С огромной благодарностью несравненному Олларису за удовольствие писать вместе!
ГЛАВА 1
Через открытое окно второго этажа старинной постройки в центральной части города, где размещалась медиакорпорация «Проф-Рум», вливались шум машин городского проспекта и шуршание старых развесистых клёнов под окнами. Мужчина за крайним слева столом что-то пишет и время от времени поглядывает на часы. Раздаётся бренчание телефона, оповещающее о приходе СМС. Привычным движением поправив очки, он достаёт из кармана мобильник.
«Милый, будешь ехать – купи хлеб!»
- Ну да, а то я не знаю, что к двум пакетам еды нужно ещё и хлеб купить, - еле слышно проговорив, он снова прячет телефон в карман пиджака.
- Фёдор Михайлович, мы где будем тренинг проводить? – в кабинет заглядывает молодой парень и зависает в дверях.
- Это я должен знать? – удивляется мужчина. – Ты менеджер, вот и найди свободное помещение, а потом придешь ко мне и скажешь. Вопросы есть?
- Никак нет! – рапортует молодой человек и скрывается, хлопнув за собой дверью.
Опять звякает мобильный, и Фёдор, перестав писать, кинув ручку и чертыхнувшись, лезет в пиджак за телефоном.
«Любовь моя! Скучаю!!!» и смайлик. Мужчина снимает очки в тёмной роговой оправе, небрежно кидает их на стол и ослабляет петлю галстука на шее.
- Золотко, - улыбнувшись, он откидывается на спинку стула. – И я скучаю...
Пробираясь сквозь крону резных листьев клёна, в окно светит поблескивающее близким отпуском солнце. Оно очень настойчиво пригревает, и Фёдор блаженно потягивается всем телом, запрокинув руки за голову, отчего пластиковое крепление офисного кресла жалобно крякает. Он хотел в отпуск. Нет, не так – ему катастрофически необходим отпуск! Они давно уже не отдыхали вместе, постоянно какие-то дела, то срочная потребность поехать именно в эти драгоценные недели в деревню, чтобы поправить забор бабке, то отъезд любимой родительницы в санаторий и жизненная необходимость оставить с кем-то её барбоса: «Он же так привык к заботе, Феденька! Не откажи мамочке!». Хотя, на взгляд самого Фёдора, этого собакена запросто можно было и на улицу отправить, откуда, собственно, он и был в свое время взят. Неделька-другая без шампуней, расчёсываний, отварной телятины и вычурных бантиков-заколочек пошли бы псу на пользу. И, в конце концов, банальное несовпадение графиков не позволяло им опять съездить к южному тёплому морю, к мягкому, шелковистому песку, к волнам прибоя и страсти, романтическим вечерам на пляже, лавине нежности и обилию жаркого шепота, к остро пряным ночам в бунгало и…
- Фёдор Михайлович, мы в переговорной, в западном крыле! – оповещает появившаяся опять в дверном проёме голова белобрысого менеджера, являвшегося не только клерком среднего пошиба, но и одновременно помощником руководства по вопросам кадровой подготовки.
Мужчина от неожиданности чуть не свалился с кресла на колёсиках, резко дернувшись и неудачно опершись на расшатанный поручень. Вовремя ухватившись за край стола, он всё же удерживает равновесие, принимает опять вертикальное положение и с невозмутимым лицом смотрит на менеджера.
- Через пять минут буду, - кивает он молодому помощнику, - ты пока беги и смотри, чтобы группа не рассосалась по этажам!
- Засосём обратно! – заверяет парень и скрывается.
- Засосёшь, - хмыкает Фёдор и снова смотрит на мобильный телефон в своей руке. – Эх, я бы…
Он растягивает губы в улыбке и начинает старательно щелкать клавишами набора, собираясь ответить на последнее сообщение. От усердия и увлеченности он даже высовывает кончик языка.
«Золотко, обожаю тебя! Тоже соскучился! Хочу с тобой на море. Опять!» - и пара смайликов. Отправив СМС, улыбается экрану и посылает ему воздушный поцелуй, чмокнув губами. Затем, выбрав в телефоне номер, нажимает вызов. После длительного ожидания и надоевших гудков, ему наконец-то отвечают.
- Это я, привет. Вот сейчас небольшой перерыв, через минуту иду на бизнес-тренинг. Да, получил… - Фёдор на ходу собирается, сгребая одной рукой методички, поправляя галстук на шее, доставая из тумбочки стола папку с лекциями и пряча в карман флешку с графиками и схемами. – Да, я понял – хлеб… И крахмал? А это тебе зачем? – в паузе он закатывает глаза к потолку с лампой дневного света. – Понял, понял, куплю. Только хочу тебе напомнить, что я в детстве перепил киселя, так что сейчас ты можешь варить только на себя, - подхватив свободной рукой стопку раздаточного материала, Фёдор направляется к дверям, где сталкивается с двумя сотрудницами, входящими в кабинет. Улыбнувшись их хихиканью и все же разминувшись, он наконец-то выходит в коридор. – Хорошо, я посмотрю часы работы химчистки на углу. Всё, дорогая, у меня работа, после пяти буду. Целую, - и отключает телефон.
Фёдор Михайлович был отменным специалистом в своей отрасли, что не мешало ему быть и вполне нормальным и уважаемым мужиком в коллективе. Последние восемь лет он вполне успешно работал в этой самой медиакорпорации штатным психологом, в обязанности которого входило проведение тренингов с многочисленным штатом рекламных агентов, консультации руководства по поводу подбора персонала, помощь сотрудникам в производственных конфликтах, внедрение различных социальных проектов и прочая чепуха, которой в таких огромных корпорациях всегда предостаточно. До этого, имея на руках диплом психолога и психотерапевта, он с десяток лет искал себя в разных сферах, даже частной практикой одно время занимался, пока не познакомился со своей Дикой Страстью. После не вполне профессионального поведения с клиентом на третьем по счету психологическом сеансе он понял, что больше не хочет никого расслабленного видеть на своей кушетке в кабинете. Тем более, что после этого началась их тайная, но такая чертовски сказочная реальность. Самое обидное, что ни с кем нельзя было поделиться, ведь никто не понял бы, и его назвали бы психом. И были бы правы! Но Фёдор все же наплевал на все каноны приличия и, заручившись поддержкой философских понятий, принципов психологии и собственной влюбленностью, наслаждался своим Золотком, которое грело душу. Причем уже много лет.
***
На другом конце города, в живописном Первомайском районе – сосредоточении молодежной субкультуры, включая учебные заведения и объекты неформального вечернего отдыха, в одном из высших учебных заведений заканчивалась «пара» по истории Древней Руси.
- Ну, пожалуй, хватит на сегодня, - бодро подводит итог лектор, сгребая широким жестом свои немногочисленные записи с кафедры и кивком отпуская аудиторию. Шумовой фон ожидаемо возрастает: вжиканье молний, шорох пакетов, скрип отодвигаемых стульев.
- Васильева! Эй, староста, зачётки где?
- Петров, тебя в деканате ждут, у тебя «хвост» с прошлого семестра!
- Народ, кто в буфет? Взаймы дадите до понедельника?
- Да ты что?! Он же стаааааарыыыый!!!
- Дура! Чего орёшь-то во всю Ивановскую?
- Чё там у нас дальше-то, куда рулить? В сто семнадцатую?
В дверях кого-то зажали, возня, хохот, наконец «пробку» вышибает напором желающих покинуть аудиторию.
- Виталий Львович, а вы обещали «автомат» за стопроцентное посещение! – у преподавательского стола останавливается миловидная девушка. Мелированые волосы беспорядочными пружинками, широко распахнутые светлые глаза в умелом макияже, взгляд котёнка – ми-ми-ми!
Историк едва заметно улыбается:
- Обещал – значит, поставлю. На следующем занятии посмотрим вашу стопроцентную посещаемость.
- Спасибо, Виталий Львович!
- И чего вы так экзаменов боитесь? Самим не досадно: целый год вникать – и не поговорить в итоге?
- Так на семинарах наговорились!
- Чего-то я не наблюдал после семинаров приступов тотальной немоты. Скорее, наоборот.
- ВитальВович, а можно я вместо экзамена доклад сделаю?
- Доклад? Рубли к рублям, доллары к долларам? Лучше долив сделай, - посмеиваясь, отвечает преподаватель. - Нет, Ванюша, в свете антикоррупционной компании – никаких докладов, всё строго по протоколу. Встречаемся ровно в девять, при секундантах из деканата. Отвечать с десяти шагов.
- Ну, блииииин… - разочарованно тянет Ванюша, лоб под два метра, и отваливает в сторону выхода.
Толчея продолжается ещё минут пять, наконец аудитория пустеет. Доцент Тихомиров откидывается на спинку стула, вытягивает ноги, снимает свои неизменные очки в тонкой оправе и с некоторым остервенением трёт уставшие глаза. Третья пара подряд уже сказывается небольшим утомлением, предстоящий обеденный перерыв греет душу. Но в буфет Виталий Львович не торопится: всё так же полулёжа на стуле, он переводит рассеянный взгляд за высокое окно, в зелёный туман свежей листвы старых лип в институтском сквере. Для него без очков это именно туман – всё расплывается пятнами, словно на картинах импрессионистов, но сейчас чётких линий и не хочется. Последнее время чёткие линии слишком нелицеприятны. Очень странно чувствовать себя молодым парнем, практически вровень со своими студентами, а в зеркале видеть сорокалетнего мужчину. Моложавого, но не молодого. А для этих оболтусов и вообще – «стаааааааарого»!
Усмехнувшись, Тихомиров всё-таки возвращает очки себе на нос, предварительно потерев красные пятнышки намятышей по бокам переносицы. Он и сам, будучи в возрасте своих студентов, наивно полагал, что после сорока «не живут». Оказывается – очень даже. С мечтами, надеждами, всплесками сумасшедших желаний, с чувством, что «жизнь только начинается».
Достав мобильный из кармана пиджака, надетого поверх футболки, Тихомиров некоторое время задумчиво глядит на экран, мечтательно улыбаясь, после чего начинает набирать текст смс-сообщения. Не чтобы отправить – чтобы выплеснуть. Чтобы подарить себе мимолётный самообман, будто, и правда, дотянулся, прикоснулся…
Дверь в аудиторию приоткрывается, издав характерный скрип. Тихомиров вздрагивает, переводит взгляд на вход и прячет мобильный обратно в карман, улыбка слетает, словно дрёма с заснувшего в общественном месте человека, оставляя после себя лёгкое замешательство.
- Виталий Львович? Не помешала? – к столу подходит его коллега, Анна Викторовна, энергичная и целеустремлённая. Женщина, умеющая себя подать, пробить себе дорогу и устлать её пальмовыми ветвями, как характеризует её про себя Тихомиров.
На самом деле он побаивается её напористости, но признаваться в этом даже себе – неприятно. Анна, в свою очередь, слегка иронично нет-нет да и назовёт Тихомирова за глаза «Святым Витом», а в глаза подкалывает «излишней интеллигентностью» - за то, что безотказен, не конфликтен и склонен уступать. Потому и «вечный доцент», хотя бесспорно специалист высокого уровня. Периодически она пытается его «взять под крыло» и «направить», но Тихомиров неизменно «сливается» - ему претит такое навязчивое покровительство. Анна Викторовна негодующе пожимает плечиками, закатывая глаза, очередной раз ехидно констатирует «святость» и начинает новый заход издали. Эти манёвры длятся уже лет пятнадцать, практически с самого начала их совместной работы. В результате по институту периодически бродят слухи о романе между завкафедрой Беловой и доцентом Тихомировым.
Мужчина поднимается из-за стола и начинает собирать свои вещи:
- Нет, Анна Викторовна, я уже ухожу. Располагайтесь…
- Не торопитесь, - с улыбкой в большей степени милой, чем вежливой, говорит та.
Тихомиров на минуту тормозит:
- Извините, у меня… довольно туго со временем. Вы хотели о чём-то поговорить?
- Ничего важного. Просто спросить, как ваши дела.
Весна. Конец года. Близкий отпуск. Прилив любви ко всему миру и особенно к холостой части мужского контингента. Виталий Львович улыбается не столько женщине, сколько себе:
- Благодарю! Мои дела в полном порядке. Как и ваши, судя по тому, какая вы сегодня цветущая!
- Вы сегодня на редкость любезны, Виталий Львович! – прозвучало с кокетливым смешком. Наклонив голову в стилизованном поклоне на прощание, преподаватель истории отбывает за дверь.
***
На улице Липской, в западном крыле второго этажа корпорации «Проф-Рум», Фёдор Михайлович со знанием дела проводит бизнес-тренинг уставшим и немного рассеянным рекламным агентам. Они успели с утра побегать по своим клиентам, раздать им новые бизнес-предложения, узнать о намерении выделить хоть мизер на рекламку, удостовериться в проплате уже заключенных договоров или хотя бы напомнить о себе и облизаться на возможность будущих контрактов. Именно поэтому психолог решает сегодня не очень загружать своих подопечных коллективной работой над личностью, а лишь напомнить старые прописные истины работы с клиентами в зависимости от их психотипов и поставленных задач.
- …И, в конце концов, мы ни при каких обстоятельствах не имеем право употреблять констатацию негатива, - мужчина кладёт зелёный маркер на подставку исчерканного стрелками и кружками флипчарта и возвращается к своему стулу. - Такие высказывания, как «Вы меня плохо слушали» или «Вы не разбираетесь в теме», тут же заводят нашего собеседника, вызывая у него огромное желание дать вам в пятак, - в переговорной комнате тут же слышится расслабленный смех, и Фёдор одобрительно улыбается. – Другими словами – возникает желание обороняться или броситься в ответную атаку. В словесную, я имею в виду! – он старается предупредить следующую волну веселья, но группа рекламистов снова начинает шуметь. – Всё-всё, будем серьёзнее и продолжаем. Нужно помнить, что стоит нашего собеседника задеть, и он тут же моментально перестаёт нас слышать. Поэтому никогда не следует говорить: «Вы меня не поняли». Лучше сказать: «Я плохо выразил свою мысль».
Мгновенно следуют примеры из личного опыта от рекламных агентов, и Фёдор Михайлович благодарно, а главное, молча слушает и кивает головой. Он любил такие моменты, когда тренинг «на мази» и слушатели становятся активными участниками. Можно внутренне расслабиться и позволить сотрудникам болтать самим, обсуждая и делясь информацией. Это тоже являлось частью программы по сближению в коллективе, ведь не одними корпоративами люди налаживают контакт, можно просто их погрузить в обстоятельства, которые будут сродни бытовым, и позволить свободно себя вести. Не всегда на рабочем месте можно позволить себе панибратство, да и начальство не очень это любит. Поэтому многие и сбегают либо в курилку с очередной сигаретой, либо на кухню за очередной чашкой кофе, чтобы побыть в неформальной обстановке с коллегами. А тут, на тренингах, психолог сам заставлял их расслабляться и вести себя естественно, запрещая официоз и приветствуя фамильярность.
- …а этот жирдяй мне и говорит: подпишу договор на рекламную компанию, только давайте с вами встретимся вечерком в кафе, - звонкий голосок симпатичной девушки-агента возвращает Фёдора к шумному галдёжу в кабинете. – А я ему такая, Сидор Аполлинарьевич, простите, но бланки договоров – ценный документ, и нам не разрешают выносить его за пределы фирмы, поэтому либо мы сейчас его подпишем, либо я вас приглашу в офис.
- А нужно было сказать, что ты с мужем придешь на подписание, - хохочет высокий брюнет и шумно глотает минералку из горлышка пластиковой бутылки.
- Или с грудным ребёнком! - подхватывает женщина с бархатным обручем на голове и крупными бусами на коротенькой шее. – Вот я бы посмотрела на него!
- Нет, нужно было сказать этому наглецу, что в следующий раз подписывать договор приедет сам генеральный! – подал идею седовласый мужчина с армейской выправкой.
- Тогда уж лучше пусть Рыков едет к таким клиентам! – парирует девушка с мальчиковой стрижкой и в неформальном прикиде, похожем на солдатскую униформу. Все дружно разразились хохотом при упоминании невыносимого кадровика. – Вот это был бы номер! Твой пузанчик и компанию свою на него бы переписал, а не только подпись поставил под договором на рекламу.
Все наперебой дают советы «пострадавшей» девице и весело галдят. Фёдор с улыбкой смотрит на эту компанию разношерстных людей возрастом от девятнадцати и до предпенсионного. Они похожи на школьников в пионерском лагере после отбоя. Длинный овальный стол, за которым они все устроились, завален дамскими сумками, мужскими портфелями, целлофановыми пакетами и разными гаджетами. Там же лежат тонкие кофточки некоторых женщин, один зонтик, несколько бутылочек с водой и пара пачек сока. Кто-то даже водрузил на стол пакет с печеньем, и кто поближе – тянутся за десертом. Сам же психолог мыслями был уже далеко. Он вспомнил, как пару лет назад и они со своей Тайной Любовью, прячась от всех, уехали на выходные за город. И там, как комсомольцы на Амуре, провели три дня и две ночи на лесном озере: спали в палатке, купались в холодной июньской воде, лазили по поваленным деревьям, даже подобие шалаша из сухих веток и озёрной осоки попробовали построить, но когда поздно вечером пошел сильный дождь, спрятались в машине. Зато потом, когда в прозрачном воздухе остался шлейф недавнего дождя, на листьях и траве - капли прозрачных кристалликов, а над головами - шёлковая глубина ночного неба и бесчисленная россыпь ярчайших звёзд, они были самыми счастливыми людьми на свете. Даже говорить ничего не хотелось, лишь лежать на карематах поверх влажного травяного ковра и держаться мизинцами…
- …правильно, Фёдор Михайлович? – мужской голос вырвал психолога из воспоминаний, и он тут же попробовал сфокусироваться на спрашивающем.
- Ну.. да, конечно, - немного дёргано отвечает мужчина и пытается включиться в работу. – А кто как думает? – обращается он к группе, и несколько человек начинают тут же высказывать свое мнение.
«Чёрт, так я когда-нибудь вообще выпаду из реальности и не смогу адекватно вернуться», - одергивает сам себя Фёдор и решает взять себя в руки. Последующие полчаса он активно дискутирует с рекламистами, показывает им интересное видео тренинга американских коллег, заготовленные графики и схемы, а напоследок - музыкальный клип хитовой танцевальной мелодии какого-то ди-джея, который радует всех без исключения, а уж когда на плазме появляются пальмы и смуглые девушки в бикини, мужская часть коллектива одобрительно улюлюкает. Заряд бодрости дан, и Фёдор с чувством исполненного долга заканчивает тренинг, желает всем продуктивного дня и нежадных клиентов.