Записки современника 78 Мне слишком тесной эта плоть была
17 июня 2014 г. Продолжение.
В перерыве концерта Ларисы Новосильцевой встретились с Олей П., она сказала, что скоро придёт её друг Марк. Он появился, я отметила его сходство с Арсением Тарковским. Оля и Марк знакомы месяц, но ощущение, что они давно подружились.
Пока Оля отлучилась по делам, я спросила Марка о его специальности. Он оказался психологом. Кажется, он заговорил о вере в Бога. Когда он услышал, что я почти всегда печальна, он заявил мне безоппеляционно, что в Бога я не верю: "Значит, Вы не верите в Бога". Я тотчас, удивляясь его категоричности, защищаясь, сказала: "Есть радостные святые (я не святая), а есть печальные святые. Не спешите! Как будет по английски - не спешите?" Он не помнил. Не вспомнила и я, хотя часто своему ученику по фортепьяно эту фразу в своё время говорила.
(Позвонила подруге на эту тему. Оказалось - Don’t carry - не спешите - донт хари.)
Марк извинился. Я произнесла тираду о трагичности мира. Он согласился. Я прочитала ему свои стихи:
Мне слишком тесной эта плоть была
И то, что называется душою,
Меня сгибало. Прозябанья мгла
Упорно сочеталась с духотою.
Хотелось всё понять и пережить
За каждого великого. В пустыне,
Где лепится, теснится наша жизнь –
Всё было мало мне. Умом пытливым
Я обнимал пространство всех эпох,
Творенья гениев, создания религий,
Миры планет, и видел только Бог,
Как искренен я был в своих усильях.
Мне было мало родины, друзей,
Даров любви, задумчивой свободы,
Хотел владеть я всей своей природой,
Но падал больно у чужих дверей.
Я каялся и снова воскресал,
И тщетно друга я себе искал
Иль равного по сердцу своему.
Но отнимал всё Бог – хвала Ему.
Всё отнимая, мне оставил Он
Порыв к Нему. Я знал Его давно.
Мы втроём прогулялись по Тверской, в кафе Му-Му поужинали, потом я учила их делать из фантика петушка. Это занятие сопровождалось хохотом. Потом стало грустно. Дошли до метро и распрощались дружески.
18 июня. Снилось много воды, Таня Баум, она находилась в состоянии созерцания.
Сегодня я пережила невероятные минуты. Я стала знакомиться с 7-й сонатой Бетховена. Средняя часть на меня произвела потрясающее впечатление, красота и трагичность музыки были таковы, что я залилась слезами и несколько минут рыдала. Это был момент катарсиса. Я поблагодарила Бога и попросила прощения у Бетховена, что первые его сонаты не трогали меня, казались почти скучными.
Около часа гуляла, писала стихи.
Зачем была эта история с человеком, не захотевшим со мной дружить? Для того, чтобы я ещё раз разочаровалась в мужчинах? Горько, грустно, противно. К нему у меня неприязнь. Не великой душа его оказалась и не чуткой, и не очень доброй. Надо простить незрелость его души и исчезнуть из его сознания, памяти, жизни, поля зрения, что я и делаю.
19 июня. По радио "Россия" слышала голоса людей, терпящих неисчислимые бедствия в расстреливаемых городах. Кто же ответит за эту бойню?
1
Если небо серое,
Если ветер жуткий,
Облака седые,
Вспомни на минутку -
Ты живёшь в остроге
Посреди столетий.
Рябь воды сплошная.
Тяжело ль бессмертье?
2
Мой учитель, где ты?
Чайки резво носятся.
Тяжело на свете.
Лира в руки просится.
Полное безлюдье.
Баржа пенит воду.
Крики птиц пронзительны.
Будет непогода.
19 июня 2014 г.
Лезут и лезут мысли о человеке. Наваждение.
20 июня. Очень поздно встала, отсыпалась за ночи бессонные.
Концерт сына моей подруги Миши А. в Музее Прокофьева. Он умно и интересно вёл концерт, был остроумен. В программе Прокофьев - на еврейскую тему произведение, одночастный квартет Шуберта, квинтет Моцарта. Миша изумительно играл на кларнете.
Тёмное начало мира есть во всех нас.
Когда звучит музыка, и мы слышим её, а не скучаем, мы попадаем в другой мир, более совершенный, чем физический, подверженный искажениям, тлению, гниению, полный преступлений.
Прошла по Камергерскому переулку, по Кузнецкому мосту. Центр Москвы это Европа, на каждом шагу кафэшки, масса молодёжи, эстрада, микрофон, зазывание публики. Закоулки, периферия Москвы хаотична, не интересна ни с какой стороны. Огромный город, государство в государстве.
Поэту Виктору
Владимировичу Шергову
В метро в раскачивающемся вагоне
Несёмся в метро мы,
И скрежет неистов.
Несёмся куда мы
Сквозь стены игристы?
Над нами дома и поля,
И нами на время забыта земля.
И поезд грохочет,
Качает и носит
Прекрасные наши тела.
В них души сокрыты.
Мы будем забыты,
Не дай Бог убиты
И кто-то припомнит,
Как бешено в поезде мчались
И как на земле спотыкались.
Мы будем забыты?
Жив Бог - никогда. Навсегда
Нетленны, смиренны,
Из розовой пены
Мы вновь возродимся. Когда?
15 мая 2013 г.
Рисунок Натальи Шутте