Клиенты из Валдорфа (фантастический рассказ)
----------------------------------------
Когда подошла моя очередь брать клиента, из Валдорфа вывалили японцы и стали кланяться. Я подумал, что надо выйти и тоже поклониться, но вспомнил, что на мне вытянутые на коленях треники и тапочки на босую ногу, кивнул им со своего водительского места и жестом позвал садиться в машину. А они топтались в нерешительности, пока к ним не подошел красивый, как молодой полковник Брежнев, дорман в шитом золотом мундире. Выяснилось, что то ли им самим западло открывать дверь, то ли они не знают, как она открывается. Так же стало понятно, что они нихера не говорят по–английски. NY такой город, что здесь вообще мало кто говорит по–английски. Брежнев, хотя молодой, но опытный дорман, сразу спросил у меня, каким еще языком владею и сказал мне уже по–русски:
— Сажай их скорее, у меня сейчас король Непала будет выходить. Там одной только охраны десять человек. Забирай, нахуй этих ко...лазых, объяснишься сурдопереводом.
У меня к сурдопереводу с детства способности. Я с любым глухонемым могу жестами и мимикой разговаривать без всякой предварительной подготовки. Мой друг–психиатр говорит, что это подсознательное-еврейское: страх, что не поймут, не позволят объясниться, не дослушают, неверно истолкуют, дадут по морде и за шиворот потащат куда–нибудь...
Подчинившись властным движениям большого белого человека в адмиральском мундире, японцы послушно загрузились в мое такси, и когда я пантомимически изобразил "так куда все–таки едем, бля", показали мне путеводитель с картинкой, где был изображен билдинг 75 rockefeller plaza.
Рокофеллер центр, чуваки, это такое запредельное место по богатству и красоте, что всякий раз, случайно там оказавшись, я испытываю трепетное желание снять обувь и ходить босиком по асфальту, как мусульманин в мечети. Говорят — золотой миллиард— так вот топографический отсчёт, первая рисочка, первый миллион этого миллиарда, начинается здесь — в районе семьдесят пять Рокофеллер Плаза.
Вам на машине сюда лучше не соваться. Чтобы заехать—нужно полчаса, а выехать –час. Мой совет, ходите ногами.
Я бы может и нашел предлог, чтобы не лезть туда, скинул бы их где–нибудь на перекрестке, но работы в тот день в Манхеттене было мало, сами япошки показались мне симпатичными, а, главное, я заметил, как они сунули дорману червонец только за то, что он открыл дверь. Значит — ребята не жадные, и я тоже на что–то могу рассчитывать.
Зашел с пятьдесят второй под кирпич на свой страх и риск, туда лимузинщики все время шастают, стал, и спрашиваю, что мол дальше, чуваки?
А они показывают, хотим мол на фоне сфоткаться. Достают херовину на треноге, устанавливают. Я в фотографии немного понимаю. У меня в двенадцать лет свой Зенит был, зеркалка. Знаю весь процесс: проявление, промывка, закрепление, печать с фотоувеличителем при красном свете. В молодости я фототехникой спекулировал, много чего в своих руках передержал импортного, но такую пушку, видел в первый раз. *** себе говорю, старинное?
Оказывается самое современное. Делает точную молекулярную копию объекта один к десяти тысячам. И показывают жестами: Запечатлей нас на фоне.
Ну, кнопку нажать вообще не проблема. Они построились вряд, я их щелкнул один раз, второй контрольный. А потом, как опытный фотограф, применил к ним прием, показал, что съемка закончена, а когда они зашевелились, задвигались, нащелкал их в расслабленном состояни. Поворачиваюсь к машине , брауни–сука мне уже тикет пишет. Это я по привычке говорю пишет, они же сейчас уже ничего не пишут. Достала такую херовину, сняла баркод со стикера на лобовом стекле и пошел сигнал по интернету на их центральную контору, в тот же момент мне вылез тикет на восемьдесят пять баксов. Я говорю, что ты делаешь, я рядом с машиной был, никуда не уходил. А она мне на сайн показывает, что здесь не то что бы запарковаться, здесь даже думать о том, чтобы запарковаться, нельзя — но–стопинг. Я расстроился конечно. Так мне стало обидно от мысли, что все, что с утра заработал, сейчас придется отдать этому ****скому городу, этому большому гнилому яблоку, чернушнику, лоерятнику, этому термитнику, уродскому каменному наросту на поверхности земли, в котором сидит жрет, срет, ебтсяся четырнадцать миллионов человеческих существ. Нахуя столько людей, даже мух, червяков, даже саранчи в одном месте столько сразу не бывает. Повинуясь какой силе, чьему замыслу, чьей тайной воле собираются все они на одном маленьком пространстве, и роятся, шевелятся, копошатся, бессмысленно движутся? Видели ли вы Манхеттен с высоты 53–го этажа? Нихуя вы не видели. Это отвратительно, и возникает одна мысль—как было бы хорошо, если бы это все уничтожилось одним разом!
Японцы мои ребята оказались умные. Посмотрели на меня и спрашивают:
— Что случилось?
Я одним жестом, одной ужимкой показал: "Да вот, бля, дали тикет", и они, уже пока мы ехали подружившиеся со мной, сразу поняли мое несчастье. Что-то стали говорить между собой и один из них на правильном, как у автоответчика русском спросил:
— Сколько?
Похоже, он был среди них старший. Я округлил до стольника.
— Это много? – спросили он. *** cебе, — подумал я, — живут люди на свете и даже не знают, сто долларов это много или мало.
— Пол дня пи3дячить, как папа Карло. Не знаю, что я им там ему изобразил: папу Карло, Буратино, Мальвину, Артемона или золотой ключик. А эти все поняли, посовещались и тот, который старший, достал откуда–то котлету, перетянутую резиночкой, ровно на двадцать штук. Смущенно так говорит:
— Больше нет.
— А как же вы в городе без денег? — из вежливости спрашиваю я.
— А нам и не нужно. Мы все равно сейчас улетаем.
— Давайте отвезу вас в аэропорт бесплатно, - сказал я.
— Да, не затруднит, только сперва покажите нам город.
— Обязательно покажу, — сказал я радостный, трогая рукой в кармане пачку денег
— С чего начнем?
Они говорят:
— Покажите нам Дакоту, где Каплан стреляла в Леннона.
Я у них спрашиваю:
— Ребята, вы ничего не перепутали?
Они что–то у себя посмотрели и говорят:
— Сорри, ошибка в системе. Не в ту эпоху заехали.
И уже после Дакоты, как бы невзначай, чтобы не делать лишних милей по городу, я спрашиваю:
– Так в какой аэропорт?
— Да все равно, — говорят.
Вот тогда у меня и возникли подозрения.
— Слушайте, чуваки, — спрашиваю я, — вы случайно не эти самые гости из будущего?
— Да.
— И вы не боитесь?
— Чего?
— Я же сейчас изменю вам, нахуй, весь пространственно–временной континуум.
— Не измените, — говорят они и смеются. — Вот смотрите —ваша карта. Вы отвезете нас в Кеннеди; из Кеннеди возьмете клиента на автобусный вокзал; а на вокзале диспетчер посадит вам двух черных подростков, один из которых по дороге в Ист Нью–Йорк выстрелит вам в голову из самодельного пистолета, потому что вы откажетесь переключить радио на станцию, которую ему захочется послушать.