Папа привел Фильку домой со двора в растерзанном виде: под глазом у него светился фонарь, а новая рубашка выглядела так, словно ею мыли полы в классе.
- Аня, полюбуйся на своего сына! – воскликнул папа Герман Анатольевич, представляя свою уменьшенную копию жене.
- Боже! – всплеснула мокрыми руками мама, которая мыла посуду на кухне. –Ты что - подрался, Филя?
- Если бы он подрался, это было бы полбеды. Мальчишки на то и мальчишки. Его самым вульгарным образом отделал Сережка!
- Какой Сережка? Этот карапуз?
- Представь себе…Филька не смсмог постоять за себя, этакий буддийский монах, непротивленец.
- Да… он… первый…- всхлипнул Филька.
- Что первый? Говори членораздельно… Почему у тебя под глазом фонарь?
- Так он тебе и признается… Они играли в пароход и поспорили, кому быть капитаном. Поспорили из-за подзорной трубы. Сережка выхватил у Фильки трубу и трахнул ему по глазу. Потом он подставил Фильке ножку, и наш сын вывалился в грязи.
- Так и было, Филя? – спросила мама.
- Да… Я бы и так дал ему посмотреть в позорную трубу … а драться неправильно…Елена Васильевна говорила…
- Мало ли что говорит учительница! Ей за это деньги платят. Тоже мне непротивленец! Если тебя ударили раз, дай сдачи вдвойне!
- Гера, прекрати сейчас же! Прекрати!
- Нет! Давай поговорим, как мужчина с мужчиной… Помнишь, когда ты бы маленьким, я тебе рассказывал сказку про зайца, у которого изба была лубяная, и про лису, у которой изба была ледяная. Лиса попросилась к зайцу на квартиру, а потом выжила его из его же избушки. Правда, заяц с помощью зверей потом выселил лису. На то это и сказка. А в жизнь есть жизнь – у нее другие законы. Вырастишь - и не будет у тебя защитников - папы и мамы. Надеяться придется только на самого себя. Если тебе заехали раз, давай сдачи с походом! Око за око, зуб за зуб! Выбили тебе один зуб, выбей в отместку два, выбили тебе глаз… Нет, глаз – это чересчур. Тут я погорячился. За глаз придется выплачивать…
- Гера, прекрати сейчас же! Ты не в своем уме! Учишь черт знает чему!
- Не мешай! Я учу сына уму-разуму. Не обращай внимания на маму – она женщина, и ей никогда не понять нас, мужчин. Так вот, когда я был таким же малышом, как ты, меня все обижали, потому что я тоже был маменькиным сынком. Когда я приходил домой побитым и ревел, папа добавлял мне ремнем. У нас во дворе жил Федя-полтора. У него не было одной руки. Его два раза судили за хулиганство. Однажды когда он меня обидел, я вынес пилу и пообещал отпилить ему другую руку. Вот так! Я научился давал сдачи всем, что под руки попадет: палка - так палкой, камень - так камнем. Вскоре меня стали бояться не только во дворе…
- Гера, опомнись, чему ты учишь ребенка? Ты совсем рехнулся! Уймись немедленно!
- Не кричи – ты мешаешь! Я учу сына быть мужчиной! Хочешь, Филька, я покажу тебе несколько приемов? Можно запросто вывихнуть противнику руку… А если разом ударить по обоим ушам, твой противник завоет от боли…
- Филя, не слушай папу! Он сегодня невменяемый! Я сейчас твоего отца мокрым полотенцем вздую…
- Ладно, Филька, иди и помни: кончай со слюньтяством.
* * *
Через несколько дней, когда Герман Анатольевич вернулся со службы, жена встретила его словами:
- Поздравляю тебя, Гера!
- С чем?
- Тебе повестка из детской комнаты милиции.
- Почему мне, а не нам? Насколько я знаю, ты приходишься Фильке матерью!
- Да, но не я учила сына хулиганским выходкам
- Ага! Научился за себя постоять! – обрадовался Герман Анатольевич.
- Научился –не то слово! Таскал Сережку за уши, разбил камнем окно в его квартире и укусил за руку участкового. Когда тот его отпустил, схватил рогатку и пообещал выбить глаз любому, кто захочет его поймать.
- Фильку забрали?
- Пока нет. Но пришлось его связать и запереть в туалете. Что ты стоишь? Иди в детскую комнату и объясни им, как воспитывать настоящих мужчин.