БЕНДЖАМИН ДИЗРАЭЛИ
АЛРОЙ
ПЕРЕВОД С АНГЛИЙСКОГО: ДАН БЕРГ
Полностью перевод романа опубликован здесь:
http://berkovich-zametki.com/2013/Zametki/Nomer4/Berg1.php
http://berkovich-zametki.com/2013/Zametki/Nomer5/Berg1.php
Отрывок из главы 5
5.2
Огромен базар в Багдаде, а с возвращением каравана из дальних краев он становится воистину велик. Базар в Багдаде не просто купля, продажа и обмен, это – зрелище, спектакль, карнавал. Здесь товары со всего мира, и весь мир здесь. Платки Кашмира, шелка Сирии, слоновая кость и золото Африки, сокровища Египта, благовония Персии, пряности Аравии. Породистые лошади и сильные рабы, отороченные соболем плащи и подбитые горностаем мантии, военные доспехи и оружие, редкие звери и птицы, обезьяны с серебряными ошейниками, белые газели, попугаи, павлины, борзые собаки. Все страны, все исповедания, все языки тут. Вот турок, пышный и важный. Вот изящный, изысканный араб. Вот еврей в неизменной шапке, как всегда озабочен. Вот армянин-христианин, одетый в черное, спокоен и безмятежен. Вот персы, бойкие и шумные. Вот степенный черкес, и кольчуга на нем. Вот грузины, а с ними спорят купцы из Синары, что на Ниле.
Вроде бы нечем удивить базар багдадский, а все же можно встретить и там явление редкое. Необычная процессия движется вдоль бесконечных улиц-прилавков. Возглавляют ее двое слуг – мальчики в яркой красной одежде. У одного в руках бархатная сумка, другой несет скрепленный металлическими застежками фолиант в богатом переплете. Замыкают шествие четверо вооруженных стражников. Между слугами и охраной, восседая на белоснежном муле, едет роскошно одетый знатный господин. На вид средних лет, по-мужски красив. Темные большие глаза, орлиный нос, высокий лоб, некрупный рот, полные красные губы, белые ровные зубы, черная борода, кудри, усы. Казалось, природа красивого зверя потеснила человеческое в этом лице. Но проницательный взгляд его умных глаз заставлял думать иначе. На голове наездника алый тюрбан, на теле шитая серебром рубаха белого дамасского шелка, золотые нити щедро вплетены в турецкий шарф, бриллианты и рубины сверкают на рукояти и ножнах кинжала, самоцветные кольца на пальцах, жемчужины в ушах.
“Кто этот господин?” – шепотом спросил покупатель из Египта у купца, чей товар он разглядывал.
“Это сам Хонайн!” – ответил купец.
“И кто же он? Сын халифа?” – продолжил египтянин.
“Бери выше, это врач халифа!”
Белый мул остановился против прилавка, у которого велась беседа. Мальчики-слуги встали по обе стороны от хозяина, стражники сдерживали толпу любопытных.
“Почтенный купец,” – заговорил господин Хонайн голосом сладким, как звук флейты, и улыбался при этом почтительно и снисходительно одновременно, - “привез ли ты вещи, которые я желал?”
“Бог велик, а Магомет Пророк его на земле”, - сказал купец (а это был Али), - “Мне удалось добыть желаемое тобой. В Алеппо, у проклятого гяура я сторговал эти греческие манускрипты, мой господин.”
“Отлично!” – воскликнул Хонайн, - “и какова их стоимость?”
“Неверный потребовал с меня пятьсот драхм!” – выпалил Али.
“Ибрагим, проследи, чтобы купец получил тысячу”, - распорядился Хонайн.
“Премного благодарен, господин Хонайн!” – взвизгнул Али.
Врач халифа свысока кивнул в ответ.
“Продолжим путь, мальчики, в чем задержка? Ибрагим, позаботься, чтобы дорога была свободна. Что за волнение там?”
Толпа гудела. Чьи-то руки вытолкнули вперед юношу. Он выглядел изможденным, но упрямо сопротивлялся своим утеснителям.
“Кади, кади, волоките его к кади, пусть кади вершит суд!” – вопил один из толпы, ни кто иной, как Абдалла.
“Благородный господин!” – вскричал юноша, которому удалось высвободиться из жадных до правосудия рук, - “Я невиновен и оскорблен! Молю о помощи!” Он ухватился за полу одежды Хонайна.
“К кади его, к кади!” – продолжал свое Абдалла, - “Этот вор украл у меня кольцо, свадебный подарок верной моей супруги Фатимы!”
Юноша цепко держался за край платья Хонайна – так потерпевший кораблекрушение не выпускает из рук спасительный обломок мачты. Он обессилил от борьбы и с надеждой и мольбой смотрел в глаза вельможи.
“Тихо!” – провозгласил Хонайн, - “Толпа – не судья. Я разберу это дело.”
“Слушайте все, слушайте господина Хонайна!” – раздались голоса в толпе.
“Говори, крикун, в чем состоит твоя жалоба?” – обратился Хонайн к Абдалле.
“О, господин Хонайн! Я слуга твоего покорного слуги Али. Угождая ему, я усердствую порой и для тебя. Этот воришка, нищий, украл кольцо, пока я дремал, сидя в кофейне, и это могут доказать мои свидетели. Изумруд в кольце дорог сказочно, но для меня он бесценен, как дар Фатимы, и ни за какие сокровища я не уступлю кольца. Три честных человека подтвердят, как этот нищий, подавая мне кофе и, заметив, что я сплю, стянул кольцо с пальца моего и надел на свой. Битье палками по пяткам заставит его вернуть покражу.”
“Абдалла не только верный мой слуга, он побывал со мной в Мекке, совершил хадж, он хаджи!” – дабавил весу словам Абдаллы хозяин его Али.
“Твоя очередь говорить, юноша.” – сказал Хонайн.
“Он плут, лжет, как все лакеи лгут!”
“Прошу быть кратким.” – прервал Хонайн.
“Негодяй, это меня ты называешь лакеем?” – возопил Абдалла, - “О, господин Хонайн! Я хаджи, я совершил паломничество в Мекку. Клянусь гробом Магомета, этот вор – еврей!”
Врач халифа слегка побледнел, закусил губу. Он готов был раскаяться в неосмотрительности: вступиться за иудея при всем честном народе! Но отступать поздно, и юношу жалко. И он спросил, откуда у того кольцо.
“Я получил кольцо от учителя, как знак благословенья на паломничество, которое еще не завершил. Есть некто в мире, кому готов отдать его, но человека этого пока не встретил. Нет у меня иного свидетеля, кроме правды. Я одинок и без друзей, но я не нищий и никогда не стану им. Немыслимые тяготы пути исчерпали силы и пошатнули дух. Я искал в кофейне угол, скрытый от глаз, чтобы забыться, возможно, умереть. А тут этот лакей – новая каверза судьбы. Не дано рабскому его уму понять, что для меня кольцо дороже жизни самой!”
“Покажи украшение.”
Юноша протянул Хонайну кольцо. Тот взял, ощутил биение пульса в дрожащей руке.
“О, моя Фатима!” – заголосил Абдалла.
“Позвать сюда ювелира!” – приказал вельможа.
Ожидая ювелира, Хонайн внимательно разглядывал красивый предмет, пытаясь разгадать секрет его значимости для юноши.
Подошел ювелир, поклонился Хонайну.
“Оцени эту вещь”, - тихо промолвил Хонайн.
Мастер взял кольцо, придирчиво рассмотрел его на свет, ощупал пальцами, попробовал языком, повертел так и сяк и, наконец, изрек: “Не меньше тысячи драхм цена ему.”
“Готов ли ты уступить мне эту вещь за такую цену?” – спросил Хонайн Абдаллу.
“О, да!” – сорвался с уст Абдаллы мгновенный ответ прежде, чем он успел подумать, и глаза его загорелись.
“А ты, незадачливый паломник, если тяжба решится в твою пользу, возьмешь за кольцо двойную цену?”
“Мой господин, я говорю чистую правду. Я не могу расстаться с кольцом. Даже за дворец халифа!”
“Итак, на сей раз справедливость торжествует!” – ликуя, воскликнул Хонайн, - “Юноша, вещь принадлежит тебе. А ты, жадный лгун и негодяй”, - продолжил вельможа, повернувшись к Абдалле, - “Получишь то, что прочил оклеветанному тобой. Ибрагим, побеспокойся, чтобы пятьсот палочных ударов по пяткам достались ему сполна. Ты же больше не одинок”, - вновь обратился Хонайн к юноше, - “И у тебя есть друзья. Следуй за мной в мой дворец.”