Прощание

Когда я в последний раз приехал на аэродром, нудный осенний дождь наконец-то перестал сыпать с неба. Я шел к своему самолету вдоль длинного ряда таких же как он боевых машин, и в памяти у меня всплывали обрывки историй, рассказанных о них моими товарищами. Вот он, предпоследний в ряду. Я коснулся рукой обшивки, постоял немного, борясь с вспыхнувшим вдруг желанием выдвинуть "полевую" лесенку и подняться в кабину, и медленно пошел кругом, от носа к хвосту, ведя рукой по металлу, стряхивая холодные капли. Ну почему все так вышло? В чем я виноват? Разве это моя вина, что лучше всего я умею делать именно то, что умею? И чья тогда вина, что моей стране не нужны мои умения и навыки? Что годы, потраченные на мое обучение... нет, не на обучение - на превращение в часть единого организма, который вместе составляют летчик и самолет, эти годы теперь считаются потраченными впустую? Быстро темнело, и мне некого было стеснятся на пустой стоянке. И сняв фуражку я плакал, уткнувшись лбом в холодный дюраль. Я еще могу убедить себя, что так надо, что по другому никак нельзя. Но как убедить в этом самолет, с которым мы были единым целым все эти долгие годы? Как забыть это пьянящее ощущение, которые мы вместе, да - вместе! испытывали, пробивая облака и выскакивая навстречу слепящему солнцу, такому яркому, какое никогда не увидишь с земли? Конечно, самолету ничего не надо объяснять, он ведь просто машина. Вот только убедить себя и в этом я не мог. И я плакал, уткнувшись лбом в начинающий согреваться дюраль...