Глава 2
Вечер наступил очень быстро. Мы с бабушкой собирали овощи с грядки, когда к нам зашла соседка тётя Зина. Она мне сообщила:
– На днях твоя подруга Лена приедет, её папе стало лучше.
Эта новость меня так обрадовала, что на какое-то время я даже забыла про Лёшку. И стала мечтать, что вот приедет Ленка, уж мы-то с ней точно пойдём купеческую усадьбу обследовать. Ведь эта усадьба полна тайн и загадок. Но что же там в подвале такое нашёл Лёшка с отцом? Я всё время думала об этом, и эта мысль долго не давала мне уснуть. Всю ночь мне снился кошмар, будто мне Алексей старый деревянный сундук показывает. Потом вдруг ударяет по нему ногой, сундук рассыпается, и из него сыплются разные бумажные банкноты. На этом интересном моменте я и проснулась от очень вкусного запаха. Это бабушка Нина на кухне готовила блинчики, здесь же у неё дымился и куриный бульон на плите. Когда я, сонная, вошла в кухню, бабушка Нина запричитала:
– Поспи, моя внученька, ведь рано ещё, только восемь часов, хоть полчасика вздремни. Вот сейчас допеку блинчики и позавтракаем.
Но было уже не до сна, жалко терять драгоценное время, ведь мне так много надо успеть. Я побежала одеваться и умываться. Очень хотелось скорее узнать все тайны, ещё и Ленка скоро должна приехать. Здорово! Нужно Лёшке сообщить об этом, обрадовать его! Конечно, у него много дел, свои заботы, но, может, хоть с приездом Лены он выделит для нас немного времени. И тогда мы пойдём в поход все вместе в старинную усадьбу. Если бы не было старое кладбище так близко к этому купеческому дому, я бы сама туда прогулялась, и всё же, как говорят, с друзьями надёжнее.
Вот я уже бегу к Лёшке. Что же за секрет он мне откроет? Подхожу к его дому, и как будто вновь повторяется вчерашнее утро. Не пойми откуда взялся кот Барон (выходя от бабушки Нины, я его не видела). Он позавтракал вместе с нами, выпросил у бабушки сметаны, затем улёгся дремать на подоконнике в кухне, это его коронное место. Теперь опять, как только я подошла к Лёшкиной калитке и позвонила в звонок, Барон оказался у моих ног. Я ему и говорю: «Мне стыдно за тебя и неудобно. Разве ты Барон? Ты попрошайкин какой-то!»
Лёшка отворил калитку, и Малыш сразу просунул в щель свою морду. Алексей попытался отодвинуть пса, но это плохо у него получалось. Лишь на миг пёс поддался и немного сдвинулся с места. Этой секунды хватило Барону, чтобы прошмыгнуть во двор. Я поздоровалась и смущённо стала извиняться за кота.
– Да не обращай ты, Алька, на него внимания, – сказал Лёшка, – он живёт на два дома. Проходи, пока я Малыша отодвинул.
И я вслед за Бароном шмыгнула в дом, так как не хотела вновь быть облизанной Малышом. В новом доме всё пахло сосной и травами. Дед Захар был травником, и сбор лечебных трав он начал уже давно. В светлой и большой галерее были разложены разные целебные травы: мать-и-мачеха, ромашка и другие, ещё мне не знакомые. Я поздоровалась с дедушкой. И он, несмотря на занятость, приветливо улыбнулся, и сказал:
– Здравствуй, Аля! Это мой кабинет, и я тут главный врач. – Затем он обратился к Лёшке: – Веди, внучек, Алину, показывай ей свои апартаменты!
– Добро, – ответил Лёша. – Пойдём, Аля, посмотришь мою личную комнату. Мы вчера с братом Юркой до ночи там провозились, обои клеили, и наконец-то ремонт закончили. Ведь уже во всем доме порядок, а у меня кавардак, всем не до меня, – пожаловался Алексей.
Мы поднялись с Лёшкой на второй этаж по деревянной лестнице, покрытой лаком, и сразу оказались перед входом в его комнату. Алексей открыл дверь, и я удивилась, когда увидела, какая получилась просторная комната из получердачного помещения, и даже в ладоши прихлопнула.
– Ух ты, красота какая! – сказала я.
Под самым потолком висел глобус и медленно вращался. Алексей включил в розетку провод, и глобус засветился, стал переливаться разноцветными огоньками и излучать цветные лучи. «Зайчики» побежали по всей комнате. Это было здорово! Я знала, что Лёшке нравится космос и он увлекается астрономией. И ещё в его комнате, у окна, я увидела настоящий телескоп.
– Это мне папа подарил в прошлом месяце на день рождения, на тринадцатилетний юбилей, – сказал Лёша. – Он в отпуск приезжал, а вообще-то он на Ямале работает и редко бывает дома. Мы все очень за ним скучаем.
– Лёш, твой отец газопровод прокладывает? – спросила я.
– Нет, он нефтяником работает. Наш дед говорит, это работа для сильных мужчин, – ответил Алексей.
– Да, Лёшка, отец у тебя богатырь, на Илью Муромца похож, из мультика, – сказала я.
– Тоже мне, такое скажешь, – смутился Лёша. – Давай лучше Луну тебе покажу, хочешь её ближе рассмотреть? Сейчас она хорошо видна.
– Конечно, хочу, – согласилась я.
Лёшка подошёл к телескопу, лишь на минуту заглянул в него, и мне предложил посмотреть на небо. Я ещё никогда не видела так близко звёзды и Луну.
– Мне очень понравилась спутница нашей Земли, – сказала я Алексею, – но сейчас я хочу с тобой на другую тему поговорить.
Мы уселись на диване, и я попросила Лёшку рассказать о тайной находке, о той, что они нашли в купеческом доме. Но Алесей ответил просто:
– А, ты все об этом? Да ничего тайного, сейчас покажу.
Он вытащил из ящика своего шкафа небольшой пакет из полиэтилена, в нём был свёрток. Алексей взял его и протянул мне:
– Вот держи, это всё, что там было. Вот и весь клад, о котором ходило столько небылиц.
– Что это? Как вы это нашли? – спросила я. И стала разворачивать свёрток, а Лёшка рассказывал о том, как они с отцом в подвале старого особняка обнаружили сундук. И вначале очень обрадовались, подумали, что клад нашли.
– Размечтались, что теперь большой дом построим, – сказал Лёша. – А как открыли сундук, там оказалась одна труха, старые векселя, пропавшие банкноты и это.
Лёша протянул мне свёрток, я положила его на диван, развернула и увидела какие-то конверты. Затем я спросила:
– Откуда эти письма?
– Да сам не знаю, я их даже прочитать не смог, – сказал Лёша. – Мало того, что они не на русском языке, ещё и почерк такой, что попробуй разбери.
Я вытащила первое письмо из конверта и говорю:
– Да что тебе не понятно-то? Письмо на французском языке и, видно, написано мужским почерком.
– Откуда ты узнала? – спросил Лёшка.
– Учу я французский язык с пяти лет, ещё в детском саду начала изучать. И в школе с французским языком у меня нормально, это мой любимый урок.
– Вот здорово, – обрадовался Алексей. – Хоть теперь узнаем, что в них, в письмах этих.
Я начала про себя читать письмо. Лёшка терпеливо ждал. Затем, когда я перевернула лист письма и стала глазами бегать по строчкам, Лёшка не выдержал:
– Ну что там написано, не томи, Алька.
– Да так, – ответила я, скривившись, – в любви объясняется человек. И открыла следующее письмо, бегло его прочитала и снова положила в конверт. – Ничего особенного, – говорю Лёшке, – просто какой-то военный полковник объясняется в любви какой-то Анне. – Я посмотрела адрес на конверте. – Ну вот, адресовано Анне Якуниной.
Затем я прочитала все двенадцать писем, они были датированы 1918-м годом, по одному письму в месяц. Полковник писал Анне о погоде, о Париже. И о том, что он очень хотел бы видеть свою любимую, и звал её к себе во Францию. Сам мечтал заняться виноделием, чтобы завоёвывать мир винами, а не войнами, от которых он уже устал. Но Анна Якунина, видимо, заботилась о больном отце и не могла его оставить одного. А вот из самого последнего письма стало ясно, что отец Анны умер, потому что полковник Горин Юрий Алексеевич пишет, что ждёт её с нетерпением после похорон отца. И на этом последнем письме, похоже, заканчивается история любви: видимо, с Анной Якуниной что-то случилось, так как на старом кладбище находятся две родовые могилы, но надписи на них не ясны. Там даты вообще чётко не видны, ведь мы смогли рассмотреть лишь имя на одной из могил – Якунин Илья Ильич. Вторая могила разрушена: то ли снаряд когда-то в неё попал, все надписи как будто стёсаны, только каменная плита сохранилась.
– Очень много загадок, – сказал Лёшка. – Если там покоится Анна Якунина, то непонятно, как и где она умерла.
– Уехала ли она во Францию или здесь доживала свой век? – сказала я. – И зачем она хранила эти письма? Столько загадок.
– Да, – согласился Алексей, – и ещё неизвестно приезжал ли полковник в Россию, узнав о её смерти?
Вдруг меня осенила мысль, и я поделилась ею с Лёшей:
– Что если написать письмо по адресу, указанному на конверте. Может, и сейчас ещё существует этот дом?
– Да ты чего, Алина, сколько уж веков прошло? – удивился Алексей.
– А что, – не унималась я, – может, это родовой особняк или вообще дворец, ведь полковник Горин писал, что у своих родственников проживает, у родного дядюшки с тётушкой в их родовом поместье.
– Молодец, Алина, – похвалил меня Лёша, – давай попробуем что-то узнать, ведь очень интересно, что же в самом деле произошло с Анной Якуниной.
Пока мы с Лёшкой сидели на ковре посреди его комнаты, обложившись письмами, дед Захар приготовил борщ и стал нас приглашать на обед. Я извинилась, потому как вспомнила, что обещала бабушке к обеду вернуться, и засобиралась домой. Лёша уговаривал меня пообедать с ним, ну а я выпросила у него письма и убежала, ещё раз извинившись.
Что-то всё-таки в письмах полковника меня тревожило, а что именно, я не могла понять. Мой друг неохотно проводил меня до калитки и попросил, если вдруг я что-то интересное обнаружу в этих письмах, сообщить ему. Уходя от Лёшки, во дворе его дома я заметила такую картину: наш Барон выползал сонный из будки Малыша. Сам Малыш спал в тени под яблонькой, так как было очень жарко. Я махнула рукой в их сторону и сказала Алексею:
– Смотри, как от жары спрятались, кто куда!
Лёшка только усмехнулся на моё замечание. Выйдя со двора, я перешла улицу на другую сторону, там в один ряд росли деревья. Прячась в тени под их густыми кронами, я пошла домой к бабушке. Барон семенил за мной. Я ему уже не удивлялась, странно только, откуда он узнал, что мы с бабушкой собрались пообедать. Как-то же он учуял, что бабушка блинчики печёт, а значит ему точно перепадёт сметанки. Мне предстоит ещё раз вечером внимательно прочесть все письма и сверить даты на них – такие в моей голове мелькали мысли, пока я шла. И ещё надо узнать точную дату смерти Анны Якуниной. Может, бабушка поможет, ведь она здесь родилась, попробую её разговорить. Местные о Якуниных ничего не говорят и не вспоминают, прямо табу какое-то.
Вот я подошла к нашему дому, повернула ручку калитки, и в этот момент меня кто-то окликнул. Оглянувшись, я увидела Лену. Она совсем не изменилась, только выглядела слегка похудевшей и бледной, но это поправимо, особенно здесь в деревне.
– Ой, ура! – вырвалось у меня. – Я так рада твоему приезду! Ты когда приехала?
Лена улыбнулась и обняла меня:
– Два часа назад.
– Вот здорово, – сказала я. – Заходи к нам, пообедаем вместе.
– Не могу, – ответила Лена. – Меня за хлебом в магазин послали, вечером к вам зайду.
Я чмокнула подругу в щёчку и радостно, вприпрыжку, влетела во двор. Барон вместе со мной. Пока я общалась с Леной, кот терпеливо и с любопытством наблюдал за нами. Но как только я вошла во двор, он сразу обогнал меня и первый влетел в кухню, так как дверь была открыта. И ещё с порога я заметила, что на кухонном столе возвышается горка пирожков. Вошла бабушка, и говорит:
– Ой, Аля, уж заждалась я тебя, даже вздремнула. С утра собиралась яблочный пирог испечь, да сосед наш, Иван Захарович, угостил свежей печёнкой. Наверняка знает, что ты у меня гостишь. Вот я и нажарила пирожков с печёночной начинкой. Присядь да покушай, внученька. Вот и сметана свежая, только из погреба достала.
Барон стал увиваться возле бабушки: за печёночный пирожок он мог бы даже станцевать, ведь печёнка – это его любимое лакомство.
Глава 3
После обеда я уснула: столько разных событий в одно утро сделали своё дело. Мне снились какие-то дворцы, я стучала в дворцовые ворота, но их никто не открывал. И лишь когда подошла к какому-то небольшому дому, его дверь приоткрылась. Я туда заглянула. Вернее, только хотела заглянуть, а оттуда высунулась кошачья морда Барона, прямо на меня, нос к носу. Я проснулась, открыла глаза – кот и в самом деле лежал на мне и дышал мне прямо в лицо.
– Мне жарко, и ты тяжёлый, – сказала я Барону и, повернувшись на бок, сбросила его на пол. Но кот вновь попытался на меня вскарабкаться и уже разбудил окончательно. Оставив его на постели, я села за письменный стол и стала разбирать письма. Может, в спокойной обстановке ещё хоть что-то выясню. Все двенадцать писем разложила на столе – ничего необычного, стандартные письма. Необходимо даты их отправления проверить. Проверяю: всё в порядке – на каждый месяц одно письмо. Я начинаю нервничать, скорей бы Лена пришла, всё-таки одна голова хорошо, а две лучше. Тем более что Лена старше меня на семь месяцев. Это, конечно, не важно, просто интуиция у неё хорошая. Она как-то рассказывала, что умело этим в школе пользуется. Иногда интуитивно выучит правило или параграф какой-то, и на уроке её спросят именно это. Всё решено: буду ждать Ленку. Я собрала письма в пакет и решилась поговорить с бабушкой про то, о чём все в Сосновке даже слышать не хотят. А в первую очередь про судьбу Анны Якуниной: может, она хоть что-нибудь об этом знает. В бабушкиной спальне было очень тихо, я даже подумала, что она спит. Тихонечко подошла к двери её комнаты и заглянула за занавеску. Бабушка Нина сидела у окна и что-то вышивала.
– Бабуль, ты уже не спишь? – спросила я шёпотом, чтоб не испугать её ненароком, ведь она с иголкой работает.
– Нет, не сплю, – ответила бабушка. – Я уже выспалась, внученька. Решила вот кофточку тебе расшить, погляди, какой букет получается! Нравится?
– Ой, какая красота! – я даже в ладоши прихлопнула, когда бабушка развернула блузку.
На ней вокруг квадратного выреза красовались небольшие подсолнушки с васильками, и все эти цветы обвивали зелёненькие листочки, очень похожие на виноградную лозу. Весь этот летний букет ярким веночком окантовывал вырез моей блузы.
– Бабуленька, ты волшебница, – воскликнула я. – Ведь я эту блузку прошлым летом оставила здесь, потому что из-за бледности она не имела никакого вида. А теперь красота, эксклюзивная вещь! Давай примерю!
– Немного погоди, Аля, ещё стежок-другой и закончу, – сказала бабушка.
– Хорошо, – вздохнула я и, переведя дыхание, сменила тему разговора: – Бабушка, у меня к тебе серьёзный разговор имеется. Пообещай, что попробуешь нам помочь!
– Кому это вам? – спросила бабушка.
– Ну, мне с Лёшкой пока что, – сказала я.
– Ой, что-то ты темнишь, девица, – ласково ответила бабушка. – Ну да ладно, заинтриговала. Выкладывай, что там у вас? Я постараюсь помочь вам, чем смогу. Лёша очень хороший, и от дружбы с таким парнем не будет ничего дурного.
– Да у нас дело, понимаешь, – я стала заикаться и топтаться на месте, как в школе у доски, когда не знала с чего начать.
– Ну, давай, Алька, не томи. Что у вас за дела? – не выдержала бабушка.
И я выложила бабушке всё: и про то, что мы с ребятами прошлым летом на старом кладбище надгробья видели купеческие; и ещё что Лёшка с отцом в имении купца Якунина нашли письма от полковника Горина, адресованные Анне Якуниной. Единственное, чего я не сказала, что мы чердак в особняке прошлым летом обследовали, тем более что там всё равно ничего не нашли.
Бабушка выслушала меня на удивление очень спокойно. Потом тихонько встала, отложила вышивку и подошла к своему комоду. Этот комод был старинный, ещё бабушкиной мамы, как-то бабушка Нина мне об этом рассказывала. Повернув ключ в верхнем ящике комода, моя бабуля открыла его и вытащила из ящика альбом. Очень старый семейный альбом, мы его раньше всей семьёй смотрели. В нём были фотографии бабушкиных родителей, а также фотографии её старшей сестры, брата и других родственников. На этих снимках все были счастливы. Я ещё помню, видела в этом альбоме фото, где моя бабушка совсем маленькая. Но я не могла понять, зачем сейчас ей понадобился старый альбом? Ведь я его уже видела не один раз. А моя бабушка Нина с альбомом в руках уселась на диване и стала трясти последние страницы альбома. Я ей говорю:
– Бабуль, что ты делаешь, может, тебе помочь?
А она мне отвечает:
– Здесь в конце альбома, на последней из страниц, потайной кармашек имеется, в нём старые семейные фотографии.
Я взяла альбом, посмотрела: действительно, очень толстый последний лист, и в нем имеется прорезь. Бабушка подала мне ножницы, я поддела ими этот карман, и он раскрылся. Мы вытащили четыре фотографии, уже пожелтевшие от срока давности.
– Что это за фотки, бабуль, и ты зачем их прячешь? – спросила я бабушку Нину.
– Да я, внученька, уж и забыла совсем про эти фотографии, – ответила бабушка. – Вот если бы ты мне не напомнила сейчас о тех временах, то я и не вспомнила бы сама.
– А кто на этих фотографиях? – спросила я и стала рассматривать пожелтевшее фото.
– Вот на этой две подруги со своими кавалерами, – начала бабушка свой рассказ. Она говорила, а на меня с фотографии смотрели две хорошенькие девушки лет восемнадцати. И два статных офицера, наверное, царской армии. – Видишь, Алина, вот девушка с тёмными волосами. Это моя мама, а твоя прабабушка Елена. Это отец мой, – продолжала рассказывать бабушка Нина и ткнула пальцем в усатого офицера. – Он погиб во время революции.
– Бабуль, а это кто такая, светловолосая с лучезарной улыбкой? – спросила я.
Бабушка вздохнула, и сказала:
– Так это и есть Анна, о которой в наших краях ходят разные легенды. Только она не была здесь похоронена, так как после смерти своего отца уехала в Париж, к своему жениху Горину Юрию Алексеевичу.
– Откуда же ты всё это знаешь, бабушка!– спросила я удивлённо.
Моя бабушка тихо поднялась с дивана, подошла опять к комоду, открыла нижний ящик и из дальнего угла вытащила свёрток в бархатной салфетке. Когда она его развернула, я увидела стопку писем.
– Вот, – сказала бабушка, – достались от матери. Правда, она мне ничего о них не рассказывала. Просто когда она умерла, я нашла эти письма в её вещах. Ещё в них были вложены старые снимки, там внутри, посмотри, есть фотографии Анны, которые она посылала Елене.
Я попросила разрешения у бабушки взять эти письма с собой, чтобы показать их Лёшке. Она охотно согласилась. Затем я взяла письма и стала смотреть даты на конвертах. Это был уже 1919 год. Значит, Анна была жива и уехала к своему жениху во Францию. А уже из Парижа писала письма моей прабабке Елене. Вот это поворот событий! У меня даже дыхание перехватило.
– Бабуль, а почему только шесть писем? – спросила я.
– Не знаю, – ответила бабушка. – Может, они были самые дорогие для Елены. Именно в этих последних письмах находились вот эти две фотографии. Вот они, – бабушка протянула мне два старых снимка.
На одном Анна на фоне Эйфелевой башни, на втором снимке она с полковником Гориным. Видно, что они, счастливые и радостные, стоят на ступенях шикарного дома. Это был какой-то старинный особняк с белыми статуями, которые виднелись на заднем плане.
– Бабуленька, можно я в своей спальне прочитаю эти письма?
– Конечно, Аля, они мне не нужны, можешь их читать и рассматривать, коль тебе это интересно. А я закончу вышивку да к ужину приготовлю вареники с вишнями. Скоро твоя подруга прибежит, вот мы будем её варениками угощать.
– Ага, хорошо, – сказала я бабушке, потом с нетерпением собрала все письма и фотографии в одну кучу и унесла в свою комнату. Там их разложила на столе и подумала, как хорошо, что мы сейчас с бабушкой одни, нам так спокойно вдвоём. Мне надо всё же поскорее разобраться с письмами, пока мама с братом не приехали. Я, конечно, своего брата люблю, но в покое он меня не оставляет. Пока всё шло как надо, я начала по порядку вытаскивать письма из конвертов. Вот первое, в нём Анна пишет Елене, что у них с полковником намечается свадьба. Благодарит Елену за содействие и поддержку, называет её спасительницей. Я оторвалась от письма и задумалась: «Чем же моя прабабка Елена помогла Анне и отчего её спасла?» Читаю дальше: Горин делает предложение Анне, она соглашается. Проживают они у его родственников. А так как тётя с дядей своих детей не имеют, то Горин Юрий Алексеевич их единственный племянник и наследник. Дальше из письма становится ясно, что родственники Горина в Анне души не чают и надеются, что она подарит им внуков. А вот из второго письма, которое написано спустя полгода, понятно, что Анна ждёт ребёнка. Все счастливы. И ещё Анна пишет Елене, что когда уезжала в Париж, что-то спрятала в их детском тайнике, в том холодном погребе, где они вместе играли в прятки. Также Елена просит свою подругу содержимое тайника взять себе, а когда все уляжется, использовать по надобности и своему усмотрению. Только единственную ценную вещь она просила для неё сохранить – это медальон с фотографией отца. Всё остальное Елена, если захочет, может сдать в ломбард и затем приехать к ним во Францию. Мне стало понятно, что речь идёт о личных драгоценностях Якуниных, которые Анна спрятала и не взяла с собой. Может, не успела, может, ей что-то помешало или очень торопилась. Но мне стало ясно одно: Анна не умерла молодой, как все здесь считают, она уехала во Францию. А моя прабабушка Елена была её подругой, и в чём-то очень ей помогла, может, даже спасла от смерти. Ведь неспроста во всех письмах Анна повторяет одну и ту же фразу: «Спасительница ты наша».
Я не выдержала потока хлынувшей на меня информации, собрала все письма в пакет и побежала делиться с Лёшкой. Он умный парень и, возможно, придумает с чего начать поиск фамильных драгоценностей Анны Якуниной. Теперь, с приездом Ленки, мы уже втроём можем организовать поход в купеческое имение, на поиски клада. Также с Алёшей мы можем обследовать погреб в купеческом доме, вдруг чего найдём! Лёшка парень смелый, он может рискнуть! Ведь прошлым летом Ленка, Лёшка и я всё старое кладбище облазили, а вот до дома дело так и не дошло. Только на чердак и успели взобраться. Нас заметил Фёдор, местный пастух, и давай орать: «Слезайте, не то на вас свалится крыша этого проклятого дома!» Мы решили осмотр дома отложить на другой раз, но не вышло. Как я уже упоминала раньше, мы разъехались. И вот мы снова вместе, только бы Лёшка согласился пойти с нами в купеческую усадьбу. С пакетом в руке я вприпрыжку бежала по улице, естественно, Барон бежал за мной. Затем, когда я приблизилась к Лёшкиному дому, кот меня обогнал и, как обычно, стал царапаться в дверь калитки. Не успела я нажать кнопку звонка, как калитка открылась – её открыл старший брат Лёшки. Юрий вежливо со мной поздоровался и стал отворять ворота: видимо, он на своём стареньком жигулёнке куда-то собрался ехать.
– Проходи в дом, Алина, Лёша в своей комнате, – сказал он мне, и я забежала в дом.
Всё тот же запах сосны и высушенных трав встретил меня в прихожей. Я мигом помчалась по лестнице наверх, к Лёшкиной комнате, больше никого не встретив на своём пути. Дверь в его комнате была открыта. Увидев, что Лёшка чем-то занят, я постучала кулаком по открытой двери и вошла. Алексей мельком глянул в мою сторону.
– А, это ты, Алька… Вот здорово, что пришла! Садись на диван, видишь ли, я очень занят.
Только теперь я заметила на письменном столе Алексея ноутбук и целую кучу проводов.
– Ты чего, Лёшка, компьютер приобрёл? – спросила я.
– Это отец нам с братом подарил. Вот интернет устанавливаем, сейчас Юрка специалиста привезёт.
– Ну вот, – я сразу сникла. – А я к тебе спешила, у меня куча новостей и про Анну, и про полковника!
– А про этого, Горина, что ли? – спросил Лёшка. – Ты не представляешь, Алька, какая у меня новость про этого Горина.
– Какая? – не выдержала я.
– Ну так вот, – продолжал Алексей, – он нашей Ленки родственник, прадед ей по отцу.
Я даже с дивана спрыгнула от такой новости.
– А ты как это, ой, откуда ты это… – начала заикаться я.
Но Лёшка меня начал успокаивать:
– Да не волнуйся ты так, а то даже покраснела от волнения. Присядь, успокойся, вот минералки холодной выпей. – И Лёшка протянул мне стакан с минералкой. – Я тебе сейчас всё по порядку расскажу, – начал свой рассказ Алексей. – Ты для начала вспомни Ленкину фамилию.
Я напряглась и стала вспоминать:
– Кажись, Оливье? – вслух сказала я. – Мы ещё смеялись, когда узнали. Мол, такая салатная фамилия.
– Так вот, – продолжал Алексей, – это французская фамилия. Я случайно об этом узнал, и ещё что её родственники возле магазина проживают, тётя с дядей, тоже Оливье. В общем, этот Ленкин дядя мастер по компьютерам, вот так-то, – и Лёшка на секунду замолчал, перевёл дыхание, затем продолжил свой рассказ: – Сейчас Юрка поехал к этому Оливье-мастеру, мы интернет хотим провести.
Я задумалась, а затем удивлённо спросила:
– Откуда у них такая фамилия?
– Вот я тоже удивился, когда узнал, – ответил Лёша. – Спросил у деда Захара, и он мне поведал такую историю: что ещё во время революции семнадцатого года всему роду Оливье досталось из-за этой фамилии и из-за французских дворянских корней. Сам дед этого не помнит, он тогда ещё был слишком мал, но спустя годы ему рассказывала его мама.
Ещё мне Лёшка рассказал, что дед Захар не больно разговорчив и что он эту информацию из деда будто клещами тащил. Дед Захар ничего не желает о старых временах вспоминать, а не то что бы ещё и рассказывать. «Чего ворошить, прошлое, – говорит дед, – такие страшные времена тогда были, пускай покойники со своими тайнами спокойно спят».
– И всё, больше я от него ничего не услышал, – закончил свой рассказ Алексей.
– Ну и ладно, – сказала я. – Моя бабушка Нина мне сегодня намного больше рассказала, да ещё и сюрприз преподнесла. Вот гляди, чего у меня есть! – я стала выкладывать письма на диван.
Лёшка сразу не понял, что это, он подумал, что это письма Горина, и говорит:
– А в чём сюрприз, ты что-то новое узнала, Аля, об этих письмах?
– Нет, Лёша, ты не понял. Это другие письма, их моя бабушка из комода достала и вручила мне. Эти письма от Анны, она писала их моей прабабке Елене.
После моих слов у Алексея даже провод из рук упал на пол:
– Не понял, как так, объясни.
И я всё рассказала Лёшке, о чём поведала мне моя бабушка Нина. Алексей присел на диван рядом со мной, задумался и говорит:
– Надо деда моего колоть, чует моё сердце, он в курсе. Не может он совсем ничего не знать.
– Где же твой дедуля? – спросила я Лёшку. – Что-то не видела я его, когда в дом вошла.
– Да во дворе он возле сарайчика, всё там со своими травами возится. Слушай, Алина, помоги его разговорить, у меня нет такого обаяния, как у тебя.
– Ой, не знаю, как же я могу его разговорить, если ты, родной внук, не смог, – сказала я.
– Ну ты там улыбнись ему, ты же умеешь, хоть попробуй, – уговаривал меня Лёшка. – Начни с писем да с новостей про твою прабабку Елену, а дальше как пойдёт разговор.
– Ну вот, – со вздохом в голосе сказала я. – Думала, что ты мне в деле с письмами поможешь, а ты, Лёша, всё на меня опять свалил, ну и хитрец же ты! Пойдём к твоему деду вместе, будешь моей группой поддержки.
Мы вышли во двор, солнце уже не жарило, было около пяти часов вечера. За домом, в тени сада, я увидела беседку из натурального дерева со столиком и с лавочками вокруг него. Всю беседку затенял вьющийся виноград. Лёшка предложил присесть в тени, за столик, а как только мы с ним присели, из дома вышел дед Захар. Он подошёл к нам с запотевшей банкой кваса:
– Вот, Алина, испей-ка кваску моего собственного приготовления, угощайся! – И поставил банку на стол, а Лёшке подмигнул и шутливо сказал: – Неси стаканы, пьянствовать будем. Ох, хорошо он жажду утоляет, тем более холодный!
Лёша из кухни принёс три стакана, налил в них квас, и мы расселись вокруг стола. Потом Лёшка говорит:
– Дедуль, смотри, что баба Нина Алине сегодня преподнесла из своих старых архивов, – и разложил на столе письма и фотографии.
Дед Захар продолжал спокойно пить квас, не обращая внимания на конверты. Алексей стал разворачивать пожелтевшие листы, исписанные старыми чернилами.
– Тебе зачитать? – предложил он деду.
Дед сразу не понял в чём тут дело и говорит:
– Да что ты там мне зачитаешь, ведь они не на русском писаны!
– Ты чего, дед, это не те письма, которые мы с отцом в якунинском имении нашли, это они были на французском языке написаны. Да и те уже Алина перевела. А это другие письма на русском, их Анна писала Елене. Эта Елена является прабабушкой Алине.
Тут Лёшка замолчал, так как закашлялся и стал смачивать горло квасом. Я посмотрела на деда Захара, мне казалось, что он не был удивлён этой новостью, только помрачнел почему-то. А нам сказал:
– Опять всплывает старая проклятая легенда, – и Захар Фёдорович тяжело вздохнул.
Вдруг я почти шёпотом стала произносить слова просьбы:
– Расскажите мне, пожалуйста, Захар Фёдорович, все, что знаете об этих Якуниных и об Анне с Еленой. Мне очень это нужно, ведь Елена моя прабабушка, как выяснилось.
Дед Захар залпом выпил остатки кваса, будто водку, поднялся с лавочки и говорит:
– Нет, ребятки дорогие, не хочу ворошить дела давно минувшие. Что ушло, то прошло. Живите новой жизнью, счастливой, не желаю даже вспоминать весь тот ужас.
И ушёл в дом. Мы с Лёшкой посмотрели друг на друга и только плечами пожали. Что ещё нам оставалось? У меня на глаза набежали слёзы. Я даже губы поджала, чтобы не зареветь. Вдруг непонятно откуда появился Барон и запрыгнул мне на колени. От неожиданности я вскрикнула. А Лёшка с решительным видом произнёс:
– Значит так, раз такой поворот принимают события, значит, что-то действительно важное есть в этой давней истории. Не дрейфь, Алька! Что нам надо узнать, мы обязательно выясним, чего бы мне это ни стоило, я своего добьюсь!
При этом Лёшка был очень серьёзен и решителен. Я быстро успокоилась, и Барон заурчал на моих коленях. А Лёша продолжал:
– Во-первых, нам поможет наш лучший друг интернет. Во-вторых, я поговорю с Юркой и мы ещё раз обследуем подвал особняка. В-третьих, мы поговорим с этими Оливье, со всеми, кто остался в нашей Сосновке.
– Слушай, Лёша, – вспомнила я, – сейчас Ленка ко мне придёт, вот мы её с тобой ошарашим. Пойдём ко мне, тем более моя бабушка Нина в соседнюю деревню уехала, к своему брату. Обещала только к вечеру вернуться.
– Хорошо, – согласился Алексей. – Ты иди, а я где-то через час к тебе зайду, вот только с компьютером закончу. Ты Ленку сильно не пугай, а то она слабенькая ещё, не окрепла после города.
– Пока, Лёша, до встречи!– сказала я Алексею и вышла за двор, закрыв за собой дверь калитки.
Барон побежал за Лёшкой в дом. «Вот предатель, – подумала я, – ведь знает, что если бабушки дома нет, то особо вкусненького ему не перепадёт». И я без настроения поплелась домой