Часть 2. Жизнь в детдоме.
Тяжело было привыкать жить с другими детьми без сестёр, но изменить ничего нельзя было. Хорошо, что Нина с Нюрой приходили в мою группу наведать, и тогда день был хороший, я радовалась, что они меня навестили. Летом было веселее, проводили много времени на улице, а зимой тяжелее, потому что постоянно в помещении. Не было чего надеть, но детдому помогал Красный Крест, они привозили одежду и обувь. Вот когда на улице было потеплее, нас разделяли на две очереди, одевали, что кому подходит по размеру и на минут тридцать-сорок выводили гулять. Там я подружилась с девочкой Алей Князевой, она мне говорит: «Давай пойдём во вторую очередь, там можно подольше на улице побыть, хотя за это могут и наказать». Мы так и делали.
Вот надо же, она на четыре месяца старше меня, а быстро сообразила, как можно продлить пребывание, хоть и могут подвергнуть наказанию и поставить в угол на несколько часов.
Помню один такой случай. Мы с Алей полезли на погреб, там было много снега, и подруга обнаружила банку, которая была открыта. Аля приоткрыла крышку, поробовала и говорит: «Ой, как сладко, возьми и ты попробуй, Вера». Я тоже опустила палец и зачерпнула белого месива, попробовала, и мне понравилось. Мы отошли в сторону, стали макать пальцами и есть. Через некоторое время появилась Нюра, увидела, что мы едим что-то и отняла банку, сказав, что мы не знаем, что едим, и можем отравиться.
А это было сгущённое молоко.
Прошло несколько часов, а мы ничего плохого не почувствовали, и говорили сами себе, вот не пришла бы Нюра, мы бы съели всю банку.
Кто-то из техничек или воспитателей уворовали у детей и спрятали на погребе в снегу, чтобы потом забрать домой, ведь мы, дети-дошкольники, в столовую не ходили, так как не было чего надеть, а было холодно, и нас кормили в группе.
Пищу воспитатели получали на кухне и приносили нам в группу. Там стояли столы, сбитые из досок, мы рассаживались, нам наливали в тарелки, и мы ели.
Помню и такой случай.
Было утро, и на завтрак нам дали сыр, сколько там было грамм, не скажу, но совсем маленький кусочек, а ещё была каша. Кормили нас три раза в день, из того, что давали детям, воровали воспитатели и технички, так что нам совсем мало доставалось.
После завтрака до обеда ждать надо было долго, вот мы и старались жидкую пищу съесть сразу, а если был сыр или что-то другое твёрдое, спрятать в карман или в другое место (пюре из картошки мы слепим в комок и приклеим к низу стола к доске, а потом, когда погуляем и проголодаемся, придём, и пока не видит воспитательница, отлепим его, спрячемся куда-нибудь и едим).
Вот так и произошло со мной во время одного из завтраков. Я съела кашу, а сыр положила в карман платья. Воспитательница (здесь мама называет её имя и фамилию, но я не стану их озвучивать по этическим соображениям) говорит: «Дети поели, встать!», мы встали, хором сказали: «Спасибо!» и стали выходить из-за стола.
На выходе она проверяла карманы и обнаружила у меня спрятанный сыр. Со словами: «Что, ты не хочешь есть? Так пусть этот сыр съест мой сын Толик», - и на моих глазах отдала ему мой сыр. Он ест, а у меня слёзы по щекам катятся...
А Аля спрятала свой сыр так, что воспитательница его не нашла, когда проверка закончилась, она подошла ко мне и говорит, мол, не плачь, Вера, я с тобой поделюсь своим сыром.
Детдомовские дети дружные, они всегда поделятся.
Туалета у нас не было. В коридоре в полутемном углу стояло ведро, вот туда мы и ходили справлять нужду, и девочки, и мальчики.
Спали валетом по четыре человека на кровати, я с Алей лежали головой в одну сторону. Было много вшей, Нюра каждый день приходила, снимала с меня бельё, очищала от вшей, а на следуюший день их снова было много.
Когда ходили в баню, бельё пропаривали, но это не помогало, мы всё время ходили с вшами. Стригли нас налысо.
Уже до школы я умела читать, меня научила Нюра. Когда воспитательница писала план работы, я стояла около стола и читала, что она написала, а потом и говорю ей, что знаю, что вы тут написали, а она спрашивает, и что я написала, а я отвечаю, что Вы написали, что разучивали с нами гимн Советского Союза.
В школу в первый класс меня не взяли, я была маленькая ростом. Дети уже проучились недели две, а может быть, и больше. Однажды иду по коридору и плачу, а мне навстречу директор школы Ковалёв Иван Иванович, спрашивает, почему я плачу, я и отвечаю, что в школу хочу. Он завёл меня в кабинет, достал букварь и дал прочитать с начала, а потом из середины букваря, а затем газету. Взял меня за руку и повёл в класс - так что, вышло так, что первого сентября я в школе не была.
Читала я хорошо, а писать не могла, особенно написать число «два». Помню, у меня украли перо из ручки, а писать надо было с нажимом, где тоньше, а где толще. Дети, сделав уроки, ушли на прогулку, а меня закрыли на ключ в группе, чтобы я сделала уроки. Пера нет, писать нечем, я взяла из берёзового веника один тоненький прутик, обгрызла его и, обмакнув в чернила, начала писать, но получалась размазня, и я заплакала.
В это время по коридору проходил директор и, услышав плач за дверями, дёрнул за ручку. Поняв, что дверь заперта, спросил у технички, почему, на что та ответила, что меня закрыли, чтоб я делала уроки. Он попросил открыть и вошёл. Увидев мою писанину и лежащий рядом огрызенный прутик, он взял меня за руку и повел за собой, обнаружив тут же, что на среднем пальце правой руки много чернил.
Приглядевшись внимательней, увидел, что там открытая рана и белеет кость. Директор отвёл меня в изолятор, там рану обработали, забинтовали палец и потом меняли повязки. Оказалось, что у меня гнил палец, я слышала неприятный запах, но никуда не обращалась.
Иван Иванович дал мне целую коробочку перьев, кажется, это был номер 86, такими перьями тогда писали. Вот пришла я в группу, сделала уроки, а коробочку спрятала под пол (была там одна доска прогнившая доска, её можно было приподнять и подсунуть туда коробочку). Потом делилась этими перьями с Алей и другими девочками.
У Али была младшая сестра Лариса, Аля называла её Лорой. С ней произошёл такой несчастный случай. Воспитательница несла в ведре суп на обед для нашей группы, в дверях столкнулась с Лорой и пролила ей на шею суп, а он был очень горячий, у Лоры появилась открытая рана, и её не удалось спасти, через некоторое время она умерла.
На кладбище мы не ходили, зима, но потом нам показали, где могилка, и мы ходили её убирать.
Я болела малярией. Однажды по дороге в столовую я упала в обморок, так как поднялась высокая температура, меня положили в изолятор, ко мне каждый день приходила Нюра.
Старшая сестра Нина пробыла в детдоме мало, в школу она там не ходила. Как-то приехала к нам двоюродная сестра по линии мамы Ковалевская Лена, и Нина сказала, что не хочет жить в детдоме, так как есть дают мало. Мол, Вера малая, а ей дают такую же порцию, а ей этого не хватает. Но основная причина была не в питании, а в том, что Нина была старше, она более чувствительно переживала то, что нас разъединили, ко мне, как к меньшей, чаще приходила Нюра, а Нина как будто была одна, а с другими общаться ей не хотелось, ещё не привыкла к такой жизни, что с чужими людьми можно поделиться своими горестями.
В детдоме тогда кормили плохо, но всё равно там было лучше, чем дома быть голодными.
Каждой группе, когда дети подросли, давали землю под грядки. Там мы сажали овощи, а как только они подрастут, мы их тайком воровали. Сначали лук зелёный рвали, а потом огурцы, морковь, а осенью картшку копали и пекли в грубке, когда было холодно, тогда ее топили.
Кто-то из мальчиков оказался очень смышлёным и придумал, как печь картошку таким образом, чтобы её не было видно и чтоб не слышен был запах.
Делали так: картошку нанизывали на проволоку и загибали концы с обеих сторон, опускали и опускали во вьюшку (они были кргулые с дыркой). Вот эту плетёнку опускали во вьюшку, через которую дым проходил в трубу и выходил наружу. Дрова сгорали, от выделенного тепла пеклась картошка. Второй конец плетёнки с нанизанной картошкой цепляли за край вьюшки, чтобы она не упала в грубку на дрова и не сгорела.
Грубка вытопится,картошка испечётся и не сгорит, а становится мягкая, как будто пушок. Когда ложились спать, воспитательница уходила домой, оставалась только ночная техничка, мы доставали картошку и ели...
Конец 2-й части.
(Фото из интернета)