Небольшая горная речка послушно несла свои воды у самого подножия горы. Негромко журчала на перекатах, заставляла камешки двигаться, шлифуя острые углы. Если в верховьях шёл дождь, то она показывала свой характер: выходила из себя и ярилась до пены, самолюбивая горянка. Да и статус у неё был непростой, она гордо носила имя пограничной реки.
А ещё под горой был посёлок. Его жители всякий раз нарушали границу, едва им случалось перейти речку. Оказываясь в другой стране звери, птицы и люди даже не догадывались о нарушении. Они пили хрустальную воду из горного потока, до ломоты в зубах и клювах наслаждаясь ею. Они радовались жизни и им не было никакого дела до ломаной линии границ на карте СССР.
Фёдор шёл на охоту. Отцовское ружьё, заряженное на дичь и бывшее об одном стволе, привычно лежало в правой руке. Парень шёл по течению реки, зная, что вода привлекает много разной живности. Тут водопой и купанье, рыбалка и турниры, да мало ли хлопот по весне у местной фауны.
Неспешно шагая по родным местам Федя вдруг вспомнил, что в прошлом году, вот здесь, среди кряжистых дубов в два обхвата, отец повстречал дикого кабана. Он зарядил своё старое, двадцатого калибра, ружье, изготовился, но стрельнуть не поднялась рука. «Он так увлечённо рыл землю, отыскивая жёлуди; похрюкивал, подзывая своих свинёнышей, что не смог я…» - рассказывал тогда отец. Его никто не осудил, лишь мама, его удивительная мама, сказала: «Арчил, ты ещё в юности покорил меня своей добротой».
Так, вспоминая, Федя не заметил, как мысли, эта неосязаемая субстанция разума, потекли в другом, отличном от охоты русле.
Кроме охоты Федя любил футбол, это была его стихия, иногда переходящая в эпидемию. Дома над столом висел диплом второй степени, за участие в розыгрыше кубка «Кожаный мяч». Тогда они заняли второе место в районе. Соревновались десять школ и победа, доложу я вам, была не из лёгких. При счёте 2:2, их вратарь, долговязый Нагмет, отвлёкся, прогоняя пса, выбежавшего на поле, а в это время противник пошёл в атаку. Передача с левого края в центр и гол. До конца игры оставались считанные минуты. Ну, ничего, второе место тоже неплохо.
Сейчас Фёдор думал о завтрашнем решающем матче с командой школы-интерната. Тренер предупредил, что будут гости из городского спорткомитета и возможно кого-то возьмут в команду юниоров. «Вот бы в Баку попасть», - продолжал мечтать шестнадцатилетний капитан. Чернявый и черноглазый, впрочем, как и все на Кавказе, Федя тем не менее был редкой национальности.
Италия – вот страна его предков. Дед называл его Тодором.
И вы наверное удивитесь, если я скажу, что будучи капитаном футбольной команды, парень находил время для чтения. Вот такой немаловажный штрих к портрету. В Баку тянул не только футбол, хотелось учиться дальше.
Занятый мыслями, он не услышал, как должно охотнику, что в стороне засуетилась, недовольно стрекоча, глупая, как полагают люди, сорока. Но вот она так не считала, колготилась по делу, ибо её кто-то вспугнул.
Внезапно справа раздался глухой рык.
Фёдор остановился чуть раньше, чем что-либо увидел; встал так резко, что чуть не завалился вперёд. И лишь рука с ружьём помогла удержать равновесие.
В пяти метрах от него, недовольно рыча сквозь стиснутую пасть, стояла медведица. Рядом была причина её беспокойства, малыш-пестун первых месяцев жизни. Они недавно вышли из берлоги, шёл процесс обучения жизни, а здесь… Ходят тут всякие. Мамаша грозно раскачивалась взад вперёд на всех четырёх лапах. Бурая свалявшаяся шерсть на загривке встала дыбом: её пронзительные чёрные глаза неотступно следили за человеком с ружьём.
Федька смотрел ей в глаза, не отрываясь. Что-то зомбирующее исходило из её глаз, но ужаса, леденящего кровь почему-то не было. Может быть потому, что медведица была для него продолжением речки и гор, солнца и неба, она виделась ему частью природы. Только медведица про это ничего не догадывалась.
Сколько продолжалось это безмолвное тет-а-тет неизвестно, но Федя, повинуясь рассудку, убрал руку с ружьём за спину. И, наверное, в этот момент хозяйка леса прочитала в его глазах: я не причиню тебе вреда, ни тебе, ни твоему малышу. Да, этот жест стал переломным моментом. Она перестала раскачиваться, видимо поверила, что не стрельнёт охотник исподтишка. Медведица хрюкнула, подталкивая пестуна носом, да так «нежно», что он свалился набок. Вскоре они скрылись в зарослях.
Фёдор перевёл дух. Потом вытащил руку с ружьём из-за спины. Пальцы побелели от напряжения и ему пришлось делать им зарядку. Помните, как в первом классе: мы писали, мы писали, наши пальчики устали.
Наверное Федя был более удивлён этой встречей, чем напуган, или ему так хотелось. Хотя он догадывался подспудно, что такие встречи бывают один раз в жизни. Вот постоял наш герой ещё несколько секунд и кинулся к речке. Перелетел её вмиг, не замочив обуви, раньше для этого требовался приличный разбег.
Федя сидел на камне. Он чувствовал, что эта внезапная встреча выбила его из колеи. Ему казалось, что карие глаза медведицы ещё глядят на него в упор; вот она качается, словно маятник, угрожающе вздыбилась холка… «Мы с тобой одной крови», - сказал вслух охотник, вспомнив мультик о Маугли и пошёл по ручью дальше. Дичь подстрелить в тот день ему не удалось.
Весь ужас случившегося с ним, Федя осознал много позже, когда медведь задрал двух человек в сибирской тайге. Его нос и виски покрылись испариной,когда на работе пришла телефонограмма о трагедии на соседнем месторождении. Страх пришёл к нему через двадцать лет.
февраль 2004 г.