Жизнь имеет только тот смысл, который мы ей придаем.
Торнтон Уайлдер
В юности я всегда стремился к какой-то справедливости. Мне все время хотелось наводить порядок во всем большом мире. Очевидно такое новое для восприятия советского ребенка американское кино типа «Рембо» и «Терминатор» оставили свои следы в моем сознании. Наверное, это отчасти послужило мне отправной точкой в путешествии моей профессии. Я стал адвокатом. Но все мои романтические посылы по поводу мировой справедливости со временем растаяли вместе с Советским Союзом. И, наверное, я бы давно оставил практиковать, если бы в моей жизни не возник такой человек, как Петр Владимирович. Этот человек своим ежедневным развитием во многих жизненных сферах, каждый день возникал для меня примером. Он развернул ход моих мыслей настолько далеко от их изначального течения, что казалось юг, находится ближе к северу. Я увидел в своей работе то, что действительно делает ее необходимой обществу, хотя наш путь всегда избран только нами. Но это была одна из важных вех на моем пути.
Петр Владимирович давно мечтал собрать домашнюю библиотеку, которая бы радовала и наполняла любого, кто к ней прикоснется. Он так много говорил о том, что мечтает оставить детям и внукам настоящее наследие, которое будет для них больше чем, материальное, что разработал целый план. В него входили: сбор книг, картотека, место для библиотеки, литературные новинки, жанры, издательства и многое другое. В общем, он дошел до изнеможения со своей мечтой. Ему хотелось, чтобы все в ней было идеально. И действительно, книги стали просто наводнять его большой дом. Но вот печаль, какая одолевала хозяина литературной страны – полное отсутствие времени для чтения.
День за днем эти безмолвные рассказчики стали пылиться в ожидании. Всеми своими названиями и переплетами они завлекали гостей хозяина дома. Те в свою очередь охотно брали их почитать и с большой гордостью возвращали, очевидно, чувствуя свою причастность к чему-то великому. Ведь Петр Владимирович был не только преуспевающий адвокат, но и человек с глубоким внутренним миром. Одно вот это его книжное увлеченье уже восхищало всех окружающих до высшей степени. Хотя некоторые узрели в этом некую чудаковатость. Да Бог с ними всеми, кто на этой многоликой планете не заблуждался. А тут еще и такое – все по рубрикам и разделам. Хочешь историю иди в эту сторону, хочешь религию – вот, пожалуйста, а вот здесь мировая классика и т.д. и т.п. Какая же здесь чудаковатость – просветление вот, что нес этот любитель книг и его комната под названием библиотека. Но иногда именно это делало его беспокойным. Он часто думал о том, почему то, что понял он, не понял тот или иной его оппонент, ведь там так все доступно написано. Но, как говорится, кто ищет, тот найдет. И вот однажды врата знаний распахнулись еще шире.
Его ежедневный труд над собой, помог ему понять одну интересную истину. Время, которое принято считать неумолимым ко всему живому, вдруг оказалось его самым большим помощником. Он так глубоко прочувствовал в свои пятьдесят три, что спешить то некуда, ведь впереди целая вечность. Он перестал суетиться. Настали спокойные рабочие будни с получасовыми временными бонусами для чтения. В эти моменты он ощущал себя просто великим. Ему казалось, что он научился останавливать вселенную на целых полчаса. Следующее, чему хотел научиться Петр Владимирович было терпение к окружающим и принятие их такими, какие они есть.
Однажды сидя в своем домашнем кабинете, Петр Владимирович вновь пустился в спор со своим молодым помощником Геннадием, то есть со мной. В его голосе ощущалось некоторое раздражение.
- Да пойми ты, так устроен мир. Мы ничего не можем с этим поделать. Если мыслить масштабно, как ты – это не реально.
- Но почему?
- Потому, что начинать надо с малого. Например: с себя.
- Но ведь мы адекватно все воспринимаем?
- Не совсем.
- Что ты имеешь в виду? – возрастная разница была у нас приличная, но мы этого не замечали.
- Гена, а то, что мы пытаемся увидеть всех одинаковыми.
- Да. К сожалению, ты прав. Это горько осознавать, но представление о счастье у каждого свое.
- Вот именно. А что вообще такое счастье? Это что-то неуловимое для того, кто не может во время сконцентрироваться на этом. Первое, что нужно понять, так это, что лично тебе нужно для обладания всем и вся. Но речь не идет обо всем белом свете. Мы не великие сумасшедшие завоеватели. Прежде всего, мы простые смертные. Чем быстрей мы поймем, чего нам не хватает, чтобы называться счастливыми, тем лучше. И поверь лучше не только для нас самих, но и для многих, кто нас окружает, то есть для вселенной.
- Петр Владимирович, а что значит для вселенной? Ты же говоришь в масштабном смысле не реально. И как быть, когда ты убежден, что толика, совсем кроха, сотая доля до полного счастья добыта, а ты все так, же несчастен. Может это самообман? И никакого такого "полного" не существует?
- Нет, дорогой мой друг. Тот, кто не боится заходить в потаенные места своей души, а они есть у каждого, не испугается и борьбы с ними. Он будет пытаться искоренить эту тину, даже если это займет много времени. Так вот такие homo- sapiens будут избирательны в методах достижения целей, которые якобы приведут их к счастью. Хотя изначально мы рождены в облике человека, что уже делает нас счастливыми. Но жизнь это либо путь, либо цель. И здесь уже нужно выбирать. Потому, как путь приводит к счастью, а цель не всегда.
- Да с целью так бывает. Вроде и способы верны и окружение хорошее, а человек не удовлетворен.
- Знаешь почему?
- Почему?
- Потому что, избрав путь, человек движим сердцем, а это место, в котором заключен дух. А к достижению целей приводят расчеты – плод мозговой деятельности. И двигать этими расчетами может что угодно: лидерство, жалость, ненасытность, жажда мести, зависть, комплексы, ненависть, желание быть первым.
- А, если не то, не другое, не десятое?- раздражение начинало наполнять уже и меня.
- Послушай. О чем мы спорим? Пока мы не научимся воспринимать картину мира целиком, нам будет трудно, что-либо менять. Доброму человеку для счастья много не нужно.
- Хорошо. А почему люди часто не могут ответить на вопрос «- счастлив или нет?» односложными ДА, НЕТ. Все время находится, какая-то отговорка: «- вот если бы у меня было то или это; вот если бы я был тем или этим». Что это? Почему все пытаются влезть в чужое «я», украсть чужое либидо, выиграть уже давно выигранные медали, завоевать чужые страны? Почему ребенок не может быть счастлив, если из двух, трех посещаемых им курсов и секций он там не the best. С горя он бросает фигурное катание, в котором души не чаял. И вследствие этого начинает тупо ненавидеть все, что связано с коньками и катком, в том числе и хоккей. Что происходит? Ведь можно заниматься не профессионально, а для настроения.
- Да, Геннадий, молодость задает слишком много вопросов. Я отвечу на них несколько неожиданно для тебя. Ты несчастен из-за этих слепых, которые пытаются безуспешно найти иголку в стоге сена, вместо того, чтобы увидеть бревно посреди дороги. Я уже говорил, пытаться сделать счастливым кого-то, если сам не являешься таковым – безуспешная операция, которая приводит к войне с самим собой. Ты постоянно пытаешься переделать брата, сестру. Все время указываешь им их следующий шаг. А поверить в них слабо? Научиться любить вопреки, сможешь?
- Так они ж сами спрашивают, - от неожиданности я чуть не свалился со стула. Я был поражен исходом нашего разговора. Почему вообще все свелось ко мне?
- Да, у нас адвокатов попробуй не спроси. Кажется, я перегнул палку. Извини. Но подумать тебе все, же придется над собой. Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать.
- Что значит подумать и что значит пойдем? Так значит работать только мне надо над собой? – Мне стало смешно, сам не знаю почему.
- Нет. Не работай над собой. Просто живи.
Что-то я хотел еще спросить по поводу "просто живи", но Владимирович уже объявил тайм-аут в этом матче, и мы вошли в библиотеку.
Он взял книги, которые лежали в коробке на нижней полке. Это были книги, возвращенные друзьями и знакомыми после чтения. Они хранились там, пока не появлялось время, чтобы их разложить по местам. Медленно двигаясь от полки к полке, от стеллажа к стеллажу он перелистывал страницы книг, словно пытался еще раз прочесть их. Вдруг из одной книги он вытащил маленький блокнотный лист.
- О, вот он. Послушай.
Из его уст полилась красивая, певучая украинская мова.
Книга тяжка,
Книга важка.
Думці важка.
Книга річна,
Книга вічна.
Книга всьому голова.
В думці вона так палає,
В думці вона так і грає.
Вона завжди поруч буває.
Думки нам навіває.
Это было сродни холостого стиха, когда не каждая вторая строка рифмуется. Он протянул мне крохотный лист и умолк. На нем детским красивым почерком в столбец было написано прочитанное. Какая-то тяжесть мыслей юного поэта просто овладела мной с головы до ног. С одной стороны это выглядело словесной путаницей, но с другой стороны это был огромный пережитый мир книги этим человечком.
- Ты чувствуешь силу в этих словах? – спросил, наконец, Петр.
- Скорее борьбу. Что мог прочитать обладатель детского почерка, чтобы излить такое на бумаге. Кто автор этих тяжких палаючих дум?
- Не знаю, - печально ответил Петр Владимирович. – Это книги, которые приносят мои так сказать читатели. В одной из них я нашел это. Кто брал, не помню, картотеку не завожу. Но это наверное и не важно, ведь талант не утаишь в мешке. Если это от Бога, то это есть. Знаешь, с каждым днем убеждаюсь все больше в том, что мы все разные, но есть у нас один на всех талант – мы можем любить своих близких, закаты, рассветы, весь мир.
Тот вечер стал еще одной отправной точкой в моей жизни. Я понял, что все сказанное Петром Владимировичем мне, было сказано им для самого себя. И главное, что он это тоже понял.
Нам только кажется, что все в жизни мы делаем для кого-то, поучаем кого-то, защищаем кого-то, любим настолько, насколько любят нас, то есть взаимно, обличаем то, что нам не импонирует. А ведь все начинается с нас самих. И недостатки других мы видим только, если они есть у нас. А любить мы можем безгранично. И мир начинает переливаться радужным светом тогда, когда мы излучаем этот свет. И тот детский почерк был для автора. Это его сознание пыталось раскрывать новые возможности. Но в них есть сила и искренность, поэтому она цепляет даже бывалого адвоката. Тогда я понял, что подразумевал Петр, когда говорил, что начинать надо с себя.
Существует чувство ритма, меры и много других прекрасных меридианов нашей жизни. Ты имеешь право быть. Ведь ты учишь ценить и дорожить своей жизнью, а значит уважать все живое, что существует вокруг нас, самому брать ответственность за свою жизнь. Я один из тех счастливчиков, которым была оказана высокая честь, познать Тебя. Ты прекрасно. Ты – Чувство Жизни. Чувство самого гениального божественного замысла. Живи вечно полной светом и любовью вселенной.