Степь.
Между тем, перед глазами ехавших расстилалась уже широкая равнина, перехваченная цепью холмов. Теснясь и выглядывая друг из-за друга, эти холмы сливаются в возвышенность, которая тянется вправо от дороги до самого горизонта и исчезает в лиловой дали. Едешь-едешь и никак не разберешь, где она начинается и где кончается…. Солнце уже выглянуло сзади из-за городка (от которого только что отъехали) и тихо, без хлопот принялось за свою работу. Сначала, далеко впереди, где небо сходится с землею, около курганчиков и ветряной мельницы, которая издали похожа на маленького человечка, размахивающего руками, поползла по земле широкая ярко-желтая полоса; через минуту такая же полоса засветилась несколько ближе, поползла вправо и охватила холмы. Что-то теплое коснулось и до моей спины, - полоса света, подкравшись сзади, шмыгнула через меня, понеслась навстречу другим полосам, и вдруг, - вся широкая степь сбросила с себя утреннюю полутень, улыбнулась и засветилась росой.
Сжатая рожь, бурьян, молочай, и дикая полынь - все, побуревшее от зноя, рыжее и полумертвое, теперь омытое росою и обласканное солнцем, оживало, чтоб вновь зацвести. Над дорогой с веселым криком носились птички, в траве перекликались суслики, где-то далеко влево плакали чибисы. Стадо куропаток, испуганное нашим движением, вспорхнуло и со своим мягким «тррр» полетело к холмам. Кузнечики, сверчки, скрипачи и медведки затянули в траве свою скрипучую, монотонную музыку.
Конец.