Спешила от вечерней зари к утренней самая короткая ночь года, не приносящая облегчения от летней жары в степи. А капитан погранвойск Володя Жилин в данный момент никуда не спешил.
Ему бы спать без задних ног, отдыхая от трудов праведных, как подобает дрыхнуть богатырским сном между двумя дежурствами простодушному костолому с университетским образованием. Но нет – сначала комар над ухом жужжал, потом нахлынули воспоминания о детстве. О самом раннем детстве, ещё советском.
В последний год перед школой его родной Луганск снова стал называться так, вместо советского названия Ворошиловград, которое проще переименовать, чем выговорить. А по другую сторону Украины, в Молдавии, одни начали требовать в ультимативной форме присоединения к Румынии и постреливать в несогласных, а другие в свою очередь начали постреливать в ответ.
Вот и сбежала в Луганск из города Бендеры (не путать со Степаном Бандерой) смуглая, темноволосая и кареглазая семья: мать, дочь и здоровый мужик, что несмотря на комплекцию, не хотел воевать.
Девочке было три года. За тёмные волосы мальчишки из старшей группы дразнили её цыганкой. Но она не обижалась, потому что ещё не понимала, кто такие цыгане. Поэтому дразнить маленькую молдаванку было неинтересно. Гораздо смешнее было слушать, как она представлялась. На четвёртом году жизни она ещё не чётко выговаривала свои имя и фамилию Лиза Варинэ. Поэтому, когда её спрашивали:
- А ты кто?
Ответ звучал как:
- Из… Варине.
И тут пацаны хохотали от души. Прямо на перекрёстке у ворот детского сада стоял дорожный указатель: на север – Старобельск, на восток – Изварино. Что по-украински пишется как Изварине, именно с буквой е на конце.
Через год, когда Володя пошёл в первый класс, о независимости объявили и Молдавия, и Украина. Отец посмотрел на новые указатели на державной мове, да и свалил в соседнюю Ростовскую область через это самое Изварине, где оборудовали погранпереход. Ну не желал советский офицер служить вместо Родины со столицей в Москве непонятно кому.
- Надо спросить у медсестры Кати, как пишутся названия погранпереходов по-украински, а то уже забыл - подумал Володя, - эта дамочка с внешностью и речью типичной хохлушки эмигрировала в Россию десять лет назад, когда впервые началась буза на Майдане.
И через пять секунд всё-таки уснул.
Проснулся он от звонка будильника, когда солнце уже прилично выступало над дорогой на Каменск.
Выключив будильник, Володя расслышал с западной стороны отдалённый гром на фоне безоблачного неба. Этот звук его уже не будил. Канонада стала для пограничников, патрулирующих левый берег реки Северский Донец, уже чем-то будничным и привычным.
Прибыв на заставу, капитан Жилин выслушал доклад дежурных, что за время его отсутствия на посту происшествий не было и мельком поинтересовался:
- А с того берега всё стреляют?
- Так точно.
И как всегда в таких случаях, не пропустила повод вмешаться Катя:
- И там Донецьк, и там Донецьк, но у нас скоро абрикосы поспеют, а там вместо лимонов лимонки собирають. И там слов’яни, и там слов’яни – шо нам делить?
- Мы-то двумя руками за мир. Тебе осталось самую малость – уговорить боевиков правого сектора, - слегка раздражённо прервал офицер уже успевшие надоесть женские причитания.
Тут послышался доклад одного из дежурных солдат:
- Товарищ капитан, колонна пеших движется вдоль противоположного берега реки в сторону моста.
- Вооружённые? – уточнил Владимир.
- Никак нет. Оружия не видно. Кто катит перед собой тележки, кто на горбу рюкзаки прёт, а кто и с детьми на руках. Беженцы, одним словом.
- Опять, - тяжко вздохнул Жилин, - Школа не резиновая, чтобы всех туда запхать. И что нам с ними делать в сентябре, когда детям надо будет учиться?
- Думаешь, война продлится так долго? – усомнился другой офицер, сослуживец Жилина.
- Как мне кажется, - высказал своё мнение Владимир, - боевые действия продлятся до октября-ноября. Потом Порошенко с Кличко поймут, что трёхмиллионный Киев надо отапливать, иначе их самих спалят в топке. А топить нечем – газ отключен москалями, уголь в руках сепаратистов. И им волей-неволей придётся вести переговоры.
Второй офицер имел на этот счёт своё особое мнение. Но договорить ему не дали. В тот самый момент с КПП поравнялась колонна беженцев.
Вперёд вышла стройная кареглазая брюнетка с маленькой девочкой на истощённых руках. Капитан смутно вспомнил в её чертах что-то знакомое. По выражению её лица читалось состояние сильного шока и крайней усталости.
- Меня зовут Микаэла Варинэ, - сбивчиво процедила беженка, - наши документы сгорели – машина попала под бомбёжку по дороге к границе. А это моя дочь, ей три года.
Володя, вспомнив, как встречал из роддома свою собственную жену, прикоснулся так нежно, как только мог, к девочке, ещё более истощённой, чем мать:
- А ты кто?
- Из… Варине, - прошептала девочка и отключилась, потеряв сознание.
- Лиза Варинэ. Я назвала её, как мою двоюродную сестру - поправила мать безучастным тоном.
Володя ощутил на руке что-то мокрое и отдёрнул её. Из головы ребёнка сочилась кровь. Опомнившись, он постелил не нужный летом бушлат на скамейку у КПП, уложил туда ребёнка и кликнул Катерину, чтобы оказала девочке первую помощь.
Катя пощупала сонную артерию на тонкой детской шее и безразличным тоном профессионального врача произнесла:
- Она умерла.
Но потом дала волю эмоциям, вскинув руки к небу:
- Боже, когда же эта бойня кончится?!
Мать же девочки не шелохнулась. Владимир понял, что это терминальная стадия шока. Если человек впадает в истерику, значит с его нервами всё не так уж плохо. А здесь именно торпидная стадия шока – тупняк конкретный и полная апатия.
И тут капитан вспомнил, что это было за дежа вю, когда девочка и её мать показались знакомыми.
И поспешно удалился в здание КПП, ибо с трудом сдерживал позыв самому разрыдаться по-бабьи.
Ему вспоминалось четверостишие, позавчера прочитанное в социальной сети:
Ликует хунта: «Сдохли террористы!»
А террористы – бабушка и дед.
Хоронит мать в слезах сепаратиста –
Сепаратисту только восемь лет.
22.06.2014