Надя нервно крутила в руках мятую записку, то комкая, то разворачивая. Записка содержала всего три слова.
Я ухожу. Прости.
Он ушел еще вчера. Пока она была на работе. Ушел, как трус, не попрощавшись по-человечески. Собрал вещи, даже забрал подарки, которые когда-то дарил.
Она уже не плакала. Она исчерпала свой запас слез. На это у нее был вчерашний вечер, ночь и сегодняшнее утро. Теперь она просто смотрела в никуда, держа в руках его последнее послание.
Она могла бы сказать, что вся ее жизнь разрушилась из-за несчастного клочка бумаги, из-за трех простых, но таких болезненных слов, но она все понимала. Их союз не мог продлиться вечно. Их ссоры были настолько частыми, что она забыла, когда последний раз улыбалась. Но все же она любила его. Она будет его любить. И она примет его, если он вернется.
Если.
Слово, дающее фантазии представить мир таким, каким хотелось бы видеть.
Надя нежно разгладила записку, свернула ее вдвое и положила в сумку.
- Надь, ты идешь домой? – окликнула ее коллега, поднимаясь из-за стола. – Уже без пяти шесть. Надь?
- Иди, Ленок, - отстраненно ответила Надя, даже не глядя в ее сторону. – Ты иди. Я еще посижу.
Лена взглянула на нее с сочувствием и, тихо попрощавшись, вышла из кабинета. Она не раз видела Надю в подавленном состоянии, но на все вопросы получала отмашку, что все нормально, просто день такой. Печальный. Надя никого не впускала в свою личную жизнь. Коллегам оставалось только догадываться, да шушукаться на перекурах в туалете.
Надя повернулась к окну, грустно наблюдая за тем, как дождь заливает стекла. Сейчас он был ее союзником: он понимал ее, как никто другой. Он выстукивал на карнизе свою печальную песню, которую Надя могла слушать вечно. Ей хотелось, чтобы он лил, лил и не прекращался.
Она неторопливо надела пиджак и, попрощавшись с охранником, вышла на улицу. Зонт остался дома, но сейчас Наде было абсолютно все равно. Даже если она заболеет и умрет.
Дождь тут же обрушился на нее нещадным потоком, а сильные порывы ветра чуть не сбили с ног. Ее шатало из стороны в сторону, но она не обращала на это никакого внимания. Не замечала она и того, что ее обувь и одежда уже промокли насквозь, руки стали ледяными, а тело пробирала крупная дрожь.
Ей было плевать.
Небо, затянутое черными тучами, осветила яркая вспышка, и Надя вздрогнула, подняв глаза. Разряд молнии вернул ее в реальность, и девушка, съежившись от холода, побежала к остановке. Она была уже почти на месте, как увидела человека. Он лежал на земле и будто не замечал разбушевавшейся непогоды. Надя ринулась к нему и присела рядом, упершись коленями в мокрую траву. Глаза мужчины были закрыты, и он не подавал никаких признаков жизни.
Надя молила Бога, чтоб это был просто обморок. В панике она прощупала пульс, прижалась к его груди, но слышала только шум дождя. Борясь с истерикой, Надя поволокла его в сторону остановки, под навес. Поблизости не было ни одного человека, кто мог бы ей помочь, и Надя, сжав зубы, из последних сил уложила незнакомца на скамейку и тут же позвонила в скорую.
Скорая задерживалась. Надя опустилась на колени и печально посмотрела на мужчину. Он был совсем молодым, возможно даже ее ровесник. Что же могло случиться?.. Она осторожно осмотрела его голову, запустив пальцы в темные волосы, провела ладонями по лицу, взяла его руки в свои. Видимых ран не было. Надя прижала его холодную руку к своей щеке и прикрыла глаза. Она видела этого человека впервые, но ей было так больно и мучительно, как будто он был ее братом, мужем, отцом, другом…
Кто же ты, как твое имя, мысленно спрашивала Надя, всматриваясь в его неподвижное лицо. Черные брови, длинные ресницы, тонкий нос, правильно очерченные губы. Такой молодой, такой красивый, за что, Господи?.. Ему бы жить да жить, улыбаться, любить, воспитывать детей… Надя невольно представила себе кучу ребятишек, похожих на него как две капли воды, которые бегают по дому с радостным смехом, играют, шалят... Кольца на пальце не было, но, возможно, он уже испытал радость отцовства.
Наверное, он был очень добрым. Веселым. Его слушали, его уважали. У него такие тонкие изящные пальцы, что он вполне мог оказаться пианистом. Возможно, природа наградила его не только красотой, но и талантом. Надя закрыла глаза и представила, как он сидит за роялем, и его пальцы виртуозно скользят по клавишам. Он играет грустную, но безумно красивую мелодию, и его руки то замирают, то снова летают над клавишами, рождая звуки, от которых сжимается сердце.
Шум дождя до слез красиво гармонировал с мелодией, звучавшей в Надиной голове, и она заплакала, уткнувшись в пиджак мужчины. Как же коротка наша жизнь, размышляла она, и как много нам нужно успеть сделать! Она не хотела знать, сколько ей было отмерено Богом, но чувствовала, что ей нужно двигаться, идти дальше. Жить! Радоваться новому дню, делать что-то хорошее, полезное, окружать себя счастьем!
Сколько лет она потратила на обиды, ссоры, слезы и уныние... Каждый прожитый день для нее был борьбой с собой, с собственными страхами, с собственным эгоизмом. Она слепо верила, что любима, и думала, что любила сама. А было ли это любовью?..
Любовь… Улыбки, счастье, тепло, уют, уважение, один плед на двоих, мечты о семье, детях, совместной старости… Она просто не была готова признаться себе в том, что их союз был обычной привязанностью, привычкой, которая в определенный момент стала вредной и рассеяла иллюзию семьи.
А как давно она была в парикмахерской… И сколько лет назад она покупала в магазине что-то, кроме еды… Неужели мир не такой жестокий, каким она себе представляла?.. Неужели в палитре его цветов есть не только черный, серый и коричневый?.. И неужели в нем живет не только тот мужчина, который ее вчера бросил…
Надя так долго размышляла, что не заметила, как уснула. Почувствовав прикосновение к своему плечу, вяло открыла глаза.
- Девушка! – послышался голос сзади. – Девушка, отойдите!
Надя вздрогнула и поняла, что ее голова все еще лежит на груди мужчины, и она так и не выпустила его руку. Поспешно поднявшись с асфальта, шагнула в сторону и осмотрелась. Дождь уже закончился, и на смену мрачным тучам пришло яркое осеннее солнышко, которое припекало так сильно, что лужи высыхали на глазах.
Двое парней в белых халатах бросились к мужчине и начали в спешке проверять пульс, светить в глаза, делать массаж сердца, вводить внутривенно какой-то препарат… Но человек не двигался. Со стороны могло показаться, что он просто спит, и Наде хотелось в это верить.
- Всё… Забираем… - вздохнул самый активный, который, по всей видимости, и являлся врачом-реаниматологом, и его коллега направился к машине за носилками.
- Ребята… Ребята! – в сердцах воскликнула Надя. – Как же так… Его еще можно спасти! Укол адреналина, дефибриллятор… Ну как же…
- Девушка, перестаньте смотреть телевизор, - хмуро произнес врач и отключил мужчину от аппарата искусственной вентиляции легких. – Реанимация более тридцати минут не проводится в связи с наступлением биологической смерти.
У Нади сдавило горло. Ей хотелось кричать, но она была не в состоянии даже вздохнуть. Медленно осев на соседнюю скамейку, она в последний раз посмотрела на мужчину.
«Прости…»
- Девушка, чуть-чуть в сторонку, нам нужно забрать тело.
Тело.
Они сделали все возможное. Ему не помочь. Его больше нет.
Надя опустошенно наблюдала за тем, как мужчину осторожно кладут на носилки и, накрыв белой простыней, заносят в желтую машину реанимации. Сейчас водитель повернет ключ зажигания, и Надя больше никогда не увидит человека, который за каких-то сорок пять минут стал для нее родным. Она не могла просто взять и уехать домой.
Медработники закрыли задние двери и заняли свои места, не удостоив девушку даже прощального кивка.
- Стойте! – закричала Надя, бросившись к машине. – Стойте! Куда же вы его везете?! Подождите!
Она заколотила по стеклу, и дверца тут же отворилась.
- Ну, чего вам еще? – хмуро спросил медбрат. – Вы что, его знаете?
- Нет, - честно ответила Надя. – Но, прошу вас, позвольте мне поехать с вами!
Недоуменно переглянувшись, они кивнули на дверь. Надя быстро забралась внутрь и присела на топчан. Нащупав под простыней холодную руку мужчины, она незаметно ее сжала и, закрыв глаза, пожелала этому человеку светлого неба. Пусть ему там будет хорошо.
Врач, сидевший рядом, оживленно беседовал со своими коллегами, а Надя, не выпуская руку мужчины, смотрела в окно. Как же прекрасна осень! Деревья благородно отливали золотом, а листья, лежавшие ковром на тротуарах, искрились на солнце. Надя умиротворенно улыбнулась, чувствуя, как ее душа наполняется необъяснимым счастьем, и, прикрыв на мгновение глаза, вздохнула полной грудью.
Ее рука затекла, и она отпустила мужчину, чтобы размять ладони, после чего снова переплела свои пальцы с его. Руку кольнуло, и Надя помассировала ее, чтобы избавиться от судороги. Но ее ладонь опять прострелило током. Она отдернула руку и начала трясти, поглаживать, разминать. Нащупав пальцы мужчины, Надя снова повернулась к окну, наблюдая за жизнью. Кто-то ехал на машине, кто-то на велосипеде, кто-то перебегал дорогу, кто-то гулял с ребенком, а кто-то…
Надя не успела рассмотреть всех людей за окошком, потому что ее рука снова дрогнула. Она уже хотела в очередной раз расцепить пальцы, как почувствовала какое-то движение. Она замерла, стараясь даже не дышать, но ее сердце отчаянно билось. И в этот момент она поняла, что ощущает легкое прикосновение к своей ладони.
- Эй… - Надя тихо позвала медработников, боясь пошевелиться. – Эй, люди…
- Ну, что вам еще? – недовольно повернулся врач. – Выйти надумали?
Надя не знала, что ответить. Она дрожала, чувствуя, как ее пальцы крепко сжимает рука человека, лежавшего под простыней. Парни хмыкнули и продолжили свой разговор.
И в этот момент машина резко затормозила, и Надя упала, задев простыню.
- Девушка, вы в порядке? – бросился к Наде врач, помогая подняться с пола. - Матерь Божья!..
Он застыл в ужасе и перекрестился. Нет, с девушкой было все в порядке, а вот с мужчиной, лежавшим на столе… Его глаза. Они были открыты.
Медбрат тут же спрыгнул с переднего сиденья, открывая на ходу аптечку, и салон машины реанимации наполнился возбужденными возгласами. Пока один прощупывал пульс, измерял давление и надевал на мужчину кислородную маску, другой мигом соорудил капельницу и подключил его к каким-то аппаратам. Надя сидела, вжавшись в угол, и не понимала, что происходит. Ведь он был мертв. Она же сама слушала его сердце, она всю дорогу держала его ледяную руку… И теперь он жив.
Он жив.
Мужчина смотрел на нее. Он не сводил глаз с ее лица, рассматривая его и запоминая.
- Ну что ж, смотри, смотри на свою спасительницу, пациент, - весело произнес врач, снимая кислородную маску. – Если б не она, лежал бы ты там до посинения! Как вас хоть звать, девушка?
- Надя… - растерянно ответила она. – Надежда…
- Надежда… - с удовольствием повторил врач. – Надеяться никогда не поздно! Ну что, пациент, там, где есть надежда, есть жизнь. С возвращением!
Мужчина слабо улыбнулся, продолжая смотреть на девушку, и она зажмурилась, думая, что ей это снится. Но, открыв глаза, она снова видела добродушное лицо мужчины, который только что явился с того света и имени которого она не знала до сих пор.
- Виктор… - прошептал он, будто читал ее мысли. – Спасибо… Наденька…