Внутренняя Франция
Мы с Катей познакомились в лагере. Она была маленькой, неприметной с виду девочкой, но бойкой, целеустремленной, смелой. Таких в психологических характеристиках называют лидерами, а два лидера на одной территории уживаются редко. Нам это удалось, правда, трудно. Но без слез и соплей, истерик и прочей мерзости, как это часто бывает в подростковых коллективах, особенно женских. К концу лета мы остались в комнате вдвоем, остальных забрали родители. Катя уже тогда была вся в партаках. Самая заметная татуировка - рыбка на плече. Символ веры. Дурацкий знак, но я любила Катю. Это я назвала её рыбкой, и теперь все так называют.
Прошло пять лет, мы сидим на террасе кофейни в центре, едим круасаны и пьем кофе из картонных стаканов. Катя изменилась, повзрослела, вытянулась. Сняла, как и я, весь пирсинг с лица и подстриглась под мальчика. Но теперь она стала привлекательной и женственной, хрупкой, улыбчивой. Правда, только с виду, а еще сделала татуировки на пальцах. Уже художественные, не синие. И рыбку пыталась перекрыть расцветающими розами, но та все равно пробивалась наружу.
- Это хорошо, что я тебя нашла. А ты и не искала, уверена, ты забыла обо мне, забыла все, что было тем летом, - ругалась Катя, прихлебывая кофе.
- Как, как тебя искать, а? - удивляюсь, - Фоторобот составить и пустить в сеть с просьбой максимального репоста? Не гони, Катя. Адрес ты мне не давала, а номер твой перестал отвечать на следующий день после конца смены.
- Телефон украли сразу.
- У тебя, украли?
- Можешь себе представить.
Катя была взволнована, она много ела, много говорила, и предъявляла нелепые претензии. Поначалу мне захотелось встать, подойти сзади и ебнуть её головой о стол, как это было в первый день нашего знакомства.
- Ты меня за этим позвала? - спрашиваю. - Рыбка, ты хорошая девочка походу, но я не знаю тебя. Мы были вместе всего пару месяцев. Да, блин, самых охуенных месяцев, но я тебя сейчас не понимаю. У тебя проблемы? Я помочь могу?
Теперь она посмотрела мне прямо в душу своими нежно-голубыми глазами и сказала серьезно.
- Ага. Проблемы. Глянь, - опустила верх футболки.
Я рассмеялась. Увидела под ключицей надпись АСАВ. Красивую, каллиграфическую.
- Вау! У тебя с головой проблемы, родная.
Теперь и Катя рассмеялась, мы сидели и ржали во весь голос. С виду - леди, по существу - гопницы. Подошла официантка и спросила - вам повторить? Катя сказала - нет, киса, тащи счет. И опять смех.
- Я вижу, у тебя все хорошо, - она снова серьезна, словно пытается сдать гос экзамен или в третий раз на права, - ты отлично выглядишь. А у меня... И с головой, и с этой татуировкой, и со всем на свете. Только ты мне можешь помочь, и больше никто.
- Интересно. Излагай.
- Я иду сегодня в гости. Пойдем со мной, пожалуйста. Пойдем, - поднимается и тащит меня за руку.
Я рассчитываюсь и щедро оставляю на чай. У меня осталась последняя тысяча. Не до зарплаты, не до понедельника. Тысяча на все про все. И Рыбка, которая немного не в себе. Родная и чужая одновременно. За такси платит она. Пока едем, Катя теребит подол юбки и пялится в окно, как будто меня и нет рядом. Вдруг оборачивается и говорит.
- Он мент. У него семья. Дочь моя одногруппница. Она младше, ей восемнадцать. Я не сразу поступила. В общем, это глупо, все так сложно. Он говорит, что любит, но от жены уходить не хочет. Снимает мне квартиру в доме напротив Куреневского рынка. У вас курить можно? - это Катя уже водителю. Тот кивает. - Короче, - Рыбка бубнит с сигаретой во рту, - ты должна мне помочь. Ах, ты еще и психолог! Да мне тебя сам бог послал!
Я не знаю, кто послал мне Катю сейчас, но явно это был недоброжелатель. У меня на носу защита, незаконченные статьи, куча хлама в голове, который стоит разложить по полочкам, переосмыслить, отрецензировать. Я думала, мы обе курили, хотя я старалась бросить. И водила закурил, мы плавали в дыму в салоне какой-то очень даже неплохой машины. Я отвлеклась от Кати, которая попросила остановить вот здесь, у цветочного ларька. Да нет, не возле кондитерской. Ага, вот, переход.
- Слушай, оставь свой номер, я тебе напрямую позвоню. Будешь свободен - подбросишь? Иногда машины не подают, в общем, так надежнее. - говорю лысому дядьке
Так и правда было надежнее, и я всегда беру номера у таксистов, если предполагается обратный путь. Это Киев, детка. Свяжешься с диспетчером - машину можешь не дождаться. Позвонишь в вип такси - поедешь на аке. И когда выходящий из троллейбуса человек отдает тебе свой закомпостированный билетик после поездки - не удивляйся. Это Киев. Самый лучший город в мире, где может случится все, что угодно. Моя маленькая Франция.
- Тебе он понравился? ты все время смотрела на него - сказала Рыбка.
Мы шли в глубину Оболонского района. Два маленьких человечка в лабиринтах новостроек.
- Нет, я смотрела в окно.
- Ты смотрела вперед - настаивает.
- Да, блять, я смотрела вперед, потому что я так люблю. Господи, да что ты привязалась?
- Тебе нужен мужик, ты красивая, но у тебя никого нет, - говорит Катя так, словно мы эти пять лет работали в одном офисе или были лучшими подругами.
- С чего ты взяла, что нет? Ты обо мне ничего не знаешь! Катя, мы чужие люди, черт возьми! И ты тащишь меня знакомить со своим любовником. - уже кричу на нее. - ты рехнулась, милая!
- Заведи и ты себе. У тебя крыша едет, - сказала она просто. Так, как будто завести любовника - это как завести хомячка. Никакой тебе ответственности, съест его кот - ну и ладно.
Идем молча. Нас внимательно рассматривают люди, разве что не оглядываются. Катя привлекает внимание своими татуировками и сверхъестественно большими глазами. Она пожирает глазами весь город, разукрашивает серый бетон в нежно - голубой цвет неба. Её красота - чистая и непорочная, мне кажется, что трахать Катю - то же самое, что трахать ангела с прошипованными крыльями, или девственницу с глазами убийцы. Рыбка любит полутона, я - насыщенные глубокие цвета. Бордовый, черный, фиолетовый. Но она милая только на улице, только внешне она девочка. Проглотит этого дядю и не подавится. Еще и останется голодной.
Поднимаемся в лифте, и там Катя говорит - Прости. Я погорячилась. Поговорим об этом позже, ладно?
Я киваю.
- Его зовут Ярослав. Дочь - Соня. Мы пришли к Соне. Ты типа ученица с нашего потока. Правда, ты совсем не похожа на студентку филфака.
- А на какую похожа?
- Тебе бы это больше подошли международные отношения. Смотрю на тебя и думаю - это мы с тобой продавали сигареты в лагере втридорога или нет?
Смеюсь. Лагерь в горах, в самом сердце Карпат, и в радиусе пяти километров нет ни одного магазина, ни одной автобусной остановки. Еду можно было купить в ларьке. Воду, соки, печенье. Но никакого алкоголя и табака. Курили в старших отрядах все, за редким исключением. В основном так отдыхали дети из неблагополучных семей, сироты, детдомовские. И деньги на это удовольствие не жалели. Мы с Катей оказались находчивее остальных и вместо нескольких пачек купили на перроне пару блоков.
- Да, я до сих пор этим занимаюсь. Только продаю не сигареты. Долго объяснять, но не будь у меня такого опыта, я бы сейчас сидела за кассой. Ты смеешься, а я говорю серьезно. Нужно было тогда пожрать прилипающую к вилкам картошку, чтобы кем-то стать. А, нет, не подумай. Денег у меня нет. Ничего нет. Просто я не работаю и как-то живу. Не хуже всех.
Катя задумалась, положив палец на звонок. Другую руку положила в карман. Кнопку не нажимала.
- Нет, знаешь. А ты права. Только я не умею делать деньги. Это все не серьезно было, это была репетиция. Помнишь, передача последний герой? Мы с тобой были последними героями. Героинями, блин. Внатуре же, были! Все ныли, плакали, все боялись оставаться наедине с собой. Они уже тогда сдались, проебли все на свете. Нет, я рада, что встретила тебя. Маша, мне столько нужно тебе рассказать!
В глазах у Рыбки блеснули слезы. Я задела ее за живое. За время, когда у нас было все, но только понарошку. А когда мы обе столкнулись с жизнью, получилось только наполовину. Глупо получилось.
Я взяла её руку в свою и позвонила. Дверь открыла эта самая Соня.
- О, Катя. А я тебя ждала. Соня - кивает мне.
- Маша.
- Ну, не стойте на пороге, проходите. Мама печенье испекла, чай будем пить.
Мы сидим за столом впятером. Я, Катя, Соня и её родители. Напоминает это семейный ужин в американском сериале. Видели их семьи? Они всегда счастливы, но не так, как наши Букины, счастье их умеренное и спокойное, умиротворенное, домашнее. Да я чуть не прослезилась от идиллии, которую намерена нарушить Катя. Ярослав - улыбчивый и остроумный мужик, полковник, блин, милиции. Обычный человек. Света - его жена, серая мышка, милая тетенька, порядочная и спокойная. Домохозяйка. Только с Соней было что-то не так. Она смотрела на меня очень уж подозрительно, недоверчиво.
- А малая знает о вас? - спрашиваю у Кати, когда мы курим на балконе.
- Нет, конечно. Не знает. Да она вообще ни о чем, отличница типа. Такая, короче, дурочка. Часто приходит ко мне, ну, на хату съемную. В гости. Но это даже забавно. Смотри, не проболтайся.
- Да о чем речь. Слушай, Рыба. Оставь мне ключи, а? Я буду писать у тебя статьи. Дома не могу, дома у меня шумно. Места мало. Я буду приходить в то время, пока ты на учебе.
- Машка, давай! И на ночь оставайся. Ярослав приезжает редко, в основном он у меня с шести до девяти. Такой бред. Трахаться по расписанию.
Мы провели дома у Катиного любовника около часа. В основном болтали с Соней на бытовые темы, немного зацепив музыку и литературу. Ярослав не смотрел на Катю, он смотрел на свою жену. Это был железный человек. Он умел так тщательно скрывать свои эмоции, так хорошо умел врать, умалчивать, притворятся простаком. За такую игру можно давать Оскар, ведь когда мы вышли в подъезд, спустились на два пролета ниже, он прижал Рыбку к стене, задрал юбку и чуть не выебал прямо у меня на глазах. Сколько в нем было страсти, как быстро Ярослав снял свою печальную маску.
- Я так скучал, - шептал он ей на ухо, - маленькая моя.
А я стояла рядом, и не знала, что мне делать. Подождала, пока все утихнет, и утихло на удивление быстро. Здесь же соседи. Он не удержался. Обернулся ко мне.
- Извини нас. Такая ситуация. Ну, ты сама все знаешь, Катя рассказала?
Катя кивнула.
- Давайте я вас подвезу, а у меня еще дела. Я вечером к тебе заеду, малыш.
Катя нахмурилась, но положительно кивнула. На улице было тепло, солнечно, и мне это не нравилось. Я заскучала. Пока ехали, мы молчали. Я плохо знала Катю, Ярослава не знала вовсе. Этот день пройдет мимо, как и сотни других. В лагере с Рыбкой было хорошо, и встретится спустя пять лет было забавно, но тут не Париж, не богема. Гэйм овер. Катин дом был ближе, мы добрались минут за пятнадцать по пустой трассе.
- Наберешь сам, - чмокнула его в щеку и упорхнула. А со мной типа прощаться не надо.
- Ну, рассказывай, Маша, - говорит Ярослав. Мы стоим на пешеходном переходе. Время замерло. Горит Красный.
- Что рассказывать?
- Ты же не Катина одногруппница. Она мне о тебе ничего не говорила. Смс написала. Старую подругу встретила, думает, мол, накидаться с тобой или приехать ко мне.
В это время я думала, как к нему обращаться. На вы или на ты.
- Мы в лагере были вместе. Я вообще её вижу второй раз в жизни. Ума не приложу, что Вам рассказать.
- Вам? - он рассмеялся, - да брось. В лагере, значит. Я понял. А где?
- В Карпатах. Потом еще в Одессе. Катя была там самой крутой девочкой. А у меня были выбриты виски и кольцо в носу. Я сейчас вспоминаю, кажется, будто это был сон. Сон в летнюю ночь. Там еще боксеры отдыхали. Спортсмены типа. После отбоя они приходили к нам в триста десятую комнату. Надо же, я даже номер комнаты запомнила!
Ну, вот, все. Я дома. Можно просыпаться. Ставлю чайник, две ложки заварки, включаю ноут. Снимаю джинсы. Приходит смс с адресом. С Катиного номера. И тут же звонок.
- Маша, приезжай срочно, дело жизни и смерти!
Я же говорила, она от меня не отстанет. Дело пахнет ночью и алкоголем. Одеваю платье и долго выбираю обувь. В конечном итоге выхожу из дому в джинсах и кедах. До Куреневского рынка двадцать минут езды на маршрутке. Сажусь в первую попавшуюся, и это оказывается тот номер, который едет прямо к рынку. За проезд передать забыла. *** с ним.
Дом нашла сразу же, поднялась на третий этаж.
- Нет, ну это не романтично совсем. Снимать квартиру на третьем этаже. Он должен был выбрать что-нибудь на десятом, или пятнадцатом, что-нибудь с видом на Днепр, на Московский мост.
- Маша, перестань. Я боюсь высоты.
- Да я тоже. Шучу.
- О, да ты не одна, - я увидела сидящую на кухне за столом Соню. Она плакала. - Что-то случилось?
- Да вот...Соня с родителями поссорилась. Пойдем, купим вина.
Катя вытолкала меня за порог и захлопнула дверь, оставив Соню одну.
- Это ****ец. Пришла и ноет, мол, ненавидит своего отца, он изменяет матери, не дает ей гулять с мальчиками, контролирует, но на самом деле ему плевать. Короче, юношеский максимализм во всей красе, что мне тебе рассказывать? Только запоздала с этим девочка, она вообще какае-то отсталая и припаренная. Привязалась видишь как? Короче, Маша. Ярослав придет через полчаса. Давай сейчас купим вина, выпьем, и ты её уведешь. Куда угодно. Прояви, в общем, смекалку, я в долгу не останусь. Пожалуйста.
Я соглашаюсь. Мы покупаем пару бутылок, я предъявляю паспорт, потому что кассирша отказывается верить, что мне есть уже восемнадцать. Знаю, что выгляжу старше, но мне это льстит. Вваливаемся в квартиру в хорошем расположении, еще абсолютно трезвые, но веселые. Я пытаюсь подбодрить эту девочку, наливаю ей больше всех, слежу за тем, чтобы её бокал не был пуст и совершенно серьезно говорю о том, что очень хорошо её понимаю.
- Правда, у тебя тоже такое было? Тебя тоже закрывали в собственной комнате? - всхлипывает Соня.
Нет, у меня такого не было. Никакой комнаты, никаких папочек. Меня никто не защищал, никто обо мне не заботился, как и о Кате. У нас не было детства, нас мучили в школах и в детских комнатах милиции. Но моя совесть чиста, и Катина тоже.
- Пойдем, прогуляемся, - я накидываю на Сонины плечи её куртку и мы тихонько уходим.
- Спасибо, - шепчет Катя вслед.
Соня хорошая, спокойная девочка. Она нежная, словно невесомая. Серенькая такая. Длинноволосая подвыпившая хипстерша. Мы идем вдоль дороги, и она признается, что ей нравятся девочки.
- Я знаю, тебе можно доверять. Ты такая хорошая, ты никогда не расскажешь об этом Ярославу или Лене. Даже если вы будете приходить к нам каждый день, ты ничего им не расскажешь. - бормочет Соня.
Вот так вылазит боком тоталитарное воспитание, такими бывают традиционные семьи. Муж изменяет, дочь лесбиянка. Не знаю, что там с Леной, может и у неё есть свои скелеты в шкафу. Я даю слово, что не расскажу о ней родителям ни при каких обстоятельствах и спрашиваю, можно ли знать об этом Кате.
- Да, Кате можно. Скажи об этом ей, только намекни. Ты умная, ты сможешь сделать все правильно. Мне нравится Катя. - говорит Соня и потом добавляет - Как женщина нравится.
- Маша, он ****ся, как бог, - Катя кутается в махровый халат и подкуривает. Мы сидим вдвоем на её кухне, на часах половина десятого.
Я улыбаюсь.
- Рада за тебя, вот от души. Он будет твоим, у этой тетки нет никаких шансов. Протянут они вместе еще пол года, и разбегутся, вспомнишь мои слова.
- Я думала, ты будешь меня ругать.
- Нет, я все понимаю. Да, и еще. Соня лесбиянка и хочет тебя. Она просила намекнуть, но если я начну увиливать, ты подумаешь, что я чекнутая.
- Знаю. Для того, чтобы понять это, достаточно полазить на её странице в фейсбуке. Но она ни о чем. Она раздражает. Мне нравишься ты. Нет, тогда в лагере я тебя любила как подругу, а сейчас...Сейчас я даже не знаю, что сказать. Давай выпьем, ладно?
Мы пили виски с колой, а вино, что покупали для Сони, убрали в холодильник до лучших времен. Девушки мне не нравились, я всегда любила мужчин, сильных, смелых, настойчивых. Нежные прикосновения вызывали почти тошноту, и свой единственный опыт с девушкой я вспоминала с отвращением. Но Катя уже все решила за двоих и останавливаться не собиралась. У однополых пар всегда есть роль мужчины и женщины. Было трудно представить, кто будет сверху - я или Рыбка.
Целуется Катя великолепно, умело и страстно. Я кусаю ей губы, она уже мокрая, я тоже. Был бы у меня член, я бы перевернула её на живот и трахла до утра. Кладу ей палец в рот, она облизывает. Ложусь сверху, теперь рука спускается ниже. Катя стонет, я дышу часто, трогаю клитор, крепко сжимаю, давлю, ей нравится. Мне тоже нравится, появляется азарт, желание, это как выздоровление после болезни. Кончает быстро, сжав мою руку в своей. Я кончить не могу, хотя возимся мы еще минут двадцать. Мне приятно, мне хорошо, но мне нужен мужик. Здесь. Сейчас.
Позвонили в дверь, Катя открыла. Она была в одной майке и наспех натянутых шортах, я обмоталась простыней, как полотенцем после душа.
- О, Маша. Тебе очень идет. - Это был Ярослав. Он глянул на меня, улыбнулся и понес на кухню два больших пакета. Там было много еды. Ананасы, оливки, сыр, багеты, овощи, вино белое и красное, пару пачек сигарет.
- А я не знал, что тебе нравятся девочки. - сказал он, закуривая. - Почему ты не говорила? А вдруг я против? Вдруг я хочу один с тобой спать, и чтоб никто в твою сторону даже не дышал?
Катя рассердилась.
- А вдруг я тоже хочу, чтобы так было? А ты живешь с Леной! Ты трахаешь Лену, у тебя на неё стоит?!
- Ну не сердись, рыбка моя. Я же пошутил. - Хочет поцеловать, но Катя отворачивается. Тогда он берет её за волосы, поворачивает к себе силой и целует. Потом подходит ко мне, кладет руку на плечо и спускает ниже.
Сейчас должен приехать его друг. Он психиатр. Ему нравится Шопенгауэр и театр абсурда, а еще такие женщины, как я. В общем, нам будет о чем поговорить - уверяет Ярослав. Ты девочка непростая, это видно сразу. кто ты, Маша? Я пожимаю плечами. Мы с Катей едим бутерброды и смотрим клипы по телевизору.
Когда я увидела Максима, мне тоже захотелось стать психиатром. Да, в государственном учреждении. Мы остались с ним наедине, а с комнаты доносились Катины стоны и скрип кровати. Говорим о французской культуре. Я знаю наизусть стихи Аполлинера, в школе зачитывалась романами Бальзака, мне нравится Мане, и современники тоже, например Уэльбек. Дух Франции, раскрепощенность Парижа. Нет, это никак не связано с той Францией, куда стремятся уставшие обыватели. Это не Эйфелева башня, не экскурсии по городу на автобусах, идиотские магнитики на холодильник, нет, это все блеф. Фальшь. Пластмасса. Франция - внутри.
- Чувствуешь? - я положила руку Максима на свой живот.
- Детка, тебя нужно любить на ночь, - трогает мое лицо.- Я даже постеснялся сказать "трахать".
- Скажи. Хочешь меня?
Я медленно расстегиваю его рубашку. Целую грудь. Его пальцы в моих волосах.
- Хочу, да. Я хочу тебя с самой первой секунды. У меня уже полчаса стоит.
Продолжаю не спеша, но он отрывает меня от себя, наклоняет и входит. Так, словно и у него не было секса целую вечность. Я кричу и кончаю, падаю на кухонный диванчик, цепляя какие-то вещи на столе. Продолжаем очень энергично, наши друзья затихли, они все слышат. И входят на кухню. Максим кончает мне на спину.
- Тут же так мало места! - вопит Катя, - пойдемте к нам. Она пьяна. Я тоже. Мужики трезвые.
- Девочки, - говорит Ярослав, - а покажите нам, чем вы тут занимались. А то я бы никогда не узнал, если б не соскучился по тебе, малышка. - это он Рыбке.
- Максима убери, покажу, - отвечает, - я не хочу при нем.
- Нет, Максим будет смотреть. Он даже потрогает тебя, если я разрешу. А пока поцелуй Машу. Хочешь, я сам ее поцелую?
Они наблюдают за нами сидя в креслах. Я ложусь, Катя трется об меня. она такая мокрая, кажется, в ее ****е можно утонуть. Мы целуемся. Катя спускается вниз, я выгибаю спину, а когда открываю глаза, эти двое уже стоят рядом. Ярослав берет Катю за волосы и тычет лицом мне между ног, как котенка в молоко.
- Давай, полижи её. Ну? Вот так, умница.
Максим подходит ближе и я только сейчас замечаю, какой у него большой член. Он хочет, чтобы я взяла его в рот полностью. Но сначала он играется, держит его в руке, проводит по губам, дает мне облизать только головку. А потом вводит полностью, шевелиться я не могу, он прижал меня к кровати.
Курим на кухне с Ярославом, остальные уснули.
- Почему ты не хочешь жить с Катей? - спрашиваю я, как ни в чем ни бывало
- Почему? Я хочу. Соню жалко. И Лену тоже. Семья у меня хорошая, я люблю их.
- У неё никогда не было семьи.
- Знаю. Но что мне делать? Я привык. Я привык так жить. У меня есть жена, есть любовница, есть работа, у меня должно быть все. Я сейчас типа на дежурстве. Лена думает, что я до сих пор работаю, как двадцать лет назад.
- А как ты работал двадцать лет назад?
- Ну, мы патрулировали парки, улицы. Не здесь, я вообще не киевский.
- Вы все не киевские. Я не знаю ни одного киевского мента.
- А многих знаешь? А, ты так и не сказала мне. Работаешь? Учишься? Кто ты такая, Маша?
- Да я и сама не знаю - тушу окурок.
Утром, сонные и помятые, мы пили кофе, завтракали и смотрели порно - ролики.
- Нет, это какая-то ерунда, - говорю, мешая ложкой сахар в чашке.
На экране пышногрудая барышня, забравшись на парня сверху бестолково улыбается в камеру.
- Он её трахает, а она лыбиться, ленивая сука! Хоть бы изобразила эмоцию, помогла мальчику. Так дела не делаются.
- Маша, Маша, покажи мне, как делаются дела! - кричит Ярослав, - Я хочу, чтобы ты показала, как нужно.
- А то ты не знаешь, - отвечает ему Максим.
Оба смеются.
- Вечером, - сказала Катя.- Вечером приходите все, а сейчас убирайтесь, я хочу побыть одна. Мне нужно выспаться и написать курсовую.
В университете я проспала на галерке все три пары, приехала домой, залезла в ванную, смыла с себя вчерашний день. Удивилась, увидев смс " Маша, нам нужно встретится. Лена." Лена?! Какого рожна? Откуда номер? Ладно, нужно закончить с этой семейкой поскорее. Отвечаю ей, что буду в пять в «Кофе лайфе» и оставляю адрес.
- Привет, - она уже там. Я опоздала ровно на пять минут. Сажусь напротив. - А в чем дело?
- Я хотела поговорить с тобой о своем муже. Я все знаю.
- Знаешь? А я чем могу помочь?
- Не притворяйся. Просто пойми, он погуляет и бросит тебя.
- Да ладно? - достаю сигарету из пачки. - Меня? Бросит?
И смотрю на неё явно удивленно. Ты слепая что ли, тетя? Это было смешно. Ее тон, эти шаблонные фразы в духе идиотских мелодрам, глупости, которыми пичкают баб а потом сочиняют анекдоты про женскую логику.
- Послушай, Лена. Хочешь, я тебе расскажу, что он может? Чем занимается ночью? Какие девушки ему нравятся? Я его узнала за день лучше, чем ты за двадцать лет, я вижу его насквозь, этого твоего Ярослава. Но я не его любовница, ты ошиблась.
- Правда? - господи, она сейчас заплачет, а я...Я что? Я вообще не при делах!
- Ну, ты чего?
- Он не ночевал дома, и на работе его не было. Я случайно узнала. Прости тогда, что так вышло. Подумала просто...
Подумала она. Спиноза, блять. Куда не глянь - одни мыслители.
- Ясно. Короче, я ничего не знаю. А разговоры такие по возможности не заводи больше ни с кем. Я не люблю раздавать советы, но ты сама напрашиваешься. Если тебе изменяет муж - это только твой проеб.
Потом она сказала мне что-то вроде "Много ты понимаешь." Как же это заезжено, пошло и приторно. Извини, Лена. Пока.
Киев, он как Париж. Грязный и голуби повсюду, и фонтаны дурацкие, и эти подворотни, арки, скверы, уличные художники. Только вместо Сены Днепр. Я не видела ни одной настоящей фотографии Киева на плакатах и почтовых открытках, они все врут. Это лучший город в мире, несомненно, но никто не может его изобразить, передать его невозмутимое спокойствие, угрюмое равнодушие, январский мороз и июльскую жару.
- Он её зарежет, расчленит и вывезет за город. И будет жить с куклой, он убьет живую бабу за то, что она сломала пластмассовый манекен. - Мы смотрим фильм "Любовь за 1750", снятый по рассказу Буковски. - Скажи, Максим, он здоров?
В квартире я, Максим и Катя. В Катиной квартире. Вечер, сгущаются сумерки.
- Думаю, здоров. - отвечает. - Но так нельзя говорить сходу, нужно обследовать. Играет хорошо.
- Мне страшно, страшно жить среди таких здоровых людей. Лучше пусть они будут больными, калеками, увечными, но только не такими здоровыми, - продолжаю.
Я боюсь порядочных офисных работников, неудачников с маньячными взглядами, таких парней неопределенного возраста в неприметных шмотках. Они порядочные, вежливые, они хорошо выполняют свою работу и носят рубашки в полоску, здороваются с соседями. Но стоит какой-нибудь второсортной шлюхе увлечь такого парнишку, он, за неумением добиваться женщин нормальным способом, позовет её к себе и порежет на куски, потом вывезет в лесополосу в разных сумках и утопит в болоте.
- Я видела, как она трахалась в лагере. Все в подробностях. Там пацан был такой... Спортсмен, они жили на третьем этаже. - вдруг вспоминает Рыбка. И к чему это сейчас?
- Расскажи, - приподнялся Макс, - Я положила голову на его колени, а Катя одиноко сидела в углу, в кресле, из которого можно разложить кровать.
За кадром играет песня, видно, записанная спецом для этого малобюджетного фильма "Будет кукла тебе верна, будет кукла тебе жена..."
- Он называл её рыжей. А его звали...Маша, как звали того пацана?
- Денис, кажется.
- Так вот, этот Денис долго добивался её расположения - сука Рыба, так говорит, как будто меня здесь нет, - Он ходил по пятам, рассказывал дурацкие анекдоты, и просто охуенно делал свое дело. Не помню, вот совсем, что это были за единоборства, что за стиль, да и не разбираюсь я в этом. Парень был красавчик. Нет, не внешне. Внешне он был обычный. Но я с самого начала знала, что Денис её трахнет. О! Я знаю, на кого он был похож. Вылитый мой Ярослав.
Может и было у них с Ярославом что-то общее. Да точно было. Это было у Ярослава, у Максима, это было у всех парней, которые оказывались со мной в постели. Это был член. Вот так вот все прозаично.
- Так погоди, а что за лагерь? - это Макс
- Да, внатуре, как он хоть назывался? - пытается вспомнить Катя
- Какой-нибудь дружный, или орленок, или лисенок, да пофиг. - я тяну из трубочки сок. - Короче, он пришел после отбоя, закрыл за собой дверь. Не на замок, замков в дверях не было вообще. Так что просто прикрыл. Снял футболку. Убрал одеяло. Закрыл мне рот рукой, а другой стащил шорты, в которых я спала. Катя лежала рядом, бля, не просто рядом. У нас кровати были сдвинуты. Расположение их такое, что, если кто-то зайдет, сразу не увидит, что творится в нашем углу. Мы делали это для того, чтобы успеть спрятать карты или бутылку пива. Но я же не думала, что там меня будут почти насиловать!
- Она врет, - говорить спокойно Рыбка и улыбается, - она хотела этого с самого начала. Маше просто нужно быть жертвой, это её самое заветное желание в постели. В жизни такого себе позволить не может, вот и возмещает сексом. В конце концов, она женщина, а женщине следует быть слабой. Я говорю о тебе, а описание и под меня подходит просто на ура, - оборачивается ко мне Катя.
- Бля, да ты просто светило психоанализа - перебивает Максим. Смеется. - Ну, а дальше?
- Дальше он раздвинул мне ноги и плюнул туда. Я была совсем сухая. Было больно, и я кусала его руку. Кричать не было и мысли. На нас смотрели как минимум пять пар глаз, эти девочки, будущие бухгалтерши и контролерши, что они могли подумать? И сказать они ничего не могли, они меня боялись. Меня и Катю. Чего, думаешь, их так рано оттуда позабирали?
- Их позабирали не из-за твоих ночных приключений, Маша, а из-за твоего дурацкого характера. Ну, ладно, и моего тоже.
Нашу беседу перебил звонок в дверь. Это была Соня с подружкой. Она сюда зачастила, маленькая лесбияночка. Впустили мы их, предложили выпить, Ярославу написали смс.
- Что за мужик? - спрашивает Соня шепотом и кивает в сторону Максима.
- Наш с Катей знакомый. А что?
- Да нет, просто он такой взрослый. Это странно. Может, мы зайдем позже?
- Неа, - Рыбка встала спиной к двери, опершись на неё.
Девочка, которая была с Соней, выпучила глаза.
- Да ладно вам, оставайтесь до вечера. Только в девять по домам. А пока давайте поболтаем, выпьем, отдохнем. Вы чего такие грустные? Макса испугались? - Катя вголос рассмеялась. - Не бойтесь. Он хороший.
Походу от наших историй у Максима привстал, и он, засунув руку в карман, придерживал своего дружка. Девочки присели на диван, наливали себе вино, атмосфера сложилась весьма и весьма располагающая.
- Вы - пара? - спрашиваю я у Сони. Ей некуда отойти. Вопрос сформулирован четко и поставлен корректно.
- Ну...Думаю, да. - стесняется та. Поправляет волосы своей подружке. Так робко, так занимательно! Подружка, походу, об этом первый раз слышит и молча удивляется, но молчит. Её зовут Надя. У Нади светло - голубые волосы. Такая же модница, как Соня. Как Катя. Как я. Соня младше меня всего на четыре года. Или на целых четыре года? Впрочем, это не имеет значения.
Это было поразительно, что Соня не знает лучшего друга своего отца.
- Или не лучшего? - спрашиваю потом у Максима.
- Да нет. Он однажды мне помог, а потом я ему. У нас с ним деловые отношения.
Соня с Надей скоро ушли, и было непонятно, для чего приходили. Катя возилась с какими-то бумагами за столом.
- О как. Я поняла. И это были не психологические консультации, да?
- Я не консультант.
- Я знаю, ты врач. Ты ставишь диагнозы. А еще печати.
- Давай уедем отсюда?
Катя подняла на него глаза и молчала. Я тоже молчала. Закурила, открыла форточку.
- Я хочу в горы. Туда, где мы были с Катей в 2008.
- Думал, ты хочешь в Париж.
- Ты так ничего и не понял. Франция - внутри. Она в этой комнате. А убежать я хочу от себя, от всей этой грязи и возни, но и грязь под кожей. А у Рыбки, вон, еще и на ней. Нет! Нет. Её партаки - жуткое карточное предсказание. Это до боли иронично, даже болезненно - иронично, набить себе такой текст, и полюбить мента, а вот это "Тру - фолс" - Катя внимательно посмотрела на свои пальцы, словно первый раз видит татуировки - Это же знак! Знак, блять, от бога!
- Выбирай правду, Рыба - сказал Макс.
В дверь опять позвонили. Проходной двор. Вокзал. Это Ярослав. Уже подвыпивший и грустный. Он первым делом взял меня за руку, потащил в комнату и закрыл дверь.
- Лена знает, что я был не на работе. - говорит
- Я с ней сегодня виделась, - пожимаю плечами
Рассказываю ему о нашем пятиминутном свидании с точностью до малейших подробностей. Я знаю, что Ярослав человек почти железный, что если ему сказать правду - он не обидеться.
- Она же некрасивая, - говорю ему
Рассмеялся.
- Ну, да, она не такая красивая, как ты и Катя.
- Еще безвкусно одевается. Сегодня была в платье, в коротком нарядном платье, такие покупают девочки на выпускной.
- Ты злая.
- Нет, я люблю Лену. Люблю, потому что она милая. Глупенькая маленькая женщина, уютная, нежная, ревнивая. Такой и должна быть жена. Это ты злой. Ты обманываешь Лену, а она гладит тебе рубашки и печет печенье. Ты эгоист. Расчетливый и грубый мужик.
- Я прожил не свою жизнь. Не со своей женщиной. Не в своей квартире. Просто скажи, могу я что-нибудь изменить?
- Смотря, чего ты хочешь.
В комнату вошла Катя. Она сказала, как всегда невозмутимо и просто - О, а вы здесь . И улыбнулась.
Где ж нам еще быть?
- Мне нужно встретиться с братом. Ему нужны деньги. Ты пьян, поэтому меня отвезет Макс.
- Я не пьян, но я тебя не повезу. Видишь, мы говорим. Езжай с Максимом.
- Ты меня разлюбил.
- Нет, не разлюбил. Просто мы говорим. Она умная. - Ярослав все же был пьян.
Хлопнула дверь. Мы остались вдвоем. Я была в коротком платье, сшитом на заказ в советском ателье. На мне черные колготки. Хорошо, что я не видела Ярослава в форме, уверена, меня бы это от него оттолкнуло. Единственным мужчиной, которому идет ментовская форма был мой друг Дима. Ему шло все - и спортивные костюмы, и деловые, и кожаные куртки, и камуфляж.
Ярослав положил руку мне на бедро. Присел поближе. Я достала сигарету из пачки, он подкурил.
- Сейчас я хочу быть с тобой. - он снимал с меня колготки, а я курила и пилила его взглядом.
- А если я скажу нет?
- А мне плевать, что ты скажешь, - он простодушно улыбнулся, - только я хочу, чтобы ты была сверху. Не бойся меня.
- Я не боюсь мужчин, - отвечаю, - и тебя я тоже не боюсь, хоть и знаю, что ты подонок.
- Я понял, - расстегивает рубашку, - продолжай.
- Все уже сказала.
Мне нравилось, как он меня раздевает. Мне нравился Ярослав больше, чем Макс. Они оба были хороши, но этот был хорошо знаком. Я потушила сигарету, скурив чуть больше половины, залезла на диван и села сверху. Я хотела, чтобы Катя вошла и увидела. Чтобы увидел Максим, чтобы нас транслировали по всем мировым каналам. По первому национальному, по второму и по третьему, по новостным, музыкальным и прочим, потому что я знала, что это был сон. Это не я, рядом со мной никого нет, просто моя психика отдыхает, рисует картинки по ту сторону реальности. Пусть нас увидят все спящие, пусть они увидят и проснутся.
- Давай, покажи мне, чего не умеют девочки в порно-роликах? - говорит, пока я расстегиваю ширинку на брюках. Он берет меня за шею и тянет к себе.
Я сажусь на него, и сразу кончаю. Моментально. У него на плече пара царапин. Мне нравится делать все самой, а он смотрит на меня, мне в глаза, он мне в душу смотрит! Ну что, дядь, что ты там видишь? Нравится? Знаю, что нравится. Знаю, что видишь ты там свое отражение.
Перевернул меня, лег сверху. Держал руки и трахал очень резко, зло, он злился на меня, он меня ненавидел. Он любил Лену и любил Катю, потому что они его тоже любили. А я нет, я говорила ему правду, я его презирала, и у нас не было любви, за то была страсть. Мы обзывали друг друга, мы превратили постель в ринг, в политические дебаты, в корриду, в гонки за ненормальными удовольствиями.
- Извини, - говорит Ярослав, переводя дыхание, когда все закончилось.
Я лежу лицом в подушке, и у меня нет сил поднять голову. Пожар, землетрясение, Днепр вышел из берегов - пофиг. Я не встану. Мычу. Что, мол?
- Извини, что назвал тебя сукой. Я никогда раньше не обзывал женщин.
Переворачиваюсь на спину.
- Я скоро уеду отсюда. А ты - как хочешь.
Он дотянулся до брюк, вытащил из кармана телефон, набрал номер.
- Девушка, будьте добры машинку. И назвал адрес.
Обернулся ко мне и сказал - я все же пьян.
Лена плакала, и Соня тоже. Он все им рассказал. Я стояла рядом, и мне не было стыдно.
- Тут Катя звонит, что ей сказать? - спрашиваю, пока Ярослав собирает какие-то вещи в сумку.
- А ты скажи ей, что она еще за все ответит. - вопит Лена. Кажется, у неё чердак поехал. Она в состоянии аффекта, посылает всем проклятия, и мне в том числе, и мужу, а особенно Рыбке.
Ярослав молча продолжает свое дело, я беру трубку.
- Рыба, а мы сегодня уезжаем с тобой. Ты знаешь? Куда? Да какая, к черту, разница, подальше бы.
И мы уехали. Оставили Ярослава и Максима, Лену, Соню и весь мир наедине со своими проблемами. Солнце садилось где-то совсем рядом, горные хребты жадно пожирали его своими колючими вершинами. Год, два, восемь. Если не видеть горы слишком долго, можно постареть.
Даша Д.