- Я буду называть тебя этим именем, потому что это правда! Зачем ты врешь мне? Зачем говоришь, что ты – не ты? Жестокий, злой, нервный! Думаешь, это оттолкнет меня? Я все равно буду тебя любить.
Андрей растерялся и не знал, как реагировать на помешательство девушки. Он отвел взгляд от её покрасневшего от гнева лица. Клара злобно посмотрела на Андрея и, быстро сморгнув, вгрызлась в холодную скатавшуюся картофелину с черными глазками и пятнами трупно-зеленого оттенка. С отвратительной на вид картофелины скатывались капли жирного бульона и, стекая вниз по пальцам Клары, падали на подол её юбки масляными пятнами.
- Понял? Я тебя никуда не отпущу.
- И что? – тяжелым взглядом смотрел на неё Андрей. – Я могу уйти сам.
- Ты не можешь. Я беременна. Если ты меня бросишь в таком положении, на тебя будут косо смотреть.
- Да плевать я на это хотел. Просто не смогу жить с такой сумасшедшей, как ты. Вот и ухожу.
- Я не сумасшедшая! – возмутилась Клара. – Ты просто ищешь повод для того, чтобы оставить меня одну с ребенком.
Андрей задумчиво почесал сильно выступающий вперед подбородок. А ведь все начиналось довольно неплохо... Клара увидела его первой. Проследив за Андреем, девушка узнала, где он живет, и стала караулить его у дверей. Андрей был не против и быстро принял её предложение. Во-первых, он не пользовался успехом у девушек из-за специфического лица и массивной головы. Хоть телосложение и было крепким, но чертова челюсть все равно бросалась в глаза. Во-вторых, Клара была во вкусе Андрея. В основном, из-за своих форм, но он решил, что ради этого всё остальное можно потерпеть. Почти удалось. Сначала Клара показалась ему очень милой: в меру скромная, без особых финансовых и прочих притязаний.
Позже Андрей понял, что сильно ошибался, а слишком хорошее начало отношений должно было заставить его насторожиться. Через два месяца стали всплывать на поверхность отрицательные черты Клары, что и превратило ситуацию в кошмар.
- Ла-ла-ла, - вдруг запела Клара, возведя глаза к потолку и мерзко фальшивя, - гловинезза, гловинезза, прима вера ди белееезза!
- Успокойся, а то я не выдержу и убью тебя, - глухо пригрозил он. Она увидела его расширившиеся от гнева ноздри и холодные темные глаза, резко замолчала.
- Хватит вести себя так, - продолжил Андрей, - ты не можешь осознавать свое сумасшествие, вот и всё. Пойми, ты живешь сегодня, а не сто лет назад. И я тоже живу сегодня. Я – не он.
- Как же ты мерзко врешь! – прошипела Клара. – Лжец!
Андрей почувствовал, что душная злоба, как прилив, накрывает его с головой, и, перестав отдавать себе отчет, грубо схватил Клару за руку. Увидев, как дрожат ее губы и пальцы, Андрей тихо рассмеялся. Отпустив её руку, он поднялся с продавленного дивана, ушел в коридор и стал обуваться в тяжелые ботинки.
Клара часто жаловалась, что её быстро бросают, и сначала Андрей не мог понять, почему же так происходило. Однако чем сильнее ему доверяла Клара, тем больше нового он про неё узнавал. Над диваном к потолку канцелярскими кнопками был приколот распечатанный в фотоателье снимок Муссолини. По ночам, когда Андрей обнимал Клару и чувствовал тепло её бедер, полосы света от проезжающих по улице автомобилей урывочно выхватывали из темноты черно-белое свирепое лицо. Каждый раз, когда они занимались любовью, она смотрела на снимок и выкрикивала имя дуче. За месяц Андрей стал ревновать её к снимку так сильно, что стало возникать желание больно ударить Клару, попасть по темному провалу округленного рта, избить до синяков и крови на разбитых губах. Как, собственно, и произошло несколько раз. Однако что-то в ней было неверно, но Андрей не мог понять, как ни пытался.
- Только не смей бросать меня! – на глазах у Клары показались слезы.
- Надо было раньше думать, - нервно засмеялся Андрей, - я ухожу.
- Что это значит? – она обхватила плечи трясущимися худыми руками. - Я верю, что в наших отношениях есть смысл! Что ты делаешь?
- Собираюсь тебя бросить, - сухо отрезал Андрей, хотя знал, что Клара чувствует себя паршивее некуда.
- Какой же ты жестокий, Бенито.
- Да. До свидания.
Клара издала истерический вопль и замахала руками.
- Успокойся и не кричи, ты всё равно ничего не исправишь. Я сюда больше не вернусь. И не думай преследовать меня.
- Но ведь у нас всё было так хорошо!
- Не всё.
Может быть, Андрей бы и со снимком смирился. Если бы все не было настолько плохо. Клара стала называть его именем Муссолини, считая Андрея им. Однако Андрей знал, что он не итальянский диктатор, а обычный человек, и ему было непонятно, как же он не заметил раньше, что Клара сходит с ума. Она уже не видела в нем Андрея, она жила в своем изолированном мире.
- Ты жестокий, жестокий, жестокий…
- Какой есть.
- Народ знал тебя другим, Бенито, - огорченно выдавила Клара.
- Народ сильно ошибся, - Андрей устал с ней спорить, - такое бывает.
Клара изо всех сил вцепилась ему в плечо, оставляя на свитере масляные отпечатки:
- Ты врешь мне, ты врешь. Ты просто ведешь себя грубо, чтобы я не знала, что ты уезжаешь на войну в Абиссинию. Это может меня ранить, поэтому ты врешь, да? Да?
- Да, – еле сказал Андрей, видя, как преданно она смотрит ему в глаза, – вру. Прощай.
Он мягко отстранил ее от себя и быстро, не оглядываясь, шагнул в открытую дверь и пошел вниз по лестнице.
- Я назову нашего ребенка в честь тебя! Я буду писать тебе письма, мой Дуче, - кричала Клара ему в спину, - можешь не отвечать на них, я просто буду писать!
- Дура, - бормотал Андрей себе под нос, - полоумная дура.