Я странный человек, наверное - никогда у меня небыло стабильных целей в жизни, к которым бы я шла, продираясь сквозь колючки и дуя на порезы.
Никогда не стояла на взятой высоте, вытирая пот и выдыхая "моё".
Быть счастливой - да, хотела. И всегда была, потому что ощущение каждого шага, каждого дня, каждой чашки кофе, броска рун, написанной строчки начиняло мою жизнь счастьем непременно, естественным образом, вдосталь. В нужное время имеющееся у меня повседневное счастье, накопленное и никуда не девающееся, трансформировалось в ту его форму, которая мне стала нужна на новом этапе. У меня появились новые позывные в этом мире: "любимая", "жена", "мама". И сам мой мир изнутри зазвучал по-другому. И я знаю, что он звучит правильно - так, как необходимо мне.
Но в арсенале моих странностей завелось себе и живёт одно воспоминание.
Когда мы собираемся вместе со старыми друзьями, когда уходим летом в лес, на стоянке бросаем мужиков вместе с детьми и уходим с девчонками купаться и по-русалочьи обсыхать на прибрежных камнях, если в разговоре звучит вопрос о самом волнительном любовном переживании, моё удивительное и уже очень далёкое воспоминание первым приходит на ум. Не знаю, почему получается так, да и не то чтобы мучаюсь этим вопросом. Просто... интересно.
- Каролинка, а вот что в твоей жизни было самое волнительное, личное, и чтоб мурашки! Молчишь?..
Я? Нет, не молчу. Здесь все свои, я всем верю. Хотя... если расскажу - поймут ли, чем этот вечер был для меня, если я и сама не умею себя понять до конца?.. Просто не отпускаю те события из памяти. Или они не отпускают меня.
...Я была тогда ещё не окольцована. "Невидима и свободна!". В этом были и свои минусы, и свои плюсы. Одним из плюсов являлась возможность поздним летним вечером сбежать на озеро окунуться - благо я обитала тогда на окраине города, озёра в десяти минутах ходьбы.
Пока плавала, пока сушилась на берегу, совсем стемнело. Я шла домой сквозь эту темноту, и мне казалось, что моей кожи касается густой чёрный мех. Июль ликовал. Даже когда я перешла линию шоссе и вошла в город, меня продолжали сопровождать распевшиеся сверчки.
Так ощущаешь себя в центре лета, в самой его сердцевинке.
Не замедляя шаг я подняла голову. Луна была полной, круглолицей, зрелой. На небе - ни облачка. Луна и иголочные головки звёзд бисерной россыпью по тёмно-тёмно-синему небу. Глубина и обещание богатого урожая в каждом вздохе.
И тут я споткнулась. Ожидаемо, вообщем, если вспомнить что я уже около минуты топала, глядя в небеса, а городская черта изобилует коварными поребриками. Быть бы моим коленкам битыми (с ними это часто случалось, не была я степенной дамой, увольте), если бы чьи-то сухие, крепкие и горячие руки не подхватили меня и не вернули в вертикальное положение.
- Ну-ну, осторожнее, - раздался негромкий, с лёгкой хрипотцой, мужской голос, - Я понимаю - Полнолуние. Но вы полетели не вверх...
В голосе незнакомца мне почудилась улыбка. Луна как специально отыскала вдруг какую-то случайную тучку и спрятала за ней лицо, как за большим носовым платком. Поэтому я почти не различала лица своего в-чём-то-спасителя, видела только очертания крупной мужской фигуры, линию отросших волос, лежащих лёгкой волной. Я откликнулась на его незримую улыбку своей. Если тебе улыбаются искренне, отзеркалить от чистого сердца, со своим добрым посылом - это как дать сил другому и подзарядиться самой. Я интуит, я не знаю как называется этот закон мироздания. Я просто много раз подтверждала для себя: это - так.
- Я не специально. Так... полетелось.
- Летающая русалка.
Я догадалась что незнакомец приметил что волосы у меня - мокрые.
- А у вас острый глаз.
- Да. И нюх.
К слову сказать, он уже не улыбался. А я ничему не удивлялась. Мы просто пошли рядом - потому что так идти, двигаться в унисон, было в данный момент правильно. Это тоже что-то такое, про законы мироздания, о которых толком не знает моя голова, но в которых преотлично разбирается моя нутряная сущность.
Идти с этим товарищем рука к руке было уютно. Именно это слово тут и применимо - уютно, никак иначе. От него исходила энергия, чем-то похожая на тепло дерева, или тепло нагретого солнцем камня. Это разное? Конечно. Но его вибрации существовали где-то посередине между камнем и деревом. Я впервые встречала такой промежуточный вариант, и мне было интересно ощущать его.
Незаметно мы вошли в мой двор.
- Ох ты ж, - досадливо и с некоторой болезненностью прошипел незнакомец сквозь зубы. В тот момент я уже знала, куда он смотрит. Но на всякий случай спросила:
- В чём дело?
- Дерево жаль.
Берёза. Большая, сильная. Моя любимица. Я не знаю, кто несколько дней назад, видимо ночью, пока никто не наблюдает, спилил у неё верхушку. Кому-то, очевидно, мешали разросшиеся ветки...
Ей было больно. Больно и обидно. Я лечила её садовым варом и успокаивала. Я сделала всё, что могла, теперь оставалось ждать.
Удивительно, что этот странный мужчина ощутил тоже, что и я. Впрочем нас, городских друидов - не так мало. Да и эмпатия встречается чаще тем мы привыкли думать. Но... тем не менее. Созвучие - важная и приятная штука.
- Она поправится. Даст новые ветви, вытянет. Вот увидишь, - сказал незнакомец, прижав ладонь к стволу.
Луна уже убрала от лица тучку, и волосы моего собеседникам серебрились в лунном свете. Интересно, седина, что ли?..
И ещё интересно то, что я не запомнила его лица. Вибрации, тепло, голос - да. Лицо в памяти не удержалось. Словно бы не далось. А может, на то были другие причины.
- Поправиться? - с облегчением вздохнула я. Мне хотелось ему верить.
- Ага, - с весёлой мальчишеской интонацией откликнулся незнакомец.
- Вот хорошо будет.
Я опустилась на скамейку у подъезда. Домой, если честно, идти не очень хотелось. Мама с папой привыкли к моим похождениям, и наверняка уже спали. Никто не ждал и не волновался. Да и в четыре стены из этого густого воздуха, который даже в городском дворе пах тонко, на все лады - листвой, асфальтом, разнотравьем... Нет, уж. Посижу ещё немного под небом.
Я правда не знаю, хотелось ли мне продлить встречу с тем, с кем нас так странно столкнула судьба. Я продолжала почти ни о чём не думать, только ощущать его, присевшего на скамью рядом со мной.
Как я теперь понимаю, он тоже прекрасно чувствовал меня. Потому что то, что воздух стал прохладнее и у меня начали замерзать руки, он отловил раньше, чем я. И естественным движением, словно миллион раз до этого делал подобное, взял мои ладони в свои.
Мои руки не спорили.
...Мне показалось, что я зерно, и падаю в почву, в которой смогу спать, набираться сил и потом расти - к солнцу.
Что я крошечный человек, и меня кладут в колыбель, а я испытываю то, что достаётся только малышам - ощущение полной защищённости, покоя и радости.
И была гладким камушком на дне моря, и мне сделалось спокойно и чуть щекотно от струящегося надо мной прибоя.
Так ощущаешь себя в центре мира, в самой его сердцевине.
Он просто держал мои руки.
Позже я попробовала описать это состояние в бумажном дневнике, но затея не удалась - слова, обычно легко составляющиеся в конструкции, подвластные мне, сочиняющей и записывающей с детства, тут отодвигались - нет, не проси нас о помощи, мы не передадим всего. Эта работа даже нам не по плечу.
Я просто жила своё счастье, непонятно, откуда взявшееся, всё что происходило было неясно, не разъяснено, и абсолютно прекрасно.
Оглядываясь назад, в тот далёкий летний вечер, я думаю, что, быть может, ощущение абсолютной гармонии моего личного мира на кончике одного мгновения и послужило причиной того, что я никак не задержала в своей жизни подарившего мне мне всё это.
Да и могла ли задержать?
Не знаю. Не узнаю уже, и знать не хочу, как не хотела бы наблюдать за тем, как это совпадение вибраций, слияние и целостность, сносящее крышу взаимодействие сошло бы на нет при свете дня, преобразовалось, решило бы стать человеческими земными отношениями. И этим перечеркнуло бы магию этой ночи.
Можно ли это объяснить?..
Наверное, он чувствовал что-то похожее, да и дорога звала. Я, видимо, задремала сидя на скамейке, когда отогрелись мои руки в его ладонях. Минут на пять задремала? На десять?.. Открыла глаза - его уже небыло. И это воспринялось как должное. Только с самой-самой, малюсенькой капелькой горечи, но да и она была на месте в этой истории.
Я встала и отправилась наконец домой - спать.
Через месяц я встретила своего будущего мужа. В звукопись моей истории вплелся ласковый выдох "любимая" и через полгода - домашнее и круглое, льняное слово жена. А через год мир зазвенел погремушками - "ма-ма!".
А берёза действительно выжила и оправилась. Её упругие молодые ветви я вспоминала, когда рожала, а потом впервые кормила сынишку.
Мир по прежнему откликался улыбкой на мою улыбку, муж умел быть мне любовником и другом, сын рос здоровым и весёлым карапузом. Сейчас у нас появился свой дом, и мы всерьёз задумались о втором детёныше.
У меня небыло конкретных целей, я не билась за них, но всё сбылось так, как я хотела.
Одно странно, и дёргает маленько, и ерошит: если меня спрашивают о самом ярком и счастливом переживании в жизни, если звучит песня о счастье, не имеющем границ, если ночь пахнет луной и листьями, я всегда в первую очередь вспоминаю руки, на несколько минут взявшие меня всю, без остатка. Руки, которые подарили мне землю и море, детство и ощущение целостности - за какие-то мгновения.
И тепло то ли дерева, то ли камня.
И полнолуние.
И капельку горечи... Самую капельку.
...- Каролинка, так ты расскажешь? Есть ведь у тебя что-то из подобных воспоминаний, ееесть! - смеются подруги.
Я молчу несколько секунд, а потом улыбаюсь и без слов прыгаю с камня в тёплую воду.
Ещё один раз можно искупаться, прежде чем возвращаться на стоянку - к мужчинам и детям.
18. 06. 2014 год.