О концерте Юлианы и "ПАВЫ"
Концерт Юлианы Светличной и группы «Пава» в Центральной библиотеке Сиэтла
20 февраля 2010 года, в самом разгаре теплого солнечного дня, постепенно заполнялся зрителями концертный зал Центральной библиотеки Сиэтла. Публика всех мастей, от мала до велика, ждала объявленного концерта, причем кто-то, как вот я сама, ждал давно, а кто-то и просто заглянул на авось – ведь выступление, как это обычно бывает в библиотеке, бесплатно и открыто для всех.
Открыл концерт Лешек Худзинский, старший библиотекарь Сиэтлской публичной библиотеки. Ведающий связанными с культурами и языками мира библиотечными делами, Лешек вырос в Польше (и, кстати, прекрасно говорит по-русски, а выучил русский здесь, в США) – славянская культура ему, безусловно, близка. Это именно по инициативе Лешека нам предстояло лицезреть уникальнейший концерт, и вся его речь была посвящена этому чуду.
Первые звуки колёсной лиры – народного русского инструмента, коих почти не осталось «в строю», а чтобы у редкого ныне мастера ее добыть – нужно дожидаться годы. «Лирник», красный молодец в косоворотке, – Николай Грачёв.
И наконец первые звуки женских голосов – традиционного русского песенного многоголосия. Но «традиционный» – еще не значит «знакомый»! Когда слышишь это дивное пение вживую впервые (а я до того слышала только в записи), что-то, как говорится, берет за душу и уже не отпускает... Сказать, что это потрясение – ничего не сказать. Я думала, что все это постепенно вымерло – осталось лишь в записях фольклорных экспедиций, да отчасти, быть может, в архивах редких телепередач – как вот частушки в «Эх, Семеновна!». От глубокого этого потрясения сижу не шевелясь, боясь, что переполняющее прорвётся наружу, заглушив пение. Что это было – сказать не берусь. Никто в семье моей не пел, а деревенских бабушек мне попытать не удалось (к тогдашнему моему облегчению) – первый курс госуниверситета, где обучалась я когда-то русскому народному творчеству, обычно отправляемого на сбор фольклора, пришелся на самое начало бедных 90-х, и бюджета на экспедицию нам не выделили. Так что ничего подобного живьем мне увидеть-услышать раньше не доводилось... Никак, прабабки заголосили во мне тысячей голосов. (Эх, Семеновна!) Утверждать не возьмусь. А только состояние, в которое песня за песней вводит тебя этот уникальнейший музыкальный коллектив, остается потом надолго.
Юлиана Светличная, создатель и лидер «Павы», ведет концерт-лекцию на русском языке, а одна из девушек группы, Катя, повествует о том же на английском. Профессиональная певица и этномузыковед, Юлиана – человек с искоркой, с царем в голове и с тем еще, что теперь принято называть харизмой. Она и мозг, и вечный двигатель, и ядро группы, которую создала в 2000-м году в Дании, где тогда жила (значит, десятилетие грядет!), а когда в 2005-м переехала в Штаты, собрала новый, «американский», состав, с которым выступает вот уже два года.
Юлиана и еще четыре девушки, нарядные каждая по-своему, исполнили великолепную программу, которая свелась к пяти основным типам народных русских песен. Рекрутские песни (с 1705 по 1874 гг. в России рекрутами называли солдат-новобранцев, и забрать из семьи кормильца, а у девушки любимого жениха могли аж на 25 лет – войн-то в России всегда было предостаточно), как, например, протяжная, дивная «Не кукуй, кукушечка» с этими непередаваемыми женскими вздохами в середине строк. Календарные (приуроченные к праздникам, как известные нам колядки, или к любой рутине крестьянской жизни, как сев и сбор урожая), к примеру, исполненная девушками «На Гряной неделе», посвященная Русалочьей неделе, предшествовавшей празднику расцвета сил природы Семик, ныне совпадающей с Троицей.Лирические (о любви) – и как тут, сами посудите, не влюбиться в героиню-проказницу из песни «Гулял Ванька по садочку», заявившей строгой матери как отрезала: «Как ходила – ходить буду, как любила – любить буду!». Плясовые, мой любимый пример которых «У Егория на горе»: от нее ноги сами в пляс пускаются, не робея нарушить концертный распорядок. (Егорьева гора – это обычно возвышенность, пригорок за деревней, где молодежь собиралась вечерами отдохнуть, с песнями да плясками.) Об одном из танцев поведала нам хозяйка концерта со смеющимися глазами: танец называется «восьмерка», а все потому что пара в нем ходит навстречу друг другу мелкими шажочками, «протаптывая» восьмерку. К плясовым относится и задорная «Дунюшка», в конце которой девушки «Павы» слаженно притопывают. Эти дроби имеют название «белгородский пересек». У-ух! Ну и, наконец, песни свадебные (как часть более широкой группы ритуальных, или обрядовых, песен). Так вот последние были с показом фрагментов традиционного русского свадебного обряда. Это нужно видеть! Сама история оживает. Мы-то, русские, кажется, с традиционным индийским свадебным обрядом знакомы больше, чем с нашим исконным. Ежели вот бабушка кому рассказывала, да девичьи сундуки свои раскрывала – так им, считай, повезло. У меня, однако, роскоши такой нет.
Показ русской свадьбы (а обряд на самом деле длился, конечно, дни, а то и недели) включил в себя две части: приготовление невесты под грустные, печальные, плакательные песни (на севере России свадебные причеты исполнялись целую неделю), которые пели девушки – подруги невесты, обряжая будущую жену. В чем же смысл заунывного пения перед свадьбой? Теперь уже нам трудно представить, но совсем не в такие уж давние времена молодые люди женились не то что не любя друг друга, а едва и зная-то друг друга – браки устраивались по договоренности близких, с участием свахи. Девушке предстояло покончить с беззаботным девичеством и начать новую, полную забот и, скорее всего, самопожертвования семейную жизнь. Всякий переход, всякая большая перемена в жизни, будь то река, наступление зимы, убаюкивание младенца или свадьба, – в народном сознании равно переходу в иной мир, или символической смерти (вы, наверное, замечали, как заунывны могут быть старинные колыбельные). Именно смерть (молодой девушки, невесты) и последующее за ней новое рождение (женщины, жены) призван отразить традиционный свадебный обряд, отсюда и настроение долгих, тягостных провод, «как на тот свет», которое призвано ввести юную невесту в трансцендентное состояние: вывести ее за пределы этого мира, чтобы потом вернуться в мир заново рожденной. Непривычный взгляд на свадьбу, не правда ли? А на сцене тем временем девушки, исполняющие роль подруг невесты, неспешно расплетают и расчесывают длинные волосы – чтобы уложить их в новую прическу – не девушки, а женщины, – и надевают один за другим элементы свадебного костюма. Весь процесс обряжения невесты проходит словно бы в замедленном темпе, размеренно, как во сне.
Вторая часть свадебного обряда, показанного на сцене «Павой» – встреча новобрачной пары жениха и невесты. Здесь и практикующийся до сих пор в городах обряд метения пола перед новобрачными, и обряд смены головного убора с девичьего на женский, называемый «повивание», который происходит за рушником со свечами – его держат девушки, и кидание вслед молодоженам лепестков, и такое трогательное, сентиментальное, и вместе с тем юмором наполненное, такое русское прислонение друг к другу двух голов – как на старинном русском лубке (слово «лубок», кстати, изначально означало липовую доску, на которой гравировалась картинка с поясняющим текстом, а затем так стали называть и сами такие картинки).
Еще одной частью этого уникального полуторачасового концерта стали кадры видеоархива Юлианы: записи из экспедиции в одну из российских деревень. Русские бабушки в старинных костюмах, задорно приплясывая, пели тем самым узнаваемым теперь уже многоголосием – а песни долгие, протяжные, так вот прямо и кажется, что без начала и конца! Юлиана рассказала немного о том, как при составлении своей программы они адаптируют песни – делают их короче, составляя из множества куплетов свою историю, свой рассказ, ведь для восприятия современного человека, привыкшего не только к быстрому темпу жизни, но и к быстрой смене как визуального, так и слухового ряда, даже созданные музыкантами двух-, трехминутные миниатюры, благодаря своей парадоксальной новизне, а также многовековой музыкальной силе могут стать настоящим испытанием. При этом песни ни в коем случае не стали «модернизированными» – а остались подлинными, естественными, глубоко народными.
И костюмы-то, в которых выступали участницы «Павы», тоже подлинные, старинные – так, по подсчетам специалистов, костюму, в которому выступила Юлиана, яркому, красочному, с бантами, имитирующими петушиный хвост, – более трехсот лет! На голове у одной вокалистки – золотистая «сорока», русский свадебный головной убор. Каждая девушка была в уникальном наряде, представляющем разные области России, а уроженка Минска Воля выступила в белорусском народном костюме (она также разучила с девушками «Павы» старинную белорусскую песню, которых ей много довелось услышать и впитать в далёкой белорусской деревне, куда ездила на каникулы к своей бабушке).
Помимо прекрасных женских голосов и колёсной лиры, мы также имели возможность увидеть (а по окончании концерта и потрогать!) различные традиционные русские музыкальные инструменты: балалайку, трещотки, дудки-кугиклы, дудку-калюку, косу («старинная газонокосилка» – пошутила Юлиана), стиральную доску, печную заслонку – как говорится, голь на выдумку хитра – почитай всё хозяйство служило двойную службу (вспомним опять же игру на ложках), всё – в ход!
Глядя на выступление этого изумительного коллектива (который Лешек, тщательно ища нужное слово, назвал сокровищем, посокрушавшись, что польского такого коллектива нет), поражает глубина и многогранность, с какой они подходят к тому, что безошибочно узнается зрителем-слушателем как «дело жизни». Достоверные песни и костюмы, собираемые в фольклорных экспедициях везде, от юга России до Алтая, и даже в староверческих селениях, сохранившихся до наших дней в США! И подлинное, забытое на уровне сознания, но так мгновенно возрождающееся в тебе какой-то не то биологической, а скорее – духовной памятью русское многоголосие.
По окончании концерта я спросила Юлиану Светличную и Николая Грачёва:
- Ведь такого, наверное, и в России-то нет?
- Сказать, что в России таких коллективов нет, было бы довольно категорично, – ответила Юлиана. – Есть, конечно, но большинство из них приняли "закрытую форму", то есть люди собираются, изучают традиции, выступают для самих себя, ради удовольствия. Концертных коллективов такого плана, как наша «Пава», действительно немного, но они есть! Но вот возьмусь сказать, что в Америке мы единственный коллектив, который подаёт "русскую аутентичную музыку" в том виде, в котором Вы нас видели. Знаю, что есть отдельные сообщества (под Сан-Франциско, например), но это непрофессиональные коллективы, и их цели, опять же, "попеть для себя и для своих".
Фольклорные исполнители в России озабочены зарабатыванием на жизнь, отсюда их выбор популяризированной фольклорной музыки. Здесь у нас другая ситуация, – добавил Николай, программист по специальности. – Мы можем себе позволить заниматься творчеством в том виде, в каком хотим.
И это, конечно же, правда, но не вся. Самое главное, на мой пристрастный взгляд, в том, что эти талантливые, профессиональные, горящие свои делом музыканты по-настоящему верят, что всё – возможно. В том числе и найти и оживить исчезающее, теряющееся в веках, и с такой любовью и мастерством посвятить нас, зрителей и слушателей, в тайны наших собственных корней. Низкий вам за это поклон, ребята.
Наталия ЛЯЛИНА
Фото Евгения БОБУХА