Начало 90-ых. Питер. Белые ночи. В жестяных банках пиво ещё в диковинку. Население, отправляясь провести ночь на набережной, закупает пиво в стеклянных бутылках по 0.5 именуемых также любовно «Чебурашка». Отсыпаюсь днём по чердакам и крышам. Иногда ночую у друзей в художественных мастерских и в бомжатниках. Ночь — время охоты на хрусталь. Граждане кто в одиночку, кто парочками, а кто и целыми компаниями собираются к набережной около дворцового моста. Город разводят мосты. Народ пьёт пиво. Бутылки остаются. Тут надо не зевать, а собирать пустые бутылки в неведомо где раздобытые мешки.
Собираю бутылки. Иногда я останавливаюсь и разговариваю с людьми. Читаю свои стихи. За стихи, тем более в лихие 90-ые ничего не заплатят, а вот бутылки можно сдать. Конкурентов по сбору посуды немного, но они есть. Мы не ссоримся, не спорим. Кто успел того и бутылка.
Цивильный народ постепенно рассасывается. Поток добычи превращается в иссякающий ручеёк и наконец иссякает совсем.
Долгожданное утро. Хочется есть и спать. От Невы тянет прохладой. Я дремлю сидя на скамейке около реки со своей добычей. Пункты приёма стеклотары открываются часов в 9. Цена бутылки во всех пунктах примерно одна и та же. Тянусь во двор дома недалеко от Невского. Там уже собралась очередь из ханыг и доходяг. Есть такие как я неприкаянные неформалы. Есть алкоголики, которые просто хотят сдать накопленные в процессе пития бутылки на опохмел.
Народ стоит расслаблено. Ждёт открытия пункта приёма. Приходит приёмщик азербайджанец Алхан. Алхан был человек колоритнейшего типажа. Пивные бутылки по 0.5 он называл русскими, а бутылки из-под всяких новомодных ликеров и водок импортного происхождения нерусскими. Иногда какой-нибудь доходяга пытался ему подсунуть нерусскую бутылку и Алхан кричал на весь свой пункт, — Что ты мне нерусское подсовываешь морда небритая.
Алик открывает дверь в свой пункт, оглядывает наши небритые морды жаждущих и страждущих и вдруг выдаёт нам — русские не сдаются.
До народа начинают доходить печальные смысл и суть сказанного. Какой-то мужичок в сапогах и большой не по размеру кепке натянутой на уши кричит — Алик, что случилось?
Алхан оборачивается на нашу публику и отвечает ему — нет тары. После чего захлопывает дверь за собой.
Прошло уже более двадцати лет, но и сейчас, когда я слышу "Русские не сдаются" я вспоминаю "Нет тары"