Продолжение. Начало см. на http://www.proza.ru/2014/06/17/78
6.Прародительница Башен (Тур Эффель)
Первый раз его подъем на Тур Эффель был пешком. До половины, конечно. Он обогнал всех, даже 12-летних мальчишек, вначале прыгавших через две ступеньки, но выдохнувшихся на второй полусотне метров.
Лифт до самого верха.
Механизмы, простые, древние, надежные, работающие безостановочно более ста двадцати лет.
Гений французских инженеров здесь воплотился на зависть всем народам в позапрошлом веке.
Ритуальная рюмка шампанского на Высоте.
Париж под солнцем, но всё равно в легчайшей дымке.
Он поднимался на Тур Эффель каждый раз, как бывал в Париже. Стало проще при заказе билета через интернет: отдельный проход, без очереди, с приветствиями персонала. Только толпы у лифта второго этажа оставались огромными и интернациональными.
Оставалось подняться на башни всех других городов. В мечтах.
7.Вечер
Ужин завершался быстро.
В ресторан с обзорной галереи заходили посетители, но мельком ознакомившись с меню, уходили, или пили кофе. Разок заглянула даже патлатая, фыркнула при взгляде на наш скромный стол, но и сама ушла.
Официанты смотрели на нас, пересидевших всех. Сначала удивленно, потом, когда с мэтром пошептался офицер, кивнув нашу сторону, смотреть стали одобрительно-плотоядно.
Ресторан сделал пару оборотов, Москва темнела, блестела огнями, тонула в дымке.
Мы говорили о мелочах, волнуясь перед необычностью затеянного, перед ночью на двоих – в огромном здании вдвоем, и одновременно, на глазах у Космоса, под глазками множества видеокамер наблюдения.
Официанты ушли, один подмигнул в знак прощания.
Уборщицы должны придти только утром.
Офицер обошел втроем с охранниками два раза весь ресторан, долго они переговаривались друг с другом по рациям, не глядя на нас. Ушли и охранники.
Осталось ночное освещение и тишина. И звук моторов, вращающих ресторан. Потом и он исчез.
Офицер подошел к нам, глядя в глаза ей, сказал:
- Вы видите, сколько здесь видеокамер?
- Н-нет, то есть наверное, они есть.
- Они есть, и мы можем их выключить, и мы их выключим, но каждые первую и тридцатую минуту часа мы будем их включать ... на одну минуту. Вы сможете увидеть огоньки, вот как сейчас. Офицер сказал несколько слов в рацию, и обежав глазами потолок, мы увидели в нескольких местах загоревшиеся светодиоды.
- А-а-а ... может быть можно без них?
- Иначе – не имеем права. И так уже мы нарушили все возможные правила.
Я сжал ее руку. Она кивнула, сглотнув дрожь волнения, сморгнув отблески звёзд, автомобильных огоньков и светодиодов в потолке.
- Спасибо, - она улыбнулась офицеру.
Тот ушел.
8.Ночь
Это было ни на что не похоже. Одни в огромном сооружении. Окна не ограждали нас, а соединяли с космосом. Мы были вдвоем и одновременно, со всем миром. Меня трясло, её тоже. Мы ходили по кругу вдоль окон, иногда берясь за руки, иногда обнимаясь. Она перескакивала в рассказах о своих мужчинах на дочь, затем, на нового научного руководителя (с ним, конечно, тоже там что-то намечалось). Я её успокаивал, скорее тоном, чем словами.
Потом выбрали место, которое казалось более уединенным, развернули спальники, обнялись и почти мгновенно уснули. На что-либо другое не хватило ни желаний, ни сил.
9.Утро
Мобильник беззвучно завибрировал, как я его и установил, с рассветом. Мне показалось, что я не спал, и что выспался, как никогда. В мои открытые глаза упирался её свежий, отдохнувший, сияющий взгляд. Её пальцы оказались на моем затылке. Я всё понял.
Башня обнимали струи утреннего ветра. Наши движения были в другом ритме, но тоже плавными.
Теперь, не как ночью, мы были точно одни. И мы были одним. Но помнили и о космосе. Потому, что в наши восторги он добавил свою неземную силу и объединяющую энергию.
Я сделал более сотни фотографий:
- просыпающийся город, через окно, поверх её обнаженного плеча и вытянутой руки;
- полуоткрытый спальник с белоснежным вкладышем, с её виднеющейся спиной и талией; фон – стеклянные стены с дверьми к лифтовой шахте;
- вот она вытирает лицо махровым полотенцем; видны светлые завитушки выше лба, на плечах лежат складки яркой материи, переходящие в волны облаков рядом с нами;
- поднятые вверх руки с расческой; сквозь натянутые волосы виднеются фары редких автомобилей в утренней дымке.
Только мы сделали по глотку кофе из термоса, как пришел хмурый офицер с коллегами. Охранники быстро обошли все помещения, кивнули молча офицеру. Мы расписались в какой-то бумаге, ещё раз поблагодарили и пошли к лифту.
10.Чувство высоты
В кабине лифта, и направляясь по дорожке через сквер к ограде Башни, мы молчали. Несколько раз одновременно поднимали лица. Взгляды скользили по бетонным огромным лепесткам, и дальше вверх, до ресторана и антенн. Переход к земле и к обычной жизни всё не начинался.
Ночь была внутри нас, не отпускала нас в день. Через несколько часов вылетает её самолет, а я понимал, что трудно будет вести машину.
Мы шли к стоянке, она посмотрела на меня:
- Я там, на высоте.
Я кивнул, молча обнял её за плечи.
- Ты ожидал того, что было?
Я подбодрил её вопросительным кивком головы.
- Я пока не поняла. Но знаю, что я другая теперь. Во мне новые силы и вопросы. И ответы.
Мы уже сидели в машине.
Я молчал, давая простор её словам и прикосновениям ко мне.
- По-моему, ты угадал. Эта экскурсия, - она задумалась, - эти движения на сотни метров вверх-вниз, они что-то сделали со мной, встряхнули и вытряхнули мусор отношений. Неужели, правда, Башня делает что-то с нами?
- Она делает с нами то, что мы хотим с собой сделать, но сами не справляемся.
- А как она это делает? Я много вижу выздоравливающих людей. И всегда различаю: когда действуют лекарства, когда – удачная операция, а когда – человек просто опомнился, решил жить дальше. А теперь, про себя не могу понять: как простые несколько часов на высоте, подтолкнули меня вперед.
Мы оба опять замолкли. Я начал говорить, слова возникали медленно, как будто падали сверху парашютиками одуванчиков.
- Я думаю, маленький человек не прочувствует Башню.
И маленького человека сама Башня просто не заметит.
А того, кто растёт и хочет расти дальше – она делает выше, дает ему чувство этой, дополнительной высоты. И нам с тобой, главное – тебе, остается быстро идти вперед. Оглядываясь только на Башню.
1998-2014
В качестве иллюстрации - картина Марка Шагала.