Г л а в а с о р о к о в а я
ЖАДИНО-ГОВЯДИНО
- Ты чего это в мою форму вырядился? – раздалось над Юркиным ухом, когда он уже подходил к автомобилю. Юрка вздрогнул и от неожиданности даже быстренько оглядел себя. Форма была его, обычная, школьная, штопаная во многих местах – где локти и коленки обычно прикасаются к окружающему миру. К каждой латке он мог легко припомнить историю, потому что каждая была словно орден и свидетельствовала о храбрости и безудержной отваге центрового шлемоносца. Вот только рассказывать этих историй он не любил. Как мы успели заметить, он не был особенно говорлив, и предпочитал, когда кто из более словоохотливых приятелей рассказывает о совместных с ним подвигах, довольно хмыкать или смущенно усмехаться в зависимости от яркости красок повествования.
- Это моя! – обиженно поднял голову Юрка. – Эта форма моя.
Но говорящий смотрел поверх него, и Юрка с легкостью его узнал. Это же был Иванушка-дурачок с дороги. Тот, что с обочине показывал им путь на Великие Дураки. Наряженный в ту же соломенную шляпу, в те же закатанные до колен портки и ту же расписную рубаху из русских сказок, теперь Иванушка выглядел недовольным.
Юрка вздрогнул – как это Иванушка-дурачок раздвоился? Или же он снится? Ведь Юрку никто не ущипнул. Однако у сна есть такая особенность, что удивляется только главный герой, ради которого все сновидение и устроено. Здесь же вытянулись лица всей честной компании, и даже Иванушки в милицейской форме.
- А я не думал, что так скоро вернешься! – первым пришел он в себя. – И потом – разве же ты сегодня милиционер? Разве сегодня нечетное число?
- Первое сентября! – негодующе напомнил Иванушка-второй. – Правда, дети?
- По-моему, у меня в голове начался Новый год! – громко пробормотал Буржуй. Сестренка Наташка спряталась за него, потому что он показался ей самой непробиваемой стеной среди худеньких сверстников.
- Правда! – пискнула сестренка Наташка.
- Тогда извини! – чистосердечно улыбнулся Иванушка-первый. – Бес попутал. Ты же знаешь, как нас, дураков, бесы не любят! Сказки Пушкина читали? – повернулся он к детям.
- По-моему, здесь какое-то представление! – снова пробормотал Буржуй. – Конкурс массовиков-затейников. Сейчас они станут переодеваться!
- Зачем это? – испуганно шепнула Наташка.
- Почем я знаю? – пожал плечами Буржуй. – Шуты всегда так делают.
- А ну меняемся одежкой! – хлопнул в ладоши Иванушка-второй. – Я сегодня милиционер.
- Мы братья! – повернулся к экскурсии Иванушка-первый. – Близнецы. Все нас путают. Даже когда записывали – перепутали. Меня записали Иваном…
- … а меня Иваном! – хлопнул себя в грудь Иванушка-второй.
Майка растерянно водила глазами с одного Иванушку на другого и тихо подбиралась к Юрке. Юрка пытался вставить ключ в замок зажигания, но делал вид, что ему безумно интересно это сумасшедшее представление Иванушек-дурачков.
- Но что самое страшное! – возвысили голос оба Иванушки. – Что мы сами друг друга путаем! Например, я каждое утро не знаю, кто я – он или я? И я не знаю! И тогда мы бросаем на пальцах. Поймите – ведь у нас нет ни единого отличия, даже в документах! Число зубов одинаково. Волосы и глаза – тон в тон. Рост, вес! – они подпрыгнули оба. – Килограмм в миллиметр! Ну вот, что нам поделать, скажите?
- Мрачновато! – приставил палец ко лбу Головастик. – А в армии были?
- Так точно! – отдали честь Иванушки.
- И что же – вам один автомат на двоих выдали? – с подвохом спросил Головастик.
- Нет, просто два одинаковых! – развели руками Иванушки.
- Двух одинаковых автоматов не бывает! – нахмурился Сережка Шалышкин.
- И двух одинаковых людей – тоже! – пискнула Наташка и шмыгнула в машину.
- Номера у них разные! – предположил Шалышкин.
- У людей? – испугалась Наташка.
Ключ никак не поворачивался в замке зажигания.
- Но вас же кормили как двоих? – продолжил Шалышкин, хорошо знакомый с армейской жизнью.
- Конечно! – обиделись Иванушки. – Меня в первый заход, а меня во второй!
- Я схожу с ума! – сообщил Буржуй. – Без меня разберетесь?
- А зачем? – отозвался из кабины Юрка. – Я все слушаю и не пойму – зачем разбираться-то? Жили вы до нас, и еще поживете! Если вас кормят за двоих!
- Как же так? – воскликнули Иванушки-дурачки. – И вы нас так бросите, на произвол? Мы не можем больше жить, как один человек! У нас должны быть разные личности!
- Вот именно! – отозвался Юрка из кабины. – А вы все стараетесь походить друг на друга. Это ваша ошибка, извините. Мишка! Мишка, ты где затерялся? Педали жми!
- И что же нам делать? – слезно взмолились Иванушки. – Не оставляй нас, о, юный мудрец! Скажи, что нам делать? Так хочется жить полноценной жизнью!
- Все! – информировал Буржуй. – Я уже сошел с ума. У меня в голове они хором разговаривают.
Сошедшего с ума Буржуя под руки ввели в автомобиль, с нескольких попыток, причем он умудрился стукнуться головой о крышу ровно столько раз, сколько его заводили.
- Послушайте! – высунулся из окошка Юрка. – Поменяйте профессию. Перестаньте быть на кого-то похожим. Даже если вы близнец! Отрастите усы – только не оба сразу! Подстригитесь – только не в одной парикмахерской. И вообще – разъезжайтесь в разные стороны. Хотя бы на время.
- Это невозможно! – печально отвечали Иванушки.
- Почему? – удивился Юрка.
- Мы не можем жить друг без друга! – признались братцы. – Мы будем грустить, зачахнем и умрем. Так всегда бывает с близнецами.
- А жениться пробовали? – подал серьезный голос Гришка Иванов.
- Да! – скорбно признали оба Иванушки. – Нашли себе сестриц-близняшек, обе Аленушки.
- Ну вот, начинается! – проворчал шлемоносец Юрка. – Мишка, дави скорее на педаль, а то мы совсем запутаемся!
- Вот и живите с ними! – посоветовала из машины Майка. – И будьте счастливы.
- Меняйтесь милицейской формой, если не можете поменять содержание! – дал на прощание совет Головастик. – И вообще вам к Диогену надо. Или к Фрейду – у вас такой обязательно должен быть. Поищите его на тракторе. Зигмунд звать. Кстати, передайте ему, что его теория устарела. Советские люди живут не по инстинктам!
- Даже обидно! – сказала Майка. – А что, он такое говорил?
- Вот свинья! – сказал Сережка, усаживаясь на переднее сиденье.
- Великих не хаять! – выбросил руку Петька Головастик.
- И вправду, не ругайся! – шлепнула Сережку по затылку Майка Савицкая. – У тебя здесь сестра, тоже женщина!
- А что я? – слезно воскликнул Сережка. – Я сказал – вот свинья! Вот же она, под колеса лезет!
Розовый в крапинку поросенок исследовал пятачком диковинный для него аппарат. «Победа» пахла огромным городом, породистыми собаками, горячим асфальтом, ресторанными ароматами – всем, тем, что никогда он не увидит в окна своей свинофермы.
- Прощайте! – высокопарно воскликнул Сережка. – Юрка, свинью не раздави!
- Тебе звонили! Или это мне звонили? – принялись препираться Иванушки, а Мишка нехотя уселся на педали.
- Кажется, дождик собирается! – подал голос Ванька Темников, который все это время молчал, чтобы его не сделали третьим Иваном, как это часто бывает во сне. Признаться, как и сродный братец, он думал, что все ему снится, а Юрка только притворяется, что настоящий. Идею, что Юрка притворяется, разделял и Сережка, только время от времени шептал отличнице Майке, что у Юрки шпионский взгляд и, скорее всего, он их заманивает на Солнечный остров по какому-то страшному умыслу. Вдруг там не хватает детей? Или их превратят в старичков, чтобы омолодиться самим? Или заколдуют – это уж вообще в каждой сказке! Почему они все не сели, например, на Юркин перфоратор и мигом не оказались среди волшебных чертогов правителя Солнечного острова, а? Зачем он водит всех, как Моисей по пустыне из Петькиной библии?
Майка удивилась.
- Моисей?
Сережка принялся ей рассказывать про исход, как-то незаметно перейдя на путешествие Элли из «Волшебника Изумрудного города», а закончил и вовсе сказкой про Буратино. Из библейского эпоса он помнил только, что какой-то Моисей вел дровосека и пугало по пустыне в поисках «Золотого ключика».
Это его занятие и перебил Иванушка-дурачок, один из двух склонившийся к окошку.
- Вы не можете ехать! – сообщил он с тревожным выражением лица. – Это опасно! Только что звонили! По всей дороге выставлены патрули. Кто-то угнал автомобиль «Победа», в точности такой же, как у вас, темно-вишневого цвета. Какие-то мальчишки. Как вы думаете – кто бы это мог быть?
Юрка вцепился в руль и так двинул ботинком Мишкино плечо, что двигатель моментально завелся. Однако водительскую дверцу уже распахнула милицейская рука.
Юрка зажмурился и только приготовился укусить ее, как Сережка завопил, показывая в небо:
- Ой, смотрите! Что это там летит?
- Паровоз! – невозмутимо ответил Иванушка, подвинув Юрку и усаживаясь на водительское место. Мишка при этом зайцем брызнул из-под ног и от страха впрыгнул на коленки к Петьке Головастику.
- Сам вас отвезу! – проворчал Иванушка. – Куда, говорите, путь?
- Жадино-Говядино! – пробормотал перепуганный Юрка.
- Знаем мы это Жадино! – решительно кивнул Иванушка-дурачок в милицейской форме. – Ну-ка, пригните головы. Будут останавливать – не высовываться!
- Ой! – обрадовалась Майка. – А погони будут?
- У нас трансформатор! – успокоил Сережка.
(Перфоратор, поправил Юрка)
– Будем отстреливаться. Правда, Юрка? Давай его мне. Я ближе к окошку сижу.
Он обернулся и подмигнул отличнице Майке, дескать, смотри, какой находчивый!
Но Майка равнодушно скользнула глазами по его самодовольной мордашке и высунулась в окно, размахивая ладошкой отплывающим Великим Дуракам, и братцу-Иванушке, и розовому в крапинку поросенку, прижавшемуся к его ногам – как будто бы прожила здесь долгие годы, и это место успело ей стать родным. Майка чувствовала, что никогда уже сюда не вернется, но всю оставшуюся жизнь ей будет не за что презирать дураков на базаре житейской мудрости.
Юрка? Юрка уселся поглубже на переднем сиденье, по уши утонув в воротничке гимнастерки, сунув руки в карманы едва не до коленок и нахохлившись, будто вверил свое путешествие в руки фортуны, в которой, как известно, дуракам везет.
Юрка приготовился подремать в дороге, потому что от такого бурного дня его неудержимо клонило в сон. Хорошо бы теперь оказаться на своей раскладушке, между кроватями бабушки и тети Ирочки, с Рексом Великолепным в ногах. Как всякого предводителя, его тяготила неотступная обязанность указывать путь, поддерживать и воодушевлять. Солнечный остров выдержит всех, но не все готовы выдержать дорогу к нему. Сестренка Наташка стала всхлипывать и на каждой кочке вспоминать оставленную дома маму, которая, бедненькая, теперь стоит у окошка и всматривается в сумерки с нарастающей тревогой. Сначала Наташка долго всхлипывала, затем стала плакать, а после и вовсе призналась, что у нее аппендицит живота.
Иванушка встревожено посмотрел на нее и спросил у Сережки, часто ли с ней так случается, и, может быть, вернуться, пока не поздно, в Великие Дураки, где народный лекарь Склифосовский вот-вот выйдет из лесу со свежим сбором трав? Сережка пожал плечами, а Юрка ответил да. Дорога к счастью требует жертв, но Юрка не готов их приносить. Слабак, отвернулся к окну генерал Василий.
Ванька Темников тоже отвернулся к окну, потому что Юрка его вытаскивал из болота вместо того, чтобы бежать по выбранной ими тропке за кладом. В тот раз они почти нашли этот клад, все описания сходились. Но Ванька провалился сквозь кочку, и тем эта история закончилась.
Майке нравилось, что Юрка очень добрый. Хотя она понимала, что добрым двойная ноша, потому они всегда последними доходят до привала, и не всегда хватают счастье за хвост. О том, что у счастья есть не только хвосты, Майка пока что не знала. О том, что счастье может заклевать за свой хвост до смерти, она пока что не догадывалась. Ей просто нравилось, что Юрка добрый и нахохленный в своей гимнастерке.
Впрочем, что это мы о Юрке? Вот Наташка – вышла из машины, и вцепившись обеими ручками в живот, присела на дорожке. Надо ехать в город, нахмурился Юрка, путешествие окончено! Ты с ума сошел, завопил Сережка, да она каждый вечер так, если что не нравится! Наташка, а ну перестань притворяться! Я к маме хочу, пожаловалась Наташка, чем едва не разорвала сердце подбежавшему Иванушке номер два. Вослед Иванушке спешил простоватый поросенок в крапинку, который тотчас принялся тыкать в Наташку розовым пятачком. Наташка рассмеялась от щекотки и оттого, что ее подняли так высоко на руки, что стало видно дорогу позади и появившийся на горизонте крохотный ковыляющий автобус – он переваливался на всех четырех колесах как избушка на курьих ножках, и расскрипелся так громко, что ветер доносил и до них.
- В путь! – решительно молвил Юрка, потому что смеющаяся Наташка ему нравилась куда как больше, чем Наташка в слезах. А Солнечный остров розово маячил на горизонте – ведь солнце казалось его огромным берегом, а берег затягивали тучи.
Вопреки ожиданиям читателей, в дороге патрулей им не попалось. Был один, на обшарпанном синем мотоцикле, но перекинулся с Иванушкой парочкой милицейских сплетен, посмеялся, выказывая крепкие прокуренные зубы, дернул ногой по рычагу и укатил. Как бы он вел себя, если за рулем сидел бы Юрка, чем бы закончилась погоня с Мишкой на педалях, и где бы в этой истории мы поставили жирную точку – остается только догадываться. Однако же, и дураки на что-то годны, что доказывает только что миновавшая опасность.
- «Жадино-Говядино»! – громко прочитал Иванушка-дурачок и принялся смеяться, словно дразнился. – «Жадино-Говядино»! «Жадино-Говядино»!
Это я хорошо отзывался о дураках? Да, когда они далеко. И не правят вашим автомобилем. Потому что, стоило ребятам высунуться, чтобы прочесть название на придорожном щите, Иванушка-дурачок, как говорится, со всей дури свернул поселковую дорогу и дети повалились друг на друга, сшибаясь лбами. Звездочки закружили по машине, как в детском мультфильме. Сережка даже признался, что окривел, а Боренька Буржуй вернулся в ум, хотя до этого поворота был совершенно уверен в своем аутизме. Про аутизм ему все это время объяснял Петька Головастик, в русле психической теории Фрейда. Боренька Буржуй уже соглашался быть аутистом, только не знал, что для этого надо делать. Внезапный поворот навсегда изменил его планы, потому что Боренька завопил:
- Вы с ума сошли!
- Вот-вот! – довольно кивнул Головастик. – Тебе кажется, что весь мир сошел с ума. Верный признак!
- Значит, если мне показалось, что это я сошел с ума, на деле я здоров? – озарило Буржуя. – Да?
Петька с сожалением признал, что это так, и в то же мгновение мир потерял еще одного аутиста.
Жадино-Говядино оказалось добротно сколоченным селением. Домики здесь были как на подбор кирпичные, что свидетельствовало о редком достатке во времена дефицита всего. Главная улица ровная, как на картинке, с фонарями через каждые полсотни шагов. Жадино-Говядино можно было смело печатать на открытке, потому что открытка получилась бы нарядная, красочная, даже зелень здесь была травинка к травинке, листик к листику, а яблоки в садах и огородах одинакового размера, раскраски, по десять на каждой веточке. Так слишком аккуратные люди наряжают елки на Новый Год. От этой елки разит статистикой и бухучетом, но кому-то нравится, когда хоть что-то в мире в порядке. А если человек не хочет изменять существующего порядка вещей, значит, он счастлив? Вот и похоже, что в Жадино-Говядино обитали исключительно счастливые люди!
- Солнечный остров! – с восторгом выдохнула Майка Савицкая. – Вот ты какой!
Иванушка-дурачок с удивлением оглянулся на нее, однако ничего не произнес, а принялся кого-то высматривать в окошке ближайшего дома, отчего встал на приступку и перебирал сапогами, двигаясь все правее и правее.
- Сапоги бы снял! – услышали все добродушный голос, а Иванушка-дурачок от неожиданности сорвался с траву. – Эвон, сколько грязищи привез из своих Дураков!
С крыши на него смотрел веселый и круглолицый милиционер, у которого по бокам в гимнастерке были вшиты особенные вставки для живота. Вшито явно мастерским портным – живот был уложен в гимнастерку как ребенок бережно, тютелька в тютельку.
Иванушка ойкнул и обрадовался.
- Вот какая экскурсия к тебе, принимай! Самые лучшие ученики из самой лучшей школы! Все как на подбор, отличники начального образования!
Милиционер на крыше обрадовался в ответ.
- Надо же, как приятно! В то время, когда малолетние угонщики раскатывают в краденых автомобилях «Победа» темно-вишневого цвета, отличники начального образования изучают флору и фауну на боевых местах родного края!
- Послушай! – потрогала Юрку за руку отличница Майка Савицкая. – А зачем нам Жадино-Говядино? Поедем сразу на Солнечный остров?
- Никак нельзя! – с суровым видом отвечал Иванушка-дурачок.
- Во-первых, пообедать! – милиционер на крыше так радушно распахнул объятия, что едва не полетел, словно птица. – Во-вторых, с чего бы вам народ по пути обижать невниманием! Нечасто, признаюсь, ваш брат здесь бывает!
- Откуда он знает, что у тебя есть брат? – наклонился к Юрке Ванька Темников. – Что-то здесь нечисто. Явно, сговор!
- Брось ты! – рассмеялся Иванушка-дурачок:
Во всем мерещится подлог
Тому, кто сам под ложь подлег!
- Ух, ты! – вскрикнул, словно ошпаренный, Сережка Шалышкин. – Юрка, по книжке разговаривает! По твоей!
– Юрка? Это ты, значит, Юрка Скуратов? – обрадовался милиционер на крыше. – Проходи, проходи, заждались уже тебя!
- Точно – за решетку приглашает! – еще больше испугался Ванька Темников. От страха он даже заговорил не своим голосом. – Юрка, не ходи! Это тебе не болото! Не вытянем, Юрка! У них решетки!
- Что за глупости! – рассердился Иванушка-дурачок. – Я вам говорю – заходите! Вы что, дуракам не верите?
- Мы просто не хотим остаться в дураках! – осторожно ответила Майка.
- Вы уже не остались! – Иванушка кивнул в сторону родного села. – Теперь вы жадины-говядины! Посмотрим, как вам это понравится. Многим нравится. Остаются. Так что посмотрим, сколько вас на выходе будет. Честь имею!
И по-дурацки старательно отдав честь, он двинулся в сторону Солнечного тракта.
-Эй! – окликнул его с крыши приятель. – Ты куда? Там дождь собирается!
- А мне, дураку, – оглянулся напоследок Иванушка, – по лужам, что по небу!
Торопливо выбежало солнце.