Сборник очерков «Если будете в ненависти жить».
***
Иллюстрация: Памятник Юрию Долгорукому. Москва, Тверская площадь.
1964 год. Скульптор С.М. Орлов.
***
ДОЛГОРУКИЙ ПРОТИВ ИЗЯСЛАВА (ТОЛСТЯК ПРОТИВ СВЕРЧКА).
1148, 1149 – 1151.
«Не идетъ место к голове, но голова к месту».
Высказывание великого князя Изяслава Мстиславича.
В 1148 году военные действия между Давыдовичами и Изяславом Киевским возобновились и развивались примерно также, как и в 1147 году. Изяслав объединился с венграми, Давыдовичи – с рязанцами и половцами. Зимой 1148 года Изяслав Киевский подошел к Чернигову, стоял на Ольговом поле под городом 3 дня, разорил Черниговские земли и весной вернулся в Киев с добычей, перейдя Днепр по льду накануне самого того дня, когда река, вздувшаяся от весенних дождей, сломала лед (Изяслав перешел Днепр в понедельник, лед двинулся во вторник).
Ростислав Смоленский оставался в это время в своих землях, угрожая Юрию Долгорукому и прикрывая военные действия брата на Черниговщине. Давыдовичи, в отчаянье от того, что Юрий Долгорукий медлит с обещанной помощью, послали послов к Изяславу Мстиславичу Киевскому и запросили мира.
В 1148 году князья Давыдовичи, Изяслав Мстиславич Киевский и сын Юрия Долгорукого Ростислав, в чем-то обиженный отцом (причины размолвки разные источники приводят по разному, и, как дальше станет видно, неспроста), съехались на мирные переговоры в Городец на Остре.
Отказались приехать племянник Изяслава - Святослав Всеволодович, недовольный решением дяди сойтись с его двоюродными дядьями Давыдовичами, достояние которых, Чернигов, ему так и не удалось получить, - и Святослав Ольгович, которого приглашали, но который остался верен суздальскому союзнику, остерегаясь довериться двоюродным братьям, которые один раз уже его предали.
На съезде князья пришли к выводу, что напрасно воевали между собою, так как враг у них был и есть один – Юрий Владимирович Долгорукий. С этого момента междоусобица вышла на свой новый виток – Изяслав напрямую схлестнулся с Долгоруким.
Летопись приводит характеристики обоих противников, возглавивших противоположные лагеря… правда, летописец, предположительно, был придворным Изяслава, поэтому пел хвалу своему патрону и поносил его врага… и все-таки почитаем…
Изяслав Мстиславич «князь великий был честен и благоверен, славен в храбрости; возрастом (то есть ростом) мал, но лицом леп… милостив ко всем, не сребролюбец… был же любочестен и не мог обиды чести своей терпеть»… Враги дразнили невысокого росточком Изяслава «сверчком»: «Игорь же в гордости, презирая Владимировичев, рекл: «Скажи, чтоб не он не шумел, за печью сидя как сверчок, а шел бы...»
Летописец по поводу этих оскорблений ехидно замечает, что тем не менее Изяслав отлично расправлялся с врагами: «И хотя Ольговичи трикрат более войска имели, но храбростию Изяслава так побеждены, что лучшых людей и большую часть войска потеряв, со стыдом к Чернигову ушли. От чего пословица пошла: «Сверчок тьмутаракан победил»… пословица имела ввиду, что Изяслав победил двух князей, отец которых Олег был князем в Тмутаракани, однако на современный слух она воспринимается уже совершенно энтомологически – сверчок победил тараканов… хотя сверчков на Руси знали, а тараканов тогда в этих местах еще не было…
Относительно прозвищ есть еще одна забавная аналогия. Прозвище Изяслава (сверчок) приводит на память прозвище польского короля Владислава I – Локеток (то есть Локоток, то есть маленького роста – археологами подтверждено, что король был не выше ростом, чем полтора метра)… между тем, продолжая параллель, можно отметить, что и «сверчок» Изяслав Киевский, и Владислав Польский ростом с «локоток» были государями далеко не последнего порядка…
Долгорукий же по словам летописца «был роста немалого, толстый, лицеем белый, глаза не вельми великии, нос долгий и накривленный, брада малая. Великий любитель жен, сладких пищ и пития; более о веселиах, чем о разправе и воинстве прилежал»… Итак, здоровенный толстяк, бабник, обжора и лентяй – против энергичного, смелого, честолюбивого «сверчка»… занятная парочка…
Возвращаемся к съезду в Городце – участниками съезда решено было объединить свои силы и с наступлением зимы (как лед станет) развязать новую войну – с Ростово-Суздальской землей (идти на вятичи). Сказано – сделано… К союзникам примкнули Смоленск (брат Изяслава – князь Ростислав Мстиславич Смоленский) и Новгород, где в то время княжил сын Изяслава – Ярослав, а с Новгородом были Псков и корела. Перебежчика Ростислава Юрьевича Изяслав отправил подальше от военных действий – в Бужск, на границу, так как не доверял ему («а ты постерезеи земли Руской»).
Суздальский князь в самом деле скоро изменил, составив заговор с целью захвата Киева в отсутствие Изяслава, но ведь и Давыдовичи тоже подвели, войска так и не выставили… Долгорукого же против Изяслава поддержали Святослав Ольгович Новгород-Северский (брак детей и прежнее успешное сотрудничество скрепляли этот союз), Галичский князь Владимирко Володаревич (еще один сват Юрия), половцы и Константинополь, поскольку у Юрия Владимировича были прекрасные отношения с императором Мануилом I Комнином, на сестре которого (что весьма вероятно) он был женат вторым браком. А союзник Долгорукого, Галицкий князь Владимирко, даже считался вассалом императора.
И вот началась эта новая великая война своих против своих.
Зимой 1148 – 49 годов Изяслав Мстиславич, соединившись со смолянами, с новгородцами, псковичами и корелой двинулся из Новгорода к Волге, взял 6 волжских городов до Углича в устье Мологи и дошел до Ярославля, разоряя земли Долгорукого. С наступлением тепла на Вербной неделе союзники повернули домой и пошли порознь – Изяслав в Киев, Ростислав – в Смоленск.
Плацдармом для удара по северо-восточным землям для Изяслава стал именно Новгород. Несмотря на оппозицию во главе с архиепископом Нифонтом, которая призывала к мирным действиям и переговорам в отношении «низовья», в целом Новгородская республика была настроена резко против «низовья» и за Изяслава: «Ты – наш князь! Ты – нашь Володимер, ты – нашь Мстислав! Ради с тобою идем своих деля обид!»
В речи новгородцев приводится сравнение Изяслава с его предками, популярными в Новгороде князьями Владимиром Мономахом и его сыном Мстиславом Великим (а Изяслав – внук Мономаха и сын Мстислава Великого). В связи с этим великого князя Изяслава встретили в городе торжественно, отсюда он и двинулся в поход.
Границей на северо-западе «низовье» имело крепость Кснятин, откуда Изяслав начал свою военно-грабительскую акцию, в чем ему с удовольствием помогали новгородцы. Однако набег 1148-1149 года для новгородцев был последним набегом на «низовье». Внешне-политические условия и укрепление пограничных низовских городов сделали эти предприятия для новгородцев в дальнейшем невозможными, роли поменялись и теперь уже обороняться от суздальцев приходилось им. И больше Изяслав помощи от Новгорода не получал.
Ростислав Смоленский также не всегда имел возможность придти на помощь брату, поскольку его военную прыть успешно сдерживал союзник Долгорукого – Святослав Ольгович. В конце концов в помощи Изяславу отказало и киевское вече…
Весной 1149 года, вернувшись в Киев, Изяслав Мстиславич узнал о заговоре, который составил Ростислав Юрьевич, сын Долгорукого. Ростислава схватили, с четырьмя отроками посадили в лодку и отправили к отцу, который и принял сына назад, в семью.
Есть предположение, что вся деятельность Ростислава около Изяслава и на Киевщине – заранее спланированная диверсия, что перебежчиком он на самом деле не был, а был «засланным»… другое дело, что хитроумный план не удался…
Далее Изяслав захватил форпост Долгорукого на юге – город Переяславль Южный (Русский). Эта потеря была весьма чувствительной для Долгорукого и заставила его перейти к решительным действиям.
Святослав Ольгович в этой войне сначала колебался в выборе стороны, но его переговоры с Изяславом ни к чему не привели… требования Святослава относительно передачи ему новых земель показались Изяславу чрезмерными, он отказал… а зря… скупой платит дважды, как известно… так что Святослав остался верен прежнему союзнику, Долгорукому.
Давыдовичи готовы были нарушить договор с Изяславом, вступив в переговоры со Свястославом Ольговичем, но также не сумели с ним договориться.
А киевляне, когда Изяслав потерпел поражение, нарушили существующий договор («мирися, княже, мы не идем» - сказали они ему, отказавшись воевать с ним дальше), - и немного позднее торжественно встретили у ворот победителя Долгорукого, приняв его к себе князем – «Гюрги наш князь»… 1 сентября 1149 года.
На Киевщине Долгорукий, которого поддерживали Святослав Ольгович, половецкие ханы и Владимирко Галицкий, постепенно завладел землей по реке Горыне, Турово-Пинской землей (впрочем, это княжество скоро обособилось под рукой его брата Вячеслава, который затем попал в сложное положение и должен был перейти на сторону Изяслава), также подступом к Киеву – Переяславлем Южным, самим Киевом и пригородами. Большего он добыть не смог.
Вся семья Долгорукого перебралась на юг, покинув северо-восток. В Суздале Долгорукий оставил одного из своих младших сыновей, Святослава, который был калекой и не вмешивался в политические распри. Захваченные земли Долгорукий поделил между сыновьями: старшему Ростиславу он дал Переяславль Южный, Андрею - Вышгород, Глебу – Канев, Борису – Туров, Василько получил Поросье. Третий по счету сын Иван к тому времени умер. Пять старших сыновей Долгорукому родила половчанка, Василько – старший сын Долгорукого от второго брака с гречанкой.
Город Вышгород, доставшийся второму сыну Долгорукого Андрею, находился в предместье Киева и представлял собой личное владение Киевских князей. Он был княжением номинальным, не являясь столицей удела. Передача Вышгорода во владение Андрею означала, что этого сына отец всегда желал иметь при себе, поскольку Юрий Владимирович признавал в нем выдающегося политика и нуждался в его советах.
Таланты Андрея Юрьевича, человека уже вполне зрелого, находившегося тогда в самом расцвете лет, вообще были уже хорошо известны и в семье, и окружающим. Летопись называет его «любимым чадом» князя Юрия, князь Андрей пользовался заслуженной славой и являлся лицом очень авторитетным. Немного позднее он приобрел прозвище, под которым и ныне знаменит – Боголюбский, причем прозвище отражает прозорливую политику этого князя.
В ходе войны Долгорукий неоднократно одерживал над Изяславом, которому присылали помощь венгры (король Геза II, зять Изяслава) и поляки (сын Изяслава Мстислав женился на польской королевне Ангессе, дочери Болеслава Кривоуста), а также чешский король Андрей и Владислав, герцог Силезии, - он все равно одерживал над Изяславом военные победы и три раза захватывал Киев… однако счастье порой изменяло и ему… то есть ожесточенная борьба шла с переменным успехом.
Киевские княжения Долгорукого: август-сентябрь 1149 года – до середины 1150, конец 1150 - зима начала 1151 года, конец 1154 года – 15 мая 1157 года… то есть и он, и Изяслав по три раза побывали Киевскими князьями, захватывая Киев и опять теряя его…
Первые два года военных действий ознаменовались передвижением войск по местности, причем порой хватало демонстрации военной силы для того, чтобы противник обратился в бегство, и лишь два раза противники сходились на боевом поле (не считая мелких стычек, разумеется). 23 августа 1149 года на заходе солнца Изяслав был разбит под Переяславлем («бысть сеча зла… полци вси побегли и многы избиша, а другыя руками изоимаша») и «толко сам-третий» бежал в Канев; зимой в 1150 году битва за Луцк закончилась перемирием; удачным для Изяслава оказался военный маневр на реке Стубле, но его войско бежало при подходе войска Владимирка Володаревича Галицкого на реке Ольшанице… а затем пришел черед отступить и для Долгорукого – он оставил Киев зимой 1151 года при подходе войска Изяслава и ушел в Городец на Остре…
Далее произошла кровопролитная битва весной 1151 года на реке Руте, еще одна черная страница в истории междоусобиц…
С Изяславом были киевляне, смоляне, братья-Давыдовичи и черные клобуки (племена торков, южные области), а также брат Долгорукого – Вячеслав Владимирович. Мстислав Изяславич, сын великого князя, с венграми подойти не успел.
У Долгорукого были суздальцы, половцы и отряд Святослава Ольговича (с ним самим во главе). В целом сил у него было больше, да еще ожидался Владимирко Галицкий с войском.
После нескольких стычек и переходов войска Изяславу, который боялся подхода галичского войска и стремился вынудить противника сражаться как можно скорее, удалось навязать Долгорукому бой в районе Василева на реке Рутец (Рута).
Позиции Долгорукого оказались неудачны – его войска, хотя и превосходившие в живой силе противника, были зажаты между речкой Малый Рутец и болотом и не использовали свое численное преимущество.
Летопись рассказывает, что сын Долгорукого Андрей начал сражение первым, возглавив атаку конницы: «Андреи же Дюргевичь възмя конье и еха на передъ, и съехася переже всихъ, и изломи копье свое, тогда бодоша конь под нимъ в ноздри, конь же нача соватися под нимъ, и шеломъ спаде с него и щитъ на немъ оторгоша. Божьемъ заступлениемъ и молитвою родитель своихъ схраненъ бе без вреда». Андрей изломал свое копье, с него сбили шлем, сорвали щит, ранили под ним коня. Удалой воевода сражался мужественно.
Изяслав Киевский сам повел полки в бой, был дважды ранен – в руку и в бедро, упал с коня, причем свои же (пешие киевляне) едва его не добили, не узнав в запале битвы и так треснув его по шлему, что «вшибеся шеломъ до лба»… он чуть не умер от потери крови… заметим, что если князь Андрей Юрьевич совершал свои подвиги над кровавой Рутой, будучи от роду 39-ти лет, то Изяславу- то стукнуло уже как-никак 54 года… но «сверчок» был еще куда как крепок… Был убит князь Владимир Давыдович…
В целом битва окончилась плачевно для Долгорукого, он бежал, а впереди него бежали половцы и Святослав Ольгович… «Святослав же Олгович бе тяжек телом и трудилъся бе бежа», причем у Остерского Городца (Городец на Остре) ему пришлось остановиться – «не може ехати»... Много воинов при отступлении утонуло в Руте.
Может быть, настроение Долгорукому, попытавшемуся удержаться в Городке на Остре, но после многодневной осады ушедшего дальше, на Суздальщину, - может быть, ему стало немного легче, когда он узнал, что венгерский отряд, который вел на помощь отцу Мстислав Изяславич, беспечно пировавший возле Дорогобужа, был бесславно в пьяном виде вырезан ночью Галицким князем Владимирком… Сам Мстислав бежал в Луцк, а его отец Изяслав обещался отомстить галичанам, чем и занялся в ближайшем будущем…
А далее Долгорукому тут же пришлось отбиваться от нападения волжских булгар, которые не преминули отомстить ослабевшему в ходе войны соседу…
По новому разделу оставшихся в его распоряжении владений его сыновья получили уделы на Суздальщине, причем Андрей стал князем Владимирским. Эту крепость на Клязьме заложил для обороны от волжских булгар Владимир Мономах и назвал своим именем. Город был много моложе Суздаля и Ростова и до сих пор не выделялся в самостоятельную столицу удела, являясь ростовским пригородом. К Владимиру на Клязьме Долгорукий прирезал небольшой кусок земли. Большего своему верному помощнику он предложить не мог.
БОЙ ПОД ПЕРЕМЫШЛЕМ, 1152. КНЯЖЕСКИЕ ИМЕНА.
Наступил 1152 год, а с ним и продолжение войны. Изяслав соединился с венгерским королем Гезой II и выступил на Владимирко Галицкого, разбив его в битве на реке Соне. Любопытно, что Владимирко находился с Гезой в свойстве, поскольку был сам зятем венгерского короля, но другого, родственника Гезы - Кальмана Книжника (умершего в 1116 году)… и, надо отметить, венгры были к Владимирку в целом милостивее, чем Изяслав и особенно его сын Мстислав. Владимирко бежал в Перемышль, Изяслав и венгры преследовали его, но их отряды слишком увлеклись грабежом и не взяли Перемышля.
Вот описание битвы под Перемышлем… сколько там было разноплеменного народу… «Мстислав же Изяславич, видя короля в печали, взяв меч в руку и со своими людьми бросился в полки галицкие, сказав королю: «Ты за нас терпишь, а мне стыдно напрасно стоять!» Король же, сожалея Мстислава, сам со всем двором своим за ним наступил и въехав в галичан и болгар, стали рубить яко лес. Владимир же хотя видел своих на левом крыле от Изяслава смятых, но яко муж весьма храбрый, ища над венграми свою храбрость показать, въезжал сам с лучшими своими людьми в венгерские полки и в черных клобуков, где весьма много побил, доколе при нем уже весьма осталось… ибо болгары и сербы со многим потерянием храбрых людей отступили за болота…»
Летописец пишет об отчаянной храбрости Мстислава Изяславича, из-за которой его и уважали, и побаивались: «Князь роста был не вельми великаго, но широк плечима и крепок, яко лук его едва кто натянуть мог. Лицем красен, волосы кудрявы и краткие носил. Мужественен был во брани, любитель правды. Его храбрости ради все князи его боялись и почитали. Хотя часто с женами и дружиною веселился, ни жены, ни вино им не обладало». В общем, серьезный противник…
Отличавшегося личной доблестью Мстислава Изяславича порой называли и называют Храбрым. Имя Мстислав (славный в мести) вообще в какой-то мере является знаковым – истории известен Мстислав Владимирович Красный (Храбрый), сын Владимира Крестителя и Рогнеды (Гориславы) Полоцкой, совершивший знаменитый ратный подвиг – в единоличном поединке перед полками победивший хана Редедю; затем идет Мстислав Владимирович Великий, сын Владимира Мономаха, отличавшийся глубокой ученостью и унаследовавший от отца государственный склад ума, которого никто не мог бы упрекнуть и в недостатке силы и храбрости; затем тот Мстислав, с которого начался разговор о Мстиславах вообще – Мстислав Изяславич Волынский… а затем Мстислав Ростиславич Храбрый из Смоленских князей, князь Новгорода, новгородский святой. Прозвище Храбрый не всегда сопутствовало этим Мстиславам при их жизни, но их военные заслуги, благодарная память об их деяниях снискали им посмертную славу.
Еще один Мстислав – Мстислав Мстиславич Удатный, сын Мстислава Храброго Новгородского… ну, тут прижизненное прозвище князя говорит само за себя – удалой… Говорят, имя несет в себе особый заряд, который в какой-то мере определяет личность человека, этим именем названного…
Мстиславы отличались беззаветной храбростью и удалью… есть такое поразительное прямо скажем предположение, совершенно современное, конечно, что предводитель гуннов Атилла, гроза Западной Европы, был славянином и звали его на самом деле Мстислав (а гунны в данном случае – от слова «юные», то есть он являлся предводителем молодых охотников до приключений). Вот так-то.
Святославы и Олеги тоже известны своей отвагой и предприимчивостью, но именно одного из них, собственно первого, Святослава Игоревича, сына княгини Ольги обвинили в том, что он «чужой земли ищет, а свою не бережет», а что касается Олегов, то чего стоит Олег Гориславич, зачинщик междоусобиц, приводивший воевать русские земли половцев… во всяком случае, судьба Олегам выпадала часто нелегкая, а потомки бывали к ним пристрастны и просто несправедливы… знаменитый князь Олег Иванович Рязанский, современник Дмитрия Донского, остался в истории с пятном предателя на имени, хотя, вероятно, и незаслуженно…
Святославы (толкование имени – святая слава) были тоже не слишком удачливы – первый Святослав, сын княгини Ольги, прославленный герой и полководец, погиб в неравном бою с печенегами, а из его черепа сделали чашу для пиров, которой владели несколько поколений печенежских каганов… Последний Смоленский князь Святослав Иванович, тесть великого князя Литовского Витовта, тоже был убит в битве, причем к этому приложил руку и его зять… Игори же были смелы, но при этом авантюристы и корыстолюбцы…
Игорь, муж княгини Ольги и отец Святослава, вызвал негодование древлян корыстолюбием, а Игорь Святославич, герой Слова о полку Игореве, затеял самостоятельный поход на половцев, имея в виду личную славу и личное обогащение, о чем в Слове сказано вполне определенно: «и рассушясь стрелами по полю, помчаша красныя девки половецкия, а съ ними злато, и паволокы, и драгыя оксамиты»… и конец Игорей бывал печален – первого Игоря казнили жуткой казнью, разорвав между двумя березами, за что его вдова Ольга так изощренно-жестоко отомстила убийцам, Игоря Ольговича, неудавшегося Киевского владыку, растерзали киевляне, а Игорь Святославич, ставший героем прославленного литературного произведения, вывернулся из своей половецкой переделки, но только после того, как потерял свое войско, раненым попал в плен и уж потом решился на побег от своего свата, хана Кончака…
Примечательно, что Святославы, Олеги и Игори чаще всего встречаются среди южных князей. В землях Западной Руси, среди князей Полоцкой династии наследственными были имена Рогволд (владеющий рогом – мысом в устье рек, где часто ставили крепости), Брячислав (бряцающий, гремящий славой) и Всеслав (всеобъемлющая слава, как-то так).
В давние времена всеобщей популярностью пользовались имена Ростислав (тот, чья слава растет) и Изяслав (добывший- изъявший-славу) - носители этих имен все были люди предприимчивые и достаточно успешные… во времена князя Андрея Боголюбского Ростиславичей развелось столько, что впору запутаться – его племянники Ростиславичи, Смоленские Ростиславичи, Рязанский Ростиславич…
Было распространено имя Давыд (Давид), которое впоследствии как-то ушло с Руси и теперь кажется грузинским…
Удачу князьям приносило имя Всеволод (владеющий всем) – три Всеволода были великими князьями в Киеве и во Владимире, причем Владимирский Всеволод (Большое Гнездо) – это эпоха в истории Руси, дед Александра Невского и предок Московских князей… Всеволод Псковский при жизни не слишком преуспел, но зато сильно прославился после смерти…
Имя Владимир (старое написание имени - Володимиръ, трактуется как «владеющий миром») носили люди выдающиеся, государственные (Владимир Святой и Владимир Мономах)…
Имя Ярослав, загадочное имя, которое производят то от имени бога Яра (Ярилы), то от скандинавского «ярл», то есть вождь, то переводят как «сильный и славный», от «ярая, яростная, то есть сильная слава», - это имя прославил тот Ярослав, чье прозвище было Мудрый, и носил тот Ярослав, который родил Александра Невского… пожалуй, Ярославы были не просто умны, но хитроумны, а также энергичны и беспринципны… они были политики… Ярослав Мудрый еще до своего восхождения к высотам власти, будучи Новгородским князем, снискал себе любовь своих подданных и сумел выгодно жениться на шведской принцессе, хотя она уже была обещана другому… тут залог успеха, новгородская и шведская рати помогли ему добыть Киев… а Ярослав Ярославич, отец Невского, умело выбирал дорогу в лабиринте родственных, дружеских и враждебных отношений с окружающими, что неизменно служило делу его обогащения и возвышения… в общем, по примеру своего знаменитого тезки… есть еще один Ярослав, Галицкий князь по прозвищу Осмомысл… что означает прозвище, никто толком не знает, но в нем явно слышится слово «мысль»… это тоже государь великий: «Галичкы Осмомысле Ярославе! Высоко седиши на своемъ златокованемъ столе, подперъ горы Угорскыи своими железными плъки, заступивъ королеви путь, затворивъ Дунаю ворота»…
Древние русские, славянские имена, такие красивые и благородные, словно поются сквозь века….
Князья были христианами и каждый имел еще по христианскому имени… например, Изяслав Мстиславич («сверчок») во святом крещении был Пантелеймоном, этого святого изобразили на княжеском шлеме мастера-ремесленники… но второе христианское имя не являлось общеупотребительным… современники и потомки знали князей по их языческим именам…
Корнем многих имен (причем не только мужских, но и женских) служило слово «слава», в котором помимо понятного, как бы общепринятого смысла подозревают также смысл мистический. Семь ступеней лестницы, ведущей к совершенству: Вера, Надежда, Любовь, Чистота, Смирение, Благость, Слава. Последняя однозначна с Софией, Премудростью Божией. Софии посвящены многие древнерусские храмы, в Новгороде Великом, в Киеве, в Полоцке. Софию на иконах изображали стоящей на верхней седьмой ступени лестницы в образе Ангела… её лик и руки — огненного цвета, за спиной — два раскрытых крыла… Позднее первенствующее место Софии заняла Богородица – главные храмы начали строить с посвящением Богородичным праздникам, Ее Благовещению, Рождеству и Успению.
КЛЯТВА НА КРЕСТЕ СВЯТОГО СТЕФАНА. 1152.
Теперь вернемся под стены Перемышля, где Мстислав Изяславич еще раз продемонстрировал свою храбрость, вступив в бой по собственному почину и вынудив последовать его примеру мужа своей сестры, молодого венгерского короля, который в тот раз, кажется, как-то не слишком был расположен лично лезть в драку… известно, что Геза не сражался по пятницам, уважая день смерти Христа… может, тогда как раз была пятница?
Итак, битва галичанами оказалась проиграна, князь Владимирко Володаревич затворился в Перемышле и прислал послов к венгерскому королю, которые передали, что их князь тяжело ранен, находится при смерти и просит мира… это последняя воля умирающего…
История, которая будет сейчас рассказана, весьма занимательна и стоит особняком… дело было так. Король проявил милосердие и настоял на том, чтобы уважить просьбу, приведя Владимирка к присяге на кресте, который принадлежал Святому Стефану, легендарному королю и апостолу Венгрии… крест Святого Стефана…
«И тако отрядиша мужа своего с честным крестом к Володимеру. Изяслав посла Петра Борисовича, а король посла свои мужи… Володимер же на всем на том целова крест, но лежа творися, акы изнемогая ранами, но ран на нем не было»…
Владимирко целовал крест, лежа в постели. Ни ранен, ни болен он не был, только умело притворялся… и вся его крестоцеловальная клятва была притворством… его мало заботило, что в деле оказалась замешана священная реликвия, что согласно преданию того, кто нарушит клятву, данную на кресте Святого Стефана, неминуемо постигнет жестокая кара… Владимирко было важно вывернуться из проигрышной ситуации, в которой он оказался.
Присяга же состояла в том, чтобы отдать Изяславу Киевскому некоторые свои города и быть ему отныне верным подданным. Союзники, Изяслав, его сын Мстислав и Геза, решили, что король поступил по-христиански, но Владимирко, если вправду не умрет, то непременно изменит, а уж тогда королю его и наказывать – это ведь король поддался на его просьбы. Кажется, они тоже не слишком полагались на силу, заложенную в кресте…
Впрочем, помимо доброй воли короля, заключению мира с Владимирко Галицким способствовало еще и то обстоятельство, что Юрий Долгорукий, стремясь помочь союзнику, вместе со Святославом Ольговичем, половцами и подданными Юрия – Рязанскими и Муромскими князьями двинулся на юг к Чернигову, начав осаду города. Эта демонстрация военной силы вынудила Изяслава поторопиться с заключением мира с Владимирко, после чего он и его союзники-венгры покинули Галицию. Далее все разошлись по своим волостям – венгры вернулись в Венгрию, Изяслав в Киев, Долгорукий в Ростов… Святославу Ольговичу Долгорукий на прощанье оставил вспомогательный отряд.
Для Владимирко Галицкого настало время выполнять свою клятву. В конец зимы 1153 года («въже бе к весне») Изяслав прислал к нему своего боярина, именем Петра (Петр Бориславич), который присутствовал при клятвоцеловании, за обещанными волостями и городами, но Владимирко ничего не дал. Петр напомнил ему, что он целовал крест Святого Стефана, а тот, кто изменит такой клятве - умрет. Но Владимирко и не подумал испугаться («это тот маленький крестик?» - спросил он пренебрежительно)… он уверенно стоял на своем – ничего отдавать не собирался, а потом разозлился и прогнал настырного посла вон.
Входя к вечерне в церковь Святого Спаса, Владимирко увидел боярина Петра уезжающим и посмеялся, сказав: «Вот едет русский (то есть в данном случае киевский) муж, побравши все волости». Это было сказано на переходе, ведущем на церковные хоры.
После вечерни Владимирко на этом же месте вдруг стало плохо, ему показалось, что кто-то ударил его по плечу… и он к вечеру умер. Видно и вправду нельзя шутить с клятвами, данными на чудотворном кресте. С другой стороны, внезапная, необъяснимая ничем иным, кроме сверхъестественных причин, смерть высокопоставленного лица, которое перешло дорогу другим высокопоставленным лицам, случившаяся в Средневековье, если не у суеверных современников этого лица, то у их дальних потомков неизменно вызывает предположение о том, что тут не обошлось без отравы… кто знает…
Утром боярин Петр был зван на княжий двор и приехал, опасаясь дальнейших неприятностей, но увидел бояр и слуг, одетых в черное, и молодого князя Ярослава Владимировича (позднее известного под впечатляющим, но неподдающимся расшифровке прозвищем «Осмомысл»), который объявил ему о смерти своего отца и попросил передать великому князю Изяславу Мстиславичу, что будет ему «сыном»… эта формула подразумевала вассальную зависимость.
Так оказался исчерпан один из эпизодов междоусобицы.
ДОЛГОРУКИЙ – СНОВА КНЯЗЬ КИЕВСКИЙ. 1155 – 1157.
Наследник Владимирка Володаревича Галицкого Ярослав, известный нам также по прозвищу Осмомысл (женатый, кстати, на дочери Юрия Долгорукого Ольге), не сдержал своей клятвы, данной Изяславу Киевскому, и тот двинул на него свои войска.
1153 год. У реки Серета около Теребовля произошла битва, в которой Ярослав был разбит (сам он не участвовал в бою, отъехав подальше, и уцелел). Изяслав потерял много своих воинов, зато взял много пленных… и всех их перебил… он был очень зол на галичан… а затем ушел в Киев. Галиция погрузилась в траур.
В следующем году Долгорукий предпринял поход на Киев, но вынужден был повернуть назад из-за свирепствовавшего мора. А затем в ноябре умер великий князь Изяслав II Мстиславич… в воскресенье в ночь на Филиппов день… у власти он находился довольно долго, 10 лет, и запомнился современникам… он все время без устали воевал, государем показал себя сильным, в летописи назван царем - цесарем…
Ему мог наследовать его дядя Вячеслав Владимирович (старший брат Юрия Долгорукого, ставший союзником Изяслава), но Вячеслав был стар, может быть, и сам себя уже плохо чувствовал (он умер через месяц после племянника, в декабре того же 1154 года)… он отказался принять власть, пригласив на княжение в Киев брата покойного великого князя, Ростислава Мстиславича Смоленского.
Может быть, тот мор, что помешал Долгорукому развить свою военную компанию, и стал причиной смерти обоих князей. После приезда в Киев Ростислава последовал немедленный перераздел владений, вызвавший новые военные столкновения между заинтересованными лицами.
Затем по ходу дела Ростислав потерял Киев, в котором попытался утвердиться Изяслав Давыдович, отказавшийся от этого намерения в виду подхода к городу войска Юрия Долгорукого, в марте 1155 года.
Так Долгорукий стал великим князем Киевским во второй раз, дипломатично замирившись и с Ростиславом Мстиславичем Смоленским, и с Изяславом Давыдовичем Черниговским (однако оба князя вскоре объединились за спиной ненавистного дяди)…
Придя к верховной власти, Долгорукий попытался навести порядок в церковных делах, приняв присланного по его просьбе из Константинополя нового митрополита всея Руси Константина I, однако в некоторых городах Константина не признали – например, в Турове и во Владимире Волынском, где нашел убежище предыдущий митрополит Клим, восхождение которого было санкционировано Изяславом.
Затем Долгорукий попытался лишить удела сына покойного Изяслава, Мстислава, заступившего место отца в анти-Долгоруковской оппозиции, для чего сходил в поход на Владимир Волынский, Мстиславово владение, но в этом деле не преуспел… зато сумел навязать своего сына, тоже Мстислава, Новгороду, где тот княжил до смерти отца.
Говорят, от войны с осиротевшими Изяславичами Волынскими Юрия отговаривал его сын Андрей: «Не надейся, отче, на силу твою в неправой войне!»Так записано в Киевской летописи.
Помогая своему союзнику и зятю Ярославу Осмомыслу Галицкому, Долгорукий захватил в плен его двоюродного брата Ивана Ростиславича Берладника (Берладь – область по левому берегу Дуная в его низовьях, Молдавия), содержал его в тюрьме в Суздале, а затем приказал привезти его в Киев для суда… Ярослав просил уничтожить его соперника и врага, однако Долгорукий не стал мараться в крови и внял просьбе митрополита о помиловании преступника, так что Берладнику повезло, а Осмомыслу нет.
Затем пришлось разбираться с делами в Рязани, которая переметнулась к Смоленску… Рязанский Ростиславич, женатый на суздальской Ростиславне, стакнулся со Смоленскими Ростиславичами… Долгорукий послал карать ослушников сына Андрея, что едва не стоило тому жизни – «Потом Ростислав, совокупя половцы, поиде на Ондреа ночью, Ондрей же едва утече в одном сапоге»… Впрочем, вскоре рязанцев опять вернули в прежнее положение, то есть в зависимость от Суздаля.
В Киеве же Долгорукий, захвативший власть в городе силой, был не популярен и еще больше подорвал к себе уважение и доверие киевлян, занявшись спекуляциями солью. Он скупил всю соль по дешевой цене и втридорога продавал ее киевлянам. Такие вещи до добра не доводят. «Нам с Юрием не ужити», - говорили между собой киевляне. И ведь не ужились.
В 1157 году Изяслав Давыдович Черниговский договорился с Ростиславом Мстиславичем Смоленским и Мстиславом Изяславичем Волынским и подступил к Киеву с войском. Его поход приговорил Юрия Долгорукого к смерти. 15 мая Долгорукий скончался.
«Не надейся, отче, на силу твою в неправой войне!»
Есть летописные сведения, что 60-летнего великого князя отравили, по видимому на пиру у киевского боярина Петрила, он умер на пятый день после пира, в ночь со среды на четверг (через 14 лет в Киеве также отравили сына Юрия, Глеба)… утром же в четверг его и схоронили. В день похорон князя в Киеве вспыхнуло восстание, киевляне разгромили дворец Юрия и его сына Василька, убили слуг, грабили и убивали суздальцев.
Ростислав Смоленский не успел заключить ряда (договора) с Киевом, каковое обстоятельство оказалось для него фатальным. Киевляне не оказали ему поддержки, выбрав Изяслава Давыдовича. 19 мая Изяслав Давыдович вошел в Киев.
ГРОБНИЦА В БЕРЕСТОВЕ. 15 МАЯ 1157.
Юрий Владимирович Долгорукий скончался ночью со среды на четверг, в четверг он был погребен в княжеской резиденции под Киевом, селе Берестове, где находился дворец и была построена церковь Спаса на Берестове. Позднее рядом с ним упокоились его сестра Евфимия, неудавшаяся венгерская королева, и сын его Глеб (точно также отравленный киевлянами).
Церковь Спаса в Берестове была сильно разрушена татарами, позднее восстановлена, но место княжеской гробницы потерялось. Раскопки ни к чему не приводили.
В 1947 году в связи с празднованием 800-летия основании Москвы в столице Юрию поставили помпезный памятник на Тверской… огромный тяжеловесный бронзовый всадник простирает вперед свою длань символическим жестом первооснователя… и площадку возле статуи украшают огромные гранитные шары… кто-то выразился об этом впечатляющем монументе, что, дескать, «если это искусство, то я выброшусь из окна»… хотя другие конные и не конные памятники другим великим людям в других столицах не намного лучше, взять, к примеру, памятник князю Гедимину (Гедиминасу, как его упрямо зовут современные литовцы) в Вильнюсе (прежней Вильне), который сравнивают с изображением инопланетянина или сомнамбулы… там князь тоже простирает вперед руку и выглядит при этом вообще словно слепой, бредущий ощупью… бронзовый Долгорукий хоть на коне сидит весьма крепко и руку вперед выставил уверенно.
Так вот – к дате празднования власти озаботились обнаружить гробницу Долгорукого, так много сделавшего для Москвы в далеком прошлом (сюда можно отнести личностные разборки с семьей владельца московских угодий боярина Степана Кучки, жену которого Долгорукий имел в любовницах, причем самого Степана за проявление недовольства и попытку сменить хозяина казнил, а дочь его Улиту принудительно выдал замуж, как следствие - присвоение Кучкиной волости, веселое пированье с князем Святославом Ольговичем в 1147 году в новом сельце, полюбившемся князю, о котором вот тут-то впервые упомянули летописи… и, наконец, Долгорукому принадлежит возведение крепостных сооружений Москвы на Боровицком холме в 1153 году).
Поскольку даже по правительственному приказу гроб великого князя найден в Берестове так не был, в церкви Спаса ему воздвигли кенотаф – поставили впечатляющий мраморный саркофаг наподобие Ярославова, только не из белого, а из черного мрамора, по левую руку от главного западного входа.
И только в июле 1989 года за пределами храма около его стены было обнаружено захоронение XII века, возможно, то самое, давно потерянное… В саркофаге из сланцевых плит, взятых в каменоломнях Овруча, стоял простой деревянный гроб с останками мужчины лет 60-70, облаченного в мантию схимника…
В давние времена хоронили только в дневное время («по захождении солнца ненадобно хоронить мертвеца, хоронить его, когда еще солнце высоко, потому что последнее видит солнце до общего воскресения») и таким образом, что лицо умершего находилось прямо против восхода солнца…
Древне-христианский обычай хоронить покойника с ориентацией невидящего взгляда на точку восхода позволяет установить дату смерти схимника и сличить ее с известной по летописи датой кончины Долгорукого… что касается схимы, то князь умер не вдруг, и по византийскому обычаю, перенятому русскими князьями, мог успеть принять схиму, в знак покаяния и для очищения от земных грехов и окаянств… череп схимника не сохранился, но анализ останков может дать представление о причине его смерти… если яд был минеральный, то это станет явным и через бездну веков.
Почему князя погребли вне храма, непочетно? Вероятно, по причине его насильственной смерти и последовавшего за нею переворота. Если бы рядом с этим захоронением отыскались гробницы королевы Евфимии и князя Глеба, согласно летописным свидетельствам похороненных рядом с ним, то можно бы было с уверенностью утверждать, что гробница Долгорукого в самом деле найдена. К тому же останки Глеба тоже должны содержать следы яда.
(2012 г.)
*********
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/06/17/1510
Содержание сборника: http://www.proza.ru/2014/06/17/1550