- Ва-а-а!... - хрипло заорала я и закашлялась. Потом замолчала, присела, прижимая к груди полотенце, и огляделась - надо полагать, безумным взором. А каким бы ещё могла оглядываться вполне себе молодая и привлекательная дама в одних трусиках от купальника при виде лежащего в крапиве трупа? Только так.
- Ва-а-а… - зашептала я и на четвереньках полезла из крапивы. Потому что мертвый мужик, которого я обнаружила по чистой случайности, выглядел ужасно. Хотя вряд ли и какой-либо иной мертвый мужик смог бы мне понравиться. Даже самый раскрасивый. А уж этот…
- Тонька, ты чего там делаешь? - появилась над забором встревоженная Лялькина физиономия. - Крапивой обстрекалась или пчела укусила? Чего расползалась?
- Т-т-т… - выстучала я зубами.
Взгляд подруги стал более заинтересованным.
- Т-т-там… - я ткнула рукой с зажатым в ней полотенцем в сторону крапивы. - Т-т-руп-п!
- Чего? - разинула рот Лялька. - Собака сдохла?
- Нет!!! Человек!!! - во всю мочь завопила я и кинулась собирать разложенные на зеленой травке: пластиковый коврик для загорания, шляпу с широкими полями из соломки, тюбик с кремом и очередной иронический детектив, из тех, которые в Лялькином доме водились в огромном количестве.
Я, стеная и причитая, хватала то то, то это, роняла и снова подбирала. Лялька, застыв, словно языческий идол, наблюдала за моими метаниями. Потом, кряхтя, перелезла через забор, зачем-то отобрала у меня шляпу и детектив и цыкнула:
- А ну, тихо! Сейчас посмотрим, что за труп.
- Смотри, - беззвучно прошептала я и ещё раз махнула полотенцем в ту сторону, где среди веселеньких зеленых зарослей виднелось желтое, поблескивающее на солнце пятно. Это была лысина трупа. Именно её я и заметила, когда, выспавшись на коврике, подняла голову и огляделась вокруг.
Но, наверное, начать стоит не с этого…
***
Лялька Королева была моей любимой подругой. Впрочем, почему была? Она и есть моя лучшая и любимая подруга - несмотря на взбалмошный характер и редкую смесь легкомыслия и практицизма. Но с того момента, как нас, трехлетних барышень, судьба свела в одной песочнице на детской площадке большого московского двора, и я новой знакомой засветила в глаз совочком, наши пути соединились, и дружба со временем становилась лишь крепче. Несмотря на то, что уже три года мы живем в разных городах.
Нет, как-то идиллически получается…
На самом деле, наши с Лялькой отношения весьма разнообразны - от громкой и долгой ругани до совместных рыданий над своей горькой судьбинушкой. Нет, мы не влюблялись в школе в одних и тех же мальчиков и не делили ухажеров в институте, хотя обе учились на филфаке, где на десять девчонок приходилось по два очкастых доходяги. Каким уж образом нам ни разу не удалось пересечься в симпатиях, это одному богу известно, но зато мы обе были солидарны в отвращении, которое вызывал избранник другой. Лялька терпеть не могла Вадичку, а я - Куковского. История нас рассудила - со временем оказалось, что мы обе были правы.
Лично я выскочила замуж на третьем курсе - уж больно хорош был Вадичка, голубоглазый блондин с отличной фигурой. Мечта любой девушки - иметь в активе свадебную фотографию с подобным экземпляром. Через год после этого события родился Васька, а ещё через семь мы мирно расстались с Вадичкой, осознавшим, наконец, что он не свет в окошке, на который я собираюсь молиться до конца своих дней. Не думаю, что он поверил в это окончательно, потому что до сих пор регулярно звонит и спрашивает, каково мне, девице, без него живется. Но ей-богу, нам с Васькой у мамы куда веселее, чем при отце и муже, который занят только собой и своим бизнесом. Ещё один плюс моего решения состоит в том, что Вадичка неожиданно для себя заметил, что является папашей вполне разумного существа семи лет от роду. Так что теперь они с Васькой иногда вместе проводят выходные, а в данный момент отбыли ко второй бабушке, живущей в славном городе Ростове. Потому что первая бабушка, она же моя матушка, затеяла в нашей квартире грандиозный ремонт.
Это эпохальное событие, конечно же, нуждается в особом освещении, но боюсь, что тогда к истории с лысым трупом я вернусь не скоро. Поэтому вкратце дела обстоят так - ремонт своей глобальностью выжил нас из квартиры. Там стало просто невозможно жить и даже дышать. Матушка временно переселилась к своей сестре, а моей тетушке, Кларе Илларионовне, Васька в сопровождении папаши отбыл в Ростов, а я, горемычная, поддалась настойчивым Лялькиным уговорам и отправилась коротать отпуск к ней на дачу, в село с непрезентабельным названием Лямизово.
Располагается этот славный населенный пункт в тридцати километрах от не менее славного, но, по московским меркам, провинциального города Курепанова. Как Ляльку занесло с эту дыру - отдельная и весьма драматичная история, которая без рюмки вальрьянки с ломтиком лимона обычно не рассказывается.
Началась история с того, что Лялька познакомилась с бандитом. Можете мне не верить, но познакомились они в электричке, а бандита звали Семен Кузьмич Куковский. С чего это подругу занесло в электричку, установить теперь сложно - она сама путается в показаниях. Вроде бы, у её тогдашнего ухажера, сына дипломата, сломался лимузин, а в подмосковном дачном поселке её срочно ждала бабушка, чтобы вручить банку крыжовенного варенья. Вот подруга, словно Красная Шапочка, и поперлась туда своим ходом. И надо же было такому случиться, что у Семена Кузьмича также сломалась машина - верный боевой джип, отчего он решил хоть раз прокатиться вместе с народом. Два чуждых общественному транспорту индивидуума нашли друг друга в вагонной суете - кто-то кому-то не то ногу оттоптал, не то сумку на голову поставил. В общем - познакомились.
О том, что Куковский бандит, Лялька узнала не сразу, поначалу он ей совершенно не понравился. Семен же Кузьмич всячески пушил перед ней перья и имитировал брачные танцы павианов. Стрела Амура пронзила его неискушенное сердце и застряла в нем огромной занозой.
А теперь представьте себе - миниатюрная и одновременно пухленькая Лялька - голубоглазая в светло-рыжих кудряшках, а рядом - здоровенный бугай с коротким ежиком темных волос на квадратной голове. Представили? Вздрогнули? Правильная реакция. Я тоже вздрогнула. А если ко всему прочему добавить, что физиономия Куковского украшена широко посаженными выпученными глазами и крошечным носиком кнопкой, то становится понятно, что покорить мою подружку подобный кадр никаких шансов не имел. Но покорил. И, похоже, именно профессией, поскольку Лялька всегда была неравнодушна к экстремалам. Были у неё в анамнезе скалолаз, парашютист и автогонщик. И даже один маниакальный геолог-спелеолог, который девять месяцев из двенадцати проводил во глубине всевозможных руд, а остальные три оправдывался за это перед органами правопорядка. Уж не знаю, что её привлекало в подобных типах, а сама объяснить это внятно она не могла, только глаза закатывала.
Когда я узнала, что Лялька засобиралась замуж за своего бандита, я решила, что это очередная блажь. За скалолаза тоже одно время собиралась.
Затем я получила приглашение с обсыпанными блестками розочками и сердечками, в котором меня призывали в качестве свидетеля планируемого безобразия. Лучшая подруга, это святое. Поэтому весь месяц до бракосочетания я шила платье и часами ругала Ляльку и убеждала её не совершать глупость.
Похоже, зря я это делала, поскольку в спорах со мной Ляльке приходилось выступать адвокатом Семена Кузьмича и всячески его оправдывать и приукрашивать. Так что вскоре она сама убедила себя, что её избранник - верх совершенства.
Свадьбу праздновали в Курепанове, откуда родом был жених.
Глядя на похожую на пушистое облачко Ляльку и на её довольную улыбку, я горько вздыхала - что-то будет после свадьбы. Мои представления о семейной жизни с бандитом были окрашены в самые мрачные тона. Однако предположения сбылись с точностью до наоборот. Из Семена Кузьмича Куковского получился такой редкий подкаблучник, что оставалось только руками разводить. Первое, что он сделал, вернувшись из свадебного путешествия - это разогнал всю свою братву. После чего заделался торговцем пельменями и принялся истово платить налоги.
Беда Куковского состояла в том, что каждое слово Ляльки он воспринимал как истину в последней инстанции и руководство к действию. Взбрело ей в голову, чтобы он стал буржуином, облачился в костюмы от Хьюго Босса и занялся честным бизнесом - пожалте. От романтического флёра предводителя гоблинов осталась только прическа - волосы Семена Кузьмича категорически отказывались укладываться и, кажется, даже расти.
Продолжался счастливый для Куковского брак года три. Затем муж, который вечно смотрит ей в рот и без неё не способен самостоятельно даже одеколон себе выбрать, Ляльке осточертел, и она начала закатывать скандал за скандалом, пытаясь хоть как-то обосновать свое желание вновь обрести свободу. Скандалы супруг в упор не воспринимал и только лучезарно улыбался, демонстрируя набор фарфоровых зубов. Почему-то эти зубы злили Ляльку больше всего.
- Хуже нет, чем бесконечно влюбленный в тебя идиот, - стенала подруга.
Я отмалчивалась с непроницаемым лицом. Моя ситуация кардинально отличалась от Лялькиной, но желания наши совпадали - забыть неудачные браки, словно дурной сон.
Счастливую возможность мотивированного развода подруга обрела в лице глупенькой секретарши Куковского - юная дива решила, что в её обязанности входит ношение прозрачных нарядов сомнительной длины и потрясание перед боссом своими прелестями. За чем и была застигнута его супругой. В восторге Лялька устроила в кабинете несчастного настоящий погром - с воплями и швырянием скоросшивателей в остолбеневшую парочку.
Затем, ухватив молящего о прощении супруга за пятисотдолларовый галстук, она потащила его немедленно разводиться.
Но если я распростилась с Вадичкой с гордо поднятой головой, унося собой только Ваську и ноутбук, то Куковский Ляльку сирой и босой видеть не желал. Только чтобы бывший муж отстал, она согласилась принять от него махонькую квартирку, крошечную машинку и дачку, тоже весьма миниатюрных размеров. Я не иронизирую - квартирку Лялька обрела в столице всего лишь двухкомнатную, правда, в хорошем, экологически почти чистом районе, в новеньком кирпичном доме с охраной и подземной парковкой, небольшую дачу подыскали между Москвой и Курепановым - ближе к последнему - в тихом поселке. А машинка… ладно, о машинке потом.
Собственно, дачи я ненавижу. Ну не нравится мне вся эта загородная романтика в виде туалета за околицей и непременной охоты за колорадским жуком. Предпочитаю недорогие пансионаты или гостиницы в тихом зеленом месте, где можно завалиться на три недели с книжкой на кровать и вставать только чтобы поесть или на пляж сходить. Но на этот раз даже на это средств не осталось - все отпускные сожрал проклятый ремонт. Только поэтому я согласилась скрасить первый Лялькин дачный сезон.
Прибыла я в Лямизово накануне обнаружения лысого трупа.
Собственно, дорога ничем мне не запомнилась - два час в электричке, а потом километров двадцать на частнике под вопли блатного шансона. Когда я в клубах пыли подкатила к Лялькиной усадьбе, то в первую очередь поразилась тому, что подруга не наврала - домик действительно оказался небольшим. Самая обыкновенная деревянная хижина в два этажа. Если бы это оказался кирпичный особняк с бассейном, я бы удивилась куда меньше.
Навстречу мне выскочила Лялька в ситцевом сарафане, повисла на шее и потащила показывать резиденцию. Только спустя несколько минут я сообразила, что неплохо бы расплатиться с водителем, который уже начал проявлять первые признаки беспокойства.
В домишке было три основных помещения - весь первый этаж представлял собой единую столовую-гостиную-кухню, а на втором, куда вела крутая и узкая лесенка, располагались две спальни, одна из которых досталась мне. Была ещё терраса, но в данный момент её полностью загромождали вещи Лялькиной матери. Лидия Степановна нынешней весной неожиданно для всех, и, кажется, даже для себя, выскочила замуж за пожилого рыжебородого шведа и уехала к нему, продав квартиру. А так как барахло оттуда нужно было срочно куда-то деть, она, ни минуты не колеблясь, погрузила его в фуру и прислала дочурке. Дескать, не выбрасывать же, а для дачи в самый раз. Ага, особенно пианино, на котором подруга в раннем детстве освоила только две гаммы. Да ещё посудомоечная и стиральные машины, которые подключить можно было разве что к колонке во дворе и тому самом туалету с выгребной ямой, которые я так не люблю.
- А вот этот буфет мы поставим в углу, - демонстрируя маменькины богатства, мечтательно заявила мне подруга. Представив, как мы будем тягать огромную махину из цельного дуба, я содрогнулась. Не затем я в отпуск ехала, чтобы пуп себе надрывать.
- А участок тут большой? - попыталась я сменить тему.
- Немаленький, - отчего-то тяжко вздохнула Лялька. - Почти двадцать соток. А толку?
Смысл этой фразы я поняла, когда мы вышли обозревать этот самый участок. Дача приобреталась зимой, а прежние её хозяева были явно из породы фанатичных садоводов-огородников. Потому что ни единого свободного от грядок, деревьев и прочих кустов пятачка я так и не обнаружила - везде что-нибудь да произрастало. И это несмотря на то, что новая владелица не удосужилась ни одной былинки посадить - все вылезло самосевом. Начиная с мая месяца, дождики шли часто, и поливать ничего нужды не было - все буйно зеленело, цвело и уже начинало плодоносить. Вперемежку с толпами сорняков я опознала и морковку, и подсолнухи, и чеснок. Особо впечатляли огромные плети не то кабачков, не то тыквы, лезшие на деревянный забор.
- Я хотела тут просто несколько цветников и лужайку, - жалобно произнесла подруга. - Примерно, такую, - она потыкала за увитую тыквой ограду. Там пейзаж был иной - глаз радовала изумрудная травка и лишь с краю росли два дерева и крапива.
- Но разве ж я с этими джунглями справлюсь одна? Как поперло, поперло… - продолжала ныть Лялька.
- Полоть не пробовала? - вздохнула я.
- Пробовала, но оно росло быстрее, чем я полола. Вот я и плюнула. Надо бы кого-то нанять, да только тут такое устроят... Ладно, осенью займусь, а сейчас пусть так побудет.
Услышав, что борьба с растительностью отменяется, я вздохнула с облегчением. Мне бы тихо-мирно валяться где-нибудь в гамаке, отдыхать от сумасшедшего мегаполиса, лекций, семинаров, экзаменов и прочих преподавательских радостей. Хотя бы неделю покоя…
В первый день Лялька толком поваляться мне не дала - до обеда таскала купаться на пруд, оказавшимся хоть и небольшим, но чистым. А после обеда - в лавку за продуктами и в рощу, пышно именуемую Марьиным лесом. Роща меня доконала - я заявила, что более с места не сдвинусь и распростерла уставшее тельце на топчане под грушей. Пока я дремала, изредка пробуждаясь от того, что очередной зелененький червячок спускался на паутинке с ближайшей ветки и принимался в панике по мне ползать, подруга пила чаи и шушукалась с соседкой Авророй Романовной.
После ухода соседки - дамы величественной и многоречивой, Лялька принялась ворчать, что вот больше ей делать нечего, как выслушивать всякие сплетни и бредни.
- А ты послать её не можешь? - недовольно открыла я один глаз.
- Не могу, тогда меня сочтут грубой, невоспитанной и не желающей участвовать в общественной жизни. Короче, аморальной личностью. А оно мне охота, чтобы этот крейсер мне на каждом углу кости полоскал? Пошли лучше ужинать, лежебока.
Мирный вечер за простоквашей с плюшками, болтовней и воспоминаниями удался - мы просидели почти до полуночи и, добравшись до постели, я сразу же уснула мертвым сном. Меня даже комары не беспокоили.
***
Наутро же после завтрака мне взбрело в голову позагорать. И нет бы сделать это как все нормальные люди - на общипанном козами лужку у пруда. Так нет - открытые пространства меня не устраивали, тем более что Лялька мне компанию составлять не собиралась - на солнце её светлая кожа моментально покрывалась россыпями ярких веснушек. Поэтому подруга все лето старательно прятала свою неземную красоту под одеждой и шляпой типа сомбреро.
- Загорай, где хочешь, - махнула рукой Лялька. - Места полно.
Да, места хватало, вот только буйные растения затеняли все, что только можно, оставляя два варианта - или торчать вертикально, наподобие пугала, или лезть на наклонную крышу веранды. Пока я прикидывала, какой выбрать, подруга неожиданно предложила:
- Да ты перелезь через забор и располагайся на соседской лужайке, все равно хозяина дома нет.
Я с некоторым сомнением уставилась на привлекательную травку. В принципе, место было идеальное - можно было поджариваться в горизонтальном положении, почитывая книжку. И никуда взбираться не надо.
- А если хозяева неожиданно вернутся и меня обнаружат? - облизнулась я.
- Тут один мужик живет, я его редко вижу. Обычно появляется под вечер, а вчера так его и вовсе не было. Да и если что, ты сразу услышишь, он на машине приезжает - пока ворота откроет, пока въедет, сто раз успеешь обратно перескочить. А не успеешь - ерунда, неужели джентльмен станет упрекать даму, слегка примявшую его газон? Да он спасибо сказать должен!
Насчет спасибо у меня были огромные сомнения, но Лялька говорила так убедительно, что я ничтоже сумняшеся вооружилась всем необходимым для принятия солнечных ванн и полезла через проклятый забор и разлеглась на проклятом газоне. Чем это закончилось, вы уже знаете. Вернее, не закончилось, а только началось.
***
- Ох ты черт. И правда, лежит…
Я принялась судорожно напяливать верхнюю часть купальника, а Лялька довольно решительно влезла в крапиву и замерла там, разглядывая труп. Я знала, что зрелище это не для слабых нервов, поэтому терпеливо ждала, пока торчащий из зарослей обтянутый белыми бермудами зад не сменился бледной и растерянной физиономией.
- Тонь, что с ним случилось? - проблеяла подруга, обернувшись.
- Умер, похоже, - развела я руками. - Но клянусь, что я к этому никакого отношения не имею.
Лялька ещё немного полюбовалась мертвецом и, смахивая со лба холодный пот, вылезла из крапивы.
- Что делать будем? - глядя в пространство, спросила я. - Скорую помощь вызывать или милицию?
- Пошли в дом, обсудим. - Подруга подавила рвотный позыв и устремилась к забору, я - следом за ней.
Дома мы выпили каждая по огромной кружке холодно кваса и плюхнулись в старые кресла Лялькиной матушки.
- Скорая помощь ему уже явно ничем не поможет, - Лялька уткнулась лицом в ладони и помолчала. - Значит, милиция? Или сделаем вид, что ничего не видели? Мы ведь не обязаны были там лазать. Хозяин приедет, пусть сам и разбирается, с чего у него в сорняках трупы лежат.
- А что за мужик-то там живет? - спросила я, натягивая джинсы.
- Да черт его знает, я даже имени его не знаю. Видела всего раза три-четыре, да и то в сумерках. Бородатый, лет тридцати пяти или сорока. Ничего так, но уж больно нелюдимый - «здрасьте» и шмыг в дом. Думаешь, это с ним как-то связано?
- Понятия не имею, - я пожала плечами. - Но только, похоже, что этот лысый, прежде чем отправиться на тот свет, наблюдал за его домом.
- Думаешь? - подруга нервно закурила и уставилась на меня.
- А ты можешь найти ещё какое-то объяснение тому, что он залег на его участке? Причем, лежал так, что весь дом у него, как на ладони был. А потом взял и помер…
- Я так и не поняла, что с ним случилось, - Лялька содрогнулась. - У него такое лицо…
Да, лицо этого мертвеца я точно до конца жизни не забуду. Страшно распухшее, сине-багровое с вытаращенными остекленевшими глазами и широко раскрытым ртом. Лежал он на спине, так что все было прекрасно видно.
- Похоже, его задушили, - с некоторым сомнением произнесла я. - Но тогда с чего он так распух?
Лялька сглотнула и шепотом предположила: - Может он того… давно там лежит? Вот и распух уже.
- Лялька, не мели чепухи! - рассердилась я. - Я, когда туда залезла, хорошенько осмотрелась и даже подходила к этой крапиве, чтобы проверить, не увидит ли кто, в каком я виде загорать буду. И никого там не было!
- Ну, тогда я вообще ничего не понимаю, - лицо подруги начало приобретать более-менее нормальный цвет. - Тогда как же получилось, что в пяти-шести метрах от тебя кто-то придушил человека, а ты ровным счетом ничего не заметила?
- Как, как… Не знаю, как. Я, вообще-то спала.
- И не слышала никакого шума, борьбы, хрипа? Или ты, Антонина, считаешь, что такого бугая можно придушить втихую, как мышонка?
Я тоже все время думала об этом, но никаких разумных предположений у меня не появилось. Действительно, если бы кто-то напал на лысого в крапиве, я бы услышала, даже во сне - сплю я всегда чутко.
Мы замолчали, уставясь друг на дружку. Потом Лялька погасила сигарету и издала протяжный стон.
- Что делать-то будем? Звонить ментам или пусть пока лежит?
- Ты уверена, что этот тип, который живет по соседству, сегодня вернется домой? Сама же говорила, что он не каждый день тут бывает. А если и вернется, не факт, что непременно в сорняки полезет.
- А до завтра лысый протухнет… - с убитым видом подхватила Лялька. - И вообще - я спать не смогу, зная, что он там лежит.
- Думаешь, я смогу?
- Придется звонить, - констатировала подруга и сгребла со стола мобильник.
Вначале она долго убеждала кого-то, что у неё действительно важное сообщение и она не телефонный хулиган. Потом трижды повторила, что нашла труп на соседнем участке и что она трезвая и галлюцинациями не страдает. А затем внезапно сорвалась с места и вместе с трубкой помчалась вон из дома. Я рассудила, что получу объяснения, когда она вернется, и налила себе ещё квасу.
Прошло минут пять или десять, но Ляльки все ещё не было.
Я включила телевизор и внимательно просмотрела фрагмент неизвестного сериала. Во время пафосного монолога какого-то завитого красавчика, дверь скрипнула и в неё боком притиснулась Лялька. Выражение её лица было задумчивым. В руке она сжимала телефон.
- Менты приедут? - спросила я, приглушив звук.
Подруга молча покачала головой.
- Почему? - изумилась я. - Труп для них - не повод?
- Там нет трупа, - почти беззвучно прошептала Лялька.
- Как нет?! Мы же видели!
- Видели, а сейчас нет.
- Точно?!
- Абсолютно. Трава примята, крапива поломана, а труп - тю-тю… Ушел.
Я не верила собственным ушам. Этот тип был совершенно точно мертв - живые так не выглядят. Правда, пульс у него я не проверяла, не могла заставить себя прикоснуться, но он не дышал!
- Не дышал, - подтвердила Лялька, откашлявшись. - Но сейчас он исчез. Мне менты не поверили, сказали, что мужик просто напился… Велели ещё раз проверить. Я и проверила. Но черт меня возьми, я видела на своем веку кучи пьяных, и ни один из них так не выглядел. У него по роже муравьи ползали.
Конечно, насчет муравьев аргумент звучал неубедительно, я бы и сама такому доводу не поверила, но я видела лысого и могу чем угодно поклясться, что он был абсолютно стопроцентно мертв. Мертвее просто не бывает.
- Слушай, Тонь, а бывают парные галлюцинации? - внезапно оживилась Лялька.
- Не бывает, - отрезала я. - Тут либо мужик действительно был жив и ушел своим ходом. Либо…
- Что? - жадно спросила подруга, словно я была Шерлоком Холмсом, а она - доктором Ватсоном.
- Либо его утащили, - пожала я плечами.
- Кто? Зачем? кому нужен мертвый мужик?
- Я что, на пресс-конференции? - возмутилась я. - Ну откуда мне знать? Главное ведь знаешь что? Его там больше нет, а, следовательно, и проблемы нет.
Лялька посмотрела на меня с уважением и кивнула.
Правда, я слегка поторопилась с выводами, но в данный момент это было неважно.
***
Вечером, прежде чем уснуть, я долго ворочалась и то включала ночник, то снова его выключала. Детектив, хоть и юмористический, гонял ещё большую тоску, а перед глазами стояла перекошенная физиономия лысого. В конце концов, я все же каким-то образом умудрилась уснуть, и что меня разбудило, вначале не поняла. Это был какой-то негромкий звук. Скорее всего, гуляющие сами по себе кошки или другая живность. В окно через тонкие капроновые шторы светила луна. Я перевернулась на другой бок и закрыла глаза, но тут звук повторился - тихое шуршание и царапание. Доносился он снаружи. Помня, что под моим окном находится крыша веранды, я встала, чтобы шугануть с неё хвостатых визитеров, прошлепала босиком к окну и отдернула штору.
Прямо на меня смотрела приплюснутая к стеклу ужасная волосатая и бородатая рожа с вытаращенными глазами.
Я даже не подозревала, что умею так громко и долго визжать.
Примчавшаяся перепуганная Лялька, трясла меня за плечи и прижимала к груди, пытаясь успокоить, но я продолжала дрожать и голосить. В конце концов, подруге удалось заставить меня замолчать, но на окно я даже смотреть боялась. Пришлось ей самой выглядывать.
- Никого там нет, - покачала она головой. - И, скорее всего, не было.
- Пугливой истеричкой меня считаешь? - обиделась я. - Там был какой-то ужасный тип, я чуть не сдохла с перепугу, а ты…
- Ну не знаю, - вздохнула Лялька. - Я здесь уже три недели живу, и ни разу никто в окна не лез.
- Ты и трупы раньше не находила, - огрызнулась я. - И вообще - твое окно с другой стороны и к нему влезть куда сложнее. А тут - заходи, кто хочешь.
- Кто бы это мог быть? - Лялька озабоченно почесала нос. Бородатый, говоришь? Может, сосед наш? Хотя он, вроде бы, вполне интеллигентно выглядит, а ты говоришь - страшный и лохматый?
- Интеллигентный днем может становиться маньяком ночью, - авторитетно заявила я. - Или чудовищем…
После этих слов мне самой стало ещё страшнее.
В общем, остаток ночи я провела в Лялькиной постели, слушая её сопение и бормотание во сне. Да, отпуск начинался на редкость многообещающе. А главное - нескучно.
Поднявшись чуть свет, я отправилась варить кофе и даже нажарила к Лялькиному пробуждению сырников.
Веселое утреннее солнышко растопило ночные страхи, и я уже сама готова была поверить в то, что страшная морда мне почудилась спросонок как результат дневных потрясений.
Мы мирно сидели в пижамах и завтракали, когда послышался звук мотора, а затем автомобильный сигнал.
- Кого это принесло в такую рань? - удивилась Лялька. - Если экс-свекровь - повешусь!
Бывшая свекровь моей подруги была дамой колоритной. Зная примерный габариты её сына, я представляла себе Розу Генриховну дамой тучной, и когда впервые увидела её на Лялькиной свадьбе, была поражена. Потому что статью и голосом мадам Куковская более всего походила на пилу-ножовку - такая же плоская, скрипучая и въедливая. И длинная - то есть высокая. По крайней мере, выше меня она была почти на голову.
К Ляльке Роза Генриховна питала самые добрые чувства и сохранила их, невзирая на развод с её сыном. Можно сказать, что бывшую сноху она просто обожала. Но - без всякой взаимности. Подруга от её расположения отбивалась, как могла, но и сейчас бывшая свекровь не оставляла её в покое, то и дело появляясь по малейшему поводу, а чаще просто так - без повода.
Скрипнув зубами, Лялька пошла открывать ворота, а я - переодеваться.
Зайдя в свою комнату, я выглянула в окно и самым внимательным образом осмотрела крышу, по которой вчера мог подбираться ко мне ночной кошмар. Ничего особо подозрительного не обнаружилось, разве что в оном месте рубероид был порван и поцарапан. Но кто это сделал - злоумышленник или те же коты?
Внизу подруга кормила Розу Генриховну сырниками с густой деревенской сметаной.
- Как хорошо, что вы приехали, Тоня! - проскрежетала гостья и улыбнулась мне, словно пиранья, завидевшая в реке жирного мула, - Ляле не так одиноко будет в этом ужасно месте.
Я согласилась с тем, что место ужасное и выскочила во двор. В узкое пространство между гаражом и домом был втиснут ярко-голубой «Форд», на котором Роза Генриховна носилась, игнорируя большую часть правил дорожного движения. Машину эту знали все до единого курепановские гаишники и боялись её больше чумы.
Откушав, бывшая Лялькина свекровь принялась щипать травку на участке, без конца восхищаясь тем, как пахнут цветочки и поют птички.
- И чего она приехала? - шепотом спросила я у подруги.
- Как всегда - рассказать, насколько Куковский несчастен без меня и уговорить вновь отлучить его от материнской груди. Теперь у неё новый бзик - внуков ей подавай! Ну уж дудки! - Лялька свирепо погрозила кулаком в сторону окна, за которым слышалось фальшивое пение Розы Генриховны. Внезапно оно прекратилось, и наступила какая-то непонятная тишина. Потом кто-то осторожно постучал в дверь.
- Хозяева дома? - раздался густой мужской баритон.
Мы переглянулись, и Лялька пожала плечами.
- Входите, открыто! - крикнула она, не прекращая смешивать в миске фарш и вареный рис для тефтелей.
- Утро доброе, - произнес гость, появляясь на пороге. - Извините, что побеспокоил.
- Ничего страшного, - отмахнулась Лялька, тыльной стороной руки убирая со лба кудряшки. - Вы ведь наш сосед?
- Да. - Мужчина замялся, явно не зная, как продолжить. - Тут вот какое дело…
- Продолжайте, не томите, - в голосе подруги явно послышались кокетливые нотки. В принципе, гость был вполне их достоин - среднего роста и средней комплекции, одет в светлые брюки и кофейного цвета летнюю рубашку. Нижнюю часть его лица скрывала каштановая бородка, а на верхней самым примечательным были глаза - темные, в обрамлении пушистых ресниц. Очень даже симпатичные глаза. И нос ничего так, хотя мне больше по душе римские. Думаю, Лялька уже успела пожалеть, что как следует не разглядела соседа раньше.
Она незаметно скосила на меня глаза и вопросительно подняла бровь. Я так же незаметно покачала в ответ головой - нет ночью в окне я видела совсем иную физиономию.
- Меня зовут Егор Михайлович, - продолжал тем временем бородач, - я тут рядом живу.
- Очень приятно познакомиться, - очаровательно улыбнулась подруга, - я - Ляля, а это - Антонина.
Я мрачно кивнула, подтверждая её слова. Моё слишком длинное и официальное имя - вечный мой враг. То ли дело - Ляля, нежно и трогательно.
- Я, собственно, вот по какому поводу пришел…
Тут гость сделал пару шагов вперед и выложил на застеленный клеенкой кухонный стол мои солнцезащитные очки. Черт! Вчера в спешке собирая вещички, я, очевидно, уронила очки в траву и не заметила их.
- Ваши? - Егор Михайлович обвел нас взглядом, в котором был заметен упрек.
- Мои, - тяжко вздохнула я. - Извините, у нас тут, понимаете ли, из-за кустов и деревьев загорать совершенно негде, вот я вчера и… Если я там сильно траву помяла, готова возместить, - поспешно добавила я.
- Дело не в этом, - как-то уж слишком напряженно ответствовал гость.
- А в чем? - тут же напряглась в ответ Лялька.
- Вчера в мой дом кто-то забрался, - пристально глядя на меня, произнес Егор Михайлович. - И все в нем перевернул.
- Вы думаете, что это сделала я?
- Вы думаете, что это сделали мы?
Две пары глаз с негодованием сверлили гостя, и он тут же стушевался.
- Теперь я уже и не знаю, что подумать, - признался он. - Дело в том, что кроме очков я нашел валявшуюся в зарослях книжку.
Тут он извлек из пакета, который до этого держал в руках, тот самый иронический детектив, который я вчера читала на его территории. А из него закладку - сложенную в несколько раз квитанцию на оплату электроэнергии. На квитанции был четко обозначен адрес Ляльки и её фамилия с инициалами. Вот значит, как - если бы мы начали отнекиваться и говорить, что знать не знаем, чьи очки он обнаружил на лужайке, Егор Михайлович уличил бы нас во лжи, предъявив книжку с квитанцией.
- И книжка моя. Вернее, Лялькина. Но читала её я. Только я в ваш дом не проникала и никаких безобразий там не устраивала.
- Очень странная история, - пожал плечами гость и вернулся к двери, словно оставляя за собой пути к бегству. - Глядя на вас, я охотно верю, что это сделали не вы. Но тогда кто?
- А что пропало? - Отставив миску в сторону, Лялька вытерла руки полотенцем и подбоченилась.
- В том-то и дело, что ничего. Но все перевернуто, словно после обыска. Я даже не могу представить себе, кому это понадобилось. При этом аппаратуру и компьютер не тронули, вот что удивительно.
Это было действительно странно - обычно если воры влезают, то выносят все, что представляет ценность.
- Может, это вы сами у себя беспорядок устроили? - раздался внезапно пронзительный и скрипучий голос. Егор Михайлович от неожиданности вздрогнул. В раскрытом окне появилась физиономия Розы Генриховны. Несомненно, она подслушивала.
- Разве можно представить, что две столь интеллигентные девушки способны взламывать чужие жилища? - прокурорским тоном продолжала бывшая Лялькина свекровь.
Гость развел руками, давая понять, что у него такие дикие мысли тоже в голове не укладываются.
- Ну вот что, - неожиданно перешла в наступление Лялька. - Да, Тоня вчера загорала у вас на газоне. Но в дом ни она, ни я не лазили, никаких обысков у вас не устраивали. Если хотите, можете подавать в милицию заявление, но я заранее могу представить, что они скажут, узнав, что у вас ничего не украли. А за очки и книжку спасибо. Особенно за квитанцию, я её давно ищу, чтобы оплатить. На этом, надеюсь, все?
Когда моя подруга, обладая ангельской внешность и нежным голоском, начинает сердиться и изображать из себя железную леди, выглядит это довольно потешно. Но Егору Михайловичу было не до смеха. Он явно чувствовал себя неловко и не знал, что сказать.
Тут мне вдруг в голову пришла абсолютно логичная мысль, и я немедленно её озвучила:
- А что если в ваш, Егор Михайлович, дом влез тот же гад, что и ко мне ночью пытался?
- Что за гад? - испугалась Роза Генриховна. - Какой ужас! Ляля, немедленно собирайся, мы уезжаем из этого ужасного места! Ведь говорила же Сене, что надо покупать дом с бетонным забором, колючей проволокой, сигнализацией и охранниками, а не играть в демократию! Не та у нас криминогенная обстановка, чтобы…
- Никуда я не поеду, - отмахнулась Лялька. - А насчет гада - мысль правильная. Наверняка он лез к нам тоже с преступными целями. Но вот с какими?
- Ты у меня спрашиваешь? Или мне нужно было ночью у этого типа выяснять?
Пока мы таким образом беседовали, Егор Михайлович только головой вертел, пытаясь понять, к каким же выводам мы придем. Но выводы - не наша стихия, поэтому дедукция вначале забуксовала, а потом и вовсе иссякла, и Лялька вновь уставилась на гостя, который продолжал подпирать плечом дверной косяк.
- Вот видите, - с раздражением произнесла она, - не к одному вам залезть пытались. Но вы-то мужчина, а мы - беззащитные слабые женщины.
- Э-э-э… - замялся гость, - буду иметь в виду. На мою помощь вы всегда можете рассчитывать.
Тут подруга лягнула меня под столом ногой и мгновенно сменила тон:
- Ах, как это мило, Егор Михайлович! Ну, вы, если что, прислушивайтесь, и если услышите громкие крики или предсмертные хрипы, значит, пора нас спасать. А сейчас, извините, ко мне тут свекровь приехала… бывшая, - подчеркнула она. - Так что нам тут надо немножко о своем, о девичьем, поворковать.
Егор Михайлович поспешно отлип от косяка и принялся откланиваться. По-моему, он уже сто раз проклял тот момент, когда решил явиться к нам за объяснениями.
***
- Ф-фух… - выдохнула Лялька, когда голубой «Форд» исчез наконец из виду. - Замуж выходить надо за круглых сирот!
Солнце клонилось к закату. День прошел совершенно бездарно - за выслушиванием поучений Розы Генриховны и собиранием под её руководством мелиссы и мяты, которые она раскопала в глубинах Лялькиного ботанического сада.
А потом черти принесли ещё и Аврору Романовну, которой нынче на просторах Лямизова померещился не кто иной, как мэр града Курепанова Иван Георгиевич Серышев. Вроде бы крался сей почтенный муж поймой ручья, беспрестанно озираясь и вздрагивая, а когда неожиданно обнаружил вблизи себя мощную фигуру Авроры Романовны, покраснел и побледнел одновременно. А после исчез в прибрежных кустах. Вот какие необыкновенные дела творятся! И что бы это могло значить?
И ведь крался, подлец, в направлении двора Маняшки Поповой! Неужто и такие высокие чины от Маняшкиной красоты в авантюры ударяются?
Нам до мэра и даже самого губернатора дела не было, но Роза Генриховна необыкновенно заинтересовалась сообщением и пригласила Аврору Романовну испить чаю с собранной нами в поте лица мелиссой.
Пока два почтенные дамы неспешно обсуждали нюансы политической и личной жизни курепановского градоначальника, мы с Лялькой перемыли всю посуду, полы и даже успели постирать. На этом лимит хозяйственных дел был исчерпан, и мы затосковали.
- Может, буфет начнем двигать? - предложила Лялька. - Используем для выдавливания неприятеля с нашей законной территории?
Но тут, слава богу, Роза Генриховна заметила, что солнце уже клонится к закату и пора бы ей собираться. Все её прозрачные намеки на то, что она могла бы остаться тут пожить, уперлись в категорической Лялькино утверждение, что иного свободного ложа, кроме топчана под грушей у неё нет. На такие лишения экс-свекровь не решилась и убыла, обрадовав нас тем, что вскоре ещё наведается.
Аврора Романовна убежала чуть раньше, спохватившись, что у неё куры не кормлены и кто-то там не доен.
- Иногда я думаю, что надо бы завести собаку, - отмахиваясь соломенной шляпой от поднятой «Фордом» пыли, вздохнула Лялька. - И натаскать её на разговорчивых баб.
- А что, это идея, - я прихлопнула на лбу раннего комара. - Слушай, а что это за Маняшка Попова, о которой Аврора упоминала?
- Маняшка? - задумчиво переспросила Лялька. - Местная достопримечательность. На редкость красивая деваха. И лицо, и фигура - прямо хоть картину пишу. Но - жуткий тормоз.
Из рассказа подруги я узнала, что к лицу и потрясающей фигуре Мани Поповой прилагались также толстенная русая коса до пояса, васильковые глаза с поволокой и прекрасный голос - природное контральто, как написали в газете «Вестник Курепанова». Вот только отвесив столько благ одной девице, боженька совершенно забыл уделить ей хоть чуточку темперамента и честолюбия. Поэтому Маняша манерой поведения более всего напоминала снулую рыбку. Другая бы на её месте уже давно суперзвездой была или хотя бы мужа богатого нашла, но Попова жила себе, словно в Берендеевом царстве, вначале привлекая ухажеров красотой и статью, а затем отпугивая их своей аморфностью и заторможенностью.
- Многие её даже умственно-отсталой считают, но я думаю, что ей просто все пофиг. Живет, как живется.
Только однажды какому-то клубному работнику удалось уговорить Маняшу спеть на концерте самодеятельности. Как на грех концерт снимало областное телевидение, и на следующий день посыпались Поповой предложения выступать и дальше - делать карьеру певицы. Даже какой-то столичный шоу-мен подъезжал. Однако девушка, хлопая длинными ресницами и обмахиваясь носовым платком, категорически заявила, что сцена ей совершенно не понравилась - глаза слепит, лампы воняют и вообще - маетно. А посему отбывает она обратно в Лямизово, к мамане с папаней, а в огромный город Курепаново более ни ногой. И уж тем более - в Москву, где людей на каждом углу режут и взрывают.
- Вот такой кадр у нас Маня. Да ты её ещё увидишь, она любит у магазина семечки лузгать. Кстати, может пройдемся по местным ландшафтам?
Но у меня после бессонной ночи и стирки никакого желания шастать по поселку не было. Тем более что Лялька решила поменяться спальнями - дескать, пусть уж лучше она сама всяких паразитов гоняет, чем подскакивать от моих диких воплей - и лучше бы с этим до темноты не тянуть.
Когда мы уже заканчивали перетаскивать вещи, во дворе опять послышался какой-то шум. Кто-то чем-то громко возмущался.
- Да что за дела! - разозлилась Лялька, швыряя в шкаф ворох одежды. - Пойду посмотрю, что там творится, а ты пока достань из-за кровати книжки.
Она побежала вниз по лестнице, а я головой вниз нырнула за её ложе и принялась шарить там, чертыхаясь на все лады. Дело в том, что у подруги есть совершенно дурацкая привычка - засыпать с книжкой в руках, в результате чего большая часть снотворной литературы оказывается в узком пространстве между стеной и кроватью. У Ляльки даже есть теория насчет того, что истинная культурная ценность книги измеряется желанием извлечь её и продолжить читать. Судя по количеству погребенного, с качественной прозой подруге хронически не везет. Правда, это ещё обусловлено и тем, что покупает она практически одни любовные романы и женские детективы, причем, в самых ярких и глянцевых обложках. Вот и опять томик, почти извлеченный на свет божий, в последний момент выскользнул у меня из пальцев и рыбкой нырнул обратно за кровать.
Кучка книг на тумбочке росла, перемежаясь недоеденными шоколадками, журналами и обертками от чипсов. Я так увлеклась, пытаясь подцепить очередной улов, что перестала обращать внимание на окружающий мир.
- Р-р-р… - послышалось позади глухое ворчание.
Я замерла, сознавая, насколько беззащитен мой задний фасад, обращенный к неизвестному и, похоже, злобному и крупному зверю.
- М-м-м… - это было уже не рычание, а, скорее, вопрос. Дескать, что это за штука, обтянутая джинсами так пыхтела и сопела?
Медленно и очень осторожно я обернулась и выглянула из-за собственного плеча. Зверь оказался ещё более жутким, чем мне представлялось - на пороге спальни стояла здоровенная собака тигровой масти с огромной башкой, оснащенной пастью с акульими зубами. С перепугу мне показалось, что растут они минимум в четыре ряда.
- Кышшш! - жалобно пробормотала я. - Уйди!
Псина захлопнула пасть и склонила набок голову. Покидать комнату она явно не собиралась. Я прикинула, что если она набросится на меня, то развернуться уже не успею и смогу только лягаться. В общем, ноги она отгрызет мне в первую очередь.
- Уйди, - вновь жалобно повторила я. - Брысь!
- Р-р-р… - не согласился зверь и вывалил язык.
- Ляль! - я старалась особо не повышать голос, чтобы пес не решил, что я ору на него. - Лялька, ты где?
Ответом была тишина. Тут мне в голову пришла ужасная мысль - что если эта собака Баскервилей уж расправилась с моей подругой и теперь явилась по мою душу?
- Лялька!!! - завопила я и прыгнула с кровати. От неожиданности пес шарахнулся в сторону и громко басовито гавнул. Но мне было уже плевать. Где Лялька?! - Лялька!!!
Я кубарем скатилась с лестницы и едва не сшибла с ног перепуганную подругу.
- Что случилось, опять кто-то залез?.. - едва успела вопросить она и, глядя мне за спину, разинула в изумлении рот. Оглянувшись, я увидела, что вслед за мной по лестнице спускается жуткая собака. Получалось у неё не слишком грациозно - ступени были крутые, и массивная зверюга пару раз едва не свалилась вниз.
- Где ты это чудовище взяла? - пискнула Лялька и почему-то присела. - Я же пошутила! Никаких собак мне не надо, тем более таких страшных! Убери её!
- Если бы я знала - как! - прошипела я в ответ.- Ой!
Псина, одолев спуск, громко с облегчением вздохнула, уселась и принялась чесать задней лапой за ухом. Мы, замерев, наблюдали за этим процессом и пытались сообразить, надо ли нам спасаться бегством или обойдется.
- Как ты думаешь, она кусается? - шепотом спросила Лялька.
- Понятия не имею. Зубы у неё есть. - Я глазами указала на собачью морду - блаженно закатив глаза, зверюга растянула губы, так что акулья пасть была нам хорошо видна. Чесалась она с таким ожесточением, словно хотела оторвать собственное торчащее треугольником ухо.
- Кутя, кутя, - засюсюкала подруга и зачмокала губами. - Ути, какая хорошая собачка.
Собачка перестала чесаться и взглянула на Ляльку с интересом. Потом вдруг вскочила и пошла прямо на нас.
- Идиотка! - взвизгнула я и запрыгнула на табуретку. Зачем я это сделала, до сих пор не пойму. Можно было подумать, что перед нами была не огромная собака, а мышь.
Оставшись одна, подруга заметалась и тоже зачем-то влезла на кресло. При этом она здорово рисковала грохнуться, потому что кресло было качалкой. Наши перемещения озадачили пса, и он некоторое время метался между нами, очевидно, решая, с кого лучше начинать трапезу. А потом подбежал к столу, на котором лежал недоеденный Розой Генриховной и Авророй Романовной кекс, и гавкнул. Похоже, выбор был сделан.
- Так ты жрать хочешь? - дрожащим голосом спросила Лялька, балансируя на кресле, словно цирковая мартышка на пони.
- Гав! - подтвердил хвостатый налетчик. - Гав, гав!
- Говорит, что хочет, - перевела я. - Может, если его покормить, он оставит нас в покое?
Лялька спрыгнула на пол и боком двинулась к холодильнику. Очевидно, данный агрегат псу был хорошо известен, потому что он немедленно ринулся к нему, по пути едва не снеся меня с табуретки ударами хвоста.
В течение ближайших десяти минут в кухне-столовой-гостиной слышалось только громкое чавканье, а мы со священным ужасом наблюдали, как в чудовищной пасти исчезает вначале оставшийся с обеда куриный суп с вермишелью, затем тефтели с гречкой, а потом и полкило молочных сосисок. Последняя сосиска осталась деликатно лежать в миске. Скорее всего, она просто не влезла в собачий организм.
Откушав, наглый зверь громко зевнул, разлегся около электроплиты и мгновенно уснул.
Мы на цыпочках вышли в сад и, словно бездомные сироты, уселись под грушей.
- Что делать будем? - спросила Лялька, закуривая. - Это страшилище, похоже, решило у нас поселиться.
- Да, я тоже обратила внимание, - вздохнула я и тоже потянулась к сигарете. - Кстати, ты заметила на нем ошейник?
- Ошейник? - удивилась подруга. - Да, вроде что-то такое было. Хотя я больше на зубы смотрела. И что?
- А то, что если у собаки есть ошейник, значит, она домашняя и у неё есть хозяин. Потерялась, заблудилась, сбежала...
- Хочешь сказать, что она теперь выбрала мой дом в качестве нового места жительства?
- Нет, хочу сказать, что стоит поискать её хозяев. Собака наверняка породистая, я таких в Москве видела. А это значит, что вряд ли её держали в качестве цепного барбоса. Соображай, у кого в Лямизове мог такой зверь жить?
Лялька надолго задумалась, а потом пожала плечами:
- Понятия не имею. Я тут вообще мало кого знаю. Вот Аврора…
- Авроры лично мне сегодня хватило выше крыши! - подскочила я. - Лучше написать объявление и повесить где-нибудь на видном месте.
- Это идея! - одобрила Лялька. - Ты пиши, а потом вместе к магазину смотаемся, пока совсем не стемнело.
Мы вернулись в дом, собака, не поднимая головы с пола, приоткрыла глаза, убедилась, что это мы и снова мирно уснула. Комната огласилась раскатистым храпом.
- Во дает, - шепнула мне Лялька. - У меня Куковский точно так же храпел.
Показалось мне или нет, что в голосе её прозвучал ностальгический оттенок? Нет, скорее всего, показалось.
Я отыскала в комоде ядовито-зеленый маркер и крупными буквами написала на листе бумаги:
«Найдена большая собака. В ошейнике. Обращаться - ул. Полевая, д. 13»
- Слушай, Лялька, - задумчиво спросила я, - а как тебе в голову пришло покупать дом с номером тринадцать?
- Я не суеверная, - отмахнулась подруга. - Мне тут понравилось: гараж удобный, участок большой, да и домик почти новый.
Я вспомнила продранный рубероид на крыше веранды и промолчала. Хотя, наверное, зря - залатать бы все равно надо.
Мы довольно бодрой рысью сбегали к уже закрытому магазину и с помощью жвачки прилепили объявление около входной двери.
- Ну вот, - полюбовавшись на дело наших рук, заключила подруга, - скоро найдется хозяин и заберет у нас свою животину.
Но её мечты не сбылись.
***
На обратном пути Лялька показала мне дом, где живет Маняшка Попова - обычный щитовой домишко с гладиолусами в палисаднике. Отличала его от других новенькая жестяная крыша, сверкающая в лучах заходящего солнца. За воротами тявкала собачонка, а перед палисадником торчал древний мотоцикл «Урал» с коляской.
У двух встречных бабок мы на всякий случай спросили, не видали ли они в поселке собаку, подобную той, что оккупировала наше жилище. Старушки дружно замотали головами - такое чудовище они отродясь тут не видали.
Мы пошли, было, дальше, но тут позади раздался гнусавый автомобильный сигнал. Мимо промчалась, подпрыгивая на кочках, синяя «восьмерка». На мгновение водитель обернулся, и мне показалось…
- Лялька, это тот самый, лохматый! - вздрогнула я.
- Который? - подруга подняла слетевшую с голову шляпу и с любопытством уставилась вслед машине. - Который к тебе в окно лез?
- Ну, во-первых, он не лез, а заглядывал, - ради справедливости уточнила я. - А во-вторых… это точно был он - волосы и борода, как у Карла Маркса.
- Извините, - кинулась Лялька опять к бабкам. - Вы не знаете, кто это сейчас проехал на синей машине?
- Да кто ж его упомнит, - пожала плечами одна. - Тута дачников, как собак нерезаных. Так и шастают туды-сюды, как оглашенные.
Но вторая задумалась.
- Я, вроде бы, энту машину около избы Никифоровны видела, - наконец вспомнила она. - Точно. Там стояла, вся грязная. Я ещё подумала - распустеха какой на постой стал. Никифоровна-то завсегда дачников на лето берет. Так что её это постоялец.
- А где эта Никифоровна живет? - подключилась я к разговору.
- Так у пруда, почитай, вторая изба с краю. Выгодное место, - внесла свою лепту первая бабка. - На червонец больше за комнату берет, спекулянтка! И ведь все до одной комнатенки сдает, а сама на лето в сарайку жить перебирается. Вот она, жадность ненасытная!
Поблагодарив речистых старушек, мы с Лялькой вновь повернули к дому.
- И откуда тут столько дачников? - спросила я. - Неужели из Москвы?
- А ты думала. Тут ведь все сравнительно дешевое - и жилье, и продукты, вот и едут. И не так уж и далеко, особенно на своей машине.
Тут мы услышали звук мотора, и опять появилась синяя «восьмерка». На этот раз она ехала нам навстречу, а за рулем сидел какой-то лысоватый субъект в черных очках. Мы молча уставились на него.
- Ну что? - спросила Лялька.
- Не тот, - развела я руками. - Сама видела - волос почти нет, и борода отсутствует. А номер тот же был?
- Номер я не запомнила, а вот машина та же - на заднем стекле наклейка дурацкая - высунутый язык. Но рожа эта мне отчего-то знакомой показалась. Вот только никак не вспомню, где я её раньше видела.
- Ладно, черт с ним, - решительно заявила я. - Пошли домой, а то уже и куры все попрятались.
Когда мы тихонько вошли в дом, собака продолжала спать, но сосиска исчезла.
Стараясь не будить зверя, Лялька наполнила водой чайник и включила его. Я же, решив достать из холодильника сыр и творог, сделала к нему шаг. Всего один шаг! И через секунду пес уже стоял прямо напротив «Боша», умильно высунув язык и молотя хвостом по ножке стола.
- Ну ты и прорва, - возмутилась Лялька. - Рожа не треснет?
- Наверное, он долго голодал, - заступилась я за собаку. - Сейчас я молока ему налью.
Пока чудовище лакало молоко, мы его рассмотрели как следует. Да, животное было явно не бродячим, что подтверждал кожаный ошейник с железными блямбами. Но холеная шерсть выглядела пыльной, а местами даже грязной. Похоже, пес бродяжничал не один день.
- Думаю, что теперь-то он нас кусать не станет, - Лялька заварила чай и высыпала в вазочку печенье, что немедленно привлекло собачье внимание. Получив печенье, он улегся посреди комнаты и мгновенно его слопал. - Хотя бы потому, что тогда лишится источника питания.
Пес громко и протяжно зевнул, а потом перевернулся на спину и дрыгнул лапами.
- А ведь это девочка! - приглядевшись к его брюху, улыбнулась я. - Девка!
- Точно, не мальчик, - Лялька выбралась из-за стола и присела перед собакой на корточки. - Пузико тебе почесать? А, может и массаж сделать?
Похоже, зверюга была и не против массажа, но пока дело ограничилось только осторожным почесыванием живота.
- Вот морда избалованная, - бормотала Лялька. - Крокодил хвостатый. И откуда ты на нашу голову взялась? И как тебя, морда, зовут?
Но собака только вертела хвостом и вздыхала.
- Ты у неё ещё адрес и номер домашнего телефона спроси, - посоветовала я. - Всё, ужин готовь, оставь животное в покое.
- Смотри-ка, - Лялька ухватила ошейник на собачьей шее и слегка повернула его. Одна из металлических блямб была шире других, и на ней виднелись выгравированные буквы. - Ну-ка… Джина!
Услышав имя, псина вскочила и уселась, вглядываясь в Лялькино лицо.
- Тебя зовут Джина, да?
Я была готова поклясться, что собака в ответ кивнула.
Ужин мы завершили, когда за окном было уже темно. Я зевала - спать хотелось немилосердно. Впрочем, неудивительно - учитываю прошедшую ночь. Вымыв посуду, Лялька достала старое одеяло и постелила его в углу.
- Ложись и спи, - предложила она собаке. Та охотно улеглась, но когда мы погасили свет и стали подниматься по лестнице, позади зацокали когти - Джина явно не собиралась оставаться в одиночестве.
- Ладно, пусть спит у меня в комнате, я к храпу привыкла, - вздохнула подруга.
- Интересно, куда все же исчез вчерашний труп? - не ко времени вспомнила я, останавливаясь перед дверью спальни. - Странно как-то все произошло.
- Да, жутковатая история, - согласилась Лялька. - У меня до сих пор поджилки трясутся, как вспомню… И гоню от себя мысли, что он все-таки стал зомби и разгуливает сейчас по кладбищу.
- Тут и кладбище есть? - заинтересовалась я.
- А как же, тут неподалеку, за ручьем.
- Это по которому курепановский мэр к Маняше крался? - засмеялась я.
- Ты Аврору больше слушай, она и черта с рогами неоднократно встречала. Вечно ей всякое мерещится. Лично я не думаю, что Серышев на такое способен, хотя то, что он бабник и потаскун, все давно знают, ещё с предвыборной кампании. Тогда обо всех кандидатах на мэрское кресло одни только гадости и писали. Интересная такая информация - тот за убийство отсидел, этот - три завода присвоил и по миру пустил, а третий - многоженец аморальный. Из кого выбирать?
- Ну, я бы многоженца выбрала, если уж иной альтернативы нет, - подумав, решила я.
- Вот и остальные примерно так же рассуждали. Поэтому Серышев и стал градоначальником. А две его жены все ещё скандалят на тему - кто действующая, а кто бывшая. Два раза уже в публичных местах безобразные склоки устраивали.
- Интересная у вас в Курепанове жизнь… Небось все кости местному бомонду перемыли.
- Ага, есть тут у нас одна газетенка - «Цвет хаки» называется. В народе прозвана «Цвет каки».
- Как? - засмеялась я. - Серьезно?
- Вполне. Это типа намек на то, что газета борется за экологию и одновременно публикует всякие разоблачения, как желтая пресса. А если желтый с зеленым смешать, вроде и должен получиться цвет хаки. Хотя я не уверена…
Тут она замолчала и задумалась. Потом радостно топнула ногой, едва не отдавив Джине лапы.
- Вот! Вспомнила, откуда я того лысого типа в «восьмерке» помню! Это он «Цвет каки» основал! Главный местный сплетник и папарацци - Фесуненко. Его это газетенка. И что он тут делает, скажи на милость?
- Погоди, - притормозила я подругу. - Хочешь сказать, что в Лямизове обосновался какой-то собиратель компромата?
- Да! - в ажитации вскричала Лялька. - Именно! У нас выборы всего год назад проходили, и я его рожу тогда по телевизору видела - он как раз про Серышева с его многоженством повествовал. Вообще-то говорят, что он не совсем адекватный товарищ, с большими заскоками. Но, судя по тиражам и популярности «Каки», со всех этих скандалов свой бутерброд с толстым слоем икры он имеет.
- Тогда ты права - его появление в Лямизове выглядит странно, - кивнула я. - Хотя нам-то какое до этого дело?
Я откровенно зевнула и предложила:
- Давай все-таки спать, а. Отдохнуть хоть немного хочется.
Лялька явно жаждала ещё поболтать, но закон гостеприимства возобладал.
- Ладно, пора на боковую. Хорошо бы завтра дали хоть немного расслабиться.
К каким высшим силам она обращалась, я не совсем поняла. Тем более что эти силы к просьбе отнеслись с точностью до наоборот.
***
Утро началось с того, что обожравшаяся накануне собака в полшестого принялась выть и стонать, требуя выпустить её на прогулку. Так как Лялька ни в какую не реагировала на эти просьбы, пришлось вставать мне.
Над просыпающимися окрестностями витала прозрачная утренняя дымка, где-то орали петухи и даже мычала корова. Сельская идиллия!
Джина выбежала в сад, а я остановилась на крыльце, наблюдая за ней. Что если собаке опять придет в голову удрать, и нам перед её хозяевами придется оправдываться? Но нет - быстренько сделав свои делишки, псина ринулась обратно в дом и уселась перед холодильником. Так, ясно - от него она точно никуда не сбежит.
Выудив заледеневшие кости, я разморозила их в микроволновке и выдала собаке завтрак. А сама задумалась - стоит ли возвращаться в постель и досыпать или уже смысла нет? Неожиданно мои размышления были прерваны - где-то рядом затормозила машина, и послышались бодрые мужские голоса. Почему-то мне пришло в голову, что прикатил Куковский - вдохновленный маменькой с утра пораньше припасть к Лялькиным стопам на предмет воссоединения семьи. Я подошла к окну и выглянула на улицу. Но ничего не увидела, так как обзору мешали кусты сирени. А голоса опознать не смогла.
Пришлось выходить наружу и топать к калитке. К моей радости, обнаружилось, что приехал не Семен Кузьмич, а наш бородатый сосед, как там его… ага, Егор Михайлович Беляев. Подкатил он на красной «Ниве» и сейчас стоял перед ней, и, размахивая руками, что-то втолковывал другому мужику. А вот это уже интересно… Высокий импозантный блондин, да ещё с темными бровями. Такие экземпляры меня редко оставляют равнодушной. Поэтому я рискнула высунуться за калитку.
Мужчины замолчали и обратили на меня взоры.
- Доброе утро, Антонина, - без запинки приветствовал меня Беляев.
- Доброе утро, - лучезарно улыбнулась я. От улыбки у меня появляются на щеках ямочки, поэтому приветствие получилось весьма привлекательным. Если, конечно, не считать того, что я, кажется, забыла причесаться. Ну и ладно, ямочки важнее.
- Вот, познакомьтесь, это Олег, - представил Егор Михайлович блондина. - Олег Тихомиров. Проведет тут пару недель в качестве бесплатного охранника.
Блондин картинно повел плечами и приосанился. К его чести надо сказать, что поводить ему было чем - плечи что надо. В отличие от вполне заурядных статей самого Беляева.
- Вы бодигард? - наивно подняла я бровки. - Настоящий?
- Нет, что вы. Я, скорее, коллега Егора. А в охранники продался на время отпуска - чтобы в спокойной обстановке диссертацией заниматься. Увы, в силу некоторых обстоятельств в моих домашних условиях это невозможно.
Голос у Олега оказался приятным - низким и вкрадчивым, словно у сытого тигра. Обожаю такой тембр. Искреннее восхищение отразилось на моем лице, но мои визави не успели этого заметить, они внезапно дружно уставились куда-то за мою спину и не менее дружно вытаращили глаза.
Я обернулась.
В распахнутой настежь калитке стояла Джина со здоровенным обглоданным мослом в зубах.
- Я вижу, что вы тоже позаботились об охраннике, - с запинкой произнес Беляев.
А Тихомиров моментально перестал играть бицепсами и напрягся.
Собака положила кость на землю и внимательно осмотрела мужчин.
- Хорошая собачка, - проблеял Тихомиров. - И аппетит у неё хороши . А это… поводка у вас случайно нет?
- Нет, - пожала я плечами. - Нам он без надобности. Джина, хочешь сосиску?
При слове «сосиска», собачка мгновенно подхватила мосол и вперед меня поскакала в дом. Вслед нам не раздалось ни звука.
- Что это за типы у нас под окнами с утра базар устроили? - поинтересовалась спускающаяся по лестнице на ощупь, чуть ли не во сне, Лялька. - Что за фигня, то воют, то ноют, то бубнят…
- Не совсем у нас, просто соседские ворота рядом, - объяснила я, выдавая Джине обещанный мясопродукт. - Этот Беляев какого-то типа в качестве сторожа притащил. Будет ему дом охранять от воров.
- Понятно, - Лялька плюхнулась в кресло качалку и пожаловалась: - А я такой сон про красавца-мужчину не досмотрела. Представляешь, под храп этой скотинки мне всю ночь исключительно мужики снились.
- Тебе кофе варить? - перебила я её, включив кофемолку.
- Вари, и побольше. И вообще, сколько времени? - Тут подруга продрала, наконец, глазки, взглянула на часы и вздрогнула: - Жуть какая, я никогда в жизни так рано не вставала.
- Эй, хозяева, - громко заорал кто-то с улицы и загрохотал кулаком в калитку. - Дома?
- О, боги, кого это опять принесло? - подскочила Лялька, хватаясь за виски. - И зачем так шуметь спозаранок?
Опять не успев причесаться, я понеслась к калитке, потому что подруга была одета явно не для появления на людях - в длинную майку и тапки с кошачьими мордами.
Бесцеремонный гость - плохо выбритый мужик лет пятидесяти с гаком, уже тянул волосатую лапу к запору, чтобы вторгнуться в границы Лялькиного владения. Я свирепо уставилась на него, и спросила:
- Что вам угодно?
- Я это, за собачкой пришел, - буркнул мужик, продолжая дергать щеколду. - Объявление вы рисовали, вот и давайте сюда.
Что-то меня насторожило в его тоне. Вдобавок я никак не могла представить нашу красавицу Джину в щегольском ошейнике рядом с этой обрюзгшей тушей в растянутой майке.
- Хорошо, сейчас приведу, - прищурилась я. - А для начала скажите, как зовут вашу собаку и какой она породы?
- Дык, какой там породы, - нагло ответил мужик, но руку от запора убрал, - обнаковенная собака. Присвоили - вертайте.
- Значит, как зовут, тоже не знаете, - ледяным тоном констатировала я. - Ну, хотя бы кобель ваша собака или сука?
- Вот вы, городские, все такие, как чуть что, так сразу матерно ругаться! Бумагу писали?
- Писали, - подтвердила я.
- Тогда давайте мне, я хозяин собаки.
Тут я заметила, что в другой руке мужик держит моток веревки, которая явно не смогла бы удержать нашу потеряшку. Внезапно мне стало смешно.
- Хорошо, - ласково сказала я. - Сейчас приведу песика. Пусть опознает вас, обнюхает, оближет…
Я быстренько сбегала и позвала Джину. Та, в надежде на лакомство, охотно потрусила за мной.
Из-за сирени и калитки, мужик не видел её приближения, и когда я распахнула створку, эффект был именно тот, на который я и рассчитывала:
- Сдурела?! - попятился небритый и взмахнул веревкой. - Убери эту тварь!
- Но она же ваша, - деланно возмутилась я. - Сами утверждали, вот и забирайте. Джина, иди, иди к своему папочке.
- Р-р-р? - удивилась собака, а когда мужик опять взмахнул своей веревкой, грозно гаркнула на него - Р-гав!
Некоторое время мы с удовлетворением наблюдали, как наглец поспешно удаляется в туманную утреннюю дымку. Интересно, зачем ему чужие собаки? Неужели, читая в объявлении слово «большая», он не понимал, что может нарваться на действительно большую псину?
Красной машины у ворот Беляева уже не было - или на ней уехали, или загнали в гараж, который вплотную примыкал к Лялькиному, но размерами был немного побольше.
Когда мы вернулись в дом, подруга все ещё пила кофе, просматривая в интернете новости.
- Ой, что в мире-то делается, просто читать страшно, - сообщила она, не отрываясь от монитора. - Лавины, землетрясения, ураганы…
- Ноут не залей, - проворчала я. - У нас тут тоже страшное делается. Сейчас, к примеру, явился какой-то наглый перец, хотел забрать Джину. Правда, быстро передумал. И вообще, хорошо бы нам сейчас сходить искупаться.
- Ты иди, - вяло отмахнулась подруга, - а мне что-то лень. А что за перец и почему не забрал, если хозяин?
- В том-то и дело, он был скорее похож на тех, кто поставляет собачатину в придорожные шашлычные.
- Что?! - Лялька подавилась кофе, и я едва успела выдернуть у неё из под носа ноутбук. - О-о-о, меня сейчас стошнит!
- А нечего всякую дрянь лопать, - отрезала я, зная о пристрастии подруги ко всяким сомнительным забегаловкам около автотрасс. - Сколько раз говорила, что там кормят непонятно чем. И ладно, если только собачатиной.
- Ну вот - аппетит испорчен на весь день, - принялась стенать подруга, поглядывая на нарезанную сырокопченую колбасу.
Джина подошла и сочувственно уложила башку ей на колени, всем своим видом показывая, что уж её-то аппетит не пострадал, и если кто-то хочет поделиться ненужным кусочком, то она вполне благосклонно его примет.
- Кстати, верни-ка ноут, - внезапно оживилась Лялька, - я тут насчет пород собак информацию посмотрела. Так вот, выходит, что наша красотуля, очень даже аристократических кровей.
Повозив и пощелкав мышкой, подруга нашла нужный сайт и ткнула пальцем в фотографию пса, весьма похожего на Джину и увешенного медалями от шеи чуть ли не до земли. Единственное отличие состояло в том, что у пса были обрезаны уши и хвост. А вот если вернуть их на место - просто не отличить.
- Кане-корсо, - прочитала я. - Никогда не слышала о такой породе. Итальянская?
- Похоже, да. Ну и откуда ты такая благородная дама объявилась в нашем посконном Лямизове? - Лялька почесала собаку за ухом, и та зажмурилась и засопела от удовольствия.
- А псиной от тебе все же воняет, - поморщилась подруга, - несмотря на голубую кровь. Тонь, вы бы действительно сходили, что ли, на пруд, пока никого там нет, а то в душ её вряд ли затащишь. Да ещё и ор может поднять. Ишь, млеет, чудовище…
На пруд мы сходили. Джина завидев воду, сразу кинулась в неё и долго с удовольствием плавала. Правда, потом отряхивалась так, что брызги летели метров на десять, но пляж был пустынен, и окатило только меня.
К сожалению, вскоре появилась какая-то семейная пара, и дама немедленно принялась возмущаться присутствием в общественном месте опасного зверя. Спорить я не стала, быстренько накинула сарафан, и мы двинулись в обратный путь. По настоянию Ляльки я все же использовала в качестве собачьего поводка ремень от старой сумки - просто чтобы не вызывать опасения у встречных.
Отсутствовали мы не более часа. А вернувшись, обнаружили в доме никого иного, как Олега Тихомирова собственной персоной. Восседал он за столом и наслаждался беседой с Лялькой. Подруга уже успела переоблачиться в шортики и весьма игривую маечку. Да и вела себя весьма игриво. Впрочем, я всегда знала, что наши идеалы мужчин совпадают в общих чертах, но различаются в частностях. Иначе с чего бы мы так терпеть не могли мужей друг друга?
Увидев меня в обществе мокрой собаки, гость вскочил и залебезил, будто жаждал непременно завоевать расположение Джины.
Некоторое время мы все дружно, включая собаку, улыбались друг другу, словно японцы на приеме у императора. Лялька при этом ещё и старательно отводила глаза, исходя из чего я поняла, что она не прочь продолжить знакомство с Олегом. Ну, мне, конечно, не привыкать к жертвенности, так что пусть их, воркуют.
- Джина, пошли-ка на солнце сохнуть, - окликнула я собаку и поволокла её во двор, с трудом оторвав от стола, на котором было разложено столько вкусных вещей - и печенье, и сыр, да и сливки в кувшинчике - тоже вещь неплохая.
Оказавшись за дверью, отгородившей её от вожделенной еды, Джина быстренько обогнала меня и моментально заняла топчан, не оставив мне ни малейшего шанса спихнуть её тушку или пристроиться рядом.
- Ну и ладно, - обиделась я. - Раз так, пойду прогуляюсь к ручью. Надо же хоть раз его увидеть.
Хвостатая эгоистка сделала вид, что не слышит моих слов, и не сделала ни малейшей попытки присоединиться. И вскоре я её отлично поняла - валяться под пробивающимися сквозь листву солнечными лучами и поставлять теплому ветерку влажную шкурку куда приятнее, чем таскаться по зарослям тальника.
Вначале я пробралась через садово-огородные джунгли и наткнулась на забор. Искать в нем что-то вроде калитки не стала - просто пролезла между изрядно прореженными кем-то штакетинами и оказалась на задворках участков. Дальше начиналась та самая пойма ручья, о которой так интригующе рассказывала Аврора Романовна. Уж не знаю, как она умудрилась разглядеть и опознать мэра, но лично я дальше собственной вытянутой руки не ничего не видела - на болотистой почве ивняк рос сплошной стеной. Воздух тут был влажный, наполненный прямо-таки тропическими испарениями и запахами.
Вначале попытки отыскать ручей ничего не дали - он будто сквозь землю провалился. Потом я сообразила, что иду не перпендикулярно руслу, а параллельно ему, и могу так топать и топать до самого пруда. Причем, маршрут я выбрала самый неудачный - зачем-то лезу сквозь заросли вместо того, чтобы двигаться рядом с ними. Сделав это открытие, я изменила направление и тут же увидела ручей у себя под ногами. Как ещё в него не влетела - непонятно.
Полюбовавшись на водный поток шириной метра полтора, а кое-где целых два, я молча развернулась и, шлепая босоножками по грязи, из которой в основном состояли берега, потащилась обратно. Прогулялась, называется. Собака куда мудрее меня оказалась…
Размышляя над проблемой собственной умственной полноценности, я вернулась обратно к заборам дачных участков и прикинула, насколько далеко я успела уйти. Ага, вон крыша Лялькиного дома с печной трубой. Интересно - печи нет, а труба есть…
Я перелезла через забор, слегка удивившись тому, что заросли между ним и домом стали куда реже, но труба в тот момент занимала меня куда больше. Потом до моего сознания дошло, что я слегка ошиблась, и вместо Лялькиного, влезла на участок Беляева. А когда дошло, и я поняла, что передо мной то самое место, где позавчера лежал лысый труп, я тут же увидела ноги. Ноги, обутые в мужские в ботинках с толстой рубчатой подошвой. Одеты ноги были в черные джинсы и лежали на земле, торча из крапивы. Почему-то на этот раз я не принялась сразу же вопить, а напротив, впала в столбняк. Сколько я так торчала, неизвестно, но точно помню, что все это время у меня в голове металась одна мысль - почему именно мне достается сомнительное удовольствие обнаруживать в этом месте мертвецов? Ну почему? Почему не кому-то другому или не где-нибудь в стороне?
В том, что ноги принадлежат трупу, я не сомневалась ни секунды Мало того, я была уверена, что даже если этот труп - другой, то он все равно окажется лысым. И если зайти со стороны дома и взглянуть на крапиву, то сквозь неё будет видна желтая блестящая лысина.
Наверное поэтому все, что случилось дальше, оказалось для меня полной неожиданностью.
Одна нога внезапно шевельнулась, дернулась и энергично почесала другую.
Я охнула и попятилась, уперевшись спиной в забор. Лежащий в крапиве труп, услышав позади себя движение, в свою очередь взвился на четвереньки и обернулся.
Вот тут я, наконец, и заорала, вложив в свой вопль всю силу легких. Потому что на меня смотрела все та же ужасная волосатая и бородатая рожа - та самая, которую я видела ночью в своем окне, а затем и в синей машине.
Я орала, ожидая, что этот тип сейчас бросится на меня и примется или душить, или резать, или то и другое одновременно. Но он испугался, кажется, не меньше, чем я. Подхватив, что-то с земли, он резво отскочил в сторону, проломился через кусты и крапиву и только потом поднялся с четверенек и с треском перевалился через забор.
Потеряв лохматого из виду, я вышла из столбняка и помчалась к Лялькиному дому. Можете мне не верить, но я совершенно не помню, как перелезала через ограждение между участками, так что не исключено, что я его просто перескочила - как коза.
На своей территории меня окружили выскочившие из дома Лялька с Олегом и Джина. Причем, похоже, что собака от моего вопля спросонок свалилась с топчана.
- Что, опять труп? - простонала подруга, вцепившись в меня, словно стрекоза в былинку.
- Нет, то есть, да! Там, - я махнула в сторону крапивы, - тот лохматый, из окна!
- Другой, не лысый?
- Говорю же - нет! И живой! Убежал… - и зачем-то добавила: - На четвереньках.
Тихомиров слушал нас, разинув рот.
- Черт! Чего тогда так орала?
- Ты бы на моем месте тоже заорала!
- Девушки, девушки, - попытался вклиниться в наши крики Олег. - Может быть, поясните, из-за чего столько шума? Кто там труп, и почему то лысый, то лохматый и бегает, да ещё на четвереньках?
Мы моментально прикусили языки и попытались принять самый невинный вид. Но блондину так хотелось получить ответ на свой вопрос, что я понимала - просто так он от нас не отстанет.
- Ничего особенного, - пожала я плечами. - Я Беляеву уже говорила, что какая-то лохматая сволочь залезла на крышу веранды и напугала меня ночью. А сейчас я немного ошиблась и влезла на участок Егора Михайловича. И там, в крапиве этот тип лежал, как мертвый. А потом как вскочит - у меня просто сердце в пятки ушло.
Олег с сомнением выслушал все это и почесал в затылке:
- А кто тогда был мертвый и лысый?
- Никто! - хором заверили мы. А Лялька сочла нужным пояснить: - Лохматый, значит, не лысый, а живой, значит, не мертвый. Теперь понятно?
Блондин потрясенно замолк. И тут позади раздалось многозначительное:
- Вот оно как, значит…
Ну и кто там мог появиться, кроме Семена Кузьмича Куковского? Вот чуяло моё сердце, что сегодня он непременно нанесет нам визит.
Бывший бандит и Лялькин супруг высился горой негодования. Маленькие глазки метали молнии, а крошечные ушки пламенели, словно у пятиклассника, застигнутого за рассматриванием картинок из «Плейбоя».
- М-м-м… - издала осторожное мычание Джина, усаживаясь в сорняки и подбирая хвост.
- А что, какие-то претензии? - сморщила свой крошечный, тщательно отполированный скрабом нос подруга. - Вы, мужчина, вообще с чего тут права качаете?
Тихомиров с ужасом уставился на Ляльку. Если не знать, что Куковский - подкаблучник и бывший муж, то впору действительно было ошалеть - такая пигалица и разговаривает со страшным гоблином, способным прибить её одним щелчком, словно тот - нашкодивший котенок.
- Я тут… эта… - немедленно смешался Семен Кузьмич и извлек из-за спины букет. Ну да, конечно - алые розы изумительной красоты и дороговизны в золотой бумаге.
- Тебе… - он для убедительности потряс розами так, что я испугалась, что с них слетят все лепестки. Но цветы выдержали тряску и зависли в полуметре от Лялькиной физиономии.
Подруга подняла бровки и обернулась к застывшему истуканом Олегу.
- Как ты считаешь, дорогой, - жеманно произнесла она, - могу я принимать цветы от совершенно посторонних мужчин? Тем более в твоем присутствии?
Тихомиров с шумом втянул в себя воздух, потом пожал плечами и развел руками. Лишь обладая очень причудливым воображением можно было трактовать эти телодвижения, как категорическое возражение, но Лялька немедленно самым суровым жестом отринула букет. Мало того, она нежно и цепко ухватила Тихомирова за локоток и повисла на нем с таким соблазнительным и коварным видом, что Куковского немедленно перекосило.
Не произнеся более ни слова, он всучил мне розы так, словно передавал гранату с выдернутой чекой, и с гулким топотом и сопением удалился. Спустя несколько секунд бешено взревел автомобильный мотор и вскоре его звук растаял вдали.
- Кто это был? - потрясенно спросил гость.
- Да так… - Лялька отцепилась от его локтя, и я испугалась, что она чего доброго решила упасть в обморок. Но этого не случилось - подруга состроила загадочную мину, после чего изобразила в воздухе рукой нечто витиеватое.
Тихомиров обратил вопросительный взгляд на меня.
- Это одна из жертв Лялькиной неземной красоты, - честно сообщила я, доставая цветы из шуршащей упаковки и озираясь в поисках подходящей банки.
- Ваза в шкафчике над кухонным столом, - подсказала Лялька. - И стебли подрежь - дольше простоят.
- Могла бы и сама подрезать! - огрызнулась я. - Кстати, наша охранница втихаря слиняла от греха подальше.
Я издали показала кулак валяющейся под грушей Джине, но та предпочла сделать вид, что к ней это не относится.
***
После приготовленного наспех обеда подругу внезапно обуял приступ чистоплотности, и она занялась уборкой. Я вначале собиралась предаться неге и лени, но обнаружила, что топчан все ещё занят собачьей тушей. Лезть на сопредельную территорию никакого желания не было, хотя Тихомиров, уходя, предложил не стесняться и загорать на соседнем участке в любое время, в любом составе, а также виде. Ну нет, меня туда теперь и калачом было не заманить.
И куда бедной дачнице податься - пруд, магазин да собственный участок, вот и весь выбор. Не бродить же мне по улице туда-сюда. Тяжко вздохнув, я решила-таки принять участие в субботнике. Оказывается, Лялька расчищала место для буфета. И перемещение древнего монстра планировала осуществить с максимальной помпой и привлечением мужской силы в лице Тихомирова и Беляева. Мне эта идея не слишком импонировала, поскольку я заподозрила, что подруга собралась сосватать мне бородатого Егора Михайловича, чтобы я не составила ей конкуренцию на ниве охмурения Олега. Но я на это лето никаких романов не планировала, тем более с первыми встречными. И неизвестно ещё, что за фрукт этот Беляев, если у него во дворе трупы валяются и лохматые личности в засаде лежат.
Тут я напряглась и кое-что вспомнила. Вернее, присмотрелась к картине бегства лохматого, прокрутив её, словно пленку в подсознании. А ведь тот предмет, который лохматый с собой уволок, был биноклем. Точно - большим армейским биноклем! И как это прикажете понимать?
Лысый помер, потом исчез, а на том же самом месте залег лохматый и наблюдал в бинокль за домом Беляева. Хотя, в принципе, мог и за Лялькиным…
- Вот гад! - шваркнула я в сердцах тряпку в тазик. - Скотина такая!
- Ты о ком? - Лялька как раз тащила ворох пледов и замерла в изумлении.
- О лохматом! Ляль, ты только не пугайся, но, похоже, он - вуайерист-извращенец! Я только что это поняла. Постоянно наблюдает за нами в бинокль, а по ночам заглядывает в окна спален.
- Ух ты… - подруга свалила пледы в кресло и задумчиво почесала лоб. - Уверена?
- Уверена. Ну сама посуди - в ту ночь он прилип к моему окну. А сегодня я его застукала за забором, откуда прекрасно виден почти весь дом. Именно с той точки! Вначале-то я решила, что он наблюдает за соседом, но смысла в этом нет никакого, а тут мы - две раскрасавицы шляемся в разных видах и полной уверенности, что никого это не волнует.
Лялька нахмурилась. Мысль о недреманном оке вуайериста ей в голову раньше как-то не приходила.
- Слушай, Тонька! - произнесла она с расстановкой. - Теперь я знаю, кто лысого придушил.
- Ну и кто?
- Лохматый! Помнишь, мы его нашли после того, как ты без лифчика загорала на лужайке?
Я кивнула. Ещё бы не помнить, я этот ужас до самой смерти не забуду.
- Значит, лысый из крапивы подглядывал за тобой! Тоже извращенец. А тут ещё один - лохматый. Видит - конкурент, ну он его и того… этого. А потом и труп спрятал.
То, что ради созерцания моих прелестей один вуайерист мог прикончить другого, настолько поразило меня, что я даже не знала, что и сказать. Звучало это дико, если бы не дикость произошедших событий.
И тут мне в голову пришла очевидная мысль.
- Слушай, а кто с другой стороны от тебя живет? - спросила я.
- В том и дело, что не знаю, - Лялька задумчиво переставила вазу с розами со стола на комод, а потом обратно. - Там, вроде бы, кто-то дачу снимает, Аврора говорила. Но я ни разу никого не видела. Только иногда слышу - дверь тихонько хлопает, вроде шмыгает кто-то. А кто - поди сквозь такую чащу разгляди.
- Это очень подозрительно, - сделала я вывод. - Что если этот лохматый психопат - наш сосед?
- Бабки же говорили, что он у Никифоровны живет, около пруда, и машину его там видели.
- Да что там твои бабки в автотранспорте понимают! Видели синюю машину, а чья она - понятия не имеют. Он вполне мог окопаться прямо у тебя под боком.
- И как мы можем это проверить?
- Как-как… Самое лучшее - сходить и постучать в дверь. А потом посмотреть, кто откроет.
- А что мы скажем?
- Скажем, что отключили электроэнергию. Вот и хотим узнать, у всех отрубили или только у нас.
Лялька покосилась на меня с уважением - очевидно, такой простой вариант ей в голову не пришел.
Однако сколько мы не барабанили в наглухо запертую калитку, никто так и не появился. Подглядывание в щели тоже ничего не дало, двор выглядел безжизненным - не сохло на веревке белье, не валялось, как, например, у нас, повсюду всевозможное барахло, занавески на окнах были плотно задвинуты. Нет, тут явно попахивало какой-то загадкой.
Мы возвращались к себе, когда к беляевскому дому подъехала машина, и из нее вылез Егор Михайлович. Он приветственно помахал нам рукой и принялся отпирать ворота. Но от Ляльки так легко не отлетаешься, она немедленно кинулась договариваться насчет передвижения буфета, и сосед, скрипя зубами, вынужден был пообещать, что через часок они с Тихомировым зайдут и передвинут все, что угодно и куда скажут.
Подруга отправилась готовить закуску и выбирать бутылку, которой собиралась отметить перестановку мебели, а я дошла до магазина и скупила там для Джины все имеющиеся в наличие кости крупного рогатого скота. Кости мне сложили в огромный пакет, и я с трудом поволокла его домой. Ну ничего, зато на ближайшие дни проблема с кормежкой не возникнет.
Послеобеденное время и жара давали о себе знать - улица была пустынна, только у одних ворот на скамейке, словно бдительные стражи, сидели давешние бабки. Одна смотрела налево, другая направо. То ли наблюдали за порядком, то ли выискивали аудиторию для сплетен.
- Студень варить собралась? - завидев торчащие из моего пакета мослы, оживилась одна. - Это правильно, хорошее дело.
- А у Никифоровны-то, у Никифоровны… - перебила её вторая. - Ты только послухай! Такой гвалт стоял, не приведи господи! Говорят, миллиён украли… Это ж подумать страшно, сколько денег.
- Да не миллиён, говорю тебе, - отмахнулась первая. - А муж жену с хахелем застукал, вот и взбеленился. Чуть не поубивал обоих. Всю посуду в горнице переколотили.
Притормозив, я в недоумении выслушала эту противоречивую информацию. Возможно, для Лямизова это и чрезвычайное событие, но мне-то какое-дело? Но уйти было неудобно, старушкам не терпелось поведать новости хоть кому-то, да и отдохнуть не мешало - уж больно тяжелые оказались кости. Поэтому я спряталась в тень ворот и продолжила слушать.
- А я говорю тебе - милиён украли, сама видела, как вор с чемоданом убегал, а двое за ним гнались. Всех гусей всполошили, - с торжеством поведала первая бабка.
- Так то хахель и был, а в чемодане не милиён, а автомат.
Тут вторая бабка поняла, что хватила лишку. Да и первая тут же отреагировала совершенно логично:
- А ежели у его автомат был, чего он побёг? Пострелял бы тех двоих, и вся недолга.
Вот к чему приводит обилие боевиков на нашем телевидении… А с виду такие милые старушки.
Оставив бабок спорить о причинах «гвалта», и так и не разобравшись, кто за кем и зачем бегал, кто бил посуду и что украли, я двинулась дальше - едва ли не в объятия каравеллой плывущей мне навстречу Авроры Романовны. К моему ужасу, лицо дамы также излучало прямо таки нечеловеческое желание поделиться новостями.
- Тонечка, - прощебетала она. - Вы слышали?
- Э-э-э… - протянула я, понимая, что повторно выслушивать слухи о милиёне, автомате и застуканном «хахеле» просто не в состоянии.
- Я была права! - торжественно изрекла Аврора, не обращая никакого внимания на моё замешательство, - Это был Серышев! А ведь вы мне не верили!
Она погрозила мне пухлым пальчиком и фыркнула.
- Я и не сомневалась, - заверила я, стараясь обогнуть препятствие на максимально безопасном расстоянии. - Именно он.
- Вы что, тоже его видели? - на лице Авроры Романовны появилось выражение разочарования.
- Серышева? - опрометчиво переспросила я. - Нет, никогда.
- Ну, тогда слушайте! - взвизгнула дама. - Будете знать, какова наша власть!
Я обреченно плюхнула злополучные кости в траву. Нет, в лучшем случае я дотащу их до дома только к вечеру.
В изложении Авроры Романовны произошедшее в доме неведомой мне Никифоровны выглядело следующим образом.
Воспылавший чувствами к Маняше Поповой мэр града Курепанова Иван Георгиевич Серышев обольщал упрямую и ленивую деву долго и безуспешно. Маняша готова была сколько угодно прогуливаться с ухажером под ручку по лямизовской улице, сидеть у пруда или лузгать семечки на завалинке. Но ехать куда-то в более укромное место типа отеля или хотя бы мотеля ей было влом. Серышеву же, при двух уже имеющихся и без конца скандалящих женах, никак не хотелось крутить амуры на виду у целой деревни. Поэтому он пошел на хитрость и инкогнито снял у Никифоровны две комнатки на втором этаже - в надежде заманить туда апатичную девицу. Но коварным мэрским планам не суждено было осуществиться. Вернее, Маняшу в лямизовские «нумера» он сегодня с утра все-таки уговорил подняться, и даже приступил к процедуре обольщения с использованием конфет и шампанского. Происходило это в одной комнате, в то время как во второй резалась в подкидного дурака охрана Серышева в количестве двух здоровенных балбесов.
Балбесы, привыкшие к тому, что их подопечный, во-первых, отличается любвеобильностью, а во-вторых, с точки зрения безопасности нафиг никому не нужен, полностью утратили бдительность. Поэтому когда ближе к обеду внезапно появились трое или четверо (тут Аврора Романовна точной информацией не владела) индивидуумов со стволами наперевес, никаких ответных действий предпринять не успели. Индивидуумы разоружили и связали доблестных бодигардов, после чего долго трясли за шиворот их и мэра, выясняя, куда мог пропасть некий Гусаков, который жил в этом же доме на прошлой неделе. Впоследствии выяснилось, что допросу, кроме мэра, также подверглись все остальные обитатели импровизированной гостиницы в количестве двух греховных парочек и тех семейств с малолетними детьми, а также сама Никифоровна. Следов Гусакова обнаружено не было, хотя дом тщательно обыскали, повредив при этом некоторое количество имущества его владелицы.
Когда неизвестные, наконец, удалились, оказалось, что Маняша, слопав все конфеты и соскучившись, потихоньку исчезла. Кроме того, обнаружилось, что нападавшие, видимо во избежание преследования, прокололи колеса машины, в которой приехал блудливый мэр. Серышев рвал и метал. Наорав на своих охранников, он подхватил кейс, с которым никогда не расставался и в котором хранил много нужных и ценных вещей, вызвал такси и в сердцах помчался ему навстречу, породив в народе тот самый миф о воре с чемоданом. А те, двое, которые по версии одной из бабок за ним гнались, похоже, как раз и были провинившиеся телохранители.
- Вот, докатились! - патетически завершила повествование Аврора Романовна. - Сплошной разврат и криминал!
- А когда, они говорили, пропал этот Гусаков? - невежливо перебила я её.
- Никто не знает. Никифоровна твердит, что с неделю назад у неё поселился, а дальше она за дачниками не следит - деньги заплатил и живи свой срок.
- Ну а как он выглядел? - теперь уже я намертво прилипла к общительной даме. Да так, что она даже слегка опешила.
- Как выглядит?.. Обыкновенно. Я сама мельком его видела - лысый такой, в очках. А вы почему интересуетесь? Видели его где-то?
- Нет, не видела, - сразу очнулась я. Вот только осложнений в истории с лысым трупом мне не хватало. - Просто на всякий случай спрашиваю, вдруг случайно встречу.
- А, ну тогда ладно. Будьте, Тонечка, особо бдительны. Видите, что у нас творится, просто Чикаго какое-то!
Чикаго… Она в Москве не жила. Куда там теперь Чикаго до Москвы или Питера!
***
Дотащив проклятые мослы и с трудом запихнув их в морозилку, я конспективно изложила Ляльке услышанное.
- Гусаков, говоришь? - задумалась подруга, протирая бокалы. - Нет, не слышала ни разу. Да и какое нам дело, собственно? Какие-то темные делишки, бандиты…
- Ляль, а может, твой Куковский его знает? - выдвинула я идею.
- Не мой! Не мой Куковский! - сразу взвилась она. - Видеть его не хочу, слышать не желаю!
- Ну не желай, на здоровье. Но спросить-то ты можешь? - рассердилась я. - Ты не думала, что этот Гусаков был тут оставлен твоим бывшеньким, чтобы за тобой присматривать?
- Не думала и не думаю, - отрезала Лялька. - Но Семену, так и быть, позвоню.
Она отшвырнула полотенце и принялась разыскивать мобильный телефон. Разговор вышел краткий - подруга оборвала его сразу же, получив ответ на заданный вопрос.
- Куковский никакого Гусакова не знает, - сообщила она. - И фамилию такую впервые слышит. Обещал поспрашивать. Если что - позвонит. Кстати, поклялся, что никого тут не оставлял. И я ему верю - попробовал бы он!
Она погрозила в пространство крошечным кулачком. Лежавшая на половичке Джина шумно вздохнула.
- Тук-тук-тук! - донесся бодрый голос от входной двери. Соседушки-грузчики пожаловали. Впрочем, выглядели Егор Михайлович и Олег так, словно собирались не буфет тягать, а в шезлонгах мартини попивать - в светлых колониальных костюмах, с сияющими лицами. Сияния поубавилось, когда Лялька показала им буфет. Можно даже сказать, что при виде дубового монстра физиономии у обоих вытянулись.
- Ничего, мы поможем, - оптимистично заверила их подруга. - А то другой мужской силы у нас нет.
Тихомиров наверняка тут же вспомнил литую мускулатуру Куковского, но промолчал. А Беляев решительно выдохнул и принялся вынимать из нижней части буфета ящики и полки, чтобы хоть немного облегчить махину. Мы помогали ему по мере сил. Надо сказать, что даже части буфета весили вполне прилично.
- О, тайник обнаружил! - внезапно воскликнул Олег. - Не иначе прежний владелец был шпионом.
Лялька немедленно бросилась смотреть. Ещё бы - прежними владельцами буфета были её родственники примерно до третьего колена. Но тайник оказался совсем не шпионским.
- Ага, похоже, это заначка моего папули, царствие ему небесное, - заключила подруга, разглядывая приклеенный синей изоляционной лентой к днищу старый конверт и извлеченные из него две красные купюры - доперестроечные десятки. - То-то матушка все никак его захоронку найти не могла. Теперь понятно, почему.
- А мой без затей - в банку с шурупами прятал, - вспомнила я. - И никак не мог понять, почему оттуда денежки регулярно исчезают. А когда сообразил, стал в старом валенке хранить, и однажды его вместе с заначкой и выкинули.
- Какие колоритные воспоминания, - с некоторой долей сарказма прокомментировал Беляев и неожиданно задумался.
- А сам-то где от жены бабки прятал? - съехидничал Олег. - Или ты, праведник, все ей отдавал?
- Представь себе, все - с неожиданной горечью огрызнулся Егор Михайлович. - Дурак был потому что. Ты-то, небось, умнее меня.
Чувствуя, что разговор сворачивает куда-то не туда, Лялька поспешила вернуть собравшихся к поводу, по которому мы все тут собрались - то бишь, к буфету. Отсоединив от него, все, что только отсоединялось, мужчины засучили рукава и поволокли махину в комнату. Буфет трясся и надсадно поскрипывал, но вскоре занял отведенное для него место. Ящики и полки вернули обратно, и все сошлись во мнении, что теперь в кухне-столовой-гостиной стало куда уютней. А главное, появился стиль. Стиль - любимое нами с Лялькой слово, означавшее, что в соединении чего-то с чем-то достигнут нужный уровень гармонии, и более незачем извращаться. В данном случае стиль был явно эклектичным, но и тем и хорош.
Благосклонно обозрев улучшенный интерьер, подруга ринулась сервировать стол, бонусом к которому служил флакон отличного французского коньяка. И тут Ляльку постигло жуткое разочарование, поскольку наши грузчики хором завопили, что именно сейчас пить они не могут, так как им сегодня надо ещё куда-то съездить. Зато есть они вполне могли, и с энтузиазмом налегли на Лялькины заготовки. Мы же решили, что в такую жару лучше выпить мартини со льдом.
Пока подруга колдовала с лимоном, который не желал выдавливаться, и льдом, который не хотел колоться, я наблюдала за Тихомировым. Чем-то он мне все больше и больше не нравился. И ведь, вроде бы, выставочный экземпляр - все при нем, а не нравился. Вот Беляев - самый заурядный тип, разве что глаза красивые, а в целом - куда симпатичнее. И я даже не могла сформулировать, в чем тут дело. Возможно, в том, что я сама Олегу не слишком понравилась? Или своим присутствием мешала ему затеять с Лялькой широкомасштабный роман?
- Не сиди с таким умным видом! - оторвала меня от размышлений подруга. - Достань-ка лучше оливки из холодильника.
В холодильнике царил вечный бедлам - все натолкано под завязку и безо всякой системы. Пытаясь определить, где могут находиться оливки, я рылась на полках, то и дело натыкаясь а предметы, которым делать там было совершенно нечего. Например, бигуди. Именно под ними обнаружилась искомая банка. Я с облегчением захлопнула дверцу, и случайно глянула на окно, выходящее на соседний двор. Показалось мне или нет, что около гаража что-то промелькнуло?
Нет, не показалось - я точно видела женщину в белой кофточке. Больше ничего рассмотреть не успела, но женщина была очень худая.
- Егор Михайлович, похоже, у вас гостья, - сообщила я Беляеву.
- Гостья? - удивился он, судорожно проглотив салат. - Я никого не жду и не знаю тут. Только Аврору Романовну.
- Аврора куда габаритнее, эта раза в три тоньше.
Тихомиров с Беляевым беспокойно переглянулись.
- Схожу, гляну, - сорвался с места бородатый. - Сейчас вернусь.
Но появился он только минут десять спустя, с совершенно растерянной физиономией.
- Кажется, кто-то порылся у меня в гараже, - сообщи он. - И в машине.
- С чего ты решил? - удивился Олег.
- Дверь была не заперта.
- Так может, забыл.
- Мог и забыть - тут же не Москва, не дергаешься все время. Хотя я после того, что в доме устроили - дергаюсь. Но в гараже точно кто-то побывал, и в машине шарил. Там у меня на сидении газеты оставались, а сейчас они - под сидением.
- Я их не трогал, - сразу счел необходимым сообщить Олег. - А дом ты проверил?
- Нет, хотя надо бы…
- А ну пошли!
И они бодрой рысью ринулись проверять. Мы с Лялькой переглянулись и тоже решили глянуть. Оказывается, и необходимости сигать каждый раз через ограду, чтобы попасть на сопредельную территорию, не было - там, где забор примыкал к гаражу, имелась секретная калитка - часть ограждения поворачивалась на петлях и запиралась на небольшой крючок. Но так как и петли, и крючок находилось со стороны участка Беляева, Лялька понятия не имела о таком удобстве.
- Ну надо же, - восхитилась подруга. - И барьеры брать не придется.
Дверь в дом Егора Михайловича была распахнута настежь, оттуда слышались громкие голоса. Помедлив, мы вошли. И как вошли, так и остановились - внутри явно все опять перевернули вверх дном. На полу валялись сброшенные с полок книги и какие-то толстые скоросшиватели, набитые бумагами, дверцы шкафов распахнуты, постельное белье тоже на полу, а диван-кровать - видавшая ещё советские времена «книжка» - вывернута наизнанку. В её недрах, забитых старыми журналами, тоже порылись.
- Вот сволочье, - ругался хозяин дома. - И ведь мы отсутствовали всего каких-то полчаса.
- Час, - подсказала я.
- Разве?... - удивился Беляев. - Ну ладно, час. И за это время не побоялись влезть и опять погром устроить. Мне что, теперь тоже собаку заводить? Но где я её возьму?
- Мы можем одолжить, - немедленно влезла со свежей идеей Лялька. - Хотя она все больше дрыхнет без задних ног. Но зато вид устрашающий.
- Обещаю подумать над вашим предложением, - горестно кивнул Егор. - Ну и что теперь делать? Нам действительно надо уезжать, вернемся не раньше полуночи.
- А давайте мы в качестве взаимопомощи тут порядок наведем. Вы нам - мы вам, - неожиданно для себя предложила я. Подруга глянула на меня с некоторым изумлением, но возражать не стала, наоборот, горячо поддержала.
- Неудобно как-то… - застеснялся Беляев. - Тут такой бардак.
- Видали и похлеще, - махнула я рукой. - Но если вы не хотите…
- Хотим, хотим, - поспешно вмешался Тихомиров. - Я только сейчас свои бумаги отдельно сложу, чтобы в Егоровых не затерялись.
Беляев развел руками:
- Придется соглашаться. Я вам, благодетельницы, ключ буквально через десять минут занесу. Только рубашку сменю.
Да уж, после таскания старого буфета, рубашки пришлось менять обоим грузчикам.
- А он оч-чень даже ничего, - ткнула меня локтем в бок подруга, когда мы вышли на свет божий.
- Кто? Олег?
- Да нет, Егор. Говорю - присмотрись к этому экземпляру - весьма перспективный. И неженатый, что немаловажно.
У меня возникло подозрение, что Лялька таким способом отвлекает мое внимание от приглянувшегося ей блондина, и я поспешила её заверить в том, что на этой стезе я конкуренцию никому составлять не собираюсь. Тихомиров продолжал мне не нравиться.
Мы убрали со стола и накормили Джину. Надо бы посмотреть в интернете, сколько раз и в каком количестве давать ей еду. Потому что, на мой взгляд, при такой диете и режиме дня наша потеряшка скоро перестанет в дверь проходить.
- Ну, мы поехали, - заглянул через открытое окно Беляев. - Сегодня можем и не вернуться. Если совещание закончится поздно, останемся ночевать в Москве.
- А что нам с ключом тогда делать? Не под коврик же его класть.
- Пусть у вас побудет, это запасной.
- Ну вот, - недовольно пробормотала я, когда соседи уехали. - Не было печали с одним домом, теперь за двумя приглядывай…
- Сама, между прочим, напросилась, - резонно возразила Лялька. - Ладно, бери ведро, пошли уборкой заниматься.
- А ведро зачем?
- Полы мыть, хозяйственная ты моя.
***
Наводить порядок в доме Беляева мы закончили уже в ранних сумерках. Права была подруга - ведро нам очень пригодилось. И тряпки. Потому что грязи по углам холостяцкого жилища накопилось немало. Растолкать по полкам и шкафам барахло и бумаги тоже оказалось непросто - их было слишком много, и не все влезли. Остатки мы без затей сложили в углу стопами и накрыли плюшевой накидкой.
Пока я отдаивала старый, видавший виды холодильник «Север» - жуткий раритет, продолжающий исправно покрывать морозилку толстым слоем инея, Лялька домыла окна и принялась за полы.
- Такое впечатление, что оказалась в раннем детстве, - мечтательно заявила она, оглядываясь. Картину портили только современные телевизор и компьютер, вся остальная обстановка была чуть ли не тридцатилетней давности. А коврик с мишками в сосновом бору и того древнее. В чисто отмытые стекла заглядывали ветки сливы с огромным количеством завязи. Пахло средством для мытья всего и зеленью.
- Приятно, черт побери. Надо бы и у нас такой субботник устроить, - разулыбалась Лялька. Потом подошла к окну и высунулась наружу. - Благодать! Эй, а вы тут что де…
Пока я соображала, что подруга имеет в виду, она вдруг вспрыгнула на ещё влажный подоконник и с шумом сиганула наружу. Послышался громкий топот, треск и сдавленный вопль. Отшвырнув тряпку, я бросилась к двери. Около дома было пусто, а шум доносился уже с другой его стороны. Я побежала вокруг, по пути прихватив черенок от лопаты, за какой-то надобностью прислоненный к стене около крыльца. Обогнув угол, я нос к носу столкнулась с встрепанной и запыхавшейся подругой.
- С ума сошла! - возмутилась я. - Это что ещё за индейские выходки?!
- Я его видела! - перебила меня Лялька. - В кустах сидел и морду высунул. Прислушивался, паразит!
- И кто это был? - сбавила я обороты.
- Понятия не имею - лохматый и бородатый. Увидел меня и дунул прочь. Ну, я погналась… Только он быстрее бегает. Пока я сюда добежала, он уже скрылся.
- Скрылся? Ты уверена? - я с опаской посмотрела на ворота гаража, с которым мы как раз поравнялись. Кажется, они были не заперты - между створками виднелась небольшая щель. Подруга мгновенно напряглась.
- Вот растяпа Егор свет Михайлович! Думаешь, этот лохматый мог там спрятаться?
- Не знаю, - честно призналась я, - но возможность у него такая была.
- А давай заглянем!
Боевой дух продолжал играть в Лялькиной крови, но я была осторожней.
- Заглянем, но вначале… Джина, Джина иди сюда! - заорала я что есть мочи.
На мой призыв никакого ответа не последовало.
Тогда Лялька ухмыльнулась и елейным голоском произнесла:
- А вот кому вкусные сосиски?
Через несколько секунд послышался топот, и лоснящаяся туша нетерпеливо запрыгала по ту сторону забора. Я открыла калитку и впустила собаку. Та, словно понимая, что от неё требуется, немедленно направилась к гаражу.
- Вот умница, - восхитилась подруга.
Собака с чувством выполненного долга растянулась у ворот в тени.
- Балда, - возмутилась я. - Лентяйка чертова! Без сосиски ничего не делает.
Вновь услыхав ласкающее уши слово, Джина потянула носом воздух и демонстративно вздохнула.
- Ну-ка, иди сюда! - Лялька слегка приоткрыла одну створку. - Иди сюда, собачка….
Собачка с интересом смотрела за её усилиями и не двигалась.
- Ну и ладно! - с этими словами подруга протиснулась в образовавшуюся щель и исчезла в гараже. Там загорелся свет. Через минуту появилась Лялькина голова и сообщила:
- Нет тут никого. Удрал, гад!
Я не поленилась, дошла до калитки и выглянула на улицу - в надвигающихся сумерках ни единой живой души не было видно. Даже бдительные старушки покинули свой пост. А они или Аврора Романовна были бы сейчас весьма кстати.
И тут…
- А-а-а! - завопила Лялька в гараже так, словно её режут. И следом раздался оглушительный лай - будто в железную бочку забухали. Это Джина подала весомый голос.
Подпрыгнув и развернувшись при этом на сто восемьдесят градусов, я помчалась обратно.
- Ах ты гад, ах паразит! - причитала подруга, мечась в небольшом пространстве и всплескивая руками. Примолкнувшая собака озадаченно вертела головой и уворачивалась от её стремительных перемещений. - Вот ты где окопался, негодяй! А ну, вылезай, мерзавец!
Тут я пригляделась и сообразила, в чем дело. Посреди гаража имелась ремонтная яма, узкая и довольно глубокая - как минимум метра полтора, а то и больше. Частично её прикрывал крепкий деревянный щит. Именно в эту щель и забился, как таракан, неизвестный.
Я заглянула с верху - точно, сидит, красавец. Даже какой-то промасленной ветошью для маскировки накрылся.
- Вылезай оттуда, я сказала! - все более свирепела Лялька.
Судя по упорному молчанию, окопавшийся в яме тип, выбираться наверх не собирался. На дне рядом с ним я увидела металлическую лесенку. Вон оно как - думает, что теперь мы его извлечь не сможем.
- Стоп, Ляля, - притормозила я подругу. - Ором тут ничего не добьешься. Сейчас мы его оттуда выковыряем. Вскипяти по-быстрому чайник и тащи сюда.
- Думаешь? - остановилась подруга. - Ладно, сейчас.
- Заодно баллончик с дихлофосом прихвати, уж если выкуривать, то по полной программе.
- Я ещё и крапивки нарву, у меня её в огороде дофига наросло! Будем охаживать вражину, когда вылезать станет! Чтобы знал, как по чужой недвижимости шастать и в окна за девушками подглядывать!
- Между прочим, это не ваша недвижимость, - впервые огрызнулся неизвестный.
- Нам её доверили охранять! - злорадно сообщила Лялька. - Вот вызову сейчас милицию, пусть менты с тобой разбираются! А ещё лучше - за кипяточком схожу. Слышишь, уже пошла.
Для наглядности Лялька затопала ногами. Джина, опасаясь за свои лапы, отодвинулась от неё подальше. Меня беспокоило то, что, несмотря на все усилия, рассмотреть морду врага нам толком так и не удалось, он продолжал, словно Гюльчатай, прятать её под тряпками. А что если этот тип нам уже знаком? Хотя лично у меня тут мужиков знакомых почти не было, а голос я явно слышала впервые. Но, может, он от Ляльки прячется?
Видя, что её топанье не возымело действие, Лялька разозлилась и на самом деле отправилась за чайником и дихлофосом.
- Слушай, - достаточно миролюбиво обратилась я к типу, - лучше бы тебе и правда вылезти. А то я Ляльку знаю, ошпарит кипятком, а потом ещё своему бывшенькому позвонит. А тот вначале по башке настучит, а потом уже подумает. Оно тебе надо?
Ответом была тишина.
- Ну ладно, дело твое, - вздохнула я. - Потом не говори, что тебя не предупреждали.
- И чего вы ко мне привязались? - горько вопросил неизвестный. - Что я вам сделал?
- Нам нет, - мгновенно отозвалась я. - Но вот то, что ты ко мне в спальню заглядывал, согласись, совсем не комильфо. И по кустам шастаешь, высматриваешь постоянно, а это нас, девушек, нервирует. Мы тут отдыхаем, а присутствие в кустах посторонних индивидуумов сильно мешает этому процессу.
- Нафиг вы мне сдались, - хамовато отозвался загнанный в яму лохматый. - Сами шастаете где попало, загораете голышом да ещё и к мужикам клеитесь!
- Что?! - зарычала вернувшаяся как раз к этой реплике Лялька. - Мы шастаем и голышом клеимся?!
Я знала, что подруга в гневе страшна, но не до такой же степени. Сунув мне в руки испускающий пар «Тефаль», Лялька с баллончиком наперевес сиганула в яму. Мы с Джиной синхронно раскрыли рты.
В следующую минуту произошло следующее - раздался короткий вопль, визг, Лялька вцепилась лохматому в шевелюру, но он как-то очень ловко из неё вывернулся и в абсолютно лысом виде сиганул из ямы. От неожиданности мы с собакой шарахнулись в разные стороны, и лысый бородатый мужик промчался мимо нас и ускакал мимо дома и через лужайку. Я выскочила из гаража, проследила за тем, как он скрылся в едва различимой в сгущающихся сумерках крапиве, и лишь после этого перевела дыхание.
- Это парик, - сообщила подруга, с кряхтением выкарабкиваясь из ямы. Она зачем-то потрясла перед моим носом воняющими дихлофосом патлами и брезгливо швырнула их на пол. Джина чихнула и рванула прочь.
- Эта собака лишена всяких собачьих инстинктов, - развела Лялька руками. - Вместо того чтобы преследовать преступника, она от улик шарахается. Нормальный пес взял бы след…
- Если бы не Джина, этот тип мог на нас броситься, - принялась я выгораживать собаку. - А так - просто убежал.
- Вот именно - убежал. И мы не узнали, какого лешего ему от нас нужно.
- Сдается мне, - поразмыслив, изрекла я, - что вовсе ему от нас ничего не нужно, он следит за твоим соседом. Это же понятно - я на него наткнулась в зарослях около его участка, и под окнами он шастал - тоже у дома Беляева
- А в твою спальню заглядывал?
- Ну, не знаю… Наверное, просто перепутал. Или хотел посмотреть, кто поблизости живет.
- Ладно, черт с ним. Вот ещё - обращать внимание на всяких лысых!
Лялька сморщила нос и пинком отправила вонючий парик в яму. Потом ухватила чайник и, сунув под мышку дихлофос, отправилась домой.
Я закрыла гараж, закрутила зачем-то его замок куском валявшееся в траве алюминиевой проволоки и поплелась за ней. А собака уже блаженно валялась в саду на топчане.
На Лямизово опускался теплый летний вечер.
***
- Беспокойно мне что-то, - прихлебывая чай с мелиссой, ворчала подруга. - Олег и твой Беляев так и не приехали.
- С чего это Беляев вдруг стал моим? - возмутилась я. - Или ты таким образом хочешь обозначить, что Тихомиров отныне твой?
- Типа того, - шумно вздохнула Лялька. - Я что, не могу после чудовищного урода Куковского покрасоваться рядом с таким эффектным мужчиной?
Я промолчала. Тогда подруга ответила сама.
- Конечно, могу. И пусть это будет скоротечный роман, но я просто не в силах отказаться от этой идеи.
- Не слишком ли ты увлеклась самооправданием? - не выдержала я. - Не можешь отказаться - не отказывайся. Только вот не надо навешивать на мою многострадальную шею Егора Михайловича.
- А ты не будешь чувствовать себя одинокой? - принялась допытываться Лялька.
- Не буду. И клянусь, что даже если Тихомиров воспылает ко мне сверхъестественной любовью, я безжалостно отошью его. Лялька, пойми, ни один из них мне как объект для интриги неинтересен. Я приехала отдыхать, восстанавливать силы и осложнять себе жизнь не собираюсь. А у этих типов на лбу написано, что они только и умеют, что создавать проблемы себе и окружающим.
- С чего ты так решила? - заинтересовалась подруга. - Я ничего такого не заметила.
Она долила чаю в чашки и подложила мне земляничного варенья. Под полом уютно стрекотал сверчок, вокруг лампы металась пара растерянных мотыльков, и было в нашей беседе нечто уютно-девичье.
Да, три девицы под окном… Лялька, я и сопящая в углу Джина - кане корсо приблудус.
- Ляль, эти мужики - трудоголики с неудавшейся семейной жизнью, - вздохнула я. - Порода такая. Это тебе не олигархи или игривые бизнесмены. И даже не цивилизованные бандиты вроде твоего Куковского. Ты думаешь, они будут дарить тебе розы и бриллианты? Фиг с маслом. Им нужна верная подруга, которая станет кормить их борщами, гладить рубашки и согревать их полутораспальную постель. А они будут копаться в бумагах, ездить на совещания и вспоминать о годовщине свадьбы поздно вечером, когда соизволят заметить, что приготовленный женой романтический ужин давно остыл.
- Какой свадьбы? - испугалась Лялька. - Никаких свадеб! Я говорю лишь о курортном романе.
- Нашла курорт - Лямизово! - фыркнула я, расплескав чай. - Романы надо крутить в Ницце или на Мальдивах. А в Лямизово надо критически относиться ко всем поползновениям, потому что ни к чему хорошему они не приведут.
- Тонь, ты, как всегда, права, - печально вздохнула подруга. - Но Олежек мне безумно нравится, так что пусть пока побудет, ладно?
- Ладно уж, - кивнула я. - Но о Беляеве в качестве потенциального ухажера для меня даже думать не смей. С меня Вадички на всю оставшуюся жизнь хватит.
- Кстати… - Лялька томно потянулась и зевнула. - Я считаю, что с Вадичкой ты поторопилась. Ведь не самый плохой вариант был.
- Отвяжись, - разозлилась я. - Опять будешь зудеть, что с такими запросами я всю оставшуюся жизнь останусь куковать в одиночестве?
- Именно.
Подруга завела любимую шарманку явно потому, что ей не понравились мои умозаключения насчет соседей.
- Не понимаю, - подруга закурила сигарилью с шоколадным вкусом и прищурилась. - Не понимаю, чем он тебя не устраивал?
- Тем, что я не могу существовать с кем-то в одной квартире, но - в параллельных мирах.
- Замысловато…
Дым струился над столом. Джина чихнула и свернулась в клубок.
- А что тут замысловатого? Мы с Васькой - один мир, а Вадичка - другой. Не пересекающийся с нашим. Вот и вся эвклидова геометрия. Слушай, дай, что ли, и мне пахитоску.
- Эк тебя пробрало… - Лялька выдала мне коричневую палочку и чиркнула зажигалкой. - А давай коньячком свои горькие мысли зальем?
- Давай, - согласилась я. - Самое время.
Коньяк под нарезанный прозрачными кружочками лимон пошел на ура. Расслабились уставшие за день мышцы, мысли потекли разнеженные и невнятные. И прерваны эти мысли были самым грубым образом - послышался топот, входная дверь бесцеремонно распахнулась и в наш уютный мир, гремя «берцами», ввалилась пара совершенно неизвестных нам уродов.
Нет, я вполне сдержанный в определениях человек, но назвать иначе двух здоровенных мужиков, которые темным вечером без стука вламываются в дом, где обитают две беззащитные женщины - это самое настоящее уродство. Да и внешности у них были соответствующие - наглые упитанные рожи отмеченные разве что зачатками кретинизма.
- Какие цыпы! - ухмыльнулся первый - отличаемый от второго разве что кривым, свернутым на сторону носом. - Мы вовремя поспели, Лё…
Договорить он не успел. Из угла, откуда до этого слышалось мерное сопение, тремя молниеносными прыжками рванула черно-рыжая туша и ап! - на запястье кривоносого словно волчий капкан сомкнулись огромные челюсти.
- Р-р-р? - произнесла Джина невнятно, потому что пасть была занята, и покосилась на меня. Словно спрашивала: «Откусить или подождать?».
- Ах ты ж мать твою… - зарычал второй урод и запустил руку под мышку. Явно не для того, чтобы достать леденец.
- Лучше не дергайся, - предупредила я его. - Иначе твой приятель останется без руки.
- Лёха, - всхлипнул Кривоносый, - не надо, эта сука мне… мне руку откусит.
- Откусит, - Лялька злобно выпустила дым из ноздрей. - А потом вас найдет мой Куковский и поотрывает все остальное.
- Куковский?! - ошалело пискнул урод, чью руку Джина продолжала мусолить с явным отвращением. - Так что же вы раньше молчали?
- А нас кто-то спрашивал?!
- С-собаку убери! - уже более сдержанно попросил второй урод, которого я наконец-то как следует рассмотрела и окрестила про себя Жабой - за огромный растянутый рот.
- С какой это стати? Вы вломились в дом, напугали нас до полусмерти, под мышкой шарите... Сейчас я позвоню мужу Куковскому и для верности - милицию вызову. Пусть посмотрят, чесотка там у вас или чего похуже.
- Не надо Куковского! - задергался Кривоносый, проигнорировав угрозу общения с ментами. Очевидно, первое было куда неприятней. - Мы только спросить хотели.
- Спросить? - Лялька с сожалением потыкала докуренной сигарильей в пепельницу. - Для того чтобы спросить, вначале вежливо стучат, просят разрешения войти.
- Тук-тук-тук… - с отчаянием в голосе выдавил Кривоносый.
- Спрашивайте! - вздохнула Лялька.
- Вы не видели тут такого… лысого?
- Гусакова? - невольно вырвалось у меня.
- Значит, видели? - подскочил Жаба. - Где он?
- Нет, видеть не видели, - пожала я плечами. - Слышали. Все лямизовские бабки про ваш налет на мэра судачат.
Уроды мрачно переглянулись.
- Ну что? - прищурилась Лялька. - Вы спросили, мы ответили. Куковскому звонить или вы раз и навсегда сюда дорогу забудете?
- Зуб даю, - охотно поклялся Кривоносый, - больше ни ногой.
- Погоди-ка, - опомнилась я. – А вы вообще с чего приперлись? Все дома подряд проверяете или были причины именно к нам заявиться?
- Да-да, - подхватила Лялька. – Внесите-ка ясность.
- Вы девки на нас не обижайтесь, - Кривоносый говорил почти жалобно, то и дело бросая взгляды на Джину, которая меланхолично двигала челюстью, давая понять, что ей осточертело держать во рту всякую гадость. – Просто мы узнали, что Гусак вокруг вашего дома околачивался, вот мы и решили…
Интересно, какая зараза им это сказала? Не иначе Аврора Романовна или бдительные старушки, которым делать нефиг, кроме как следить, кто, куда и зачем ходит.