Следы исчезнувшего брата –горняка-рудных дел мастера - найти не удалось.
В лихие 90-е – частные компании на куски рвали налаженное в своё время
горняцкое хозяйство. Жажда сиюминутной наживы гнала горняков
на промысел; особенно нарасхват были умельцы- старатели, добытчики
драгоценных и полудрагоценных камней.
Его братишка – смелый, бескомпромиссный –знающий и удачливый горняк-
сходил в разведку на эти Уральские горы с какой – то компанией –
вернулся с удачей.
Но не к матери , а с друзьями поехал на Уралмаш отметить свою удачу.
Только за время их отсутствия братки поменяли свои приоритеты, приобрели
своих хозяев. Подвергли братишку допросам – ему бы - строптивому -всё как есть
рассказать, но крепок душой, взращённой священной верой раскольника – староверца.
Не раскрыл тайну местонахождения и залегания драгоценных камней – за это и сгинул.
Где и как прошли последние дни и минуты его земного пути – неизвестно.
Выдали матери обезображенное тело сына, да ещё пригрозили, чтобы помалкивала
и не искала причин смерти – хуже будет.
Радимир смотрел на утреннее светло – голубое небо с бегущими лёгкими облачками – барашками, гонимыми верховым ветром.
Его охватила мягкая поэтическая грусть, которую пробуждают в душе самые суровые
картины Уральских гор, где так незащищённо выглядит хрупкая фигурка человека.
С грохотом и рёвом не катятся , а падают потоки – волны чистейшей ледяной воды
с рассыпавшихся на огромных просторах каменных сопок и валунов – великанов и
снежных языков между ними.
Между этими потоками ревущнй и грохочущей воды – как оазис на фоне
горы и вечнозелёной и изумрудной зелени - «Поляна художников» - куда ведут
тропы туристов, геологов и рудоискателей на отдых.
Горло прожигает ледяная вода и ломит холодом зубы.
Вкусен и необыкновенно ароматен чай у костра.
В романтической густоте утреннего тумана , открываясь, разливалось море
голубого безбрежного неба.
Наверное, он унаследовал от далёких
предков тягу к путешествиям. Любил ветра Аркаимской степи.
Любил и страшился грозового гула тайги. Любил одиночество и горы.
Сейчас ему хорошо лежать, закутавшись в палатку, на вершине горы.
Но через некоторое время тоска ещё больше навалится на плечи, сожмёт сердце,
заставит метаться по всем закоулкам памяти…
Законы старообрядчества учили осторожности, затаённости, терпению.
Но кровь степняков – воинов стучала в висках, требовала мести, как будто
восставал в нём дух могучего, непримиримого, гневного и гордого хана Хыдыря.
Как говорится, в «шкафу» каждого рода есть свои скелеты.
А он – Радимир – помнит каждой клеточкой своего мозга и представляет наяву строй голубых елей – в детстве всё кажется иным: и деревья больше и выше, и голубых елей целый лес. Между ними темно, печально, торжественно тихо.
Принес их сюда и посадил японец – охотник в память о погибших и
пропавших без вести.
Покоятся под ними охотники – чужаки…даже из Китая, Маньчжурии и Японии…
Охотники - браконьеры запросто приезжали на Дальний восток, добирались до
Сибири и выше, убивали зверей на пушнину, а особенно – медведей только потому,
что ценились лапы медвежьи дороже человеческой жизни.
Нет статистики – кто и как от такого нашествия ограждает тайгу.
Но есть, есть рыцари лесного царства. Их немного. Они есть.
Легенду о прадеде хорошо помнил, который во время войны после тяжелого ранения
вынужден был остаться в таёжном посёлке, где выхаживала медсестра местными
средствами – и тайга вылечила.