Повезло в очередной раз - спуститься по Двине удалось до ледостава. А так как Европа переживала очередной "малый ледниковый период" (что пушно-меховой торговле весьма способствовало), то "белого пути" на бережку ждать пришлось не долго. Заключительные несколько дней в дороге по Курляндским лесам да полям запомнились только тем, что "специфический" запашок, исходящий от товара, приманил волков. Вновь пришлось немного пострелять, а вечером в кроге жаркое из волчатины потреблять.
Ещё до Рождества наш санный поезд въехал в Виндаву, а я смог обнять любимую жёнушку и детишек. Грязный, пропавший дымом походных костров, в носильном стрелецком шубном кафтане на козьем подбое. Резко отличался мой реальный лик от того рыцаря в сияющих доспехах, чей портрет создан был рукой гениального мастера, и украшал парадный зал нашего нового дома. Но любила меня семья не за внешность – и, осознавая это, не боялся я ради нее жизнью и здоровьем в своих странствиях рисковать. Уверенным оставаясь, что заявись я хоть калекой на костылях, на отношение ко мне эти внешние изменения не скажутся.
Пот и грязь смыть удалось через пару часов, как только банька разогрелась, ну а до того пытались мы с Мартой друг друга насытить теми впечатлениями и переживаниями, что порознь познать довелось. И мои "подвиги" на фоне того, что удалось жене создать, выглядели блекло. Первое судно "наша" верфь спустила на воду ещё по весеннему паводку. А "доводил до ума" шхуну, совместно с мастером Рихардом, "выученный в Голландии" её капитан - тот самый в прошлом рыбак, что своих сынов мне доверил. Кстати, эти талантливые пацаны и помогли папуле, так споро "научными знаниями" практический опыт дополнить.
Когда явился Прохор со своими корабельщиками, то с таким экипажем судно совершило вначале пробный выход к свеям за грузом камня-брусчатки, а следом и три ходки (уже за более ценным грузом) в Амстердам.
Так что и православные просолились, и отныне категорически принялись называть лавку банкой. Нынче, по царёву повелению, уже как морским стрельцам надлежало им обратно на Русь возвращаться.
Хоть жалованье им выплачивать обязалась компания, но "русские расценки" грубо нарушать не позволялось. По ним имел в год даже Московского стременного полка стрелец 4 рубля в год, а его коллега, при Соловецком монастыре - 3. Десятнику ещё рубль накидывался. Мой капитанский чин приравнен был к сотнику и тут вилка существовала от 12 до 20 целковых. Правда, тот же кафтан, служивому казна ежегодно жаловала, да зерна в год поболе тонны отсыпала, да мясо выдавалось изредка, да соли рядовому стрельцу в год два пуда полагалось съесть, а уряднику-пятидесятнику Рихарду (ему так же "погоны одели") - аж 5 пудов. Ну и меня с корабелом, как комсостав, ещё по месту "прописки" (при Адмиралтействе) земельными наделами пожаловали. Мой занял площадь аж в 350 гектаров! Русский царь только на деньги прижимист оказался. Что бы земля не гуляла, свои территории я Мастеру под подсобное хозяйство при верфи временно передал - чтоб овес сеял, да картошку сажал (мешок клубней на семена он вместе с гатером через всю страну с великим бережением - чтоб не помёрзла - провёз).
Различной мануфактуры навезено из Голландии оказалось великое множество, и Марта тут же принялась экипировать первое подразделение морских стрельцов. Шинели, пардон, кафтаны, разумеется, морякам полагались чёрные, и пошло на них доброе импортное сукно без жалости. А шапки чёрного бархата с волчьей опушкой, да с серебряным якорьком вместо кокарды прям убивали шиком-блеском.
Продумала моя фрау всё вплоть до мелочей (порток, зипунов и тельников) и отделение выглядеть стало неотразимо. Прохору, как уряднику-десятнику, на рукав нашили шеврон из серебряного галуна, и мужик этим отличием заслуженно загордился. Ещё будучи "в загранке", приобрели себе моряки и добрые клинки по руке, и мушкеты. Теперь эти затраты "казна" оплачивала, и впредь обязалась и припасом, и зельем снабжать.
Соловецкому монастырю содержание стрелецкой сотни обходилось в год 300 целковых жалованья, да 600 четвертей (2400 пудов) ржи на рынках Вологды или Устюга приобреталось на 80 рубликов. Итого 380 руб/год на СОТНЮ душ! Столовали да облачали воинов наравне с монасями. Нам же десяток сходу подороже влетел, но кто говорил, что понты дёшевы? И раз уж не имею возможности труд людей достойно оплатить, то требуется хоть соцпакет такой выдать, чтобы "у советских - особенная гордость" проснулась. Ведь не только как "винтики в механизме" потребны они.
Обоз с оставшейся мануфактурой им в Московию попутно доставить надлежало, а на месте и реализовать с максимальным барышом. С него артель, а вернее - стрелецкое отделение, на себя десятину оставляло. Значит оптом сдавать пожадничает, а само лавку снимет и человека торговать выделит (стрельцам приработки дозволялись Уставом). Был в команде таковой, который даже на струге функции "карго" исполнял.
Ещё Прохору (с ведома и по согласию Государя), следовало в Кемску волость сгонять, и монастырскую стрелецкую сотню уполовинить. Соблазнив добровольцев шапкой бархатной да прочим соцпакетом. На обозримую перспективу иностранной интервенции на Севере не ожидалось, так что уменьшение милитаристического гнёта Соловкам оказывалось только на руку.
Нам же, в морские стрельцы, желательны были люди, что и до того попутно кормщиками подрабатывали, да качки не страшились.
Пусть пока новобранцы в Казанское Адмиралтейство направляются, да в создании флота поучаствуют, а уж по мере спуска судов, и "по профессии" поморов трудоустроим, хотя и с топориком всяк мужик на Севере дружит. Только троих из пришедших с Прохором, шкипер со шхуны не отпустил, больно толковы да расторопны, таким и океанское плаванье со временем постигнуть не в тягость окажется.
Пока же шхуна стояла вмерзшей в лед реки Вента, матросов у шкипера я временно конфисковал - и для охраны да помощи, и для их же испытания да просвещения. Полагающиеся стрелецким Уставом пуды соли ведь с кем-то съесть надлежало - в одиночку такой объем никак не осилить. Мой Янка (кучер-снайпер и пр.пр.пр.) получил отпуск по семейным обстоятельствам. В родное село запросился - личную жизнь устраивать. Оказывается у него там на примете девушка имелась. Теперь же, в бархатной шапке заявившемуся молодцу будущий тесть вряд ли отказать сможет. А если ещё послушает, что тому повидать довелось, так ещё и пожалеет, что и вторую дочь за него выдать нельзя.
Даже почти по дороге с ним мне опять путь лёг. Надлежало "старое место" проверить. Как там в подвале куты захоронка себя чувствует, не пора ли ей на свет Божий явиться?
Отгуляв Рождество, совсем не вредно было на морозце мозги в дороге проветрить. Добрались до цели в очередной раз зарёкшись ничего крепче томатного сока в рот не брать. И разобрав в подполе куты фальшивую стенку, принялись извлекать на божий свет всё припрятанное там заботливыми зенитчиками Третьего Рейха.
После "переезда" пилорамы в Виндаву огромные производственные площади куты-цеха стали использоваться по первоначальному предназначению. Ведь на обезлесенной округе всё обильно травой поросло, и Марта тут же в ней фураж рассмотрела. Устроив же конезавод, нашла ему применение. Так что с гужевым транспортом для перевозки боеприпасов и т.п. к новому месту нашей дислокации трудностей не возникло. Ящики с зенитными снарядиками аккуратно паковались на стоящие в рядок дровни, и отмобилизованные окрестные мужики с бережением транспортировали опасный груз за десятки километров. В сухие, просторные подвалы, только отстроенного дома. А наша команда "избранных", вооружившись гаечными ключами взялась раскручивать орудие "на запчасти".
"Наш" кригмаринский Flak 35-Vierling, являлся, по сути, не одной пушкой, а четырьмя. И обошёлся казне Рейха соответственно в 20 тыс. марок, вместо 6,5 за сухопутную одностволку. Весило это орудие соответственно, даже в боевом положении 1,3 тонны, вместо 450 кг наземных ПВО. Радовало то, что конструкцию не сложно было разобрать не только на отдельные орудия, но и каждая пушка так же легко делилась. А вес даже ствола с пламегасителем не на много превосходил пуд. Так что непосильных нам деталей не оказалось. Попутно с разборкой, я детально объяснял матросам, что там к чему и для чего. На мою удачу ребята оказались соображучие. И " это железо" мы так же споро рассовали по саням, где сами и возничими быть вызвались. Уж слишком дорого могла обойтись "утруска" хотя бы болтика - совершенное оружие было способно изменить ход истории и спасти множество жизней.
Выбрали из тайника и всё сопутствующее. А именно 8 стальных немецких касок расчёта орудия, цейсовский бинокль командира, прицелы, дальномеры и ещё какую то оптику, с которой позже разберусь, даже несколько книжек (по делу и без), а так же толстый рулон плакатов разной тематики, от пропагандистских Геббельса, до силуэтов русских и английских самолётов. Надежда в каком либо из ящиков наткнуться на Маузеры или Шмайсеры не проканала - губу пришлось закатать. Если у морячков-зенитчиков и было что из стрелковки, так видно с собой унесли. Но и за оставленное в состоянии превосходной консервации их боцманату (или кто там был вместо) "Филен, филен данке!"
По возвращении "оригинальную", весьма весомую трехпалую пушечную станину с аутригерами сразу на верхнюю площадку башни нашего дома затащили, что под куполом располагалась. Но теперь из щитка торчал только один ствол, и, по крайней мере, для обороны города с моря, его было более чем достаточно. Ведь только один дисковый магазин орудия вмещал 20 снарядов, летящих на порядки дальше корабельных ядер потенциального противника.
Остальные пушки собрали также, и хоть и их вновь накрепко законсервировали, но в кузне порядком помудрить пришлось, чтобы вертлюжные станки к ним выковать. Благо, что крупняк-ДШК с моего мостоукладчика, не сильно от Flak(а) отличался, а "родная" машинка помнилась мне до винтика, со всем своим станком. И в таком варианте второй "ствол" концерна Рейниеталл установили мы на носу шхуны. Оставшаяся парочка пушек временно упокоилась в "пороховых погребах" нашего дома, рядом с изрядным количеством боеприпасов к ним.
Хотя врать, что зимой только "арбайтн-арбайтн!!!" занимался, не стану. Ведь сразу по прибытию из Московии похвасталась женушка своей просветительской деятельностью, вернее открытой ею школой. Непритязательной избой, в которой дети мастеровых могли за счёт фирмы грамоту да сложение-вычитание постигать. Заведение разумеется мужское (дух эпохи - совсем без феминизма), но никто от того не парился. Так я в кузне совместно с профессиональным ковалем на весь сорокорылый класс коньки-снегурки отковал. Неприхотливую конструкцию не сложно получалось хоть к валеночкам привязывать. Объяснив сорванцам азы хоккея, появилось в нашем городке коллективное хобби - все повально заболели ледовыми баталиями. После осознания, что клюшкой рубиться совсем не обязательно, кое-кто и себе конёчки завёл, и стал народ без принуждения на здоровый образ жизни переходить.