- Какое же надеть, какое же надеть? - бегала Анай от шкафа к зеркалу, в поисках того самого платья. - В белом двигаться можно только медленно, а сегодня довольно активный день. Красное что-то слишком агрессивное, не в моем настроении. К синему платью босоножки не подойдут. Желтое, вот, точно, желтое! - проликовала Анай.
- Да суууумки у тебя нет к нему - откуда-то из-за угла лениво пропел кот Кисуп.
- Ой, да... сумка же еще... - Анай сразу погрустнела, а ее жизнерадостное выражение лица приняло "кислый вид".
- Вот теперь точно можешь надеть что-нибудь черное, а лучше коричневое, по-моему, тебе в таком настроении должно подойти! - не унимался в углу Кисуп, но, увидев наполняемые слезами глаза Анай, быстро перестал.
- Ну чтоооо ты? Зачем так расстрааааиваться, ведь все хорошо?
- Как же это хорошо, когда надеть совершенно нечего? - говорила Анай, смотря сквозь слезы на полный шкаф разноцветных платьев. И, не смотря на различную гамму цветов вокруг, казалось, что от такого настроения девочки, весь дом стал унылым и надел на себя траурный наряд.
Кисуп знал, когда у хозяйки такое настроение, то ничего не может ее развеселить.
- Нет, я никуда не пойду. Останусь дома. - твердым голосом проговорила Анай.
- Подожди, но тебя же ждут? Ты же сама до этой встречи считала минуты?
- Кисупчик, милый, но как ты не понимаешь, я не могу в таком виде идти.
- Да хорооооший у тебя вид, очень даже - все больше терялся кот. Его, искренно говоря, раздражало поведение хозяйки, но он понимал, что сейчас не время для своих недовольств.
- Вот именно, всего-то навсего хороший. А я не хочу хороший. Я хочу, чтобы был мой собственный, особенный вид. - уже во весь свой голос всхлипывала Анай.
"Так вот оно в чем дело! Уж насколько непредсказуемы мы, коты, но женщины еще более непредсказуемы." - подумал Кисуп и тут же к нему в голову пришла хитроумная идея.
- А знаешь, вот смотрю я на тебя и думаю, вряд ли кто-то так же как ты может расстраиваться.
Анай немного удивленно посмотрела на кота и сказала:
- Ах, Кисуп, ты просто не знаешь, расстраиваются все одинаково.
- Нет, вот тут ты не права. Я же кот, очень часто хожу сам по себе и вижу многое. Конечно, люди расстраиваются, но все по-разному. Ты вот тоже расстраиваешься по-своему, по-особенному.
- Правда? Ты так считаешь? - открыв широко глаза, проговорила Анай.
- Конечно. Жаль только, что расстройство тебе совсем не к лицу.
- Почему ты так думаешь? - спрашивала Анай, забыв уже о том, что минуту назад была готова разрыдаться.
- Потому что когда ты расстраиваешься, то совсем перестает появляться улыбка на твоем лице, а она у тебя такая особенная. Я еще ни у кого не видел такую улыбку. Другие улыбки видел, а как у тебя - никогда. А еще блеск, блеск твоих глаз в моменты смеха, он тоже пропадает. Ты знаешь, что у тебя очень красиво смеются глаза, искренно так, звонко, по-особенному.
Анай слушала кота и почему-то на душе у нее становилось теплее. Через некоторое время глаза девочки посветлели и она проговорила:
- Знаешь, Кисуп, я решила, что все-таки пойду.
- Серьезно? Как хорошо! Наверное, тебе удалось придумать себе очень особенный наряд, если ты изменила решение? - как ни в чем не бывало спросил кот.
Анай взяла кота на руки, и гладя его бархатную шерсть, улыбаясь, сказала:
- Милый Кисуп, я просто последую твоему совету. Сегодня я надену на себя сияющий блеск глаз, искреннюю улыбку и возьму с собой открытое сердце. А маленьким дополнением ко всему этому будет платье. Любое. Допустим, желтое.