Жил-был на свете Будда, который еще не знал, что он Будда, а думал, что он – принц. Жилось ему хорошо. И то правда: ешь-пей, сколько хочешь, а надоест – можно жениться. Так он и поступил.
Женился на прекрасной царевне, которая родила ему сына. И стало принцу жить еще веселее. Хочет - пойдет, погуляет, наскучит – отправится на охоту, вернется домой – а там родимая царевна встречает, и сын бежит навстречу, машет ручками и кричит: «Папа, папа!». Одним словом, рай.
Но случилось среди этого рая несчастье: умер слуга, погиб на охоте, от случайного выстрела. И узрел принц смерть. И понял он: чем бы ты ни владел, что бы тебя ни радовало, в любой момент придет смерть – и отнимет у тебя это. Более того, этого момента никому не миновать в целом мире. Нигде и никогда.
Опечалился принц и перестал ходить на охоту, пировать с друзьями и наведываться в спальню царевны по ночам. Стал он бродить по окрестностям и думать. Думал он, думал и, наконец, решил отправиться на поиски истины. Захотелось ему среди исчезающего и тленного отыскать Неизменное, - То, что не подвержено смерти.
Сказано – сделано. Попрощался с женой, поцеловал сына и ушел, даже денег с собой не взял на первое время.
Пришел принц в лес и предался созерцанию. Долго предавался, года два или три, а, может быть, пять. И все, что он находил в этом, каким бы удивительным ему это ни казалось, исчезало так же внезапно, как и появлялось. А, исчезнув, не оставляло после себя даже запаха, - словно и не было всего этого вовсе.
Удивился принц, но не отчаялся, а встретил на своем пути аскетов. И сказали аскеты:
«Ты ищешь истину?»
«О, да!» - воскликнул принц.
«Тогда иди с нами, и обретешь то, что ищешь!».
И отправился принц в дальний путь, оставив лес, созерцание и последнюю одежду, ибо аскеты ходили голыми, не прикрывая свое тело ничем, ни в жару, ни в лютый холод.
Начал наш принц поститься и дошел в этом деле до того, что стал черен телом и худ, как скелет, обтянутый сухой кожей. Щеки его ввалились, а глаза утонули в черепе, и сияли оттуда, как два темных камня, светом неведомого.
И постился принц много лет, поднимаясь все выше и выше по ступеням таинственной йоги. И вошел он в состояние самадхи, сидя на камне высоко в горах, средь бескрайних снегов и ослепительно синего неба. И прекратилось его дыхание, тело полностью замерло, а восприятие превратилось в свет. И просидел он так много дней и ночей, восемь месяцев и три года. И было это неземное блаженство.
Но пришел черед, закончилось и сия картина. Монахи-странники нашли сухое тело, больше похожее на труп, обмыли его и вернули к жизни.
И пришлось опять принцу вставать и куда-то идти, а куда, он уже и не знал. Все перепробовали его руки, ноги, глаза и сердце, но ни в чем не нашлось и капли истины. Все оказалось тленным, пустым, преходящим, изменчивым… И понял принц, что он проиграл. Сел он под дерево и горько заплакал. Плакал он от отчаянья, поскольку дошло, наконец, до него, что пустое это занятие – искать в исчезающем вечное. Пустое и бесполезное, однако, поддерживаемое неугасимым жаром где-то в самом центре груди. И задумался принц: «А что это за жар?». И перестал плакать, а обратил свой взор на зов, что заставил его бросить все и отправиться в долгие странствия. Искал он сей зов и не находил, и опечалился еще больше, ибо потерял даже то, что, казалось, нельзя было потерять. И стало ему совсем всё всё равно. И подумал он: «Как же так? Все, что я вижу, слышу, думаю или даже желаю, все это появляется и исчезает, подобно теням на светлой стене? Меняются времена, годы, рождаются и умирают люди, одна лишь жизнь течет, словно невидимая река, - сквозь тела, горы, время – течет, ничто не задевая и не затронутая ничем. Вернее даже сказать, что жизнь стоит на месте, а все течет сквозь нее. Жизнь – это пустые ворота, без столбов и перекладины, дыра без пространства… Все, что можно сказать про нее, лишь: не то, и не это. Любое слово, понятие или даже безмолвная мысль существуют, но жизнь не есть ни отсутствие существующего, ни его наличие. Я есть эти врата, неощутимая дырка, из которой появляется все. Но даже то, что сейчас говорит: «Я есть это», - очередная выдумка, тень, появившаяся и обреченная на исчезновение. И это – не то».
Устал принц от бессмысленных мыслей и разговоров с самим собой и понял он, что все бесполезно. Стала для него видима окончательная правда: все живет, рождаясь и умирая, гоняется, то за одним, то за другим, появляясь и исчезая вновь. И нет никаких сил остановить эту бессмысленную гонку и поймать в руки вечность. Это невозможно и ненужно никому, кроме таких же бессмысленных теней.
Что за горькая ирония судьбы! – тень охотится за тенью, чтобы стать светом. «Можно подумать, свету живется лучше, чем тени, как бы не так!» - подумал принц и рассмеялся, - «Как бы не так! Хрена лысого! Любое существование уже отравлено самим фактом вынужденности собственного бытия. И никуда от этого не деться. Да и на фига это все надо?» - и принц рассмеялся вновь.
«На хрена козе баян? Раз она все равно не только играть на нем не умеет, но и не любит музыку?»
И понял принц, что ни к чему что-то искать, все равно не найдешь. А если найдешь, все равно потеряешь. И никакие находки или потери не смогут в этом ничего изменить. Все время будет одна и та же фигня, да и хер с ней!
Будда вновь рассмеялся.
И так ему стало легко, что наступило полное и окончательное просветление, суть которого заключается в следующем: никому ничего на самом деле не нужно. А если что и случается, то и хер с ним, это ничего не меняет. А если не получается что-то – тем более, хер с ним! Потому что, за фига стараться, раз это ничего не дает? И столько было легкой радости в этом «хер с ним», что встал Будда и отправился проповедовать, дабы поделиться своей находкой с другими людьми, страдающими от бесплодных, а, самое главное, никому не нужных попыток что-то себе раздобыть, для полного счастья. Так он и ходил по всей Индии: люди задавали ему вопросы, делились проблемами, а он им отвечал. Например, спрашивает крестьянин, что ему делать, как избавиться от постоянной нужды, а Будда ему и отвечает: «Не можешь избавиться от нужды?». «Да, о, Учитель! Никак не могу!». «Не получается, и хер с ним!» - отвечал ему Будда, и крестьянин уходил, просветленный. И так всем людям нравилось это «хер с ним», что вскоре за Учителем ходили уже тысячные толпы последователей, которые, каждый на свой лад, повторяли знаменитые слова. Увидел это Учитель и рассмеялся: «Повторяете? И хер с ним, все равно, это ничего не даст!». «Как же так?» - возопили ученики, - «Мы тоже хотим достичь просветления!». «Поздняк метаться», - весело ответил Будда, - «Все равно, ничего у вас не выйдет!». «О-о-о!» - в горе возопили ученики, - «Но как же нам снискать ЭТО? Поведай, Учитель?». «Да никак!» - был ответ, - «Нечего искать». «Но мы же ищем, Учитель! Ищем, и не можем найти!». «Ищете?» - переспросил Учитель. «О, да!» - ответили ученики. «Ищете и не можете найти?» - уточнил Он. «Да, да, Учитель!». «Не можете, и хер с ним!» - подвел итог Будда и рассмеялся.
Ученики, конечно, ничего не поняли, но пытались, тем не менее, следовать указаниям, насколько могли. И так продолжалось много лет. Продолжалось до тех пор, пока вся компания ни пришла в одно место, где один добрый человек накормил Учителя грибами, да так, что он стал помирать.
«О, горе нам!» - возопили ученики, - «Учитель, ты умираешь!».
«А как вы хотели?» - спросил Будда, улыбаясь устало, - «Давно уже пора».
«Мы хотим наказать этого человека, что отравил Тебя!» - вскричали ученики.
«Это еще зачем?» - удивился Учитель, - «Дай бог ему здоровья и благополучия! Отравил, и хер с ним!» - и с этими словами радостно испустил дух.