Узелок
Во время военной голодухи семье Андрея Чикатило пришлось съесть его брата. Пережитое разумом ребенка в конце-концов сделало его маньяком...
Когда я услышал эту доподлинную человеческую драму, подумалось, что у самых разных людей те или иные обстоятельства, крупные или мелкие, зачастую в дальнейшем являются основой крушения всех надежд, планов и даже человеческих устоев, и вплетаются в эти разрушения судьбы и души многих и многих...
И так захотелось чуда, но без тыкв, карет и фей, а простого человеческого чуда, как хотелось бы, чтобы было...
Стук в дверь отскоблил от сна. Седой человек с трясущимися руками и безумными, очень усталыми глазами неловко вскочил. В потемках в рассеянном лунном свете дверь казалась тяжелой, металлической, ненужно слишком укрепленной. Человек привык, что ее открывали лишь с той стороны, и почти привык к тому, что ее скоро откроют в последний раз, и устал ждать этого последнего раза.
Но стук повторился. Открыть мешал только узелок из толстой льняной веревки. Узелок развязывался, стук оживил дерево из старого добротного дуба. С легким скрипом дверь отворилась. За порог выскочил босоногий мальчишка с растрепанными со сна волосами, за порогом рассвет и брат: «Продрог по росе, пошли чайку попьем». Зашли в бревенчатый сруб, в котором выросло уже несколько поколений. Изумленный мальчишка за чаем, позевывая, пробормотал: «Снилась мне жуть какая-то, будто война, и нам пришлось съесть тебя, а тут ты живой, и войны-то нет». Хохочущий брат: «Что странного, что войны нет, пошли на рыбалку». Взяли хлеба, картошки, а соли забыли.
Мальчишка вернулся, мать со сна окрикнула: «Опять сорванцы на озеро, ну я вас!». Весело хохоча, мальчишка с солью убежал догонять брата. Сережка, Сергей Романович Чикатило.
Следы на росе казались волокнами на одном большом узле…