Началась эта история еще в школе, когда наша литераторша Ленуся вдруг решила, что нам во что бы то ни стало необходимо увидеть «Собор Парижской Богоматери», поставленный драмкружком городского Дома культуры. Как же, ведь главрежем там был ее сынок-неудачник, проваливший экзамен в театральный.
- Вы себе не представляйте, насколько сложное и в то же время поэтичное это произведение великого Гюго! – закатывала глазки Ленуся. – А его главный герой горбун Квазимодо – фигура далеко не однозначная и до конца не понятая. То, что вы увидите на сцене нашего Дома культуры, на мой взгляд, является новым прочтением…
- А чего там такого непонятного, Елена Михална? – лениво поинтересовалась Маша Губенко – отличница и всезнайка. Машка гордилась своей фамилией, и на постоянный вопрос, не является ли она родственницей известного режиссера, загадочно поджимала пухлые губки и цедила сквозь фарфорово-белые острые зубы: «Все может быть!..»
- Тебе, Губенко, вообще должно быть стыдно, имея такую фамилию, задавать глупые вопросы! – не стала развивать свою мысль дальше Ленуся. - В общем, до субботы тому, кто читал, советую освежить в памяти это произведение, а кто не читал, хотя бы просмотрите краткие анонсы. Всем понятно, горе луковые?
Уже в понедельник ко мне прилипла эта ненавистная кличка – Квазиморда, трансформировавшаяся из имени звонаря-уродца. И это было очень обидно, несмотря на то, что Квазимодо, наряду с ужасом, вызывал и чувство восхищения благородством и самоотверженностью своей души. А всезнайка Машка при всех снисходительно и издевательски похлопала меня по спине:
- Не расстраивайся, Мишаня: частица «квази» означает «как бы», понимаешь? То есть ты не просто морда, а как бы морда! Значит, есть, куда стремиться!
С тех самых пор меня иначе никто и не называл. Дело все в том, что у меня огромный и уродливый нос! Сравнение с Квазимодо было для меня довольно оскорбительным, ведь автор своего героя описал так: «…четырехгранный нос, подковообразный рот, крохотный левый глаз, почти закрытый щетинистой рыжей бровью, в то время как правый совершенно исчезал под громадной бородавкой... Громадная голова... огромный горб между лопаток, и другой, уравновешивающий его, - на груди…»
Тем не менее, именно после посещения спектакля меня стала греть мысль, что не все для меня потеряно в жизни, не только внешняя красота определяет суть человека. Да и само это имя, ставшим уже нарицательным, всего-навсего обозначает первый воскресный день после католической пасхи, ведь по книге маленького уродца нашли именно в этот день. Но, по правде сказать, от этого самоуспокоения мне легче не становилось.
Еще в детстве, когда обнаружилось это уродство - непропорционально большой нос, к тому же, с горбинкой, поначалу не слишком заметной, но с годами вырисовывавшейся все четче, - моя мама начала ходить со мной по врачам. Но все эти ЛОРы только разводили руками, ведь никакой физиологической патологии они не находили.
Такому, с позволения сказать, украшению я был обязан, как выяснилось, своему далекому предку по отцовской линии – выходцу с горного Кавказа. И почему эта участь постигла только меня? Задумываться над этим вопросом я начал еще в начальных классах, но именно после получения обидного прозвища всерьез озаботился этой проблемой. По большому счету мне было наплевать, как меня обзывают недалекие люди, стремящиеся за мой счет самоутвердиться, все дело было только в одном человеке, мнение которого, мне было совсем не безразлично!
Оля! Вот кто будоражил мое воображение, вот чей образ не давал мне покоя уже три с лишним года! Но моя одноклассница, к которой я воспылал сильнейшими, как мне тогда казалось чувствами, была также не досягаема для меня, как Луна или звезды на небе. Она либо попросту меня не замечала, либо чуть кривила в усмешке свои прекрасные губы, когда я неуклюже пытался отбить очередной наскок беспечных одноклассников на свое израненное самолюбие и попранное эго.
- Послушай, ма, - как-то вечером не выдержал я, сидя на кухне, - может, мне все же сделать ринопластику? Через год я окончу школу, но кошмар этот продолжится и после нее, в институте, например. Или хуже того – в армии, если не поступлю в ВУЗ!
- Может ты и прав, сын, - ответила мама задумчиво. – Если ты себя ощущаешь некомфортно, давай попробуем что-то изменить. Я тебя вполне понимаю. Мужчина тоже не должен чувствовать себя ущербным. А что касается денег, как-нибудь наскребем! А в институт ты уж, пожалуйста, поступи!
Так начался новый период в моей жизни.
Доктор Сметанин, один из ведущих хирургов-ринопластов, оказался маленьким лысым человечком со сморщенным низким лобиком и большими, словно локаторы, оттопыренными ушами. Этакий гном с добрыми печальными глазами.
«Вот уж точно ходячая антиреклама своему ремеслу!» - пронеслось в моей голове, как только я увидел его, придя на первый прием.
- Ну-с, молодой человек, - дружелюбно повернулся он ко мне, - ба, какой превосходный материал! – воскликнул он тотчас и радостно потер руки, словно скульптор, которому принесли кусок сырой глины.
- Вы находите, доктор? – уныло осведомился я. – Окружающим так не кажется.
- Дело не в окружающих, а в вас! Вы думаете, с моей внешностью мне было просто в вашем возрасте? Правда, я не был тогда совершенно лысым, но мои уши! Вы знаете, как меня дразнили в классе? Локатором! И это было не самым обидным прозвищем! Я жутко обижался. О, если бы тогда можно было сделать операцию по коррекции ушей, я бы, наверное, душу отдал дьяволу за это! Но, к моему счастью, таких операций у нас не делали, тем более, таким молодым, как я!
- Почему к счастью? – я смотрел на развеселившегося эскулапа с недоумением.
- Да потому что я бы никогда не стал тем, кем являюсь сейчас! У меня никогда не было бы такой жены и моих двух крошек. – Он достал с полки карточку в золоченой рамке и передал мне.
Я взглянул и не поверил собственным глазам: со снимка на меня смотрела совершенная красавица с двумя грудными детьми на руках. Даже простенький домашний халатик и отсутствие макияжа не портили природной красоты этой потрясающей женщины. Я не мог скрыть своего восхищения.
- Какова, а?! Это - моя самая любимая фотография! Моим близняшкам уже по восемь лет и, кстати, у них премилые ушки – добавил доктор уже будничным тоном, давая понять, что экскурс в его личную жизнь завершен. – А добился я всего этого потому, что захотел доказать самому себе, что и с такими физическими данными можно быть счастливым человеком!
Я был озадачен. Чего он добивается? Чтобы я отказался от задуманного, но это же глупо! Он живет за счет таких уродцев, как я! Тогда зачем?
- Понимаю и ваши чувства, и ваше недоумение. – Сметанин посмотрел мне прямо в глаза. - Поверьте, мне с лихвой хватает и моих пациенток, которым эти операции действительно необходимы. Мужчины составляют ничтожно малый процент, и когда ко мне они приходят, я всякий раз невольно ставлю себя на их место. Короче, молодой человек, у меня есть правило: прежде чем я показываю другие носы, фото до и после моего вмешательства, я даю своим потенциальным клиентам три дня на размышление. Надумаете – приходите. Вот тогда я буду не говорить, а делать свою работу. Желаю вам не совершить ошибку!
Я вышел от него в полнейшем смятении. Еще двадцать минут назад я был решительно настроен исправить генную шутку игривой матушки-природы, а сейчас сомнения вновь овладели мной. Что же мне делать? И мне припомнился совсем недавний эпизод с участием Оли, который существенно накренил чашу весов в решении моей проблемы в сторону операции.
Дело происходило в школьном актовом зале, куда мы всем классом пришли, чтобы запечатлеть себя для вечности – сфотографироваться на выпускной альбом. Изначально нас щелкали по отдельности, затем на общую фотографию. Молодой фотограф попытался расставить нас таким образом, чтобы каждого парня обязательно окружали более многочисленные девчата. Я всеми силами стремился попасть рядом с любимой девушкой, но Оля проявила себя не с лучшей стороны: она демонстративно отказалась встать рядом со мной. Возможно, она почувствовала, что именно ее я выделил из всех наших девчонок, и тем самым продемонстрировала мне свое отношение к этому факту. Для меня это было самым тяжелым испытанием. И хотя я не подал виду, планка моего самоощущения опустилась ниже скамейки, на которой я в тот момент стоял.
Я задумался: не будь того эпизода с Олей, так жестоко меня осадившей, принял бы я столь серьезное решение? Я прислушался к своему «я», пытаясь выудить из подсознания искомый ответ, но оно предательски молчало. Логика же подсказывала, что не будь этой Оли, была бы какая-нибудь другая девушка. Более того, если уж моя одноклассница, знающая меня целых десять лет и догадывающаяся, что она мне не безразлична, смогла так поступить со мной, что уж говорить о незнакомках, которые будут встречать, кстати, именно по одежке! А в моем случае меня по одежке и проводят! Все, решено, иду сдаваться на милость доктора Сметанина, и мне не нужны его три дня!
В светлой приемной было немного посетителей, а рядом с кабинетом ринопластики за небольшим столом сидела миловидная медсестра во всем белом и что-то писала, старательно высунув кончик языка. Мне это показалось настолько забавным и одновременно милым, что я невольно рассмеялся – прямо как первоклашка, все равно!
Девушка нахмурилась и подняла на меня строгие серые глаза в ободке из темных пушистых ресниц:
- Вы к нам? – на ее лице не дрогнул ни один мускул.
Мне, как человеку, привыкшему к однозначной реакции на свое лицо, показалось это весьма удивительным. Вот что значит профессиональная выучка! Хотя, будь у нее другая реакция, ее давным-давно бы уже выперли!
- Конечно, к вам, разве по мне не видно? – я уже не скрывал горечи.
- Нет, а что я должна видеть? – искренне удивилась она и взяла мое направление. – Ринопластика, вот вы про что! – хмыкнула она и стала заносить мои данные в журнал. – Вообще-то вы рановато, Михаил! Вы могли придти и послезавтра. Не пойму, к чему такая спешка? – она внимательно и серьезно на меня взглянула. – Нос, как нос! Весьма экстравагантный! Зачем вам это нужно? Вы в артисты решили податься? – она усмехнулась.
- Ага, в самую точку! На роль Квазимодо! Кстати, в школе меня почти так и прозвали: Квазиморда!
- Вот ведь идиоты! А мне всегда нравились мужчины, не такие, как все. Взять хотя бы нашего Сметанина. Знаете, какой это человек?! Эх, да что говорить! Все словно с цепи сорвались - хотят быть одними «дикаприями» и «денирами»!
- То есть вы хотите сказать, что вам нравится мой кошмарный нос?
- Вы меня не поняли: я хочу сказать, что каждый человек интересен уже тем, что родился уникальным, понимаете? С уникальными отпечатками пальцев, ростом, цветом глаз и волос, формой носа, наконец. Меняя свою внешность, человек перестает быть таким, каким его задумала природа, теряет собственное я, перестает быть самим собой. Даже перемена имени уже влияет на судьбу, а тут практически изменение внешности! А вы уверены, что, получив аккуратный носик, вы будете более счастливы, чем вам это было предначертано судьбой? Молчите? То-то же! – Девушка раскраснелась и стала даже красивой. - И вообще, будь моя воля, я бы вам сказала так: Михаил, не теряйте своей индивидуальности, оставайтесь таким как есть. Вы и так вполне можете понравиться любой женщине!
- А вам? – невольно вырвалось у меня. При этом сердце мое заколотилось и заметалось, словно маленький зверек в клетке перед неведомым врагом.
- Вы все-таки пришли раньше времени, молодой человек? – вдруг раздался веселый голос доктора Сметанина. – Не вынесла душа поэта?.. - насмешливо продекламировал он. – Ну, что ж, раз уж вы для себя все решили, Людочка проведет вас на обследование, и по результатам анализов я назначу вам день операции.
Когда за ним закрылась дверь, я посмотрел на Людочку вопросительно:
- Вы все же мне так и не ответили, Люда. Знайте, от вашего ответа зависит, пойду ли я сейчас сдавать эти чертовы анализы или нет!
- Решайте сами, Михаил. Вы – мужчина, и ваши поступки не должны зависеть от слов постороннего человека. Скажу только одно: изменив внешность, лично мне вы уже не будете интересны!
- Как бы я хотел, чтобы такая девушка, как вы, для меня никогда бы не была посторонним человеком! – выдал я абсолютно искренне и торжественно порвал направление. Надеюсь, это было моим окончательным решением. – Я вам позвоню, можно? – спросил я, забирая с ее стола визитку кабинета ринопластики.
- Теперь можно! – ответила Людочка и искренне улыбнулась.