Она показывала в окне свою грудь. Когда начинало смеркаться, она забиралась на подоконник, спускала с плеч халатик, прислонялась грудью к холодному стеклу, и замерев, оставалась неподвижной, пока ночь окончательно не скрывала её фигуру в окне совершенно обыкновенного, многоквартирного дома. Удивительно, что прохожие совершенно не заостряли на этом внимания, словно это была не фигура молодой, красивой женщины, темноволосой, с плавными изгибами и отливавшей в сумерках голубым кожей, а самый обыкновенный горшок с геранью. Никто и никогда не показывал пальцем, когда она шла по улице, или делала покупки в маленьком магазинчике, расположенном на другой стороне улицы, а голос её слышал лишь хозяин этого магазинчика, да и то, сразу же забывал о появлении покупательницы, лишь только за ней закрывалась дверь.
Городок был небольшой, пыльный, жаркий и совершенно одинаковый во все времена года. Лишь когда начиналась календарная зима, становилось меньше пыли. Люди были обычны в своих привычках, и можно было с точностью предсказать, в котором часу неизменная старушка отложит своё вязание и отправится пить чай, сколько кружек пива вольёт в себя завсегдатай маленькой пивной, хвалившейся тем, что избороздил все моря, хотя моряком никогда не был, и уверенно сказать, что в 17. 15 из дверей муниципалитета выйдет молодой человек, в чёрном костюме, а в 17. 40, он поцелует в лобик свою дочку, радостно встречающую отца на пороге.
Когда однажды у дома вдовы аптекаря, оставившего этот мир семь лет назад, остановилось грязное, дребезжащее всеми внутренностями такси, на это обратил внимание лишь уборщик, неторопливо подметавший брусчатку. Он снял кепку, вытер рукавом пот со лба, поглядел на машину, на вышедшего из неё молодого человека, с блестящими чёрными волосами и тоненькими усиками, почему-то вздохнул и вновь занялся своим делом.
В общем, этот случай так и остался незамеченным. Лишь только хозяин магазинчика удивлённо посмотрел на вдову, когда она к обычному набору продуктов, попросила ещё бутылку вина. Женщина смутилась, и сказала, что к ней приехал племянник из большого города и поживёт у неё некоторое время. Хозяин молча кивнул головой, и на том они расстались.
На следующее утро люди видели молодого человека, неспешно прогуливающегося по улицами. Он улыбался, разглядывая дома, вывески и витрины, курил тонкую сигарету и сплёвывал на брусчатку. Люди здоровались с ним, и он всё также улыбаясь слегка кивал им в ответ головой. Он зашёл в магазин, осмотрелся, и ничего не купив, вышел. Зашёл в муниципалитет, и остановившись в холле, громко хлопнул в ладоши. Клерк выглянул из-за своей конторки, но увидел только спину гостя. Посетил незнакомец и пивную. Заказал светлого пива, но сделав лишь маленький глоток, поставил кружку на стойку и так же как остальные места, молча покинул заведение.
Ещё через день, молодой человек вновь посетил муниципалитет, и когда вышел оттуда в его руке была тонкая папка с какими-то, надо полагать, бумагами. В этот же день, грязное и дребезжащее такси увезло его из города по пыльной, ухабистой дороге.
В понедельник, в город приехала бригада рабочих, и они принялись восстанавливать большой старый дом на окраине. Прошла неделя, и дом, считавшейся развалиной и существовавший только потому, что никому не приходило в голову его снести, засверкал на солнце свежей краской. Хмурые рабочие побросали в фургон свои инструменты и отбыли.
После того, как уехали рабочие, прохожие увидели, что к бывшей развалине подкатил длинный, блестящий автомобиль, и из него вышел известный уже молодой человек, в сопровождении трёх громко разговаривающих девиц. Разговор, время от времени, прерывался звуком резкого смеха. Мужчина, вместе со своими спутницами скрылся за большими стеклянными дверями обновлённого дома. Вечером, посыльный из магазина доставил по адресу несколько корзин снеди и ящик вина. Этой ночью пожилой агроном, ворочался в своей постели и никак не мог уснуть потому, что в окнах соседнего дома ярко горел свет, и оттуда доносились звуки музыки. А в пятницу, белокурая девочка не дождалась в 17.40 своего отца. Не пришёл он и через час, и через три. И девочка легла спать в этот день без поцелуя. Отец пришёл лишь под утро, и не раздеваясь упал на кровать. От него густо пахло перегаром.
Ярко накрашенная женщина, в узком красном платье, стояла, отставив в сторону стройную ногу, и пристально смотрела на окно. В тонких пальцах дымилась сигарета. За стеклом, окрашенная голубыми сумерками, застыла фигурка. Покачивая бедрами, гостья подошла к сидящему у подъезда мальчишке, отшвырнула сигарету, и покопавшись в крохотной сумочке, достала блокнотик и карандаш. Быстро написала, свернула клочок бумаги, и наклонившись, прошептала мальчику что-то на ухо. Тот кивнул. Тогда она снова наклонилась и смачно поцеловала парнишку в щёку. По щёке густо размазалась алая помада.
Когда на город вновь опустился вечер, уборщик, вечно торчащий на улице, почувствовал себя неуютно. Он оглядывался по сторонам, пытаясь понять, откуда взялось это ощущение. Ему казалось, что какая-то волшебная сила закинула его в абсолютно незнакомое место, и оставила там, совершенно одинокого и растерянного. Человек скользнул глазами по окрестным домам и замер ошеломлённо. Там, где всегда, в сумерки, он видел голубую фигуру, с плавными изгибами тела и плоской грудью, прижатой к стеклу, висела грязная занавеска. Занавеса слегка раскачивалась сквозняком, а в самом центре замызганной тряпки виднелся выдранный клок.