Свои первые деньги я заработал в 12 лет. Была в то время в нашем городе организация, занимающаяся озеленением города. Для прополки саженцев деревьев, в летние каникулы, брали и школьников. Проработал я всего неделю, заработал рублей пять. И пошло, и поехало.…
На следующее лето сколачивал стеллажи для керамических трубок – участвовал в осушении Яхромской поймы. Заработал на свои первые наручные часы.
Потом пристроился на заводик по производству кирпича и проработал там три лета подряд. Сначала с сырым кирпичом, на сушке, последний год – ближе к печи по обжигу. Выставлял готовый горячий кирпич из печи. Загружал на специальную железную тачку по 120-130 кирпичей, общий вес около 450 кг, по железному трапу выкатывал метров на 10-15 и складывал на поддоны, в клетки, по 400 кирпичей.
Печь была эллипсная, непрерывного действия. В одних камерах идёт обжиг, из других выставляют обожжённый кирпич, в третьи сажают высушенный сырец для обжига.
В то воскресенье был какой-то аврал. Обычно по выходным не работали. Самым старшим в тот день был мастер по обжигу.
Нам поставили задачу, подвозить к печи высушенный кирпич-сырец по транспортёру из-под сараев. Сараи – крыши на столбах, без стен, продуваемые всеми ветрами, под которыми и высушивается сырец. Нас, пацанов, работало всего человек пять. Трое кидали на ленту высушенный сырец, я с ещё одним парнем - принимали, складывая на вагонетку. Как и водится у детей, иногда баловались. Например: бросали полкирпича на нижнюю ленту транспортёра. Кирпич уезжал в другую сторону. Доехав до последнего барабана, он попадал между барабаном и лентой, раздавливался там на куски. Куски снова падали на нижнюю ленту и снова затягивались в барабан, дробясь ещё мельче…
Из под сараев, вместе с сухим, неожиданно прислали абсолютно сырой кирпич. Тоже решили побаловаться. Моя 16-летняя голова недолго думала, руки взяли сырой кирпич за один конец, и сунули другой в пространство между барабаном и набегающей лентой. Полкирпича зажало, оттяпало, но, вопреки моим ожиданиям, не повезло по нижней ленте в обратную сторону, а прилепило к моему же барабану как кусок пластилина. Ленту стало бить.
Сейчас-то я понимаю, что надо было просто остановить транспортёр и счистить этот ком, но голова захотела взять крепкий, сухой кирпич, прижать его к барабану и соскоблить налипшее… НА ХОДУ!!!
Левая рука взялась за один конец кирпича, правая, элегантно изогнув кисть, за другой. Правая вошла под ленту по локоть, левая только кистью, и обе руки, одновременно, прижали сухой сырец к барабану. Через мгновение налипший ком на барабане, который и не собирался расставаться с барабаном, закинул между барабаном и транспортёрной лентой и сухой кирпич, и мои обе руки. Меня оторвало от пола и стало медленно и непреодолимо затягивать в механизм…
Что бы понять дальнейшее, необходимо напомнить конструкцию транспортёра.
Это кольцевая лента, надетая на два барабана. Один барабан приводится во вращение электромотором, имеющим обороты около полторы тысячи в минуту. Для понижения скорости движения ленты, служит двухступенчатый шестерёнчатый редуктор, или ремённая передача между двумя разного диаметра шкивами. На втором барабане транспортёра сделан механизм натяжки транспортёрной ленты. Это швеллер с пропущенными сквозь него двумя толстыми резьбовыми стержнями. На одном конце стержней - кольца, надетые на ось барабана. Натяжка осуществляется гайками с наружной стороны швеллера.
Никакого выбора в борьбе у меня не было. Меня прижало головой к швеллеру, я, инстинктивно упирался, напрягая в неимоверном усилии все мышцы…
И произошло чудо – транспортёр встал!
Возле меня суетился мой помощник, младше меня, растерявшийся и не знающий что делать…
"ВЫКЛЮЧАЙ ТРАНСПОРТЁР!!!" – хрипел я, скованный как бронёй всеми своими напряжёнными мышцами.
А выключатель был на другом конце длиннющей ленты.
Помощник кричал тем, троим – "ВЫКЛЮЧАЙТЕ СКОРЕЕ!!!".
Те, в ответ, раскрыв от удивления рты – "А зачем???".
"ВЫКЛЮЧАЙ СКОРЕЕ!!!" - хрипел я.
"ВЫКЛЮЧАЙТЕ!!! БЫСТРО!!!" кричал мой помощник, но с того конца отвечали что-то невразумительное...
Мои силы были на исходе, я попытался ослабить усилие в надежде, что транспортёр уже выключен, но меня начало затягивать дальше, пришлось опять напрячься и снова остановить транспортёр…
Транспортёр - никто так и не выключил.
Пришлось вмешаться Господу Богу, очевидно решившему, что и я и мои руки ещё могут пригодиться…
Мотор, не останавливаясь, вращал свой шкив, а я держал весь транспортёр.
Первой не выдержала ремённая передача.
Сначала задымился, а потом и вовсе слетел со шкивов ремень. Транспортёр перестал затягивать меня, я весь обмяк и, наконец-то, расслабился.
"Зови - старшего" - скомандовал я и помощник убежал.
Я ожидал, что придётся транспортёр как то сдавать назад, что бы освободить руки, но они, неожиданно, сами вывалились из тисков ленты и повисли неподъёмными плетьми. С обеих ладоней, местами, была содрана кожа. Раны кровоточили.
Чудо, но переломов не было.
Появился начальник, охая и ахая, сокрушаясь, что теперь ему достанется по шее за мою производственную травму.
Я никогда не любил обременять чужую жизнь своей глупостью.
"Никому ничего не говорите…", – сказал я, объяснив, что больничного не будет, на это лето я закончил работать.
И вдруг меня пронзило чувство лютого голода…
Когда приходил работать, всегда брал с собой небольшой обед, пару бутербродов и бутылку со сладким чаем.
Сейчас сам взять еду не смог, руки не поднимались.
По моей просьбе, бутерброды развернули и положили на газетке,
на клетку кирпичей на поддоне.
Стоя, как собака, заглатывал бутерброды, работая одним ртом.
После утоления голода, встала следующая проблема.
На работу я приезжал на велосипеде. Из-за состояния рук, я не мог ни уехать на нём, ни вести его рядом.
Мне дали провожатого, который и повёл велосипед.
Домой, конечно же, сразу идти не рискнул, надо было сначала сочинить правдоподобную легенду для мамы и бабушки о том, что со мной случилось. Остановился у одноклассника, жившего недалеко от моего дома.
Дома я появился под вечер, кисти рук забинтованы. На вопрос «Что случилось?» объяснил, что упал с велосипеда, когда ехал без рук и ободрался о дорогу.
Сошло.
Вечером, когда лёг спать, долго искал место ноющим рукам. Еле угнездился сам, лёжа на спине, кое-как пристроив руки на груди. Заживали они недели три-четыре.
Считаю, что мне очень повезло, что привод от электродвигателя был ременным. Если бы был шестерёнчатый редуктор, мне просто сломало бы шею.
Бабушка так никогда и не узнала, как я получил травму, а маме я рассказал эту историю только много лет спустя, уже после армии…