Дальний Восток. Стрелковая воинская часть. Пасмурный осенний день. Океан, горы и вековые мачтовые сосны. Немолодой майор на плацу, залитом мелкими каплями дождя. Перед ним неровный строй только что прибывших в пополнение, одетых еще не по уставу солдат. Новобранцы стоят оробев, чуть подавленные мощью окружающей их природы. Каждый из них делает неуверенный не армейский пока ещё шаг вперёд и выкрикивает своё имя, представляясь отцу-командиру.
- Максим Сергеевич Дылда, - стук подбитых сапог о брусчатку, командир кивает и неспешно следует мимо.
- Виктор Степанович Синицких, - усатый майор безразлично вглядывается в черты лица невысокого плотного юноши.
- Иван Иванович Силко, - кричит мой дядька, выступая вперед шеренги, не выпуская небольшой чемодан из рук, и командир останавливается как вкопанный.
- Повтори ка... - дядьке. Тот повторяет и вжимается обратно в строй.
Командир следует дальше.
- Авксентий Емельянович...
- Силко, Иван к командиру части! - кричит дежурный на следующий день после отбоя.
Дядька не особо понимая что происходит, одевается, выходит из казармы, пересекает плац, глядя на склон горы усеянный соснами издали кажущимися размером не больше травинки, открывает дверь в штабной барак, поднимается на второй этаж здания и осторожно входит в распахнутый проём чуть левее лестницы.
Командир молча подходит ближе. Дядька неумело еще вытягивается по стойке «смирно». Майор пристально рассматривает новобранца. Дядька не произносит ни слова.
- Кажется похож..., — загадочно произносит командир части, разворачивается, медленно подходит к шкафу, достает свёрток и усаживается за стол — а теперь рассказывай чем занимаешься, откуда ты, как поживаешь.
Дядя Иван стоит молча, окончательно утратив понимание текущего момента.
- Не дрефь, сынок. Мы с твоим отцом друзья старинные. В войну вместе учились в офицерском училище здесь на Дальнем, вместе лейтенанта получили, вместе занимались формированием стрелковых дивизий, отправкой солдат и обмундирования на немецкий фронт.
Командир разворачивает бумагу. Ставит на стол бутылку водки да немного снеди. Жестом приглашает Ивана присесть. Отрезает кусок сала и спрашивает, подняв вдруг брови и прищурив глаза: жив ли родитель твой?
- Погиб — Иван приопуская голову - в сорок третьем ещё. Эшелон попал под бомбёжку. Умер от ран в госпитале. Так в похоронке было написано.
Майор наполняет стаканы и откидывается на скрипучую спинку стула.
- Однажды утром твоего отца по какой-то причине отправили вместе со сформированным нами эшелоном на фронт. Писал воюет, получил «красную звезду», дошёл до Польши. Затем письма прекратились. Об отце твоём я больше не слышал. Из нашего выпуска в реальных боях никто кроме него не участвовал. Все остались живы и после войны вернулись домой к семьям. Своих родных я сюда сразу перевёз. Здесь войну и прожили. В относительной безопасности. Тут и осели. Почему так с отцом твоим произошло ума не приложу.
- Донос — сказал дядька — закусывая куском сала стопку водки.
- Донос? - удивлённо, одновременно слегка виновато и с опаской произнёс майор.
- Да — успокаивающим тоном ответит Иван, наливая в оба стакана еще немного — мать постаралась...
***
Отец матери моего отца носил фамилию Ивлев. Звали его Алексей. Родился в одна тысяча восемьсот семидесятом году в Псковской губернии. Фотографий не сохранилось. Крепкий, высокий, неглупый, работящий. Жена на четырнадцать лет моложе. Пятеро детей. Просторный дом. Надел земли. «Кулак» - как сказали красные комиссары, сами вышедшие из деревенской бедноты. От расправы спасли односельчане. Видимо был не самый плохой человек в округе.
С ценностями, конечно, пришлось расстаться и в двадцать четыре часа покинуть насиженное место. Яков — старший сын — в то время уже жил в Омске. Прадед мой со всем оставшимся семейством и немногочисленным скарбом перебрался к нему. А через некоторое время семье разрешили вернуться. Работать на земле кому-то все-таки нужно было.
Бабушка родилась в двадцатом, хотя по документам в восемнадцатом. Тоже добрые люди постарались, но об этом позже. Высокая. В отличие от сестёр, стройная. Когда в пятьдесят четыре заболела туберкулёзом — совсем высохла, но прожила еще больше трёх десятков лет. Вырастила троих детей. Долгая и тяжёлая жизнь...
Семья и село пережили коллективизацию, индустриализацию. Вместо репрессированного председателя колхоза однажды прислали нового - переселенца из Украины с русским именем Иван и странной для тех мест фамилией Силко. Баба Маруся работал тогда учетчицей. В тесной конторке выписывала наряды на день рабочим машино-тракторной станции и крестьянам родного села Новоселье.
Бабуля приглянулась новому молодому председателю. Недолгие ухаживания. Свадьба. Новоявленного родственника Ивлевы невзлюбили. Худой, низкого роста, из бедноты. Совсем был не пара их Марусеньке. Родился Виктор, затем Иван, мой отец много позже. Всё шло своим чередом, но родственные отношения не крепли. Мой прадед и Иван Силко так и не смогли изжить разделявшие их сословно-идеологические противоречия.
Пришла непрошенной война...