Сломался телевизор. И хоть я редко смотрю его, но без его навязчивого бормотанья в доме стало непривычно тоскливо и пусто. Словно близкий и родной человек неожиданно покинул дом. Пришлось вызывать мастера. Мастер оказался удивительно словоохотливым мужчиной. И пока он копался в телевизоре, мы с ним успели обсудить самые животрепещущие темы: про молодежь, испорченную экологию, питание, что от этой химии люди мрут, как мухи.
- Да раньше люди крепче были. Вот у меня тетка…
И он рассказал удивительную историю, которая почему-то запала в душу.
Под утро тревожным набатом заверещал телефон.
- Слушаю, - просипел я, не проснувшись до конца.
- Здравствуйте, это я – ваша тетя! – Сказал женский голос в трубке, и замолчал, явно ожидая моей реакции.
- Ну, и шуточки в пять часов утра, - хмыкнул я, собираясь положить трубку. Не ругаться же, в самом деле, матом на женщину.
- Тетя Лиза! Коля, ты что, не узнал меня?
- Какая еще тетя?.. – спросонья голова туго соображала. – Тетя Лиза!!! – вдруг дошло до меня. – Тетя Лиза, родная, ты?! Живая! Ну, слава Богу, нашлась…
- Ага, бабушкина пропажа. Была у дедушки в штанах. – Рассмеялась тетя.
Сомнений не оставалось. Так шутить могла только она – моя родная, пропавшая пять лет назад шальная тетка.
- Ну, заканчивай свои аханьки-охоньки. Я по делу. Коль, ты с машиной?
- Ну конечно.
- Встретить меня не сможешь в Домодедово?
- Теть Лиз, в чем вопрос? Конечно, встречу!
- Ну, тогда записывай.
Она продиктовала номер рейса и на всякий случай еще уточнила число.
- Долго болтать не буду. Встретимся, тогда и наговоримся. Да смотри, моим-то не проболтайся, что я звонила. Светке привет передавай. – И положила трубку.
Света уже поняла, с кем я разговаривал, так что нам уже обоим было не до сна.
- Ну, слава Богу, нагулялась, наша путешественница. – Радостно вздохнул я.
- Слушай, Коль, а я не поняла, тетя Лиза одна летит?
- Я так понял, что одна…
- А где же Семен Васильевич? Может, случилось что? – встревожилась Света.
- Не знаю, она про него ничего сказала.
- Ой, ну что ж вы за народ такой – мужики?! Ничего-то толком узнать не можете, – разозлилась Светка. - Неужели трудно было спросить? Как муж, как здоровье?
- Ну, чего раскричалась? – Я и без нее понимал, что оплошал. – Растерялся. Такая неожиданность! Да еще спросонья. Если такая умная, сама бы и спрашивала.
- А если с Семеном Васильевичем, что случилось, где ж она теперь жить-то будет? Ну, как Пашка, в позу станет из-за этой квартиры? – озаботилась Света.
- Да и пусть встает, черт бы с ним, с этим Пашкой. А тетя Лиза может и у нас жить. Ты как на это смотришь? Неужели у нас места для родной тетки не хватит?
- Я не против, пусть живет. - Согласилась Света. – Не скандал же опять затевать?
Тетя Лиза - сестра моего отца, единственная из старшего поколения. в нашей родне. Перед самой войной, по весне она родила первенца – Пашку, а через два месяца проводила мужа на фронт, и вернулась в родительский дом, чтобы не одной пережидать лихо. Муж ее, Федор, погиб почти сразу – в 41-ом, под Москвой, а тетя Лиза с Пашкой так и осталась в просторном родительском доме в центре Калуги. Так мы и жили, пока наш дом в 70х годах не пошел под слом.
Тетя Лиза всегда отличалась веселым нравом. На все случаи жизни у нее наготове были прибаутки, поговорки, частушки. А уж, сколько сказок да разных побасенок пересказала она нам: детям, внукам и правнукам – не перечесть! Мы, все три поколения, очень любили никогда не унывающую тетю Лизу. У нее была необыкновенно юная душа, многим молодым на зависть! В любых ситуациях она умела радоваться жизни, и жизнь взамен одаривала ее удачами и везением. Всегда и все у нее было хорошо, все исполнялось так, как задумывалось. Она никогда не брюзжала, не жаловалась, никому не завидовала, не унывала, а просто жила, радуясь каждому дню.
В свои 82 она была на удивление бодрой и шустрой старушкой. Хотя назвать ее старушкой язык не поворачивался. Выглядела она, самое большее, лет на 70, неизменно следила за собой: ходила в парикмахерскую, делала укладки, маникюр. Вела активный образ жизни: пела в хоре при Центре социальной защиты, регулярно встречалась там же с такими же старушками, не желавшими мириться со старостью, ходила в группу аэробики. В общем, не скучала, наша тетя Лиза, развлекалась в меру сил и смогла не состариться, а всего лишь превратиться в женщину преклонного возраста. Жила тетя Лиза одна, в своей двухкомнатной квартирке, полученной при сносе отчего дома. Сын - Пашка звал ее жить с ними, но она не хотела терять свою независимость. Еще без очков читала газеты и книги, могла при надобности и иглой поорудовать. Полностью справлялась с нехитрым хозяйством. Дети платили ей за квартиру, заготавливали продукты на зиму, а небольшую пенсию оставляли ей. «На карманные расходы».
И вот пять лет назад она вдруг заявляет своему 62-летнему сыну, у которого уже внук – Димка учится в институте, что выходит замуж! Бедного Пашку тогда чуть инсульт не разбил:
- Мам, ты чего? Апрель-то уж давно прошел. Вечно ты со своими шуточками.
- А я и не шучу. – Вполне серьезно сказала тетя Лиза. – Вот, встретила,
наконец, свое женское счастье. И где только оно шаталось? Заблудилось, видать. Ну, лучше поздно, чем никогда.
- Мам, а ты не забыла, что тебе уже 82 года? – не мог прийти в себя Пашка.
- А любви, сынок, все возрасты покорны, или забыл? - Смеялась тетя Лиза над озадаченным Пашкой.
- Угу, - хмыкнул он, - ее порывы благотворны.
- Да. Видишь, как я сразу помолодела. - Согласилась тетя Лиза, прихорашиваясь перед зеркалом.
- И где ты жениха отыскала? На дискотеке, что ли, в своем Центре? – съехидничал Пашка. – Так туда, вроде одни бабульки ходят.
- Судьба, сынок, она и на печке найдет. Где, где? Где нам, старикам знакомиться? Или на кладбище, или в поликлинике. Вот, там и познакомились.
- Ну, и кто он, если не секрет?
- Да уж, какой теперь секрет? Вот приходите в воскресенье, познакомитесь.
Дома Пашка с порога огорошил свою жену - Тамару:
- Том, а моя мама замуж выходит!
- Умнее ничего не придумал? – вытаращила глаза Тамара, - Ну-ка дыхни!
- Да серьезно тебе говорю. В воскресенье приглашает на смотрины.
- Бред!!! –не могла поверить в происходящее Тамара. – В 82 года замуж?!
Оставшиеся до воскресенья три дня родовое гнездо гудело, как осиное! Собирались, судили-рядили, звонили, перезванивали. Телефоны дымились…
В воскресенье вся родня: дети, внуки, правнуки собрались у тети Лизы. Всем было любопытно взглянуть на «жениха». Не хватало только Димки – Пашкиного внука. Оказалось, что он давным-давно был в курсе бабушкиных амурных дел, и даже знаком с Семеном Васильевичем.
- А чего, пускай женятся. Нормальный дедок. - Только и смогли выжать из него родственники. – Бабуле веселее будет.
Принаряженный по торжественному случаю, жених, вел себя по-свойски: суетился на кухне, помогал «Лизоньке» наводить последние штрихи на праздничном столе, украшенном букетом белых роз. Впечатление Семен Васильевич на всех произвел весьма благоприятное. Был он лет на пять моложе тети Лизы, опрятный, и даже слегка импозантный. Этакий старичок-бодрячок, но по всему видать, интеллигентный и грамотный дедулька.
За столом, Семен Васильевич взял слово:
- Дорогие дети и внуки! Конечно, наш поступок кажется смешным и нелепым, но поверьте, мы так счастливы с Лизонькой, что совершенно случайно, на склоне лет, обрели друг друга. И остаток наших дней мы хотим дожить вместе. А потому, я прошу у вас, детей и внуков, руки Лизоньки.
За столом воцарилось гробовое молчание. Никто не знал, как реагировать. Тамара шепнула Пашке:
- Нам что, «горько» кричать?
- А венчаться будете? – сострила Пашкина невестка Леночка.
- Мы с Лизонькой атеисты, а потому решили, что это необязательно, хоть и модно. А вот регистрироваться – непременно.
- А если мы будем против? – решился, наконец, Пашка.
- Ну что ж, - улыбнулся Семен Васильевич, - в таком случае придется украсть невесту. Ты, как, Лизонька, не против?..
- Со всем своим удовольствием, - счастливо рассмеялась тетя Лиза.
Дальнейшее застолье походило скорее на пресс-конференцию, по ходу которой выяснилось, что Семен Васильевич жил и работал во Владивостоке. В свое время, до пенсии, был директором Стеклотарного заводика, имел большую четырехкомнатную квартиру. Вдовец уже 5 лет. Единственная его дочь – Татьяна скоро уже 40 лет, как вышла замуж за калужанина, служившего в их краях в армии, и уехала с ним в Обнинск, где по сей день благополучно проживают. Он, конечно, звал дочку с зятем жить к себе. Не захотели они из Подмосковья в такую даль уезжать. Так и ютятся в трехкомнатной квартире вместе с сыном, невесткой и уже взрослой внучкой. Татьяна настояла, чтобы он продал свою квартиру во Владивостоке - они здесь уже присмотрели двухкомнатную, чтобы внуку с семьей оставить свою трехкомнатную. А им троим: Татьяне с мужем и ему вполне хватит двухкомнатной. Вот он и перебрался к дочери, привез им деньги на квартиру. Приехал и приболел: видно смена климата - сердце прихватило. Его направили в областную поликлинику, где он и встретил свою позднюю, и оттого самую блаженную любовь. Естественно, теперь его планы должны поменяться. Одно только решено окончательно: их брак с Лизонькой.
Через несколько дней после смотрин, у тети Лизы с Пашей состоялся разговор.
- Паш, мне бы Сенечку прописать. Я уже ходила в ЖЭК, там сказали, раз ты в доле на приватизацию, нужно твое согласие.
- Так он же говорил, что квартиру в Обнинске покупает, - удивился Паша.
- Ой, Паш, там дочка, как узнала, что мы регистрироваться собираемся, такой скандал закатила! Условие поставила: если только женишься – не пропишу, так и знай. У жены, говорит, тогда и прописывайся. Какие же меркантильные бывают люди!
- Ничего себе! За его деньги квартиру покупают, а прописывать отказываются? – возмутился Паша.
- Да, сынок. Боятся, как бы после его смерти законная жена на квартиру права не предъявила. – Объяснила тетя Лиза. – Вот так прямо и сказала ему Татьяна.
- А, правда, мам, без регистрации никак нельзя обойтись? – немного помявшись, спросил Пашка. - Не все ли вам равно как жить: в законном или гражданском браке? Пусть он живет у тебя, мы разве против? А прописан будет в Обнинске.
- Нет, сынок, мы хотим, чтобы все по-людски было. Ты знаешь, стыдно мне как-то в таком возрасте в любовницах ходить. Что ж я не понимаю, что люди над нами и так смеются. А стану законной женой, так все пересуды и закончатся.
- Ыгы. – Хмыкнул Пашка. - И что тогда получается? Мы прописываем его в твою квартиру, а он, в случае твоей смерти, как наследник первой линии, захапывает квартиру себе? И Димке моему – хрен да маленько, а не квартира достанется,– взъерепенился вдруг Пашка. – Значит, родная дочка его не хочет прописывать, чтобы квартира в случае чего не утекла на сторону, а я, как последний лох, должен прописывать чужого дядю? Я как чувствовал, что неспроста вся эта женитьба затеяна. Да он просто аферист, твой Сенечка!
- А не рано ты меня хоронишь, сынок? Смотрю, и квартиру мою уже определил. А ты, Пашенька, свою Димке отдай, - предложила тетя Лиза.
- Мою квартиру я правнукам оставлю.
- Это каким же? – удивилась тетя Лиза.
- Ведь будут же у Димки дети...
- Как же вы все ладно распланировали! Только одной мне места нет в ваших планах. – Горько вздохнула тетя Лиза.
- Почему же нет? Разве мы за тобой плохо смотрим? Чего тебе не хватает? – обиделся Пашка.
- Обыкновенного женского счастья, - усмехнулась тетя Лиза.
- Да какое женское счастье в твоем возрасте может быть? Ты же старая, - возмутился Пашка.
- А старая, так уже и не женщина? Я и так всю свою жизнь в среднем роде прожила: ни мужик, ни баба – лошадь ломовая. Только с Сенечкой и почувствовала себя женщиной. Ни один мужик не пожалел меня, никто цветочка не подарил за всю мою жизнь... – Махнула рукой тетя Лиза. - Последний раз тебя спрашиваю: дашь согласие на прописку, или нет?
- А если нет, тогда что? – поинтересовался Пашка.
- Буду принимать крайние меры.
- Ох, напугала! – хлопнул на прощанье Пашка дверью.
Тетя Лиза подала в суд иск на сына по поводу отмены приватизации. Для Пашки это было последней каплей:
- Судиться с родным сыном из-за какого-то мужика! – орал он на семейном совете, - Такого позора в нашей семье еще не было! Пусть, в таком случае, этот Сенечка ее и содержит! А я посмотрю, как они на свои пенсии проживут!
Вся родня разделилась на два лагеря: Пашкино семейство было категорически против прописки Семена Васильевича. К ним же примкнула и моя сестра. Только моя семья да Димка поддержали тетю Лизу. И только мы и пришли поздравить молодоженов с законным браком.
А старики, тем временем, жили себе, не обращая ни на кого внимания. Подолгу гуляли в парке, грелись на скамеечках под весенним ласковым солнцем, радовались каждому новому дню, пробивающейся травке, пению птиц. Им уже не так много надо было в этой жизни: лишь немного тепла и заботы, которыми они щедро одаривали друг друга, с каждым днем открывая друг в друге что-то новое...
Суд решился в пользу тети Лизы, окончательно разорвав родственные отношения. Она стала единоличной хозяйкой своей квартиры.
Пашка с полгода лелеял свою обиду на мать. Даже Димку, который вопреки деду и отцу, поддерживал прабабку, принципиально не спрашивал о ней. А когда, обида понемногу стала затихать, и он спросил Димку, как там «молодые поживают?», тот огорошил:
- Вспомнил! Да они уже давно продали квартиру и уехали.
- Как уехали, куда? – оторопел Пашка.
- А вот этого даже я не знаю, - признался Димка. – Тайна за семью печатями. Да, видать, здорово вы стариков достали, что они от вас сбежали.
Вот тогда Пашка, что называется, «схватился за голову». Для начала отыскал в Обнинске Татьяну – дочь Семена Васильевича, в надежде, что она знает больше. Но та сама была в отчаянии: узнала об их бегстве месяца два назад: решилась, наконец, позвонить отцу, а ей ответили новые хозяева квартиры, которые о дальнейшей судьбе продавцов не знали ничего. Татьяна уже всех старых знакомых и немногочисленных родственников во Владивостоке обзвонила, и в милицию заявление на розыск подала, но пока все безрезультатно. Родственники и знакомые ничего не знают, милиция не торопится с розыском. В общем, как в воду канули!
Беда объединила две семьи, когда-то и слышать не желавшие друг о друге. Теперь они регулярно перезванивались, узнавали, нет ли известий о стариках, а потом уже и в гости другу к другу изредка стали наезжать. Вспоминали, расхваливая, как на сватовстве, каждый своих родителей, горевали, что все так нескладно вышло…
Пять лет от стариков не было ни слуху, ни духу! Все уже и не надеялись, что они когда-нибудь отыщутся – возраст все-таки немалый! И вдруг – этот ночной звонок. Уж и не знаю, как я только выдержал, чтобы не рассказать Пашке, что тетя Лиза объявилась. Язык не то, что чесался – зудел! Правда, уже перед самым днем встречи я все-таки позвонил Димке, уговорил его поехать со мной в Москву, но про тетю Лизу ничего говорить не стал. Надо, мол, помочь знакомых встретить, в гости к нам едут. Вдруг у них вещей много будет, один не справлюсь. Света моя тоже хотела поехать, но я уговорил ее остаться: как-никак по такому случаю стол надо праздничный накрыть.
И вот приехали, стоим мы с Димкой в аэропорту. Объявляют приземление нашего самолета. Я жду, когда прибывшие пойдут, а Димка и не смотрит даже в их сторону. Тетю Лизу я сразу узнал в толпе. Конечно, за эти годы она сдала, но не до неузнаваемости: похудела только, и идет как-то странно, как только старики могут ходить: осторожно, не торопясь, с опаской, словно по гололеду.
- Пошли, - говорю Димке, - вон наша гостья идет.
Не поверите, Димка, как увидел бабушку, окаменел от неожиданности, а потом кинулся к ней, целует ее, плачет чуть не навзрыд. Мне даже неудобно от людей стало: взрослый парень, а разревелся, как мальчишка.
- Да что ж ты, ирод, не мог мальчишку предупредить, - вроде как сердится тетя Лиза, а я вижу: сама-то рада-радешенька.
- Так ты ж сама сказала, что бы никому ни слова…
Ну, пока успокаивались, да оглядывали друг друга, ахали, да охали, как раз и багаж подоспел. А багажа у тети Лизы оказалось всего ничего – одна дорожная сумка.
- Ты что же налегке? Только погостить? – удивился я. – А Семен Васильевич?
- Семен Васильевич уже на месте, да приболел, потому и встретить не смог. Наше дело теперь такое: одну болячку одолеешь, а тут и другая подоспела. Потому и попросила тебя встретить. – Загадочно ответила тетя Лиза, а мне в сутолоке как-то неудобно было расспрашивать, на каком это он месте.
«Наверное, у Татьяны. Ничего, - подумал я, - сейчас в машину сядем, все и выясним».
Сели в машину. Я и спрашиваю так деликатненько:
- Ну что, тетя Лиза, к нам? Светка уже ждет, стол накрыла. Пашку теперь можно позвать? Надо же как-то отношения налаживать.
- Да нет, Коленька, не к вам, а к нам поедем.
Опять загадка. Куда это к ним, когда пять лет уж как квартиру продали?
- Да не мучайся ты, - рассмеялась тетя Лиза, глядя на мою озадаченную физиономию. – Дом мы с Семеном Васильевичем купили в Лесном городке. Вот туда сейчас и поедем. Ты давай, заводи свой тарантас. А я по дороге вам все подробно расскажу.
- В Лесном городке?! – удивился Димка. – Ничего себе! Это же Москва. Там жилье дорогущее!
- Так мы с Сеней тоже не бедные. Можем себе позволить. Бизнес у нас свой был во Владивостоке.
- А почему не в Калуге дом купили? – удивился и я.
- Да уж так вышло. У Татьяниного мужа там дядька родной живет – Андрей Петрович. Мы, когда из Калуги уезжали, у него переночевать останавливались. Он, как нашу историю узнал, все уговаривал нас у него остаться насовсем. У него в Лесном городке частный дом. Места, говорит, всем хватит. Сам вдовец, живет один. Дети отдельно в Москве, а ему одному тошно. Теперь вот и нам присмотрел домик.
- Бабуль, а что за бизнес? – теребил тетю Лизу Димка.
- Сейчас все по порядку расскажу.
И рассказала.
- Ну, про то, как наши дети нас обидели, и про то, как мы расписались с Сеней, сами все знаете. Стали, значит, мы с Сеней жить-поживать. Я, так просто, как в сказке, а муж мой, гляжу, о чем-то все думает и думает. Нашла я к нему подход, он мне и открылся.
- Неудобно, мне, - говорит, Лизок, - так жить. Не привык я быть в зависимости.
- Какая, - говорю, - зависимость? О чем ты?
- Да как же какая? Живу у тебя, как примак, на всем готовом.
- Да ты что, у тебя пенсия вдвое больше моей, персональная. Если бы не она, не знаю, как и жили бы.
- Да не в пенсии дело. В квартире. Я, - говорит, - привык всю свою жизнь на своем, честно заработанном жить. А тут получается, что все деньги с квартиры, гаража да машины дочери отдал, а сам, как альфонс, пристроился. Нехорошо это, не по-мужски.
- Ну, и что же ты предлагаешь? – спрашиваю.
- Есть, - говорит, - у меня приятель. Он у меня, еще пацаном, в главных инженерах ходил. Головастый мужик! Так вот, он до моего отъезда, предлагал мне стать соучредителем фирмы. Уговаривал, чтобы не все деньги дочери отдавал, а часть в дело пустил. Сын у него во Владивостоке строительную фирму хотел открывать, да денег им не хватало, чтобы раскрутиться. Я тогда отказался. Ни к чему мне все это было. Да и Татьяне тогда на квартиру не хватило бы. А теперь считаю, что зря его не послушал. Вот и размышляю, как бы мне поговорить с Татьяной, чтобы они часть денег мне вернули?
- Какие деньги, если они уже квартиру купили? Что же им, продавать ее, и опять с молодыми съезжаться? Нет, они на это не пойдут.
- Это, конечно, так. Но ведь и мне тоже надо как-то зарабатывать. У меня теперь своя семья. Хочется молодую жену чем-то побаловать, порадовать. Ты и так в своей жизни ничего не видела.
- Опять в суд на детей подавать?
- Не хотелось бы, а видно придется, если по совести не понимают.
В общем, думали мы с Сеней, гадали, и придумали. Не будем в суд подавать. Продадим мою квартиру, деньги в дело вложим, а самим, пока не раскрутимся, на съемной пожить придется.
- Ну, ты даешь, тетя Лиза! А не страшно было? – не выдержал я.
- Кто не рискует, тот, сами знаете…Страшно, конечно, что и говорить! Сейчас столько аферистов развелось, но и без веры жить, тоже не получается. Ну, а если вдруг ничего у нас не выйдет, пойдем тогда вместе с Сенечкой в Дом престарелых. Говорить о своих планах никому не стали, потому что боялись, что Пашка, да и Татьяна тоже, чего доброго, признают нас недееспособными через суд, и тогда у нас вообще ничего не получится.
- Бабуль, ну что ты выдумываешь! Папа и дедушка никогда бы этого не сделали, - вступился Димка.
- Ой, внучок, не зарекайся. Не захотели же они прописать Семена в моей же квартире.
- Ну, вообще-то, да, - замялся Димка.
- В общем, созвонился Семен со своим другом Григорием Николаевичем, перетерли они эту тему…
- Ну, ты, бабуль, даешь! – не выдержал Димка.
- Чего опять не так? – не поняла тетя Лиза.
- Жаргон у тебя, - пояснил оторопевший Димка.
- А, это. Да уж, нахваталась новых словечек. – Согласилась тетя Лиза. - Договорились, значит, обо всем. Он нам заранее и квартирку для съема подешевле присмотрел. Прилетели мы во Владивосток простыми пенсионерами, а через неделю мой Семен уже соучредителем строительной компании «Аркада» стал! Не подвел старый друг! Вообще-то они не строили, а занимались евроремонтами. Прибыльное дело, скажу я вам! И работа для Сенечки нашлась. Он по образованию-то юрист. Вот юристом-консультантом и стал работать в своей же фирме. Зарплату получал приличную, да две наши пенсии. А через год нам уже и доходы начали капать. Мы их, конечно, не трогали, в банк под проценты вкладывали. В общем, неплохо зажили. Даже в Японию съездили! Хорошо у них там, красиво, порядок везде. Я вам покажу фотографии.
- Ну, класс!!! – восхитился Димка. – Бабуль, я вообще в отпаде!
- Вот! А вы все: старые, да старые. Я, между прочим, тоже без дела не сидела. Тоже свой бизнес открыла.
- Это еще какой? – не переставали удивляться мы с Димкой.
- Я, когда еще в Калуге жила, слышала от знакомых старушек, что очень выгодно искусственными цветами, да венками около кладбищ торговать. Вот и начала эти самые цветочки делать и оптом, сдавать их, а потом даже и свою небольшую лавочку открыла. Семен, конечно, помог.
- Ну, вы молодцы! Вот это предприниматели!
- Да, - согласилась тетя Лиза. – Нам бы с Сенечкой годочков по двадцать скинуть, так мы бы с ним, глядишь, еще и олигархами стали. Жаль, поздно с ним встретились. Все хорошо во Владивостоке, да только оказалось, что мне там не климат. Влажность высокая. Стала я часто болеть: давление замучило. Врачи сказали, что надо климат менять. Вот и пришлось бизнес закрывать.
- Совсем?
- Ну да. Долю свою Григорию Николаевичу продали. Ну, он, конечно, надо отдать должное, молодец, не обидел нас. Все по-честному. И я лавочку свою продала. Так что мы и дом смогли купить в Лесном городке, и еще деньги остались. Может, и здесь еще какой-нибудь бизнес откроем…
- Открыли? - заинтересовалась я.
- Не успели.
Скрыла тогда тетя Лиза от нас с Димкой, что у нее онкологию нашли. Она из-за этого и уговорила Семена Васильевича купить домик в Лесном городке. Как ни обижена была на сына, а умирать захотелось поближе к родным. Боялась, что в такую даль хоронить никто не приедет.
Пашка и Татьяна ездили к ним постоянно, ухаживали за тетей Лизой. Да и все остальные родственники тоже помогали, не оставляли их одних. Умерла тетя Лиза через год. Легко, как и жила, не мучаясь. Похоронил ее Семен Васильевич, и сразу словно погас изнутри. Татьяна звала его жить к себе, но он не поехал, остался в своем доме. Три года, до самой смерти, каждый день так и ходил на Лизонькину могилу, все о чем-то подолгу шептался с ней…
Да, а перед самой смертью тетя Лиза наказала мне:
- Коленька, когда Семена не станет, передай нашим детям, что мы оставляем им то, что для них было важнее нашего счастья. Дом этот мы Димке завещаем. Вместо проданной квартиры. А Паше и Татьяне 30 тысяч долларов. Пусть уж поделят сами, как захотят.
Я все передал, как велела тетя Лиза. Но Паша с Татьяной о завещании до сих пор даже и не заговаривают. Видно, чувство вины останавливает, а может, еще время не подошло.
- Ну, что, хозяйка, принимай работу!