Роман Приоткрывая в тайну дверь часть 3. Испытание

               
                На новом месте

Трехкомнатная квартира, доставшаяся Дмитрию от родителей, выходила окнами в парк культуры и отдыха. Высокие потолки с лепниной, блестящий паркетный пол, в котором отражалась старинная люстра, огромная кухня, где было множество
хрустальной посуды, ванная комната привели Лиду в восторг.Дмитрий, наблюдая, как его любимая осваивает привычное для него жизненное пространство, улыбался, тактично подсказывая, где и что лежит. Потом, увидев ее желание что-то изменить,
согласился, и вдвоем они превратили большую комнату, где был кабинет отца, в гостиную, разместили на стенах картины и фотографии. Пока муж был на работе, Лида наводила порядок,готовила вкусный обед, а перед его приходом старалась отдох
нуть и хорошо выглядеть. Дмитрий чувствовал себя самым счастливым человеком и баловал жену новыми нарядами, которые по великому блату покупал в универмаге «Пассаж». По прошествии некоторого времени он стал замечать, что Лиде хочется
выходить в свет и работать.
 Однажды в дружеской компании они познакомились с пожилой, элегантно одетой дамой лет пятидесяти, которая взахлеб рассказывала о мероприятиях, которые она проводит в парке культуры и отдыха. Узнав о профессии Лиды и услышав ее чудесный голос, она пригласила ее на должность администратора. Дмитрий хотел было возразить, но, увидев, как заблестели глаза жены, промолчал. Потом пять лет подряд он каждый вечер встречал жену с работы. Дома ее ждал приготовленный мужем
ужин, любимые лилии в хрустальной вазе и теплый плед. Из робкой провинциалки Лида превращалась в уважающую себя светскую даму. Ей приятно было слышать комплименты посетителей парка, сослуживцев мужа, которые любили заходить к
ним «на огонек». В такие вечера Дмитрий зажигал в разных уголках гостиной свечи, включал проигрыватель с новыми пластинками. Причудливые тени ложились на стены, потолок, создавая таинственную и чарующую атмосферу. Он просил жену сесть
за пианино и исполнить для гостей что-нибудь из классики. В эти минуты он был горд, что все в жизни идет как надо.
 В один из вечеров он вернулся с работы в восторженном состоянии. Поставив на стол две бутылки шампанского, он налил бокалы и сообщил гостям, что его ждет повышение по службе –перевод в группу советских войск в Германии. Послышались
восторженные возгласы. Друзья окружили его и с криками «Поздравляем!» начали подкидывать к высокому потолку. Весь вечер все веселились, танцевали и думали о предстоящем расставании. Никому из друзей не хотелось терять этот особый
мир общения с прекрасными людьми и искусством.Когда гости разошлись по домам, Дмитрий вывел жену на балкон, откуда открывался чудесный вид на парк культуры.
– Жаль уезжать отсюда, – прижавшись к плечу Дмитрия, говорила Лида. – Привыкла к людям, к городу. Даже не представляю, как мы будем работать в чужой стране. Я немецкого языка совсем не знаю.
– А он тебе и не потребуется вначале. Мы же будем служить в группе советских войск. Не волнуйся, все будет хорошо, – отвечал он, ласково поглаживая ее распущенные подвитые волосы. – Надеюсь, что ты и там будешь сохранять мне верность?
– Куда я без тебя, любимый! Ты забыл, что я дала клятву следовать за тобой, как ниточка за иголочкой? Когда собирать чемоданы?
– Недели через две... А пока обними меня, что-то холодно стало.
Лида обняла мужа и они, постояв еще несколько минут, пошли в гостиную, где еще витали запахи еды и мужского пота.Дмитрий сел за пианино и впервые за несколько лет стал наигрывать мелодии из зарубежных кинофильмов, удивив супругу.
– А я, оказывается, тебя совсем не знаю, – сказала она. – Думала, что все военные сухари, а у тебя тонкая и нежная душа.Хорошо бы наши будущие дети унаследовали твой характер,твою любовь к жизни. Прости, что эти годы я посвящала больше работе. Но теперь у нас появится время, чтобы подумать о них.
– Я счастлив! Я безумно счастлив, моя хорошая, что ты прочитала мои мысли. Ты стала взрослой и мудрой женщиной, а сейчас в самый раз...
  Он нежно обнял жену и увлек за собой в спальню...
Утро следующего дня принесло им немало тревог и рассуждений о том, на кого оставить квартиру. На время службы прописать чужих в свое родовое гнездо людей Дмитрий категорически отказался. Соседка, вдова отставного полковника Нифонтова, согласилась следить за квартирой только в том случае,если в нее поселится какая
нибудь их родственница. Это навело супругов на мысль пригласить для проживания Елену, которая на данный момент училась на первом курсе юридического института. Вызвав машину, Дмитрий распорядился доставить ее незамедлительно.

  В полдень к зданию института подъехала машина «Волга». Молоденький военный попросил вызвать из аудитории Елену Гашкову. Когда она выпорхнула из дверей, он распахнул дверцу машины и предложил сесть на переднее сиденье. Елена какое-то
время колебалась, не понимая что происходит, но когда услышала, что ее везут к супругам Голубевым, захлопала в ладоши.
– Вот это сюрприз! Я еще ни разу у них не была, – высовываясь в окно и разглядывая мелькающие яркие афиши, говорила она.
– Какой замечательный город Ленинград! Только вот времени нет, чтобы погулять по Невскому проспекту. Я с детских лет мечтаю об этом.
– Эта возможность вам скоро представится, – улыбнувшись,сказал водитель. – Ваша сестра с мужем живут от него совсем недалеко.
– Ура! Везите меня скорее, я так по ним соскучилась! А вы, я надеюсь, будете моим провожатым?
– Не могу. Служба, – посерьезнев, ответил солдат. – Мы приехали.
  Елена поднялась по широкой лестнице на третий этаж и позвонила в шикарную деревянную дверь. На пороге вырос широкоплечий с посеребренными висками Дмитрий. Из-за его плеча выглядывала Лида, одетая, словно для праздника, в голубое
вечернее платье с воланами.
– Проходи, Елена прекрасная. Ишь какая вымахала!– оглядывая девушку с ног до головы, говорил Дмитрий.
– Мы тебя к обеду поджидали, – на ходу поправляя прическу,говорила Лида.
– Я вообще-то не голодна, – ответила Елена, но увидев накрытый изысками стол, тут же направилась в ванную мыть руки.
  За обедом она рассказала, что учеба в институте отнимает все свободное время. В общежитии готовиться к занятиям практически невозможно, поскольку однокурсницы больше занимаются прогулками с молодыми людьми, разговорами о будущей взрослой жизни. Дмитрия и Лиду интересовала жизнь родителей, с которыми они практически не переписывались, лишь изредка посылая открытки ко дню рождения. Елена начала рассказывать о переписке с родителями, о переменах в их жизни.
– Значит, ты со всеми общаешься? – удивилась Лида.
– А что? Они все – моя родня, самая близкая. А ты почему за все эти годы даже письма им не написала?
– Не могу простить их разрыв, – опустив глаза, ответила Лида.
– Ни тому, ни другому... Как они могли пойти на такое? Разрушили семью, все родственные связи и живут теперь себе на радость...
– Это жизнь. Ты вот встретила настоящего мужчину, все у тебя хорошо. А вспомни, как им было тяжело вместе. Она считает,что жизнь с отцом было настоящим испытанием на прочность.Надо тебе съездить, поближе познакомиться с новым маминым мужем. Мама тебя давно простила и ждет в гости.
– Теперь мы долго не увидимся, – ответил за жену Дмитрий. –Давай поднимем тост за то хорошее, что еще случится впереди.
Выпив бокал, он встал из-за стола и пошел на кухню завариватьчай.

  После сытного ужина и осмотра квартиры Елена обратилась к Лиде с просьбой отвести ее на Невский проспект. Хотелось посмотреть на вечерний Ленинград, почувствовать себя частицей огромного города. Лида, накинув светлый плащ, попросила мужа не волноваться за их недолгое отсутствие и увлекла сестру за собой.
– Как же здесь хорошо! Я так за вас рада! Какая чудесная у вас квартира! – обнимая сестру, говорила Елена. – У меня такой никогда не будет!
– А вот и будет. Мы специально пригласили тебя сегодня. Если хочешь, переезжай к нам и живи, пока мы будем работать в Германии. Мужа командировали туда на пять лет. Там ракетчики для обучения армии требуются. А ты за это время институт за-
кончишь...
– Это правда? Я ушам своим не верю!
– Верь, верь! Все так, как я сказала. Пропишем тебя, и будешь жить в нормальных условиях.
– Я об этом и мечтать не могла.
– Значит, согласна переехать к нам?
– Да. Мама мне намекала, что я могу просить у тебя помощи...
– Я всегда буду тебе помогать, сестренка. Только ты не подведи меня. Дом у нас, сама понимаешь, элитный. Здесь одни военные и начальники проживают. Не води домой посторонних, веди себя достойно.
– Я не заставлю тебя переживать, сестренка. Обещаю!
– И пиши мне обо всем, что здесь происходит, а я соседку свою попрошу взять над тобой шефство. Она плохому не научит...


                А если это любовь?

  Первый месяц учебы принес Елене немало новых впечатлений. После лекций она спешила домой, где чувствовала себя в полной безопасности. Готовила еду, читала книги, а иногда с женщиной из соседней квартиры совершала недолгие прогулки по парку культуры и отдыха.Жена полковника Нифонтова овдовела несколько лет назад.
Детей у нее не было и теперь, познакомившись с приезжей из провинции, решила взять над ней шефство. То она надоумитЕлену испечь на вечер шарлотку или пирог с капустой, и вместе они отправятся в магазин купить все необходимое для начинки;
то купит билет в театр или пригласит посетить выставку известного художника. Но чаще всего она вела разговоры о нарядах и поклонниках, которые, по ее мнению, непременно должны быть в жизни девушки. Елена только отмахивалась и говорила, что для нее главное – учеба.
Из всех видов искусств Глафира Терентьевна предпочитала оперу. О ней она могла говорить часами, наигрывая на пианино отрывки из арий. Елена не хотела обижать новую знакомую и,как губка, впитывала термины и названия. Настал день, когда
они вместе отправились на премьеру оперы «Пиковая дама» в Театр оперы и балета имени Кирова. Найдя свои места в партере, Глафира Терентьевна оглядела публику и, заметив у входа знакомую контролершу, ринулась к ней. В этот момент в зал вошла группа молодых людей, которые с улыбками и разговорами проследовали в партер. Высокий красавец плюхнулся в кресло рядом с Еленой и, не обратив на
нее внимания, уткнулся в либретто. Что-то в облике юноши показалось Елене знакомым, и она стала в упор разглядывать юношу. Синие глаза с длинными ресницами, прижатые уши и родинка-звездочка на щеке... Так это же ее бывший одноклассник!
– Извините, вас Виктором зовут? – робко спросила она.
– Да. Откуда вы знаете мое имя? – спросил он.
– Я даже фамилию знаю, – засмеялась Елена. – А вы меня не узнаете?
Он повернулся к ней лицом и покачал головой.
– Вспомните, – продолжала она. – Я – председателева дочка. Мы учились с вами в первом классе... Теперь узнали?
– Извините, я не могу вспомнить. Одиннадцать лет прошло...
– Десять. А я вот помню. Вы – Виктор Шепелев, а отца вашего Александром Ивановичем зовут. Он учитель. Так? Вы в деревне Давыдово жили.
– Мой отец до сих пор там живет, – нараспев ответил он, и глаза его вдруг оживились. – Так вы та самая Еленка, которой я дарил монпасье?
– Да! Здравствуй! Какими судьбами здесь?
– Да я с однокурсниками на премьеру пришел. По правде сказать, ничего в опере не понимаю. И раз уж мы встретились, давай сбежим отсюда. Нам ведь будет о чем поговорить?
– Конечно! Вот только я пришла с соседкой. Вон она в дверях с контролершей стоит. Надо ее предупредить.
  Виктор взял девушку за руку и, извинившись перед сидящими в ряду людьми, повел ее к выходу. Увидев рядом с Еленой чернобрового красавца, Глафира Терентьевна очень удивилась,но получив объяснения, кто он и откуда, успокоилась и взяла с
парня слово, что доставит ее домой не позднее одиннадцати.

  Октябрьский вечер был, на удивление, теплый. Побродив по Невскому проспекту и отведав по несколько порций мороженого, Виктор и Елена оказались в парке.
– Это мое любимое место отдыха, – приглашая девушку присесть рядом, говорил он. – Ты не озябла?
– Нет. Если озябну, у меня дом рядом.
– И давно ты в Ленинграде?
– Недавно, я в этом году в юридический поступила. Хочу стать адвокатом. Сначала в общежитии жила. А когда сестра с мужем в Германию работать уехали, меня к себе прописали. Теперь я одна в трехкомнатной шикарной квартире! Там есть пианино! Я
так рада, так рада!
– Интересно, почему я тебя раньше в институте не встретил...Я тоже там учусь, только на следователя, – сказал он.
– Мне некогда по этажам бегать. Я с лекций прямо домой иду.Глафира Терентьевна помогает и следит, чтобы я не водила домой кавалеров. А чего контролировать!? Их у меня еще и не было! 
  Виктор улыбнулся и осторожно положил свою руку на ее плечо. Елена не отстранилась и позволила парню обнять ее.
– А помнишь, как нас с ребятами на санях в среднюю школу на экскурсию возили? – вдруг спросил Виктор.
– Не-а, не помню.
– Мы сидели в санях, и я держал тебя за руку. Потом пошел снег, и возница накрыл нас тулупом. Я тебя чмокнул в щеку, а ты даже не отстранилась... Можно я это сделаю сейчас, и ты вспомнишь чудный момент?
– Ох, какой ты прыткий... Так сразу и целоваться?
– Может, нам обоим понравится?! Я пока что свободен от обязательств.
– А я занята... учебой!
Елена вспомнила про данное Глафире Терентьевне обещание и заторопилась к дому. Виктор проводил ее до подъезда и, прощаясь, задержал ее руку в своей, поцеловал и предложил встретиться после лекций у здания института. Елена кивнула головой и заторопилась домой.
  Едва она переступила порог квартиры, как в дверь постучала соседка. Окинув девушку придирчивым взглядом девушку, она поняла, что ничего страшного не
случилось. Пришлось Елене во всех подробностях рассказывать об этой удивительной встрече
– Воспитанной девушке нельзя так себя вести, – усевшись в кресло, сказала Глафира Терентьевна. – Выходит, я зря билет тебе покупала? Не хотела идти, так раньше бы мне сказала. Я контролершу попросила бы продать его.
– Это был мой одноклассник из деревни! Он и уговорил уйти из театра.
– И где же вы столько времени пропадали?
– Сначала мороженое ели, а потом в парке сидели. Завтра опять встретимся.
– Смотри, не наделай глупостей. Эти красавцы зря за юными провинциалками не бегают... Я за тебя перед сестрой в ответе.Знай это!
– Знаю. Не волнуйтесь. Я не из слабых, всегда смогу за себя постоять.
 
  После лекций Елена вышла из института и стала искать глазами Виктора. Его в обозримом пространстве не было. Она решила подождать у железной ограды. Чтобы не выдавать волнения, открыла учебник и погрузилась в чтение. Прошло минут
пятнадцать.
– Что изучаем? – неожиданно возникнув перед ней, сказал Виктор. – Извини, меня однокурсники задержали. День открытых дверей хотят организовать. Вот, поручили быть ведущим.
– Вот как? Поздравляю.
– Куда мы отправимся? – смело обнимая девушку, спросил он.
– Давай посидим в парке. Нам есть о чем поговорить.
– Что случилось, Елена прекрасная? – спросил он, когда они вошли в тенистую аллею парка и сели на знакомую скамью. – Вчера ты была такая милая, ласковая, а сегодня от тебя холодом несет.
– Не люблю, когда на свидание опаздывают, – ответила Елена. – И вообще, мне к завтрашнему дню подготовиться надо.
– Ты чем-то расстроена? Или я тебе не нравлюсь? Скажи.
– Мы вчера с соседкой о тебе говорили. Она очень беспокоится, что я учебу заброшу и раньше времени замуж выскочу.
  Виктор улыбнулся. Сколько девушек за годы учебы в школе и институте ходило за ним по пятам, предлагало дружбу и любовь,но ни одна из них не говорила с ним так искренне. Он взял ееруку и стал перебирать тонкие нежные пальцы, потом прижал
их к своему красивому лицу.
– Я все понимаю, Леночка. Весь день о тебе думал, вспоминал, как мы сидели с тобой за одной партой, как я тебе лопатой после снегопада дорогу к школе разгребал. Помнишь? Уже тогда ты мне нравилась. И вдруг исчезла куда-то...
– Нас с сестрой мама на Волгу к своим родителям увезла. Она не хотела жить у бригадирши.
– Вчерашняя встреча все во мне перевернула. Сначала я даже не поверил, что это ты. Ты стала взрослой и такой хорошенькой. У меня голова кругом идет. Но, если ты настаиваешь, давай встречаться между лекциями. В выходные можно и по Ленин-
граду путешествовать. Я обещаю быть тебе другом, стражем,пока ты не поймешь, что сам Бог велел нам встретиться.
– Хорошо, я согласна... А сейчас проводи меня домой... У меня есть хороший кофе.
– Глафира Терентьевна возражать не станет? – с иронией спросил Виктор.
– У меня своя жизнь и голова на плечах. Я никому не позволю мешать встречаться с хорошим человеком.
  Потом они сидели на кухне и за чашечкой кофе рассказывали друг другу о самом сокровенном. Виктор не помнил ее отца, а она не могла вспомнить имен своих бывших одноклассников.
– Расскажи о себе, о деревне, об отце своем, – попросила она.
  Помолчав, Виктор стал говорить о том, как с седьмого класса работал на тракторе в колхозе, после окончания школы получил права и перед поступлением в институт отец подарил ему свой старенький «Запорожец».
– Стать юристом мне наш участковый посоветовал. Сказал,что работа в районе будет обеспечена, – увлеченно говорил Виктор.
– Отец был рад, что я в деревню вернусь. Стареет мой батя...
– Вот и у меня с родителями проблемы. Разошлись они и разъехались. Был дом, а теперь о нем остались смутные воспоминания...
  Слушая, Виктор не верил, что жизнь преподнесла ее семье такие испытания. Когда она начала рассказывать об измене отца, о страданиях матери, у него затеплилась надежда, что после перенесенных трудностей и лишений она ответит на его чувства. Пока же она была неприступной, как скала.
– Я деревню часто вспоминаю, она мне иногда снится, – продолжала Елена. – Как будто иду я зимой босиком в магазин, а деревенские смотрят вслед и осуждают за то, что на ногах у меня цыпки. У нас с Лидой были одни валенки на двоих, и мы в них гулять по очереди ходили...
– Не надо о снах. Все стало устраиваться к лучшему. Вот ты уже студентка. Получим дипломы и поедем в наш район работать.
  Думая о сказанных им словах, девушка молчала. Потом, серьезно посмотрев ему в глаза, сказала:
– Может быть. Там сейчас моя сводная сестра живет, Женя Иванова. Очень хочется съездить к ней, на Мишутку маленького посмотреть.
– А это мы можем устроить. Давай махнем в Давыдово на ноябрьские праздники? За три дня успеем и с родными повидаться, и с одноклассниками встретиться, и в клубе нашем потанцевать!
– Это так здорово! Я согласна! Ты – настоящий друг!
– И за это спасибо, – ответил Виктор. – Я буду надеяться, что когда-нибудь ты назовешь меня близким человеком...
– Давай не будем об этом. Пора прощаться! – подставив щеку для поцелуя, скомандовала Елена. – Завтра нам рано вставать.
  Виктор послушно пошел к двери, потом обернулся и спросил:
– Леночка, я тебе действительно безразличен?
– Ты мне симпатичен, Витя, но всему свое время. До завтра!

...Теперь Елена и Виктор спешили друг к другу каждый перерыв. Он ждал ее в коридоре, и глаза спешащей навстречу девушки искрились. Наблюдающие за ними однокурсницы никак не могли понять, что он нашел в этой провинциалке? Худенькая, светлые волосы заплетены в две косы, и в одежде ничего особенного... Раньше он на таких и взгляда бы не остановил,а теперь светится. В конце концов, все поняли, что у них любовь.Глафира Тимофеевна пожурила соседушку за поздние визиты,
но, поговорив с Виктором по душам, перестала подглядывать в замочную скважину, заходить ненароком за солью или маслом.Ей было достаточно видеть из окна, как в десять часов вечера парень послушно покидает квартиру и шлет Елене с улицы воз-
душные поцелуи.

  На октябрьские праздники поезд «Ленинград – Москва» мчал их в родную деревню Давыдово. Виктор специально не сообщил родителям о цели приезда. На станции Берендеево они вышли из вагона и, взявшись за руки, отправились по размытой дождями дороге в деревню. Елена вспомнила, что сестра ходила в школу по узкоколейке, но теперь ее почему-то не было.Виктор объяснил, что торфопредприятие давно закрыто и разработки торфяных залежей не ведутся. На горизонте замаячили покатые крыши домов и погнутый крест церкви.
– Кажется, здесь с момента нашего отъезда ничего не изменилось, – молвила Елена. – Те же дома, только сейчас они не кажутся такими высокими.
– Просто ты выросла, – ответил он. – А изменений много. Теперь здесь большое сельскохозяйственное предприятие, открылись детский сад, клуб, о котором я тебе рассказывал. Твоя сестра Женя – уважаемый человек, работает главным зоотехником. Ты знаешь, где ее дом находится?
– Да. Мне папа писал. Витя, ты меня не провожай. Пусть все думают, что я к сестре приехала...
– Хорошо. Я вечером приду к твоему дому.
  Он чмокнул ее в щеку, и Елена быстрым шагом пошла к дому сестры.Постучав в окно, Елена прислушалась. Раздался топот маленьких ног, и дверь крыльца распахнулась. Перед ней стоял чумазый мальчуган лет десяти.
– Дома никого нет, – разглядывая гостью, сказал он. – Мама на ферме. Там корова телиться не хочет. Папа помогать ей пошел. А ты кто?
– Я Елена, сводная сестра твоей мамы. В гости к вам приехала.
– Тогда в дом заходи.
– А ты, Миша, смелый мальчик, не побоялся дверь открыть.
– Она у нас вообще не запирается. Кого здесь бояться?
– Вот я твоих родителей, когда они в гости к нам приезжали,полчаса у дверей продержала, – засмеялась Елена.
  Сняв намокшие ботинки и плащ, надев тапочки, она прошла в комнату. Миша показал ей новый конструктор, рассказал,что мечтает стать архитектором. Елена села на диван, и они стали разглядывать фотографии из семейного альбома.
– Это я с бабушкой Фаей на руках, а это с папой, когда в первый класс пошел. Вот на этой фотографии мой учитель,Александр Иванович. Он одни «пятерки» ставит и говорит, что из меня выйдет толк, – гордо говорил Миша.
– Александр Иванович тоже меня учил, но недолго. Он уже старенький, наверное?
– Ну да, в очках и с палочкой ходит. Но память у него отличная! А еще у него есть сын Витя. Он меня учил на велосипеде кататься. Он такой красивый, высокий и добрый. Мы – друзья!
  В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появились родители.
– Пап, мам! – крикнул Миша. – У нас гости! Она здесь! А вот и не догадаетесь кто, а вот и не догадаетесь! – закрывая гостью собой,весело кричал Миша.
Женя заглянула в комнату и, увидев сестру, расплылась в улыбке.
– Еленка! Какими судьбами? Хоть бы письмо написала, предупредила, – снимая на ходу рабочую одежду, говорила Женя.
– Меня друг пригласил. Вот и решили вам сюрприз сделать.
– Какой друг?
– Витя Шепелев. Мы с ним учимся в институте в Ленинграде. И у нас – любовь! – шепнула Елена. – Только ты пока мужу ничего не говори.
  Легкий на помине Иван поприветствовал гостью, потом раздвинул круглый стол, накрыл его скатертью. Женя попросила его сходить в магазин и купить что
нибудь горячительного, а сама начала чистить картофель.
  Когда Иван ушел, Елена открылась, что Виктор сегодня хочет представить ее отцу с матерью, а поэтому пить вино она не будет.
– Так вы уже о свадьбе думаете? – не удержалась от вопроса Женя.
– И когда она намечается? Давай рассказывай, пока Ивана нет.
– Мы встречаемся, но в ближайшем будущем хотим начать жить вместе, – гордо посмотрев на сестру, ответила Елена. – Лучше с разными гулять, что ли? Тут один и надежный, да еще и любит со школы. Теперь вот замуж зовет!
– Ой, Елена, не гони коней. Я хоть и замуж вышла, а своего первого забыть не могу. Что мне, кроме страданий, принесла эта первая любовь? Слава Богу, что сына родила, а могла бы и без детей остаться. Дура я наивная была, тоже в любовь верила. Ваня меня прошлым не попрекает, но я-то знаю, что у него в душе
творится, когда по радио фамилию Расторгуев произносят. Я ему, по глупости, про Юру рассказала. Ты не знаешь, что с ним?
– Не знаю. Я, как школу закончила, уехала в Ленинград. Сестра теперь в Германии, хором в ракетной части руководит. Я в их квартире сейчас проживаю. Вот скажи, что бы я одна делала? Виктор – на все руки мастер.
– Смотри, тебе решать, – вздохнув, сказала Женя. – С родителями бы посовето-валась. Или они тебе уже не указ?
– Почему же? С отцом я переписываюсь. Квартиру они однокомнатную благоустроенную получили, дачу обрабатывают. А мама... У нее со здоровьем проблемы. Она бухгалтером в санатории работать стала, там с новым мужем познакомилась. Лучше посоветуй, как поступить, ты же Виктора хорошо знаешь.
– Что сказать... Парень он красивый, воспитанный, в плохом не замечен, но красота-то хуже воровства, Лена. Кто знает, что у него на уме. Вот отец у него строгий, спуску не даст. Как еще на тебя посмотрит...
 В этот момент на пороге появился раскрасневшийся от быстрой ходьбы Иван. Он выложил из сетки принесенные продукты, бутылку шампанского и кулек шоколадных конфет. Женя выставила приготовленный салат, закуски, большую ватрушку
и пригласила всех к столу. За обедом супруги рассказывали гостье о своей работе, о планах в будущем году отправиться в путешествие на хутор. Но мысли Елены были сосредоточены на предстоящей встрече. Как-то отнесутся к ее приезду родители
Виктора, как отреагируют на их решение жить вместе? Понимая ее состояние, Женя не стала нагружать ее своими соображениями. Когда стрелки часов остановились на цифре пять, она вышла проводить Елену на свидание.
– Не волнуйся ты так, – поправляя ее загнувшийся воротник,говорила она. – Александр Иванович – человек тонкой души и рассудка. Худого он сыну не посоветует, а ты хорошенечко подумай о своей молодой жизни. Не рано ли с девичеством решила расстаться? Но если жениться, то сначала в загсе запишитесь.
– Я все запомнила, сестренка. Жди меня после танцев, – направляясь к выходу, сказала Елена.
  Вечерело. На небе появились темные облака, подул северный ветер. У крыльца ее поджидал взволнованный Виктор. Не сказав ни слова, он крепко прижал Елену к себе.
– Что с тобой? Что случилось? – заметив испуг и боль в его глазах, спросила Елена.
– Зря мы с тобой не предупредили родителей о приезде, – выдохнул он. – У отца сердечный приступ случился. «Скорая» из поселка приезжала. Фельдшерица уколы сделала, хотела его в больницу забрать, но там свободных мест не оказалось. Боюсь,чтобы чего плохого не было. Прости меня. Я должен побыть с родителями.
– Я понимаю... С каждым может случиться. Иди домой, а я пока пообщаюсь с Женей. И не переживай так. Может, все еще обойдется.
 Его фигура быстро исчезла в переулке, а через несколько минут на улице зажегся свет. Глядя на ряд новеньких столбов с раскачивающимися на ветру фонарями, Елена вспомнила, как радовался отец, когда привез трансформатор для колхозной
подстанции. Тогда он пообещал залить светом всю округу, и вот это происходит наяву. «Чтобы стать счастливой, надо думать позитивно!» – вспомнила она слова товарища из института и пошла на звуки музыки, лившейся из окон местного клуба.
Сейчас ей очень хотелось переключиться на что-нибудь хорошее, а если повезет – встретиться с одноклассниками. Она смело вошла в залитый светом софитов зал, где вдоль стен на приставных стульях сидело несколько парней и девчат. Увидев незна-
комку, они зашушукались, стали разглядывать ее.
– Вы кого-то ищете? – спросила Елену грудастая, повязанная платком, чернобровая контролерша.
– Даже не знаю, как сказать. Мы с Виктором Шепелевым десять лет назад учились в одном классе. Хотелось бы встретить наших одноклассников, узнать, как они поживают, чем занимаются.
– Значит, ты та самая председателева дочка? Помню, помню.Тебя, кажется, Еленой зовут? – улыбнулась женщина. – А меня не признала, значит?
– Нет.
– Да Фаина я. Ну? Помнишь, как я тебя с сестрой в лопухи заманила? – говорила она, оценивая взглядом пышную грудь девушки. – Подействовал, значит, мой состав?
– Фая Дмитриева! Тот день я без смеха вспоминать не могу. Помучила ты нас тогда! В заросли лопуха заманила и оставила на съедение слепням и мухам. Мы плакали, а вы с матерью хихикали. Да ладно... Ты замужем?
– Была, но развелась недавно. Попала не в те руки... А ты где сейчас, как живешь?
– Я учусь в Ленинграде на юриста.
– В Ленинграде на юридическом? Так и Виктор там учится!Вы до сих пор с ним не встречались? – удивилась Фаина. – Парень он видный, ты не могла его не заметить. 
   Елена почувствовала, что краска заливает ее лицо и быстро переменила тему разговора:
– Скажи, где сейчас Женя Балденкова и Люся Крючкова?
– Они после школы не захотели в совхозе оставаться, сразу замуж выскочили. В Берендееве теперь на железной дороге работают. Давно их не видела. Ты к нам какими судьбами залетела?
– К сестре сводной приехала. Она главный зоотехник совхоза.
– К Евгении Николаевне, что ли?
– Да, к ней.
– Тогда понятно, – поправляя сползший с головы шерстяной платок, говорила Фаина. – Ну, бывай здорова! А скучно станет,завтра приходи. Я тебя по старой памяти бесплатно пущу.
– Спасибо, мне идти пора. Увидишь девчат – привет от меня передай. Может, мы еще встретимся когда-нибудь. До свидания, Фая!

  Елена вышла из клуба и медленно пошла вдоль улицы. На ней не было ни души, только из-за заборов громко лаяли собаки.
«Странно Витя вел себя. Скорей всего, родители не захотели меня видеть. Ну и не надо! Значит, не судьба!» Успокоившись, она медленно направилась к дому Жени.
Дверь была не заперта. Елена без стука прошла в прихожую,сняла пальто и, сменив сапожки на тапочки, заглянула в комнату Миши. Он собирал из деталей «Конструктора» модель самолета.
– Ой, тетя Лена, вы уже пришли! А я думал, что...
– И что же это ты думал? – крикнула из-за перегородки Женя.
– Что у вас идет приятная беседа с Александром Ивановичем...
– А вот и нет. Заболел твой любимый учитель... Встретиться нам не удалось, – ответила Елена.
  Сев рядышком, она решила помочь племяннику собрать конструктор.
– Миша, давай заканчивай и ложись спать. Нам надо с тетей Леной поговорить, – выходя из своей половины и запахивая теплый халат, говорила Женя.– Мы сегодня сильно устали и пораньше завалились на боковую. Присаживайся к столу, буду
тебя кормить.
– Да я не голодна. Вот молочка бы парного выпила.
– Это можно. Я недавно корову подоила. Молоко еще тепленькое. Подожди, я сейчас.
  С этими словами она вышла в сени и через несколько минут поставила на стол глиняную кринку с молоком.
– Кринка, как у бабушки Серафимы, – вспомнила Елена. – Я, когда в гостях была на хуторе, такую же кринку разбила...
– Кушай, давай, – говорила Женя, угощая сестру еще теплыми оладьями.
– Ой, спасибочки! Бабушка называла их шанежками. У нее они соленые были и я не ела, а твои такие вкусные!
– По глазам вижу, расстроена ты, – сказала Женя. – Расскажи, что у вас произошло за этот час?
– Ой, Женя... Мы ведь заранее родителям о приезде не сообщили. Ну так вот, Витя пришел и сказал, что отец болен, ему вызывали «скорую» и принять меня они не могут... Я по улице ходила и думала о нас. В клубе Фае Дмитриевой сказала, что к
тебе приехала, а о Викторе ни слова. Может, это и к лучшему? Что ты думаешь, сестренка?
– А я тебя предупреждала. Вы решили своим умом жить, а о том, что по этому поводу думают родители, знать не хотите. Так можно было их на тот свет отправить. Эх, дети вы еще. Вижу, что Виктора ты совсем не знаешь. Он против родителей не пойдет. Не за тем его в Ленинград отправили, чтобы на первом курсе
женился. Учиться ему надобно. Он же по направлению в институт поступил, а после окончания ему возвращаться в деревню надо. А ты, как мать твоя, здесь не задержишься.
– Что же мне делать?
– Возвращайся в Ленинград. Пусть он со своими родителями побудет, поговорит обо всем. А хочешь, у нас отдохни, воздухом чистым подыши.
– У нас билеты на обратную дорогу куплены. Придется вместе возвращаться... Я подожду его.
 За те два дня, что Елена провела в доме сестры, Виктор не пригласил ее прогуляться и потанцевать. Накануне отъезда в половине одиннадцатого он постучал в окно и сказал, что будет ждать ее утром на окраине деревни. Предчувствуя тяжелый разговор с другом, Елена не могла сомкнуть глаз. После долгих
раздумий, она решила положиться на волю божию. «Сестра права, что мне в этой дыре делать? И если родители против нашей свадьбы, то останемся друзьями». После этого она уснула крепким сном.
...Услышав звон будильника, Женя растолкала сонную сестру, заставила ее выпить на дорожку молока, положила в сумку домашний сыр и котлеты из баранины.    Прощаясь, сказала:
– Знай, ничего в жизни просто так не происходит. Это уроки,которые тебя уму
разуму научат. А за любовь свою бороться надо. Только тогда счастье в доме жить будет. Я этого тебе искренне желаю.
  Над деревней стоял белый туман, и Елена с трудом отыскала тропку на центральную дорогу. «Слава Богу, никто меня не видит», – подумала она.
Виктор ждал ее у крайнего дома деревни. Увидев расстроенное лицо Елены, он взял ее сумку и пошел рядом. Так и не сказав друг другу ни слова, они преодолели три километра, вышли на перрон и очутились в плацкартном вагоне. Только здесь, устро-
ившись у окна, Виктор сказал, что не надо было без предупреждения ехать к родителям. Все было бы так, как мечтали, а теперь он не знает, как жить дальше.
– Ничего не надо делать, – спокойно ответила Елена. – Будем жить и учиться, учиться, учиться...
  Она забралась на верхнюю полку и сделала вид, что спит. Было больно и обидно за друга, которому верила, а он терялся в догадках, что она предпримет по приезду. Их попутчики – молодые студенты, попытались разговорить Виктора, но все их старания были тщетны.
– Ну, парень, ты попал, – поймав взгляды на верхнюю полку,сказал один из них. – Стоит ли так терзаться? Не любит? Вон сколько молодых, красивых вокруг. Помани пальцем, любая пойдет...
– Никто мне не нужен. Она одна такая, а я, выходит, как все.

   Поезд прибыл в Ленинград ранним утром. Выйдя из вагона,путники почувствовали дыхание севера и, поеживаясь, быстро вошли в помещение вокзала. Елена взяла из рук Виктора свою сумку и, не попрощавшись, быстро пошла на остановку.С того дня они лишь мельком виделись в институте. Как только он появлялся в обозримом пространстве, Елена старалась спрятаться в аудитории или подойти к однокурсницам. Те терялись в догадках, но так и не узнали, что произошло между ними.Только Глафире Терентьевне Елена решила рассказать об охлаждении к другу. Та перекрестилась и сказала, что предвидела их разрыв. Подруги были рады, что Елена чаще стала проводить время в их компании на вечеринках и в кафе. Перспектива стать женой опера районного масштаба никого не прельщала.Виктор же страдал от одиночества и невнимания подруги.Потеряв всякую надежду на примирение, он решил написать Елене письмо. Прежде чем взяться за ручку, он подумал, стоит ли открыть ей содержание разговора с родителями, но посчитал,
что любимая должна знать все. А дело было так.
   Когда он неожиданно переступил порог родительского дома,Александр Иванович раздувал самовар, а мать разогревала еду на керогазе.
– Вот радость-то, приехал! А я как знала, даже твои любимые пирожки испекла, – говорила она, вытирая руки о фартук. Дай-ка посмотрю да обниму тебя, сынок! Исхудал, глаза сверкают. Уж не случилось ли чего?
– Случилось, мама. Я влюбился и привез вам показать свою невесту.
– Какую еще невесту? Повтори, шельмец, что ты сказал? –грозно сказал отец. – Я за этим тебя в Ленинград учиться отправил? Ты что удумал? И слышать ни о какой невесте не хочу!
– Папа, мама, не волнуйтесь так. Она тоже на первом курсе нашего института учится. И, кстати, ты ее знаешь. Она дочь бывшего председателя колхоза, Еленка. Мы очень любим друг друга и хотим жить вместе, а учебу бросать не собираемся.
– Вижу, окрутила тебя председателева вертихвостка. Жить они вместе хотят! А на какие, позвольте, шиши? – говорил, повышая голос, отец.
– Что ты на парня налетаешь? – вступилась мать. – Сам, чтоли, молодым не был? Выслушай его, а потом выводы делай.
– Молчать! Я сказал, что никакой свадьбы не будет! – крикнул Александр Иванович и едва не ударился головой об угол шкафа для посуды. Виктор поддержал его и отвел в комнату,уложил на кровать. Мать запричитала, стала искать валидол и
сердечные капли. Виктор не знал, что предпринять.
– Да не топчись ты! «Скорую» вызывай! – крикнула мать. – Так можно и до инфаркта довести! Иди и скажи своей невесте,что не до встреч нам сейчас.
   Вспомнив, как все происходило, Виктор несколько раз переписал на тетрадном листе несколько предложений. Затем вложил в конверт, который на следующий день решил передать Елене через однокурсницу.
 
   Лекция по юриспруденции подходила к концу, когда с заднего ряда Елене переслали записку. «У меня к тебе записка от Виктора. Давай встретимся в парке». Обернувшись и увидев взмах руки однокурсницы Татьяны, она кивнула головой и, еле
дождавшись окончания занятий, помчалась в парк. Сердце ее готово было выскочить из груди, разные мысли лезли в голову.Радостно было сознавать, что он не забыл ее, написал.Подруга не заставила себя ждать и вскоре появилась на условленном месте. Вынув из портфеля конверт, она повертела его перед носом Елены и сказала:
– Хотела бы я знать, что между вами происходит!
– А любопытной Варваре в дверях нос оторвали! – ответила Елена и, выхватив из ее рук конверт, начала читать.
– Знаешь, мне очень жаль Виктора. Парень места себе не находит, – говорила подруга. – И если он тебе не нужен, отдай мне!Уж я его успокою, можешь поверить!
– Вот как ты заговорила! А совсем недавно заверяла, что опер районного масштаба тебя не интересует.
– Ты бессердечная и коварная! Такого парня бросила!
– Это он меня... – ответила Елена. – Дай письмо дочитать, а потом поговорим.
«Любимая! – писал он. – Я благодарен судьбе, что она свела меня с тобой. Ты помогла мне узнать цену дружбе. Прости и поверь, что мои намерения были самыми серьезными. Я готов ждать тебя целую вечность! Мечтаю о нашей встрече. Люблю.
Целую. Твой Виктор».
Елена несколько раз пробежала глазами написанные каллиграфическим почерком строчки, сложила письмо вчетверо и подняла глаза.
– Спасибо тебе, подружка. Прочти, а потом подумай, стоит ли тебе мечтать о нем, – сказала она. – Жалость – это не любовь, и тут уж ничего не поделаешь... Разошлись наши пути-дорожки.
  Потом они долго ходили по аллеям парка, думая, как поступить и что ответить влюбленному юноше. А он все это время с букетом цветов ждал Елену у подъезда. И когда она появилась в свете фонаря, побежал навстречу.
– Здравствуй, Леночка. Это тебе, – говорил он, вручая цветы.– Ты получила мою записку?
– Да, спасибо. Теперь все встало на свои места. Нам не стоит встречаться, Витя. Тебе надо учиться, получать стипендию, а не тратить время на свидания. Родители против наших отношений, и моя сестра советует не торопиться. Давай останемся
друзьями...
  Слушая и глядя в ее серьезные, чуть раскосые глаза, Виктор не верил, что это говорит его любимая. За эти несколько дней она стала взрослой и непримиримой. Оказывается, он совсем не знал ее и не ожидал услышать такое. Увидев в окне профиль соседки, вздохнул и быстро пошел прочь.
...Больше они не встречались. Вскоре Виктор перевелся в институт Ярославля, а Елена после окончания первого курса решила завербоваться на БАМ, где ничего не напоминало бы ей о первой любви и постигшем разочаровании.

                Возвращение

...Прошло двадцать лет. Похоронив свою вторую жену, Николай Гаврилович Гашков решил обосноваться в деревне Слекишино, где раньше жили его прадед и многочисленные родственники. Брат Василий согласился принять его и, встретив на вокзале, привез в свой добротный пятистенок. Увидев пожелтевшее, осунувшееся лицо Николая, его сгорбленную спину, подумал: «Ухайдакали тебя, Ковка, крутые горки. Недолго осталось по родной землице ходить». Он помог ему взойти по лестнице в зимнюю половину дома, показал на широкую кровать.
– Отдохни с дороги. Здесь тебе теплее будет, да и на двор ближе ходить. Скоро ужинать будем. Если что, палкой в стену постучи.
  Николай окинул взглядом скромно обставленную комнату в три окошка. Посредине стоял круглый стол, рядом с кроватью на этажерке пылились сочинения Владимира Ильича Ленина.С фотографий, помещенных в рамы черного цвета, на него смотрели родители Василия. Он прилег на деревянную кровать и какое-то время лежал с закрытыми глазами. Вся жизнь до этого момента вдруг пролетела перед его мысленным взором. Ему показалось, что у кровати в белых одеждах стоят его два покойных брата. Вздрогнув, он открыл глаза, осмотрелся вокруг и, не увидев никого, побрел через сени в летнюю половину дома, где жена брата готовила ему любимую тюрю с луком.
– Давай выпьем за здоровье твое, – подавая брату братыню с темным пивом, сказал Василий,
– Теперь уж мне ее не осилить, – вздохнув, ответил Николай.– А раньше мог залпом выпить. Ушли мои годики...
– Не отчаивайся. Родная земля тебе силы придаст. Мы с тобой еще в бочаге порыбачим. Помнишь это место?
– Помню, братишка. Хватило бы только сил…
  Теперь они каждый вечер сидели на ступеньках амбара, что стоял на высоком берегу, и перебирали в памяти события ушедшей молодости. По доброму совету брата Николай начал писать дневник, на страницах которого пытался объяснить дочерям свое решение уйти из семьи. Он очень надеялся, что повзрослевшие дочери поймут и простят его.
– Зря ты на это надеешься, – прочитав оставленный на столе недописанный дневник, сказал Василий. – Бумага-то все стерпит. Лучше бы вам встретиться да поговорить по душам. Дочки,небось, поумнели с годами. Хочешь, я организую вам встречу?
У тебя ведь день рождения не за горами?
– Да, восемьдесят годков стукнет. Что я им скажу, Василий? Каким же я недальновидным был? Приревновал Валентину неизвестно к кому, потом скоропалительно в дом отдыха уехал… Встретил там горячую женщину и не устоял... Знал бы ты, как я каялся, как себя казнил!
– А как дочери твои отреагировали?
– Пишут, но редко... Обиды я не держу. Они мне ничего плохого не сделали... У них своя взрослая жизнь началась. Муж у Лиды – отставной полковник. Два сына заканчивают зенитно-ракетное училище. Ну, а Еленка моя покуролесила… Правда,
потом нашла себе ученого мужа. Солидный мужчина, все по заграницам мотается. Деток у них нет. Одна отрада – Женечка. Она главным зоотехником совхоза стала. Как бы мне хотелось на всех посмотреть, к сердцу прижать. Приедут ли?
– Да уж… Натворили вы с женой делов, – помолчав, сказал Василий. – Тебе к святому отцу надо бы в храм сходить, в грехах покаяться.
– Признаюсь, давно не исповедовался... Довезешь меня?
– Конечно! Как с силами соберешься, так сразу по всем знакомым местам провезу, на кладбище заедем. Говорят, родители на небе все о нас знают.

  На следующий день Николай почувствовал себя значительно лучше. Встав, когда только начался рассвет, он босым вышел на двор и медленно пошел вдоль домов спящего Слекишина. Восходящее солнце окрасило маленькие окна добротных старых домов в розово-красный цвет, отразилось в водах Брусенки. Утренняя роса омыла ноги и дала сил для наступающего дня. «Милая земля моя, – сказал Николай. – Вернулся я к тебе...Прими же меня, окаянного, и прости».
– Куда это ты с утра пораньше направился, Николай? – окликнул его вышедший на косьбу Василий.
– Хочу к реке спуститься…
– Давай провожу, – поставив косу к плетню, сказал он и взял под руку.
  Братья подошли по тропке к дому деда Александра,который когда-то открыл Николаю тайну рода. Высокий, сложенный из толстых бревен, в свои сто с лишним лет он прекрасно сохранился. В палисаднике открыли солнцу свои шапки георгины, а на гумне щипали траву лошадь с жеребенком.
– Повезло дому, хороший хозяин ему достался. А вот от дома деда Ивана только зимовка и амбар сохранились, – с сожалением сказал Василий. – Сын его перевез летнюю половину в Нюксеницу. Он был министром сельского хозяйства, а как вышел на пенсию, увез семью в Горячий ключ.
– Ох, вернуть бы то времечко, когда и деревья были выше, и мы меньше, – говорил Николай. – Помнишь, как с Великого Устюга пешком на хутор шли? И волки выли, и медведь на тропу выходил, а мы ничего не боялись. Дома нас тогда не ждали...
– Да, брат. Пришлось тогда родителям поволноваться.
  Они спустились к реке. Николай поднял брючины и, охая, вошел в прохладную воду. Наклонившись, он долго смотрел на свое отражение, потом его взгляд привлекла резвившаяся у ног стайка рыбешек.
– Хорошо! – омывая лицо водой, – говорил он. – А, может, и вправду вылечит меня родная земля? Вчера еле в дом вошел, а сегодня уже на реку спустился. Говорят, где родился, там и помирать надо. Чувствую, землица родная к себе зовет...
– Мы еще поживем, порадуемся солнышку. Какие наши годы!– ответил Василий. – В горку сам войдешь или помочь?
– Помоги до лавочки добраться, а там я сам как-нибудь. Тебе скотину кормить надо. Я на свежем воздухе подумаю, как дочерей встретить.

  Получив приглашения на юбилей отца, в которых был начерчен маршрут и указана дата проведения, дочери сочли это старческой забавой, но единогласно приняли предложение поехать в Слекишино. Всем, особенно Жене, очень хотелось побывать в
родных местах, вспомнить счастливые мгновения детства и юности. Созвонившись, они решили встретиться в Вологде на причале.
  Преодолев сотни километров, из северной столицы раньше всех на новенькой «Волге» к причалу прибыла семья Голубевых. Коренастый мужчина с военной выправкой галантно распахнул дверцу машины и подал руку полной даме, одетой в легкий костюм бежевого цвета.
– Наконец-то! Думала не доеду, – выходя из машины, говорила Лида. – Дорогой, сходи за газировкой, а я пока приду в себя на свежем воздухе. День какой замечательный, места знакомые...
– Будет исполнено, моя королева! – сказал он, поспешив в пристанскую забегаловку.
  В ожидании мужа Лида прошла по деревянным мосткам к пристани и спросила у матроса, когда ожидается отплытие.
– Видно, давненько вы в Вологде не были, – ответил он.– По Сухоне пароходы теперь только по большой воде идут, да и то недалеко. На мель можно сесть. А вам куда надо?
– На юбилей едем до Брусенца.
– Далековато... Да что переживать? Три часа – и вы у цели. До Великого Устюга можно на самолете долететь, а там – на автобусе.
– Мы сами на машине доберемся. Спасибо за информацию.
  Лида вернулась к машине и стала поджидать мужа. Ее внимание привлек худощавый мужчина с длинными, забранными в пучок волосами. За его плечами был рюкзак, а в руках – посох. Неожиданно он пошел навстречу.
– Эво, Лидушка? Вот стою и гадаю, ты это али нет?
– Дядя Виталий? – всплеснула руками Лида. – Ни за что бы не узнала! Еще подумала, что…
– Старый стал, да? Но я-то еще ничего, а вот батя то твой сильно сдал…
В этот момент из автобуса, подошедшего к остановке, выпорхнула женщина в модном сафари. В руках ее была большая сумка.Увидев идущего с бутылками Дмитрия, она поспешила навстречу, обняла его и расцеловала в обе щеки.
– Елена прекрасная? Ты ли это? – говорил он, улыбаясь и оценивая ее стройную фигуру. – Ты почему одна? Ученый твой где?
– Улетел на симпозиум в Рим. Не скоро вернется. А Лида где?
– Вон ждет, как положено офицерской жене. Пить хочешь?
– Ой, умираю от жажды! А кто еще подъехал?
– Мы одни, – говорил Дмитрий, увлекая свояченицу к машине.
– Лидочка, ты? Если бы ты знала, как я соскучилась! –
говорила Елена. – Давай поцелуемся, обнимемся, сладенькая моя! Ой, какая ты сегодня нарядная! А глазки почему мокрые?
– Виталия увидела и расчувствовалась, – вытирая платочком глаза, ответила Лида. – А ты словно с обложки модного журнала.
– Как же, такая встреча предстоит! Здравствуйте, дядя Виталий! Я так рада, что приехала! Знаете, всю ночь не спала, представляла, как мы встретимся. Отец, наверное, заждался уже. Я ему новый костюм привезла, продукты разные. Восемьдесят лет,это же надо отметить!
– Ты когда его в последний раз видела?– спросила Лида.
– Мы с мужем перед поездкой во Францию к нему заезжали.Живет один, выглядит неважно. Он к двоюродному брату Василию этой весной переехал. Писал, что на природе чувствует себя лучше.
  Разговаривая, они не заметили, как сзади к ним подошла Женя.Она закрыла Елене глаза и ...
– И гадать не надо, это Женя! Руки парным молоком пахнут, – сказала Елена и, увидев ее в одиночестве, спросила: – Почему ты одна?
– Ваня дома остался. Надо же кому-то за скотиной ухаживать.
– А ты изменилась, Женечка, – глядя на ее ладную фигуру, сказала Лида. – Раньше мы были больше друг на друга похожи. Ты все еще стройная, а я уже восемьдесят пять килограммов набрала. Меня муженек все булочками да пирогами подкармливает
– Хорошего человека должно быть много, – констатировал Дмитрий. – Да и я приятного телосложения. Разве не видно?
– А ко мне лишние килограммы не прилипают, – принимая юмор, отвечала Женя. – Работы в совхозе много, да и дома дел непочатый край. Мы с Иваном полный двор скотины завели,только успевай поворачиваться. Миша наш жениться собрался, так что деньги нужны. Приглашаю всех на свадьбу!
– Да, вас не узнать, – обнимая племянниц, говорил Виталий.– Девчонками в наши края приезжали, а теперь настоящими дамами стали. Дмитрий Илларионович, нет ли у вас свободного местечка в машине? Я с раннего утра на ногах, а автобус пойдет
только к вечеру. Хочется с вами пообщаться по дороге.
– Как видишь, есть! Садись вперед, а девушки наши пусть на заднем сидении поворкуют.

...Первые два часа пути женщины вспоминали прежние путешествия по Сухоне, делились своими успехами и радостями,узнавая интересные подробности о прежних встречах на хуторе.Лида не умолчала о Юрии и его неотправленных письмах.
– Он по вашей милости так и не женился, – прислушавшись к разговору, сказал Виталий. – В доме Жени живет теперь.
– Он и правда до сих пор в холостяках ходит? – спросила Женя.
– Да, – ответила за него Лида. – Когда мы ездили дом продавать, он тобой интересовался. Очень сожалел, что ваши пути разошлись.
  Виталий обернулся и, глядя на Женю, продолжил:
– Ему в жизни не повезло. Мать умерла, оставив его без квартиры в Днепропетровске. Потом за больной бабушкой пришлось ухаживать. Он мне однажды рассказал, что кто-то в части перехватывал его письма.
– В части перехватывали письма? – бросил через плечо Дмитрий. – Это нонсенс! Я бы за это командира звания лишил!
– Его мать не хотела, чтобы Юра женился на деревенской.Съездила в воинскую часть и упросила командира не портить судьбу сына.
– Как бы я хотела эти письма прочитать, – тихо сказала Женя.
– Если захочешь, прочтешь, – обняла сестру Лида. – Я эту пачку своими глазами видела. Но самое интересное вы не знаете. Я с его сестрой жила в одном общежитии. Он об этом узнал,стал мне дружбу предлагать. Мне в ответ и пришлось открыть,Женя, тайну твоего исчезновения.
– Ах, вот что было? – воскликнула Елена. – Вот я и догадалась! Оказывается, вы обе были влюблены в Юру Расторгуева?! Ох, и хитрющие же вы, сестрички! Никому ничего не рассказали!
– Было дело, – просто ответила Женя.
– Давно и неправда, – ответила Лида.
– Интересно, что у вас за общие тайны? – подал свой голос Дмитрий. – А ну, выкладывайте да поподробнее!
– Да не бери в голову, – успокоила его Лида. – Это все события давно минувших дней...

                Юбилей

  По асфальтовой дороге они доехали до Нюксеницы за четыре часа, а оттуда уже на меньшей скорости плутали по проселочным дорогам около двух часов. Вот и Слекишино, дом Василия.Из дверей в льняной рубахе и штанах, опираясь на перила,
навстречу вышел отец. Лицо его было желтоватого цвета, редкие волосы упали на морщинистый лоб, но глаза светились от счастья:
– Думал уж не дождусь вас, дорогие доченьки! Порадовали старика, приехали! – говорил он. – Какие же вы стали взрослые, красивые. Соскучился я по вам, мои милые. Ой, как соскучился! Дайте обнять вас!
 Какое-то время они стояли, обнявшись, и не скрывали друг от друга слез. Взгляд Николая скользил по лицам взрослых дочерей, таких красивых и долгожданных. Сердце его сжималось от чувства вины и стыда, но он нашел в себе силы и жестом
пригласил в дом, где под образами был накрыт праздничный стол. Посреди него возвышались большая бутыль темного домашнего пива и запеченный в глиняной жаровне поросенок.Дмитрий выставил на стол привезенные с собой бутылки водки
и коньяка, копченую колбасу, Елена – заграничные консервы и сладости, а Виталий подал на тарелке рыбу горячего копчения и яблоки из своего сада. Наконец, все уселись за стол.
– Вот что, мои дорогие, – начал Николай. – Восемьдесят годков мне сегодня исполнилось. Большую жизнь я прожил, много дорог исходил и, чувствую, пришло мое время… Нелегко мне это говорить, но жизнь не может быть вечной. Рад, что увидел
всех вас в добром здравии. И тебя, Женечка, и тебя, Лида, и тебя, Леночка. Я любил вас всей душой, вы всегда были в моем сердце. Простите меня за малодушие, за то, что был вдали от вас столько лет. Матери своей низкий поклон от меня передайте. Не сложилась у нас жизнь. Пусть у вас этого не случится. А теперь
давайте поднимем бокалы за всех нас и за тех, кого уже нет на этой земле. За род наш – сильный и красивый. С Богом!
  Все поздравили отца с юбилеем, вручили ему новый костюм с рубашкой. Николай, не прикасаясь к пище, еще некоторое время внимательно рассматривал привезенные дочерьми фотографии детей и родственников, расспрашивал, кто и как живет,
потом удовлетворенно сказал: «Вот теперь можно и умереть спокойно». Извинившись, он пошел за перегородку и лег на широкую лавку.
– Вот так мать его, Серафима, отходила, – шепнул Виталий. – Как заболела, есть перестала и на девятый день скончалась. И дед Гаврила, как занемог, ее примеру последовал. А Николаю врачи сказали, что у него опухоль и лечиться бесполезно…
У Жени больно сжалось сердце, и она, встав из-за стола, присела рядом с отцом.
– Папа, папочка, как же так? Как мы мало были вместе! – говорила она, и слезы ручьем покатились из ее красивых глаз. – Ты все для меня сделал, а сам остался у разбитого корыта. Больно, как больно мне сознавать это, родной! И почему я раньше не позвала тебя к себе? Жили бы вместе, радовались солнышку…
– Ничего уж не поделаешь, Женечка. Ты не горюй, милая. Может, когда придет время, встретимся с тобой... Там... Иди к гостям, дай мне отдохнуть.
  Женя поцеловала отца и, накинув на плечи шерстяную кофточку, вышла на крыльцо. Над деревней плыл остророгий месяц, где-то вдали слышались звуки гармони. Чей-то красивый голос пел: «А кавалеров мне вполне хватает, но нет любви хорошей у меня». Она вышла за калитку, села на ступени амбара.Вдруг кто-то взял ее за локоть и увлек за куст сирени.
– Юра? Это ты?
– Да, я. Весь вечер тут маячу. Не гони меня, Женя. Мне много нужно сказать тебе. Кто знает, свидимся ли еще…
– Хорошо, давай поговорим, только недолго. Гости ждут.
  Как много лет назад, они медленно пошли по знакомой тропинке к дому, где прошло ее детство и юность, где зарождалась их любовь.
– Может, зайдешь? – спросил он, легонько потянув Женю за руку. – Я один живу.
– Не зови, что люди подумают? Спасибо, что сохранил мое гнездышко. Я уж и не чаяла сюда вернуться, да вот судьба привела.
– Женя, неужели ты забыла, как мы с тобой..?
– Все помню, Юра. Никого счастливее меня тогда на свете не было. А потом ты уехал… Знал бы, что мне пришлось пережить.Да что теперь об этом... Ваня мне руку помощи протянул, грех мой простил. Теперь у нас взрослый сын... А сам как живешь?
Говорят, так и не женился?
– Не встретил такую, как ты...
  Не хотелось ему показывать слабость, рассказывать о своих терзаниях. Просто было приятно чувствовать теплоту ее руки.
– Вот и поговорили, – сказал он. – Я хотел тебе письма отдать. Их бабушка моя сохранила.
– Не надо, Юра. Не береди еще не зажившие раны. Когда взгрустнется, прочти и вспомни о той, что любила тебя больше жизни. Я сохраню в памяти твой образ. Мне пора. Прощай!
– Прощай, – послышалось в ответ.
Женя, не оглядываясь, побежала к дому, где ее с нетерпением ждали сестры.
– Ну как, поговорили? – спросила Лида.
– Поговорили... Жаль его... Все волосы у него седые...
– Да, судьбу не обойдешь, не объедешь, – молвил Виталий. – Оба красивые были, молодые. А вот как жизнь к вам повернулась...

 Утром следующего дня все сели завтракать и стали звать отца, но из-за перего-
родки не слышалось ни звука. Женя заглянула туда и, ойкнув,прошептала:
– Господи! Горе-то какое! Он ушел от нас...
– Я чувствовал, что это скоро случится. Не зря он всех вас собрал, – говорил Василий. – В последнее время каждый вечер про свою жизнь мне рассказывал, завещал помнить предков своих, детям о них рассказать... Отмаялась душа. Царствие ему небесное!
  По прошествии трех дней траурная процессия направилась на старое кладбище. Вся деревня вышла проводить Николая Гавриловича Гашкова в последний путь. Впереди размеренным шагом с крестом в руках шагал Юрий Расторгуев. Белые его волосы развевались на ветру, а в глазах стояла невыразимая тоска. На повозке стоял обтянутый суровой материей гроб, рядом сидела самая старая жительница деревни, Дарья. Она читала молитву и, не отрываясь, смотрела в умиротворенное, спокойное лицо бывшего хуторянина. Три дочери, взявшись за руки,шли следом и не верили, что прощаются с отцом навсегда...
– Птицы вперед полетели, – заметил кто-то. – Хороший человек был…
  Когда мужчины зарыли могилу, поставили крест с табличкой и возложили венки, слово взял Василий:
– Вот и ушел наш Николай Гаврилович к своим родителям.Теперь они вместе. Вспомним его добрые дела на этой земле и пожелаем теплого местечка у Господа нашего... Помолимся о его душе.
К могиле, опираясь на палку, медленно подошла Дарья Суровцева. Глаза ее ввалились, ноги едва слушались. Обессилев, она раскинула руки и упала на могильный холмик. Сначала из ее уст вырвались рыдания, потом послышались слова:
– Серче мое изболелосе… Один ты из наших хуторян оставалсе... Топериче одна я горе мыкать буду... А помнишь, как ты мне котомку-ту на пароход помог занесть? Никто не хотел, а ты сжалился. Как мне тяжко жить, паря. Ежедён одна я, цайку попить не с кем. Ты лежишь вот таперече. Ничаво тоби не надоть. Помяни, Господи, раба твово усопшеего…
  Дмитрий и Юрий помогли старушке подняться, усадили на повозку, и процессия отправилась в деревню, где на крутом берегу Брусенки уже был готов поминальный стол, собрались родня и соседи. Всем хотелось ближе познакомиться с городскими
родственниками.
– Как вас много! Жаль, что до сих пор мы все вместе не собирались, – вырвалось у Лиды. – А ведь целая жизнь прошла!
– Вот отец твой никого не забывал, – с укором произнесла его двоюродная сестра Альбина. – И в гости приезжал, и письма нам писал. Вот и вы сюда чаще наведывайтесь, ведь из этой благодатной земли корни ваши пошли.
  Когда поминки подошли к концу, Василий пошел в дом и вынес толстую тетрадь. Начал говорить медленно, проникновенно:
– Вся жизнь нашего родного Николая Гавриловича уместилась вот на этих страницах. Писал он дневник своей жизни для вас. Все здесь: и раннее детство, и юношеские годы, и война...Писателем ему надо бы быть, а жизнь по-своему распорядилась. Много чего он мне рассказал о каждой из вас. Одно скажу: крепко он любил всех, тревожился и ежедневно корил себя за то, что ушел из семьи. За то наказан... Прочтите и поймите его... Каждому из нас своя дорога начертана. Пусть этот днев-
ник будет вам путеводным указателем в жизни.
  Лида, Женя и Елена приняли из его рук дневник отца и заверили, что будут приезжать и привозить в Слекишино своих детей и внуков.

                Эпилог
Много пролетело лет, пока дневник перечитали все члены семьи. Каждый год, приезжая на могилу отца, они передавали его из рук в руки, желая больше узнать о дальних родственниках по линии отца и матери. Вышедшая на заслуженный отдых
Лидия Николаевна Голубева решила создать родовое дерево и начала поиск в Интернете. О, счастье! Буквально через несколько дней, включив компьютер, она увидела среди гостей сайта «Одноклассники» имя и фамилию своего отца. Мурашки пошли по ее телу. Кто этот молодой человек, почему зашел на страничку? Дрожащими руками она увеличила фотографию, посмотрела данные пользователя: Город Томск, 21 год... «Молодой, да и живет так далеко, – подумала она. – Мало ли на свете
однофамильцев...» Но что-то заставило ее написать и спросить,не родом ли он из Нюксенского района Вологодской области.Он тут же откликнулся и написал: «Мы – родственники!». И начались телефонные звонки, общение по скайпу. Оказалось,
что в вологодских краях еще живут ровесники Николая Гашкова, давшие жизнь нескольким поколениям! Их память сохранила имена и события с далеких двадцатых
тридцатых годов прошлого столетия до сегодняшних дней! Судьба разбросала потомков Николая Гашкова по разным городам страны. Потребуется немало времени, чтобы отыскать каждого. Сергей Лобанов с женой Любой решили облегчить поиски и пригласили Лидию Николаевну в село Нюксеница. Три дня, которые она провела в этом заповедном краю, дали полное представление о жизни маленького районного городка на реке Сухоне, через который теперь идут во все концы страны линии
газопровода. Жизнь здесь течет неторопливо, но каждый день несет что-то новое. Открылись двери храма, построенного в честь мученика Агапита Маркушевского, строятся новые здания,магазины, жилые кварталы. Но душа города все-таки остается
в старой ее части, где можно увидеть и здания прошлого века, и новые дачки богатеньких приезжих, украшенные резными наличниками. Они словно срисованы с вологодских кружев.Не тронутые цивилизацией деревни сохранили свой первоздан-
ный вид, в речках и речушках еще водится рыба, а леса радуют своими дарами: ягодами, грибами, дичью. Жаль только, что со старшим поколением ушел из речи вологодский говор с чоканием и цоканием. Как приятно было услышать из уст старо-
жилки cела Городишна: «Седни праздник! Заходи цайку попить,побалякаем...»
  В Нюксенице живет дочь двоюродной сестры Николая Гавриловича Лия. Она пригласила Лидию Николаевну в гости, и они вместе посетили перевезенный с хутора дом деда Гаврилы, где теперь проживает с матерью правнук Александр.

                От автора

Нелегкая судьба выпала на мою долю. С детских лет, а они пришлись на трудные послевоенные годы, я испытала вместе с родителями-фронтовиками нужду, голод, переезды с одного места жительства на другое. Мой отец в 1955 году как тридцатитысячник был направлен в отстающий колхоз «Правда» Переславского района. Оставив квартиру в Ярославле, наша большая семья была вынуждена отправиться на постоянное место жительства в деревню Давыдово,где не сразу получила жилье. Только в 1958 году семья получила постоянную прописку на родине мамы, в Тутаеве.
На моих глазах прошли годы хрущевской «оттепели», когда люди получили возможность открыто говорить о том, что их волнует, получать профессию и направление на работу. Активно работали комсомольские и партийные организации на предприятиях. На льнокомбинате «Тульма» трудились девушки из разных республик СССР, ширилось социалистическое соревнование за досрочное выполнение заданий пятилетки. Я стала членом этого большого коллектива. Работая ткачихой, мечтала посвятить себя
сцене. Родители не стали препятствовать моим планам и, несмотря на финансовые трудности, разрешили получить профессию клубного работника. Было трудно. Еще обучаясь на третьем курсе Ярославского культурно-просветительного училища, я стала работать в Фоминском сельском клубе. О том периоде жизни я вспоминаю в своих рассказах и первой повести «Недотрога». Уже тогда я стала писать статьи в районную газету «Знамя Ильича»,куда впоследствии была приглашена на работу корреспондентом, а потом – заведующей отделом писем. Коллеги-журналисты разглядели во мне поэтический и литературный талант, поощряли стремление собирать материалы по истории культуры края, о судьбах замечательных земляков и ветеранов Великой Отечественной войны, а позднее приняли в Союз журналистов
России.
 В середине восьмидесятых завод дизельных агрегатов стал строить новые корпуса, жилье. В Тутаев, на Всесоюзную ударную комсомольскую стройку, начала приезжать молодежь. Руководством завода я была приглашена заведующей культурно-массовым отделом в строящийся Дворец культуры моторостроителей.Пришлось начинать с нуля: подбирать специалистов, создавать творческие коллективы, оснащать дворец необходимым оборудованием. Было много встреч, поездок с концертами по району и
области. Эти впечатления легли в основу моих очерков и зарисовок о людях труда, энтузиастах культуры. Некоторые из них включены в книгу «Негасимые звезды».
  Девяностые годы ХХ века принесли сумятицу в души людей. Завод стал задерживать заработную плату, сокращать коллектив.Рабочие вынуждены были добывать средства существования на стороне. Волей судьбы я оказалась в санатории-профилактории
завода синтетического каучука, где вскоре как культорганизатор и библиотекарь получила признание коллег и новые впечатления о жизни и непростых взаимоотно-шениях людей. Они проходят красной нитью в повести «На волнах стужи и тепла».
Именно в те годы пришло осознание своего места на земле,стали волновать судьбы близких людей. Захотелось узнать об ушедших в мир иной родственниках. Тогда я обратилась к отцу,учителю по профессии, с просьбой написать о прошедшем в воло-
годской глубинке детстве и отрочестве. Незадолго до кончины он вручил мне общую тетрадь, в которой подробно описал, как жил на хуторе Зеленики, учился в техникуме, как на фронте встретился с мамой. Десять лет я не могла прочесть ее до конца. Душили слезы, мысли не давали уснуть. Оказалось, что я ничего не
знала о тайнах личной жизни родителей и тех трудностях, которые подстерегали отца на каждом шагу. А это и война, где он работал писарем в штабе 69-ой
Армии, и послевоенная служба в управлении внутренних дел облисполкома, и работа заместителем начальника районного отдела милиции. Его мудрые мысли и наставления я использовала в своем первом романе «Приоткрывая в тайну дверь».

  Тринадцать лет нет на земле моего отца, но в мыслях он всегда рядом: советчик, строгий судья и тонкий ценитель прекрасного.Теперь, когда приходит время подводить итоги, я решила приоткрыть завесу над тайной своего рода, рассказать о вехах в жизни своих близких, а также жителей вологодского края. Многие события, описанные в романе, имели место в жизни бывших сотрудников, подруг и друзей по сцене. Что из этого получилось,судить вам, дорогие читатели.