Я помню эту музыку...

Эми Ариель
          Во времена моего детства почти всех еврейских детей в нашем городе учили музыке.  Может потому, что в Вильнюсе были славные еврейские музыкальные традиции – ведь в нашем городе в начале ХХ века родился сам гениальный  скрипач Яша Хейфец и здесь с трёхлетнего возраста он начал обучаться игре на скрипке, а первым его музыкальным преподавателем был известный  виленский педагог Элиас Малкин ?  Хейфец, конечно, был один, да и Малкин тоже,  но и остальные считали себя не хуже. Если не скрипка, так пианино или, на худой конец, аккордеон, если не для сцены, так для себя играть пусть дети учатся, соберутся на вечеринку, попеть, потанцевать - вот и пригодится умение. Музыкант – всегда душа компании.  Так примерно рассуждали еврейские мамы и папы, чья молодость прошла в 50-е годы, устраивая музыкальное образование своих детей,  и при наличии, и при отсутствии таланта, музыкального слуха, желания и  усердия, а так же адекватных педагогов .
            
           Нас тоже не миновала музыкальная участь.  Мои родители выбрали аккордеон.  Учиться музыке я начала  в первом классе.  Занятия происходили в моей школе,  после уроков. А моим "Малкиным" стала наша школьная  учительница музыки Анна Михайловна. Я, конечно,  не была музыкальным талантом, но всему, чему меня учили (вне зависимости от вида обучения), училась старательно, такой уж мой характер.  Подозреваю , что наша Анна Михайловна   не особенно  старалась, во время занятий отвлекалась, оставляя меня одну пиликать в пустом классе и меньше всего её волновало, научусь ли я чему-то.  Помню, что уроки её нам обходились  12 рублей в месяц, кажется 2 урока в неделю. А мы жили тогда очень трудно в материальном плане. За всё время обучения   Анна Михайловна научила меня играть дурацкую песню "Картошка моя". Папа, послушав моё музицирование,  проиронизировал, что 12-рублевая картошка дороговата для нас. Поразмыслив, родители занятия эти прекратили.
         
            Через семь лет, родители  мне и брату купили замечательный немецкий аккордеон Хорх. Это было для нас безумно дорого. А учить музыке нас стал  бесподобный учитель Яков Абрамович, профессиональный музыкант. По-моему, он работал в филармонии. Он приходил к нам  на дом и по очереди занимался со мной и братом. Был он уже не молод, внешне невзрачный. Но как сам он играл, он играл, как дьявол, на всех инструментах!
         Своих учеников - и меня, и брата он называл "мамочка". По тем временам он очень дорого брал за обучение, это для родителей было очень тяжелым материальным бременем, но они все равно хотели нас учить музыке и решились на такие траты. Я очень старалась заниматься,  а брат ленился. Когда он не выполнял заданий , он хитрил -  жаловался, что ему что-то болит - "болит под ложечкой" или «болит коленная чашечка»  , например.
- Мамочка,  какая тебе ещё посуда болит?- сочувственно спрашивал учитель.
         
          Мы называли Якова Абрамовича «лэрэр», что означает на идиш  учитель Занимался он с нами очень серьёзно по польским  нотным сборникам, по которым, вероятно, обучался и сам, потому что был выходцем из довоенной Польши. Эти сборники включали самые что ни есть музыкальные изюминки, на редкость хорошо подобранные.  Но самой большой радостью для нас было то, что лэрэр нас учил играть любимые еврейские песни или другую музыку, нот которой в то время не достать было, пластинок , записей не было.  Любую нравившуюся нам мелодию наш учитель легко перекладывал на нотный лист, украшая простые звуки многозвучными аккордами. Как он не терпел примитивности и, казалось бы, простенькая мелодия в его исполнении звучала оркестром! Того же лэрэр  требовал  и от меня.
 
           Говорят, что Яков Абрамович умер скоропостижно, собрался на концерт в филармонию, красиво нарядился, подошёл к зеркалу  и упал …
            На  старый катушечный магнитофон радиоприемника "Вайва" мы записали, как наш учитель исполнял танго "Кумпарсита", «Чардаш» Монти и другие вещи. Жаль, ни качества записи тогда не было,  ни возможности проиграть эту запись теперь нет. Эту музыку играть он учил и меня. Как же он играл эти вещи!  Ну как описать словами музыку  - неторопливое начало и бешеный темп «Чардаша», отточенный ритм танго, жалобный плач «Двух гитар»? … Аккордеон в его руках звучал как оркестр, а сам он, казалось, взлетал на волне волшебных звуков и преображался из маленького невзрачного человека в всемогущего кудесника.   Доводилось мне слышать и его великолепную игру на фортепиано.  Говорят , что и скрипачом он был виртуозным.

          Наш лэрэр не донимал нас  скучными упражнениями. Гаммы и этюды были как бы между прочим, для того, чтобы достичь главного. А  главное – это то, что мы могли разучить и играть любую музыку,  свою самую любимую. Ведь это теперь всё можно купить, скачать, а тогда такой возможности не было. Это теперь все достаётся без труда, за деньги или нажатием кнопки, а тогда нужно было приложить руки, пропустить через ум и сердце.  Это было нелегко, но у нас был лэрэр , а значит, мы могли играть и слушать  всё, что нам нравилось. Надо было только постараться. Пальцы бегали по клавишам, запоминали, привыкали и , наконец, начинало получаться…

                Я не была музыкально одарённой и не готовилась стать музыкантом, я была просто старательным, прилежным  ребёнком. Но я благодарна своим родителям за то, что они подарили мне такую замечательную  возможность  - соприкоснуться с хорошей музыкой.