Венеция. Город на 118 островах. Около 400 мостов. Каналы. Лагуна. 143 000 жителей. 7 миллионов туристов в год. Гондолы с поющими гондольерами. Дворцы и площади… Сказка!
А начиналась эта сказка весьма драматично. В V веке местные жители спасались от нашествия варваров Алариха в заболоченной местности и на многочисленных островах лагуны. Но ведь надо жить. Надо строить дома. Налаживать быт. Со временем селения стали разрастаться и объединяться в своеобразный город. Развивались ремёсла, торговля. Появилась потребность в строительстве больших зданий и сооружений. Кругом много песка и грязи. Но, ни то, ни другое как фундамент не годились. И вот уже в V веке венецианцы задумались – на чём же строить город?
Интересно, что итальянский историк Тенторини в XVII веке писал: «Благополучие населения Венеции обеспечивается всемирной торговлей и прочностью свайных сооружений города – пермскими карагаями…» Карагаями называли лиственницы тюрки. В данном случае – купцы Волжской Булгарии, которые были посредниками в закупке венецианцами верхнекамской лиственницы. Архитекторы Венеции рассматривали два варианта – северогерманскую сосну и уральскую лиственницу. Оба дерева хороши. Но лиственница обладала лучшими качествами, да и доставлять сосну вокруг Европы могли помешать генуэзцы, которые тогда контролировали западное средиземноморье.
Надо полагать, что венецианцы учитывали и исторический опыт. Так знаменитый мост императора Траяна через Дунай был построен из лиственницы в начале второго века н/э. Мост, длиной в 1135 метров, с честью выполнил свою функцию и был разрушен римлянами по приказу императора Адриана через несколько десятков лет для затруднения переправы варваров через Дунай. Окаменевшие опоры этого моста есть и в наше время, хотя часть из них была разрушена в 1906 и в 1922 годах, как мешающие судоходству. Во время работ по разрушению опор моста было отмечено, что стволы лиственниц окаменели настолько, что топорам и пилам практически не поддавались. Такое и вправду может впечатлить.
Доставка стволов лиственниц с верховьев Камы продолжалась в течении нескольких веков, без всяких рекламаций на качество. По Тенторини лиственниц было около двух миллионов, а по более поздним данным их было «всего» около четырёхсот тысяч стволов. Но даже и 400.000 – это не мало. И это всё организовывалось без телефонов, факсов и прочей оргтехники!
Лиственница (листвяга, карагай) - дерево красивое, живущее 700 лет. Есть данные, что рядом с Братском есть лиственницы, живущие по 1200 и 1350 лет. В высоту это царское дерево может достигать до 30-40 метров. Надо полагать, что размеры брёвен были оговорены. Доставка их была организована, видимо, двумя путями. По Каме до города Булгары и затем посуху до Киева, а там по Днепру и дальше к Чёрному морю. Второй путь - по Каме и Волге почти до Астрахани, затем посуху до Чёрного моря и дальше до Адриатики на кораблях.
Трудна работа по доставке свай. Но и город построить непросто. Сваи надо было углубить в грунт на 6-8 метров, до того момента, когда ствол упрётся в каменистый грунт. Так на строительство одного только арочного моста Rialto через Grand-канал было израсходовано около 30.000 лиственниц. Собор св. Марка, как и многие другие соборы и дворцы, также стоит на сваях из пермских лиственниц.
При обследовании свай в наше время исследователи отмечают, что они практически окаменели. Подобные изменения связывают с какой-то особой венецианской грязью, которая облепляя ствол сваи, не даёт проникать к древесине кислороду и разрушительным микроорганизмам. Может и так. Значит и на Дунае у императора Траяна тоже была чудо грязь. Ведь и там сваи окаменели. Пермская лиственница традиционно шла на изготовление плотин, шлюзов, мостов, шпал. Применялась она и в судостроении. Так, например, несколько столетий Англия строила свой военный флот из уральской лиственницы, которую доставляли до Архангельска и далее по «морям по волнам» до Англии. В Англии, правда, её звали Архангельской. Не всё так просто ещё, видимо, было с географией.
Можно гордиться уральской лиственницей. Можно гордиться нашими предками, которые осилили тяжёлую работу по заготовке и доставке этого стратегически важнго материала заказчикам. Осилить такое в то время было, очевидно, не менее сложно, чем пройти Великий шёлковый путь.
Вот чем нельзя гордиться, так это преступной массовой вырубкой лесов. Каждый день, приходя домой, видишь уйму бумажной рекламы и бесплатных газет, которыми забиты почтовые ящики. Сколько в многоквартирном доме этих ящиков? А в городе таких домов? А в стране таких городов? Однажды в Кунгуре я купил комплект замечательных историчнских открыток. Смотрю, на одной старая фотография большого грузового парахода и на обороте текст, о том, что в 1910 году на реке Сылве в Кунгуре ежедневно грузилось до 60 пароходов. Здорово! А в настоящее время и на моторной лодке не везде пройдёшь. Раньше гордо звучало: Парма, Пермь Великая! Таёжный край. А что останется после нас?