Ни для кого не секрет, что люди ко всему привыкают. Будь то неприемлемое поведение, неудобства в быту или тяжелая болезнь, пожирающая плоть изнутри изо дня в день. Я всегда относилась к тем людям, которым не повезло с домом. Знаете: аэропорт, железная дорога... В общем, масса приятных звуков, особенно по утрам. Каждое утро я просыпалась как по часам, ровно в шесть пятнадцать, когда огромный, железный зверь несся по рельсам, прожигая себе путь сквозь утренний плотный туман. Сейчас я бы отдала все, чтобы еще хоть раз услышать звук поезда, даже самолета.
Я проснулась в полной темноте, в горле стоял противный комок, а нос забивал удушливый запах плесени. Я повернулась на бок в поисках чего-то светящегося, но фонарь, почему-то, был у самого выхода. Руководствуясь лишь ощущениями и надеждой, что я не напорюсь на случайную балку, я медленно продвигалась к единственному спасительному предмету. Фонарик был маленький и больше походил на игрушечный, но когда ты заперт в темной комнате, и этого хватит, чтобы не выколоть себе глаз обо что-то.
Я потянула маленький переключатель и помещение озарилось тусклым серебристым светом.
-Доброе утро, Ди.
Я оглянулась по сторонам, наверное, ожидая чего-то нового, но все оставалось неизменным. Скинув с себя остатки сна, я подошла к толстой железной двери и открыла самодельный зрачок. Снаружи было тихо, серо и смертельно опасно. Прошло ровно три месяца после двух атомных взрывов. Они были нацелены на самый центр города, от которого ничего не осталось. Погибло очень много людей. Я жила далеко от центра, в самой, так скажем, дальней части города. Я готовила обед семье, когда со всех сторон разнеслось ужасное гудение и заговорили сразу все рупоры. Они призывали сохранять спокойствие, собирать важные документы и быстрее прятаться как можно глубже под землей. Кто-то успел спастись в метро, кто-то бежал в подвалы и сараи. Я схватила свою походную сумку, в которой всегда и хранила круглые суммы денег и важные документы. Повернутая на всяческих мировых катастрофах, я всегда была готова к концу света, но я и представить не могла, каким он будет. Когда раздался первый взрыв, я держала дверь подвала открытой, в надежде, что мои родные уже мчатся к дому, но их не было. Я смирилась с той мыслью, что они могли не успеть спастись, но день за днем я ждала их. Я ждала, когда в дверь раздастся знакомое ритмичное постукивание пальцев, но все было тихо. Я заперла дверь на все замки, подоткнула снизу щель тряпьем и заткнув уши, отсчитывала секунды.
Все длилось не больше трех минут, я слышала крики, стоны, плач, а спустя три минуты, все исчезло. Была гробовая тишина. В школе нам рассказывали, что в случае атомной атаки первое время нельзя выходить наружу, чтобы не получить изрядную долю радиации. Поэтому я просто ждала. Прошло две недели. Я слышала тихие завывания ветра, слышала, как радиоактивный дождь барабанит по крыше. Когда погодные аномалии кончились, пришлось выйти. Еда кончалась, от воды осталось так мало, что голубь не напьется. Я обмотала себя старыми вещами, закрыла рот, нос, перевязала голову, спрятав волосы, и медленно приоткрыла дверь. Первая моя вылазка прошла удачно. Я смогла добежать до ближайшего магазина, который к моему удивлению, еще не обчистили. Скорее всего, я одна из немногих, кто рискнул выйти наружу так быстро, а может просто все погибли.
Прошла еще неделя, радиация спала до минимума. И вот сегодня я должна добраться до того самого магазина и забрать с него все то, что еще там оставалось. На улице было тихо, надвигалась ядерная зима, я знала, что вряд ли переживу ее. Хлопья серого снега падали вниз. Конечно, они несли в себе угрозу, но в последнее время я мало думала о жизни. Как оказалось, я не такая сильная, как представляла. Вокруг стояли голые деревья, а над головой простирались побитые и разобранные рельсы. Когда-то здесь ходили поезда, постукивая колесами, сейчас это дорога смертника. Называется она так, потому что рельсы находятся очень высоко, а чем выше, тем больше радиации. Она вся скопилась в облаках, периодически небо извергает ее на нас в виде дождя, но сегодня это был крупный снегопад, который при всем желании, даже можно обходить.
В магазине было темно и пусто, совсем пусто. Все полки были обчищены, не было ничего, забрали даже то, что сейчас никому бы не понадобилось. Ну на кой черт нужны духи? Я этого не понимала.
В округе было много ларьков и небольших магазинчиков, но большинство из них были ограблены. Из первого магазина я забрала тележку и отправилась «за покупками». На пути стоял маленький киоск, он был заколочен, поэтому его никто не смог открыть. Мало кто знал, что это был киоск моей подруги, она никогда не брала с собой ключ, а прятала его рядом с местом своей работы. Развернув руку параллельно земле, я вытянула пальцы и под толстыми ступеньками нашла ключ. Он уже заржавел и покрылся плесенью, но еще был способен открывать тонкий замок.
Я вошла внутрь. Тележку, разумеется, пришлось оставить. Новый мир был слишком жесток, поэтому нужно действовать быстро. Находишь продукты – забираешь и бежишь, даже если легкие разрываются, даже если у тебя нет ноги, если ты хочешь жить – беги.
Я не разбирала что беру, просто раскинув руки в стороны, я хватала все и кидала в тележку. Я вычистила даже кассу, не знаю зачем, но бумажные деньги можно жечь, а ночами бывает очень холодно.
Добравшись до больших бутылок с водой, я схватила сразу две, но, не рассчитав свой же вес, рухнула с ними на пустую полку. На пару секунд я потерялась в пространстве и не могла понять где нахожусь, но, придя в себя, схватила бутылки и закинула их ко всем остальным продуктам.
Ниже под кассой была аптечка и немного средств личной гигиены. Я захватила всю коробку с влажными салфетками и услышала странный скрип снаружи. Сначала мне показалось, что это ветер раскачивает дверь киоска, но звук отдалялся. Когда мой разум наконец-то включился, я поняла, что кто-то увозит мою тележку. Выскочив на улицу, я увидела среднего телосложения мужчину. На нем был огромный свитер, кепка, из-под которой выглядывала старая шаль, на ногах были летние кроссовки, в которые заправлялись брюки.
-Стой сволочь, иначе тебе не жить! – закричала я.
Мужчина остановился и злобно уставился на меня.
-Что ты сделаешь? Побьешь меня салфетками?
Я кинула взгляд на свои руки и тут же выронила коробку. Мой отец был сторожем, поэтому всегда носил с собой рабочий пистолет, который теперь принадлежал мне. Он не мог убить, но мог хорошо парализовать минут на двадцать. Я вытащила пистолет и направила его на мужчину.
-Я отлично стреляю.
И это было правдой. В детстве я часто ходила с отцом и дедушкой на охоту. Конечно, на пластмассовую охоту. Никто не убивал животных, мы просто веселились. Кидали тарелки, бутылки и прочие подручные материалы, в которые можно попасть. Самым сложным было попасть по фитилю свечи. Разумеется, у меня это никак не получалось, зато я хорошо стреляла по самой свече. И сейчас я была готова «стрелять» столько, сколько будет нужно, чтобы забрать свои продукты обратно. Увы, пистолет был давно разряжен, я уж пользовалась им однажды, когда какая-то оборванка хотела вырвать прямо из моих рук последнюю пачку перекиси.
Мужчина развернулся ко мне лицом и оскалился.
-Ну давай, стреляй. В наше время это ведь так просто, убить человека. Подумаешь, что стоит человеческая жизнь!
Я стиснула зубы и прорычала.
-Отдайте мне мою тележку и я не стану стрелять.
-Как я могу тебе поверить?! Сейчас я верну тебе тележку, а потом ты пойдешь за мной. Выследишь мой дом, а потом придешь ночью и убьешь, забрав последнее, что я хранил.
-Я этого не сделаю.
-Все так делают.
В обычное время я бы дрогнула и опустила пистолет, но сейчас отчаянные времена. Надо выживать. Мужчина поджал губы и вытер лицо тыльной стороной ладони.
-Извини, я просто пытаюсь выжить. Прошу тебя, не ходи за мной.
Я не могла поверить своим ушам, вот оно. Человечность, она все еще была в нашем мире. Он правда сожалеет. Чуть опустив оружие, я смотрела, как мужчина медленно отходит назад, подняв руки. Я была уже очень близко к тележке, когда что-то больно ударило меня в ногу и я упала. Этот человек, он ударил меня. Он пнул меня в колено и я потеряла равновесие.
Завалившись на бок, я со слезами на глазах, пыталась встать. Мужчина бежал не очень быстро и при желании его можно догнать, но сейчас я вряд ли смогла бы даже встать. Трижды я разбивала это колено и оно всегда неправильно восстанавливалось. Подавив приступ боли, я встала на ноги и схватила тяжелый камень, оставшийся от строительства нового фундамента для аптеки. С точностью у меня всегда был полный порядок. Замахнувшись на всю длину своей руки, я выпустила булыжник и он со свистом разрезал воздух. Мне уже показалось, что я промазала, когда разглядела замерший силуэт. Он медленно отклонился вправо, а потом тяжело рухнул на землю. Отталкиваясь здоровой ногой, я как смогла, помчалась к своей тележке. Возле нее лежал мужчина, из его затылка ручейком стекала кровь, окропляя серый снег. Вцепившись в тележку обеими руками и скользя по крутому склону, я направилась к своему подвалу.
Из-за радиоактивных облаков быстро темнело. Сейчас было около двух дня, но по восприятию уже около девяти вечера. Я спустилась с последнего пригорка, отделявшего меня от дома и услышала глухой удар.
Мне показалось, будто кто-то стучится в непроницаемый купол, но это было на самом деле. Все небо озарила яркая вспышка. Такое часто бывает по утрам, но сейчас этого быть никак не могло. Отовсюду подул сильный ветер. Я поняла это сразу. Еще один удар.
Внутри меня все сжалось и я почувствовала, как уходят мои силы. Так долго я ждала своих родных, так долго я молилась, чтоб с ними все было хорошо. Но сейчас, есть выход. Я могу просто остаться стоять здесь и мощным ударом из меня выбьет жизнь, либо могу бороться, пытаться выжить. Но для чего? Для чего мне жить, когда моя семья мертва, для чего, если у нас нет будущего? Каждый день выжившие погибают. Радиация, ограбления, болезни. Это все съедает. Люди никогда не станут, как прежде, они всегда будут жестокими и беспощадными, я не хочу жить в таком мире. Я не хочу видеть тот мир, в котором нет ничего кроме смерти и жестокости.
Оставив тележку внутри подвала, я нацарапала куском угля на двери «Может вас это спасет. Еда внутри». Аккуратно сложив у двери свои вещи, я осталась в джинсах и легкой кофточке. Не смотря на холод, я его не чувствовала. Поднявшись по крутой лестнице на крышу, я открыла люк и чуть не рухнула вниз. На крыше собралось около полсотни людей, все они были грязными, измученными и истощенными. Я могла представить то, что пережили они. Мы все пытались выжить. Все потеряли свою человечность. Проходя мимо людей, кто-то мне кивал и пытался улыбнуться, некоторые похлопывали по плечу как бы подбодряя. Я прекрасно все понимала. Мы сдались, мы решили идти по легкому пути, просто все прекратив. Но что бы сделали вы на нашем месте? Нет шанса на спасение, умрут все, зависит все только от времени и места. Так умереть лучше, чем в муках, чувствуя, как кожа стекает с костей, которые в свою очередь превращаются в пыль.
Я встала у самого края крыши, где уже столпились люди. Все они смотрели вдаль немигающим взглядом. Еще одна яркая вспышка рассекла небо. Я почувствовала, как что-то теплое коснулось моей руки. Девушка, примерно моего возраста, она горько плакала, но я не слышала ее всхлипов. По ее щекам безмолвно катились слезы, оставляя белые дорожки. Я взяла ее за руку и улыбнувшись, прошептала:
-Мы построим новый мир. За гранью этой жизни.
В следующее мгновение я почувствовала ужаснейшую боль. Она не сравнима ни с чем. Я чувствовала, как в кожу проникают миллиарды крошечных осколков, разрывая меня на кусочки. Я чувствовала, как высыхают мои слезы, как рвется радужка глаз. Меня обдало адским жаром, когда я уже ничего не чувствовала. А потом темнота. На крыше больше не было людей. Пустое пространство, обдуваемое легким ветерком со всех сторон. Хорошо, все будет хорошо, я верю. С последним вздохом, моя душа покинула тело, с последней слезой, на моих устах остались слова «Мы построим новый мир. За гранью этой жизни».