начало здесь - http://www.proza.ru/2014/02/05/1221
Ночные размышления.
Подозрительная ночная тишина бродит по этажам общежития, по комнатам. И хотя каждая дверь делает вид, что за ней спят – тишина не верит ничему. Не верит якобы случайному качанию плюшевых портьер над главным входом, загнутым поспешно уголкам грязных дорожек, не верит диванам с постоянно измятыми подушками, не верит внезапно перегоревшим лампочкам в уютных уголках коридора.
Тишине кажется, что торопливо сдвинутые фикусы в рассохшихся кадках недаром прячут от неё тёмные углы холла, что не без причины белым парусом раздуваются тюлевые занавески на окнах и тут же падают, замирая от страха, что не случайно летят по длинному коридору сквозняки, хлопая глухонемой дверью. Всюду за стенами комнат слышны странные шорохи, неясное бормотанье, чей-то придавленный смех, шёпот. Иногда где-то неосторожная вилка или нож звякнут о посуду, и шуршат, шуршат отовсюду - то ли дождь, то ли мыши, то ли лукавая ткань...
Так-Кхи давно стоит у окна, вглядываясь в тёмный город. Случилось чудо – Тана с Лингой объединил единый поток Любви, возник общий сердечный пульс! И теперь невозможно будет погасить СВЕТ его ЛЮБВИ и нельзя будет победить ЕЁ ЖЕЛАНИЕ ПРИНЯТЬ этот Свет! Слияние. Тан радостно впустил Лингу в своё сердце, чувствуя Силу Светоносной Любви этой уже не чужой ему душе. Стоит только закрыть глаза - призрачное лицо девушки сияет перед ним. Вот оно что-то говорит. Медленно движутся губы, летят молниеносные стрелы взглядов. Вот она пожелала ему спокойной ночи. Её беззвучный голос полон нежности. И уже ликует весь её светлый облик!
О! Милая!
Чуткая Валентина еще на реке отметила странное поведение Линги, но объяснить перемену в ней не могла. Линга, то замирала под восхищенным взором Тана, то вдруг внезапные слёзы радостного предчувствия ручьями начинали литься из её сияющих глаз. Валентине казалось, что Линга вот-вот разорвется от бездонной нежности к миру, от сострадания и любви к нему. От безумных страхов за всех людей, их детей, за Валиного мужа и, конечно, за необъяснимого и прекрасного Тана-Кхи. Валентина удивлённо хмурила брови, наблюдая за чудачествами сестры. Но Линга просто не замечала её удивления. Валентине оставалось только молча размышлять над случившемся.
Ветер гонит тучи. Обезумевшее небо стремится догнать их. Оно летит по стонущим деревьям. Всё кругом неистово веселиться, погружаясь в зовущую тьму ночи. На Рождество Господь милосердно ПРОСТИЛ людям их грехи. Простил ТЁМНОЕ, ЖИВОТНОЕ НАЧАЛО, что таилось в самых грязных уголках человеческих душ - простил ради рождения светлого своего СЫНА. О! Не о хлевах и сараях идёт речь в Библии! Бог распахнул сердца людей, что бы заглянуть в них. Открыл сокровенные, тайные двери этих «убогих сарайчиков», что бы заполнить, осветить их мрак своей ЛЮБОВЬЮ. Суетливые бесы жадной толпой бросились в них, искушая малодушных людей, сбивая их с праведного пути. Не только светлое и доброе Начало зашевелилось в сердцах людей. Как оградить, как поставить сети для вездесущей Нечести?
Дни с 14 по 19 января (когда бесы особенно неистово бушуют) в народе и сегодня зовут – СТРАШНЫМИ ДНЯМИ. Каждый добрый и набожный человек, волнуясь за судьбы слабых душ, старательно ставит кресты над такими домишками с «открытыми дверями», надеясь сохранить их от вторжения бесов. Как слаб человек.
- Грешите, люди! - коварно шипят бесы, - ведь вас всё равно простят. Христос с вами – МИЛОСЕРДИЕ божье с вами. Спешите ГРЕШИТЬ - ведь душа ваша желает познать желанный грех! И вам не будет возмездия. Вы свободны в своих тайных желаниях. Запретное так сладостно... Грешите.
Тан видел, как изредка появлялся среди туч бледный месяц, как ведьмы с хохотом крали его, торопливо крали даже это призрачное подобие Света над черной Землёй. Он чувствовал слабость вековых деревьев, готовых упасть под натиском жадного ветра. Слышал томное, зовущее уханье сов в глухой чаще. Тело Тана-Кхи брезгливо вздрагивало от волн беспутного веселья, что разливалось вокруг. Но теперь Тан твёрдо знал - сегодня в полночь Мир Мо изменится! Ибо с последним ударом часов изменятся духовные свойства Тана-Кхи.
О! Мощное, долгожданное погружение Просветлённой Материи, всколыхнувшее Чистые Воды Жизни и позволившее явиться божественному КРУГУ. О, полновесное, Соборное погружение всех любящих душ мира Мо и безгрешного тела Тана-Кхи в явленный Круг. Наконец то Искра, что сошла с Таном сюда в страну Мо (и давно рвётся на свободу!), обретёт Духовную силу Отца. Бог снизойдет в Чистый Круг и явит Путеводные Звезды Радости в каждом верующем сердце. В каждом сердце, увидевшем колыхание воды. Земные воды (вся информация, что хранится в них) обретут в эту полночь Святую Силу. И кончится торжество бесовское! Закроются снова «двери всех порочных мест», всё тёмное, грешное расползётся, скроется от СВЕТА, по грязным уголкам каменных подвалов. И ужаснутся содеянным грехам просветлённые души.
Стоя над ночным городком, Тан видел блеск и славу ЛИНГИНОЙ ЧИСТОТЫ. Островок ЕЁ драгоценного СВЕТА, а дальше? Сплошная ночь? Тьма. Тьма. Тьма... Способен ли Тан-Кхи - ценя ЕЁ СВЕТ! - полюбить и Тьму, породившую этот Свет? Полюбить тёмную, непросветлённую массу, где таились души земляков, души её родных, соседей, подруг. Тёмные души, которые ЕГО ЛИНГА любила. А он? Разве он любил их? Принимал их пороки, понимая её любовь к ним? Понимая? Нет, он абсолютно не знал этой массы. Можно ли верить скорбной Тьме, в которой сияет одинокая звездочка Радости? Хрупкая Искра Света и Тьма, Тьма... Снежинка и Метель? Круговерть борьбы. С кем он?
Эти мысли мучили его. Содрогаясь, он с ужасом думал о тех минутах на реке, когда ледяной холод чуть не сковал, не одолел его ДУХ и не увлёк, ослабленную неверием ДУШУ, в царство вечных КАМНЕЙ. Как же слаб человек. Но он? Пусть даже на половину собственной сути – он ведь всё же Бог! Вот только эта человеческая половина... Она лишает его полноты Божественной Силы. Половина... Но ведь именно эта его половина спасла жизнь ребёнку? И Линга помогала именно этой половине. Помогала, забыв о ценности собственной жизни? Она или Ребёнок? Что было важнее в ту минуту?
Тан ясно понимал, что на реке его возможности были другие. Тогда в нём ещё не было ЛЮБВИ, которая способна спаять силы любящего Тела, любящей Души с силами Духа. Спаять в непобедимый союз. В огненный принцип жизни. В духовную Идею. Вспомнился Отец, окруженный учениками и глядящий на скалистый берег знакомой реки с высоты своего роста. Он читает строки любимого им Поэта, сидящему в одиночестве (на низеньком камне) – Махазаелю. Ветер уносит слова в заоблачные дали.
"Любовь возвышенна,
Когда в союзе двух
Пред высотой души она благоговеет.
Любовь низка,
Когда ничтожен дух
И низок мир того, кто избран ею.
Дарят покой и прогоняют страх
Часы любви и ты отмечен, если
Природа мудро держит на весах
Любовь и Дух в прекрасном равновесии"
Погружаясь в эти строки, Тан чувствовал, что его ЛЮБОВЬ НЕ СОВЕРШЕННА. Она полна Страха. Страха за ЛИНГУ! За её безграничную веру в него. Она верит в его Всесилие! А разве он способен оправдать эту веру? Разве ему неведомы минуты неудач, потерь, горя? Страх затаился в нём, он калечит, убивает сознание, как тогда на реке. Таким ли его представляет Линга? Нужен ли ей такой СЛАБЫЙ? Бездна Страха затягивает Тана-Кхи. Он один повис над этой пропастью. Один... Да но, теперь он навек связан с Душой Линги - то есть символически связан со всеми чистыми Душами в мире Мо. Разве он имеет право обмануть их веру?
О! Ну почему...почему... так тревожат мысли о... чуждой ему Тьме...
Союз любви.
- Ты полон сомнений? - чья-то тень отделилась от окна и скользнула в комнату.
- Мари, мой друг! - взволнованный Тан коснулся полупрозрачной фигуры, которая на глазах становилась более плотной, обретая знакомые черты. Вот качнулись тяжелые косы, распахнулись добрые глаза.
- О! Я, видимо, вовремя. Тебе страшно, смертный человек? Страшно среди Тьмы? Боже, как мала и далека Искорка Света! И так очевидно ВСЕСИЛИЕ ЧЁРНОГО КВАДРАТА. Можно ли верить в силу - явно слабейшую?
- Ты права, Мари, мне... страшно. Взять ответственность за жизнь, не имея сил защитить её? Разве слабый спасёт слабого? И потом - я люблю только ЕЁ! Я - не могу любить их всех! – почти распадаясь на части, он бросился в глубину комнаты и упал в кресло.
- Нет, я не достоин своего ОТЦА... бедная Матушка... моё сердце не вмещает этой боли, этого сомнения, Мари.
Ещё минута и он был готов сорваться в Бездны Безысходного Отчаяния.
- Какие пустые слова, Тан. Люди владеют НЕПОБЕДИМОЙ СИЛОЙ, если встретили Любовь. Эта сила достойна богов. Стыдись, Тан! Кто, когда, где победил ЛЮБОВЬ? Чистую, полновесную.Кому это под силу? Опомнись!
И потом... Разве в тебе погас ОГОНЬ ЛЮБВИ к МАТУШКИ и ОТЦУ? Разве сам ты не способен ради них отдать всё? И даже своё бессмертие? Они ВЕРЯТ В ЛЮБОВЬ бессмертного Тана и чистейшей дочери Земли - его возлюбленную Лингу-Шариру. Они верят в силу ТВОЕЙ ЛЮБВИ,Тан! ВАШЕЙ ЛЮБВИ! Что сильней такой ВЕРЫ и ЛЮБВИ? Кто?
Тан вздрогнул. Внезапно до него дошёл смысл этих ВЕЛИКИХ СЛОВ. Как ему не возможно предать, обмануть Веру Матушки, так невозможно разлучить его с Лингой. Разлучить теперь когда он знает, что ЛИНГА есть! Его сознание обрело ясность. Дух снова стал твёрд и спокоен. Пусть любые Силы Зла терзают его – им не оторвать его от Линги. Он слит с ней. Они - монолит. Они - едины. Их можно уничтожить, только разбросав на атомы. Но кому это под силу? Смерти? Богам? Но он есть часть Бога. А Линга - его Богиня! Слова Мари дышали СВЕТОМ ИСТИНЫ. Они были ПРАВДОЙ.
- Бесценный Тан! Я - незримая БЕРЕГИНЯ всех, кто окрылён Любовью. Отныне я и твоя Берегиня! - она тихо коснулась его ладонью. Сила Софии Премудрости Божьей пребывает на мне. И Тан понял, что помощь Мари, вера Матушки и ОТЦА как и бездонная СИЛА его и Лингиной ЛЮБВИ - всесильны. Он не одинок. Мудрость Софии Премудрости Божьей живет в каждом из тех, кто любит его и кого любит он. Кому он нужен как сама жизнь. Кто дороже ему собственной жизни. Ведь телу нужен каждый пальчик, каждая клеточка. Что ты без руки, без реснички? Что твоя красота, без уродства другого? Как увидеть Свет, без Тьмы? Они существуют друг в друге. Они создают друг друга!
Тан застонал от стыда за своё малодушие. Он понял вдруг и то, что отныне они с Лингой не имеют права на малодушие. Все любящие сердца оживают друг в друге, прорастают друг в друге – и СЕРДЦЕ у них становится ОДНО. И мир пронизанный сердечным единством – становится Единым Телом. Единым телом ЖИВОГО БОГА!
О! Воистину - Бог и есть сама Любовь! Любовь, создающая и хранящая Жизнь.
Bесь мир Линги - её родные, друзья, дорогие ей вещи, привычки, понятия – стали вдруг дороги ему. Линга была больше себя самой! Она была ВСЕМ ТЕМ МИРОМ, который создавал её Чистейшую Душу много лет. Создавал жизнью, каждой минуткой, мигом, самой мельчайшей клеточкой создавал, самым малым воспоминанием, самым грешным словом, и даже чьим-то самым подлым взглядом - создавал её БЕЗГРЕШНУЮ ДУШУ. Создавал его Лингу - необходимейшую ЧАСТЬ ЕГО ДУШИ – то есть создавал ЕГО САМОГО. Это был мир, который, создав ЕЁ, воссоздавал и его. Собирал его целиком, вернув ему единство, полновесное единство разумной и чувственной основы жизни.
Тьма, взрастившая Свет... Тьма, вырастившая в себе новую сущность - духовный Свет. И этот Свет не принимать? Ужас! Это значит - не принимать светоносного себя? Ведь он Тан и есть Духовный Свет. Он, сын светоносного Отца. Отречься от любимого Отца? А значит и от Матушки? И что останется тогда, если нет самых дорогих тебе жизней, нет тебя самого... Смерть?! Тьма? Нет! Нет! Да здравствует жизнь, Любовь! Светоносная Любовь всех милосердных,светлых сердцем людей.
Два мира - СВЕТ И ТЬМА - две космические части слились в сознании Тана в ЕДИНОЕ ЦЕЛОЕ, спаянные ДУХОМ СВЯТОЙ ЛЮБВИ - БЕССМЕРТНЫМ, ОГНЕННЫМ ДУХОМ ВСЕМОГУЩЕГО ОТЦА его. Время плескалось рядом - клубилось, сияло. И рос, увеличивался светоносный КРУГ над головой Тана. Тьма не может прогнать Тьму - это под силу только Свету! Тьма, рождающая Свет - бесценна! И миссия её - бесценна.
И вдруг Тан отчётливо услышал бой старинных часов. Нежность и Милосердие к глупым жителям мира МО опалили его сердце и из его глубин взвился чудный белый голубь и бережно расправил белоснежные крылья, защищая ими всех людей, словно птенцов своих малых. И голос, ликующий голос Отца - СЫН МОЙ ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ! - радуясь, полетел над несовершенным миром Мо. О! Сколько суровой нежности в этом голосе, сколько надежды, гордости и любви. Тан осознал, что отныне и навеки он собран, спаян, окрещён ДУХОМ ОТЦА. Да, вот оно - Второе Водокрещение. БОГОЯВЛЕНИЕ в каждом чистом сердце! Обретение покоя, твердой веры в Собственные Силы. Обретение Духа. Обретение себя.
- Мари! Прости! Какое малодушие... как я мог, как я мог... ты спасла меня... ты моя поддержка и опора – бормотал Тан, собираясь и вновь соединяясь с плотным телом Тан-Кхи.
Мари, слушая бой часов, с тревогой наблюдала, как смущённый Тан возвращался в ещё призрачное тело Тан-Кхи. Вот он пригладил волосы и, наконец, улыбнулся светло и спокойно. Улыбнулся белозубой улыбкой сильного и уверенного мужчины, в котором разгоралось пламя жизни. Ответная улыбка осветила и лицо Берегини.
- А как Матушка? Ради меня ты оставила её одну?
– Совсем ненадолго! – Мари всё ещё бережно держала светящуюся руку Тана, которая на глазах затягивалась плотной кожей ТАНА-КХИ.
- Матушка хочет увидеть ЛИНГУ сейчас. Немедленно. О, нет - твой выбор не обсуждается! Но заветное СЛОВО - благословение... так нужно.
- Прости, я забыл - обет... нерушимая клятва верности.
- Да! Да! И клятва верности тоже. Мы должны спешить. Махазаель, наверное, уже стучится в ЕЁ двери.
Низко над землёй продолжала клубиться последняя ночь СТРАШНЫХ ДНЕЙ. Но бой часов стремительно менял её суть. И вот из мрачного чрева города вырвались два стремительных силуэта. Одинокая парочка, теснившая в грязной подворотне, приняла их за птиц. Подвыпившая, раскрашенная девица, незаметно ощупывая в кармане измятой кофты увесистый подарочек очередного ухажёра, прикидывала его цену. Во тьме подворотни было абсолютно не видно как долговязый мужик, торопливо опустился на ящики, облизывая жирные губы девицы, как заурчала куча тряпья в вонючем уголке подворотни - тоже никто не слышал. Да и было ли это кому-то интересно?
Святое семейство.
Валя не торопясь домывала посуду. На потолке и стенах уютной комнаты двигались призрачные тени Линги и Валиного мужа, который тихо насвистывал что-то задумчивое. В комнате было тепло. Линга, проводив родителей в их комнаты, поправила скатерть на столе и склонилась над чашей с водой.
- Опять вода? Зачем она, Линга?
- О, это древний обычай. Сестрица, видимо, мечтает увидеть в чаше полночный ВСПЛЕСК КРЕЩЕНСКИХ ВОД - ответил чисто выбритый муж, загадочно улыбаясь.
- Как, Линга? Редко каким душам дано увидеть это. А белоснежные крылья Голубя не увидишь? Хотя я вспомнила. В детстве я часто видела колыхание воды. Правда?
- А потом забыла как-то, - вытирая руки о фартук, она тихо присела к столу.
- Я тоже вспомнила, что нужно сделать - Линга попросила Валю принести три толстых, витых свечи и зажечь их.
- Можно убрать общий свет - подумала Валентина, снимая фартук.
Комната погрузилась в полумрак. Черная Валина тень, взметнувшись, неожиданно рассыпалась на кусочки и кусочки спрятались по углам. Запахло лёгким дымом и церковным воском. Мечтательно улыбаясь, Линга беззвучно обняла притихшую сестру.
- Давно я не зажигала свеч. Как хорошо то! - Валя положила голову на край стола. В её тоскующих глазах засветились удивлённые огоньки счастья.
- Какая ты умница, Линга...
Наступило долгое молчание. Каждый смотрел на огонь и думал о своём. Время исчезло в тишине, а вся троица исчезла в ней. Перебирая в памяти дорогие мгновения жизни - Валентина вспоминала свою счастливую юность, годы замужества, рождение сына. Как легко в жизни потерять радость. Ведь были чудесные мгновения. Были! Каким счастьем светились глаза мужа, когда он нёс Ванюшку с роддома. Каким сильным он был тогда. Если бы не страшный случай на реке они могли бы расстаться.
И навсегда потерять счастье. Своё семейное счастье.
Резкий стук в окно прервал волшебную идиллию.
- Ну, кого там чёрт принёс? – недовольная Валентина отбросила тяжёлую штору. Чьи-то сверкающие во тьме глаза пронзили её.
- Мне нужна - Линга! Я хочу говорить с ней - хриплый голос за окном был решителен и суров.
- Не знаю этого человека - Линга с непонятной тревогой скользнула за спину Вали.
- И, тем не менее, его почему-то нужно впустить - кутаясь в шаль, Валя прошла в сени. Хлопнула входная дверь. Через секунду маленький человек, старательно приглаживая копну дерзких волос, появился в комнате. Надменно оглядевшись и, бросив быстрый взгляд на чашу с водой, он нервно повёл плечами. Его голова с кривой усмешкой резко отвернулась от воды.
- Однако! Это что за средневековье? - брови незнакомца злобно сошлись у переносицы - погасите свечи. И уберите этот церковный антураж. У меня мало времени, да разговор будет серьезный.
Валя повернула выключатель верхнего света и тот безжалостно осветил всю комнату. И тут глаза незнакомца встретились с глазами ЛИНГИ. И Вали вдруг показалось, что он стремительно стал уменьшаться в росте. Старинные часы начали отбивать полночь. Бом, бом - неслись суровые звуки и Валентине снова показалось, что звуки падали на костлявые плечи незнакомца и вдавливали его в пол.
- Я на мгновение! Я только предупредить, - сжатые кулаки неприятного человечка затряслись, спина начала неумолимо горбиться. Его голос потерял силу, нелепая улыбка обнажила хищные зубы. Хотя Валя могла поклясться, что она впустила в дом крепкого, цветущего мужчину - тем не менее, под люстрой стоял старик.
Пронзённый кротким взглядом Линги и боем часов - он каменел. В первое мгновение, перехватив взгляд незнакомца, Линга словно споткнулась. Ей стало не по себе. Казалось, на дне его пустых глаз обитал вечный холод. Безжизненная, ровная поверхность черной радужки висела в них мёртвым лунным пятном, обжигая холодом Бездны. И вдруг что-то глухо ворохнулось на дне жуткого отчаяния, Линга отчётливо видела, как с чёрного дна прицельных зрачков, разбухая, медленно всплывали и так же медленно таяли клыкастые, мерзкие чудовища. Неподвижное лицо незнакомца начала заливать меловая, матовая бледность. Трясущие, скрюченные пальцы потянулись к глазам Линги:
- Ты, не смеешь ТАК смотреть на меня. И ТАК верить ему! И не смеешь ТАК любить его! Только Богам дано это. Люди не смеют быть Богами! Я запрещаю тебе, я не допущу, я сильнее вас всех - жалкие, мерзкие... вонючие зверьки - уродливый старик был страшен. Его трясло. Он извивался, словно падал в раскалённую пасть дракона.
И вдруг сама собой распахнулась дверь. На пороге ярко вспыхнули два светлых силуэта - мужской и женский. Комната, осветилась чудным сиянием. Бой часов стал громким и торжественным - оглушительным! Сияние начало тихо меркнуть и вскоре комната явилась в своем обычном виде. Необычными в ней остались только эти неожиданные (почти прозрачные) гости.
- Тан-Кхи! - Линга рванулась к нему, чуть не сбив Валю с ног.
- Зачем вы здесь? - дико заорал старик и бросился наперерез Линги. Она остановилась от удивления и неожиданности.
- Не касайся их! - голос его обрёл пронзительность. Казалось, от этого тонкого звука сейчас обрушатся стены. Голос перекрыл бой старинных часов. Почти оглохшая Валентина зажала уши ладонями. Подбежавший муж решительно заслонил её и Лингу и они пропали за его надёжной спиной.
- Линга! Не слушай этого старика - он хочет погубить всех нас. В его словах яд, - прозрачная женщина плавно просочилась сквозь остолбеневшие фигуры и бережно обняла Лингу. Валентина, не веря своим глазам, открыв рот и хватая ватный воздух, медленно соскользнула вниз по стене в спасительном обмороке. Два призрака, подхватив послушное тело, легко перенесли её на диван.
- Пусть отдохнёт, бедняжка. Людям такие вещи лучше слышать во сне, да и то - в крайнем случае, - набросив на голову Валентины розовую паутинку сонного шёлка, Мари, описав полукруг, встала за спиной Линги.
Тан грозно обернулся к Махазаелю:
- Кто позволил тебе мешать выполнению НЕБЕСНОЙ ВОЛИ БОГОВ?
- Напомнить? Мир Мо – мой мир. И здесь я - хозяин! Вам надо бояться моего могущества, а не мне, - раскаты громового хохота сотрясли стены дома. Стёкла задрожали, как осиновые листья на ветру.
- Но сейчас особый час и особый день, злобное чудовище. Напомнить?
Хохот смолк. Старик опять согнулся, лицо его вновь окаменело. В глухой тишине четко падали громкие удары часов – БОМ, БОМ...
- Хотел бы я забыть это. А знаешь? Мечты ведь могут исполняться, Тан, не правда ли?
- Ах! Как страшно! А как же проблемка, жалкий старичок? - Тан странно улыбнулся, вспомнив снова те тяжелые минуты на реке и злобное шипение Махазаеля среди льдин.
- Мечты или всё таки... мачты? Что доставит тяжёлые глыбы твоих злобных помыслов в реальность? Груз не будет доставлен - никогда! Тебе подвластны только вечные мёртвые глыбы скрипучих мачт. Мечты – не твоя стихия – засмеялась Мари и что-то шепнула Линги на ухо. Та подошла к столу и подала чашу с водой Тану.
Старик, изрыгая проклятия, потянулся за чашей. Но муж Вали резко схватил его за плечи и, встряхнув, повернул старика к себе лицом:
- Я узнал тебя! Ты самый зловредный демон на Земле! Помню, в первый день свадьбы, ты заманил мужа Вали на левый берег реки. Я очень жалел хозяина, но что я мог сделать? Ведь я только его духовная основа, его Дух. Ты обволакивал его сонной тоской. Твой голос порождал и во мне неземную тоску. Смертельную тоску. Её забыть нельзя. Сколько мучений он принёс нам. Ты манил нас - обещал все наслаждения мира и подсовывал хозяину проклятое вино. Если бы не тот пожар, который буквально разбудил меня - где бы мы были сейчас?
- Глупая суть легковерного существа. Разве ты сам не хотел подумать над моими обещаниями? Дух человека не должен так легко сдаваться. А ведь я чуть не победил тебя, малодушный Дух. И ты бы обрёл лучшее на Земле... лучшее. Свободу. Собственную свободу. Зачем тебе хозяин?
- Нет. Я мог бы обрести только одно - одиночество. Вечное одиночество. Дух должен слиться с любимой Душой. Я нашёл её в этом портовом городке. Но я не смог противится тебе и чуть не потерял свою Валентину и её прекрасную Душу, милую Лингу. Как хорошо, что Тан-Кхи спас нас всех. Как хорошо...
- Пора, Тан! Пора мой сын - ещё одна сияющая фигура показалась в дверях.
- Матушка! Наконец-то! Драгоценная Матушка – вот моя Линга! - счастливая улыбка Тана носилось по комнате между Матушкой и Лингой, образуя вихрь Света и Тепла.
Матушка долгим пристальным взглядом окинула девушку и, наконец, с трепетной нежностью обняла её:
- Но знай - если ты вдруг... устанешь от вашей Любви, - она скорбно погладила её по волосам, - это может случиться... милая Душа.
Но Линга, страстно сжав руки Матушки в своих ладонях, - почти крикнула на всю комнату,
- Никогда! Нет на земле трудностей, от которых женская Душа устанет, пока дуновение жизни будет существовать в ней. Пока Дух святой пребудет в ней! Никогда – клянусь!
- Я знала, дети мои, я так и знала - слёзы счастья засверкали на щеках Матушки,- поцелуйтесь же дети мои! Какая желанная радость... я знала... я верила, что ты вернешь свою радость, сын мой!
Часы ударили последний двенадцатый раз. БОМ – М - М - М... И под этот волшебный звон Тан-Кхи горячо поцеловал СИЯЮЩУЮ ЛИНГУ. Он с умилением ощутил в себе огромную волну нежности к ней и ко всему, что любило, дорожило и высоко ценило ДУШУ ЛИНГИ. Что летело с ней в круголёте её земной ЖИЗНИ. А теперь летело и вместе с ним, с Матушкой и с Мари. Земное и небесное Начало слились в одном возвышенном чувстве! И это чувство было самым главным сокровищем мира Мо. Ибо всё, что приближалось к сияющим счастьем глазам Линги, сияло отсветами её бесценной ДУШИ. Сияло золотым кладом её Души!
- Золото! Чистое золото! Это я, я создавал её ЗОЛОТУЮ ДУШУ на контрасте грязных ручейков и речек и потопов! Она моя! Я твой жених, Линга! Я! – дико взвизгнул Махазаель перекошенным от злобы ртом. Но Матушка и Мари повернули к нему свои счастливые лица – и его уродливая тень начала, шипя и извиваясь, исчезать под чудесным сиянием, которое излучало истинное Счастье.
И в этот миг Вода в чаше всколыхнулась, являя полный КРУГ, где появился ЧУДНЫЙ ОГОНЬ и БОГ стал осязаемым всеми, кто был в комнате. Переглядываясь, постоянно обнимаясь и громко восклицая и ахая:
- Какое чудо! - собравшиеся возле чаши фигуры начали медленно таять.
Проснувшаяся Валентина увидела лишь, как прощально блеснул холодный синеватый дым, там, где чернел чей-то скрюченный силуэт. И когда этот дым медленно рассеялся, она поняла, что вся эта фантасмагория с прозрачными силуэтами была только игрой воображения, сном. Её сном.
Заключение.
Ночь. Единственная дочь описываемого семейства - Валентина - задумчиво стоит у окна. Идёт снег. В его мерцающим свете мир кажется тихим и беззащитным. Подойдя к столу, женщина видит подрагивающую поверхность воды в чаше и серебристую струйку невесомого дыма от погасших свеч. Рядом с чашей лежит красная пятиконечная звезда. Игрушка?
- Но кто оставил эту елочную игрушку? Если не было никого... Кто?
Расправив шнур, Валентина зажигает звезду и долго вглядывается в затейливую игру красных граней. В сознании постепенно вырисовывается лицо мужа. Оно медленно тонет в пучине равнодушной Бездны. Маленький мальчик (почему так знакомо его лицо?), светясь радостью, бежит сквозь бездну и кричит, кричит что-то ей. И вдруг Валентина замирает – тень призрачных белых крыльев осеняет комнату. Холодная пустота мрачных окон начинает растворяться, словно разбитый осколок ледяного зеркала. Кривого старого зеркала.
- Мечты ведь могут исполняться... все мечты ... исполняться, - чей-то вкрадчивый голос эхом прогудел в глубине сердца. Её испуганного сердца.
Кутаясь в мамину шаль, Валя волнуясь идёт прочь от стола. В верхней комнате мирно спят совсем старенькие родители и дорогой сын Иванушка. Задумчиво постояв у двери, Валя торопливо бежит вниз. Там на кухне на чистом и пустом столе стоит любимая кружка мужа полная крещенской воды. Рядом со столом стоит давно знакомый и такой не знакомый муж. Дрожа на сквозняке выбитых окон, он,видимо, ждёт кого-то. И вдруг Валя понимает, что он, как голодный пёс терпеливо ждёт её Любви. Ждет её добрых слов, как голодный человек ждёт хлеба. Ждёт, видимо, давно.
Почему ей постоянно было не до него? Дом, сад, работа, соседи. Потом рождение сына. Дверь её жизни равнодушно впускала и выпускала его ожидание. Все эти годы, Валентина, словно спала. Жизнь шла не в ней. Она шла рядом. Точно кто- то крутил киноленту про девочку Валю, про её обиды, сомнения и печали. Девочка послушно играла привычную роль – дочери, школьницы, невесты, жены. Мгновение... Валя задержала свой взгляд на бледном лице мужа. О! Как мучительно похоже это лицо на чьё-то бесконечно дорогое - до боли знакомое лицо! Но чьё?
Внезапная волна теплоты обрушилась на её сердце. Голубоватый Свет мягко ударил в мозг, подхватил и стремительно понёс просыпающее от долгого сна сознание вверх, к источнику ещё большего Тепла и Света. Вот стала видна чёткая граница Тьмы и Света. Вот Тьма стала таять. Свет и Тепло! Как много Света и Тепла вокруг! Свет и Тепло. Ещё мгновение... Валя открывает глаза - теперь беспредельное Тепло смеётся в каждой клеточке (как ей кажется!) её нового тела. Обжигая огнем Радости, живая и сияющая Искорка горит в самой глубине её сердца.
Вздрогнув, Валентина, медленно оглянулась. Миг ничейного безвременья кончился. Непонятное прежде состояние души - беспокойство за мужа - заставила её подойти к нему и погладить его по седым волосам дрожащей ладонью.
- Эх, ты... мы ведь, в сущности... оба с тобой... одиноки. Валя вдруг как-то по-новому осознала, что, этот человек с чистой и доброй душой, болен и Телом и Духом. Что он - её муж, отец её сына, зять её родителей, потрясенный выстраданными несчастьями и счастьем человек – дорог ей, нужен ей, нужен всей семье. Но нужен сильным, радостным и счастливым. И она – только она! - может сделать его таким. Валя радостно засмеялась. А снег всё шёл.. и шёл. И всё былое куда-то исчезало. И жизнь была как чистый, белый лист.
В спальне, нежно глядя на уснувшего счастливого мужа, Валя открывает (невесть откуда взявшую у зеркала) старинную книгу и читает в предисловии:
- Линга – Шарира (астральное тело). То, что создано нервными клетками человека и то, что после его смерти становится фантомом. Часть смертного человеческого тела, способная соединиться с бессмертным Духом. Каким Духом? Добрым? Злым? Что за китайский бред? Дух - Тан, Кхи – дуновение жизни, Мо - кровь. Махазаель – демон насилия на планете Земля – откуда это?
Почти засыпая, Валентина видит в зале призрачного юношу. Он что-то ищет на столе.
- Я могу вам помочь – с трудом бормочет она - помочь... помочь... Призрак поднимает голову, вслушивается. За ним появляется прозрачное лицо Линги. Она улыбается засыпающей Валентине и протягивает маленький крестик. Тот вспыхивает в её руке яркой Искрой, рассыпающейся на множество звёздочек. Юноша собирает все Звёздочки. Нежно улыбаясь, они с Лингой погружаются вглубь Валентины и сияют там всеми собранными Звёздочками.
- Куда вы? Кто вы? - кричит Валя, пытаясь их догнать...
Утром, проснувшись, Валя подходит к столу, но красной Звезды нигде нет. Только маленький кипарисовый крестик горит на дне чаши с водой. Ей кажется, что она слышит его переливчатый, радостный смех. Светает. За окном начинается новый день. Слабые снежинки бросаются к замерзшему стеклу, словно моля помочь им. Женщина долго смотрит на эту белую сказку. Мягкая пуховая шаль прозрачным ореолом окутывает фигуру. Тихо мелькают отсветы снежного вальса на её повзрослевшем лице.
Где-то в вышине отчётливо слышится женский голос:
- Твоя Звезда... твоё сердце... оно должно радоваться. Ведь Жизнь - это радость...
- Верь нам... верь нам - к голосу присоединяются новые женские голоса. Голоса кажутся Вале очень знакомыми. Они звучат всё тише и тише, пока не затихают в глубине сердца.
Вдруг дверь распахивается – легкий топот босых ног. На пороге светятся две фигуры - мужа и сына: " Мама! Мама! Какой красивый крестик!" - маленькая ладошка легко касается Чистой Крещенской Воды.
- Он чей?
- Твой, это твой крестик, сынок - и Валя радостно обнимает мужа и сына.
07.06. 2014 год.