Раковина из коллекции автора.
Венерин гребешок.
Занялась уборкой перед праздником. Залезла на стремянку, открыла антресоли. Вытащила всевозможные коробки. Протёрла всё от пыли. Вот не люблю убирать антресоли. Вместо уборки роешься в старых отложенных вещах. Угробишь кучу времени, роясь в ошмётках прошлого. Вроде и не нужно и выкинуть жаль.
Протирая одну из коробок, упала на пол крышка коробки, нагибаясь за ней, выронила всё содержимое коробки. Чертыхнулась, села пряма на пол. Разбирая стопку фотографий, не удержавшись, стала их рассматривать, и воспоминания, как калейдоскоп закружили меня.
Давненько эту коробку не открывала. Куча фотографий, связка старых писем времён исчезнувшего Союза.
Время мобильных и интернета, похоронило эпистолярный жанр. Уже почти не пишут письма. Интернет не пахнет бумагой, не ощущаешь вот этой памяти ушедшего времени. А жаль, очень жаль. В этом что-то есть. Брюзжу, а моим внукам это не понять, у них нет памяти ушедшего времени.
Раскрыла пару конвертов, прочитав содержимое, смотря на уже немного вылинявшие чернила. И бумага пожелтела. А так на душе стало хорошо, уютно, и вроде содержимое ни о чём, а приятно. Из под пачки писем и открыток обнажился пенал из красного дерева.
Боже, я про него и забыла. Накатили сразу воспоминания, сердце тревожно замерло. Надо же помню, старая кошёлка, а помню.
Бережно открыла пенал, тёмно-вишнёвый бархат был свеж. Я смотрела на содержимое, сердце сжало, трудно стало дышать и меня понесло во времени. Господи я ничего не забыла, а ведь прошло более полувека.
Мне семнадцать лет. Я в Эрмитаже, пришла почти перед закрытием, любила это время, народа уже почти нет, все идут на выход, я одна, и мой Любимый Эрмитаж. Захотелось пройти по уютному небольшому Египетскому залу. Тут витал дух вечности, в этом зале и в зале античного искусства.
Что тогда в семнадцать лет, что и сейчас, когда посещаю Эрмитаж с внуками, не переставала восхищаться красотой древнего Египта. Пять тысяч лет фигуре фараона из тёмно-зелёного гранита. Целых пять тысяч лет, а фигура Фараона сверкает своей полировкой и время над этой скульптурой не властно.
Сзади меня кто-то остановился, недовольная повернулась и обомлела.
Глаза, огромные глаза распахнуты, во взгляде, то время, они не здесь, не сейчас. Сколько восторга перед гением древнего народа, сколько смятения и ожидания.
Обращаясь ко мне, и при этом не смотря на меня, незнакомец произнёс.
-Какая красота времени, какое чудо перед нами.
Он меня сразу сделал соучастницей своего восторга и обожания. Во мне он увидел равную.
Очнулась, рассматривая раскрытый пенал. Надо же, как отчётливо всё помню, как стало на душе тревожно и одновременно сладко.
Уже вместе мы рассматривали знаменитые древнегреческие вазы разных школ; килики и амфоры, стамносы и мастосы, кратеры и гидрии. Невероятные сюжеты росписи древнегреческих легенд.
Он был старше меня, только пришёл из армии.
Неделя пронеслась быстро, и наша любовь не разгоревшись до согревающего душу костра, оборвалась его отъездом в далёкий Диксон. Мы знали, что никогда не будем вместе. В последний день встречи он подарил мне этот пенал из красного дерева сказав - это тебе память обо мне. Не смотри его сейчас. Придёшь домой и тогда, хорошо?
Господи, я даже помню эти слова и интонацию.
Мне шестьдесят восемь лет, а по щекам потекли слёзы. Я помню как сейчас, помню это расставание.
Он не долетел до Диксона, их самолёт разбился на подлёте к Норильску, никто не выжил, я это узнала из сообщения Вестей по первому каналу телевизора.
Пальцами нежно гладила изумительную раковину — Венерин гребешок и ощутила его первый и последний поцелуй при расставании.
Его огромные глаза втянули меня в себя, и я старая дура, разрыдалась.
20 июня 2014.
.