Самое трудное заключалось в том, что с замужеством в Асиной жизни изменилось всё! Страна, язык, окружение, быт, погода – всё было другое! Даже имя у неё теперь было другое – Анэстэйша, так её звали в Лондоне. Миледи Анэстэйша.
В свет лорд и леди Каннингем выходили только на обязательные приёмы. Уильяму не нравилось подобное времяпрепровождение. Асе оставалось только подчиниться, потому что балы, веселье, яркость и мельтешня светских развлечений были ей не чужды. После огромного напряжения мысли хотелось развеяться, рассеяться и отвлечься.
Она вспоминала Мириам – та тоже, приехав в Россию, оказалась в одиночестве среди всего нового и незнакомого. Ася только теперь поняла на своём опыте, как трудно было подруге. А они, глупые девчонки, ещё и дразнили её! Слава Богу, что Великий Князь и граф Воронцов помогли им понять её и подружиться с турчанкой! Мириам – дивная девочка, добрая, понимающая! Как она там, в своей Турции? Или где она?..
Хорошо, что Ася не одинока. Муж был готов исполнять все её желания. Но Ася не высказывала никаких особенных желаний.
Лорд был очень нежен с Асей, смотрел ей в глаза прозрачным светлым взглядом. Она таяла от этих взглядов, от прикосновений. Она никогда в жизни ещё не чувствовала себя так хорошо! Ей казалось, что она всё предыдущее время была камнем, ледышкой, стальной пикой… И вот теперь она стала человеком, мягкой, нежной женщиной. Это было так непривычно, и она с удовольствием предавалась своим ощущениям.
Время текло незаметно. Нет, правда! Постепенно лето кончилось, стало холоднее, захотелось разжигать по вечерам камин. Живое яркое пламя почему-то напоминало Россию. «Весёлым треском трещит затопленная печь…» Ася и Уильям иногда затевали игру с русскими стихами: читали по очереди любимые отрывки, какие вспомнятся по ассоциации. С английскими стихами Ася ещё не была готова играть, но тоже просила лорда потренировать её.
Ася не могла ни дня прожить без развития. Остановка на месте – это шаг назад! Без дела Ася не могла жить! Чтобы быть в курсе происходящих событий, она читала газеты. Они писали о том, что творится в мире и в Англии. Ася изучила состав кабинета министров и британского правительства.
Когда Дизраэли проиграл парламентские выборы 1880 года, королева вначале намеревалась поручить образование нового кабинета графу Джорджу Гренвилю. Но он уклонился от этого, так как на должность премьера общественное мнение выдвигало Уильяма Гладстона, которому к тому времени исполнился уже 71 год. И лорд Гренвиль сделался министром иностранных дел во втором кабинете Гладстона (1880-1885 гг.). Писали о том, что лорд Гладстон вывел английские войска из Афганистана, подписав договор с эмиром, согласно которому тот обязывался координировать свою внешнюю политику с Лондоном.
Вообще, в этот период британская внешняя политика была связана с Афганистаном, Балканами и Турцией. Асе нужно было выяснить, какое направление для России сейчас более взрывоопасно. Она поняла, что каким-то образом надо пробраться в Парламент.
Они с лордом гуляли по Лондону, осматривали достопримечательности: Westminster Abbey, the Houses of Parliament, Buckingham Palace, St Paul’s Cathedral, London Bridge, the Tower of London, метрополитен. Это название новому, подземному виду городского транспорта было дано по имени компании «Metropolitan Railway» («столичная железная дорога»), построившей эту дорогу. Метро Асе не понравилось. Хотя оно уже было замечательно тем, что было самым первым метро в Европе. Под землёй ходили составы на паровозной тяге. Дым, грязь, копоть! «Можно подумать, что находишься в аду!»
(Примечание: 15 мая 1935 г. Анастасии бы было сколько? 75. Теоретически дожила бы, чтоб доехать «от Сокольников до парка на метро» и полюбоваться на наши подземные дворцы: просторную «Кропоткинскую», мраморно-гранитный «Охотный ряд», старинную табакерку «Арбатской».)
Лондонская архитектура сильно отличалась от московской и петербургской. Здания в основном массивные, тёмные, без архитектурных излишеств. Вход в апартаменты и парадное похожи на въезд в старинный замок: только рва с водой и подъёмного моста не хватает! Однако здание Парламента, Вестминстерский дворец, было построено в стиле неоготики. При всём изяществе оно создавало впечатление иголок, колющих небо. Особенно остро выделялись три башни: башня королевы Виктории, центральная башня и Биг Бен – башня с часами. Именно здесь заседали тогда (и заседают сейчас) Палата Общин и Палата Лордов – старейший в мире парламент.
Дорого бы дала Ася, чтобы побывать на заседаниях! Надо было выполнять задание Великого Князя Константина Николаевича. Ася вспоминала обещание Уильяма положить весь мир к её ногам. Всего мира ей пока не требовалось. Но вот попасть в Парламент не мешало бы. Однако женщинам в Парламент доступа не было, несмотря на то, что главой государства была королева.
***
Она поделилась своей мечтой с Уильямом. К удивлению Аси, лорд, подумав, согласился помочь. Когда какая-то мысль затрудняла его, он строил такую уморительную гримасу, что Ася, глядя на него, всякий раз еле удерживалась от смеха. Вот и сейчас то же самое. Уильям взглянул на неё и залился смехом, и Ася тоже!
Они пошушукались, поехали по магазинам, привезли домой кучу пакетов.
Каннингем, будучи лордом, должен был присутствовать на заседаниях Парламента. В один из дней он поехал не один, а с молодым джентльменом, одетым в блестящий цилиндр, тёмный сюртук из дорогого материала, хорошо сшитые светло-серые брюки и коричневые гетры. Лорд был одет примерно так же. И вообще, они были очень похожи, хотя спутник был гораздо ниже ростом, чем Каннингем.
Войдя в здание, лорд представил своего спутника: «Лорд Джордж Каннингем, недавно прибывший из Шотландии, мой брат». Затем они вдвоём совершили небольшую экскурсию по зданию. Но так как оно включает в себя более тысячи помещений, несколько больших залов для заседаний, более сотни лестниц, а также около пяти километров коридоров, всё это невозможно осмотреть с первого раза. Вскоре парочка прошла в зал.
Там взорам вошедших представилась впечатляющая картина. Посреди зала, по старинной традиции, на огромном мешке с овечьей шерстью сидел Лорд Канцлер. Этот обычай символизирует национальное достояние страны. Англия в средние века была главным экспортёром шерсти и шерстяных изделий в Европу и считалась ведущим производителем как по качеству, так и по количеству материала, с тех пор и пошёл этот обычай.
Лорд Уильям шептал на ухо спутнику, что изначально лорд-канцер являлся одним из главных секретарей короля, главным из королевских капелланов и хранителем королевской печати. На почве этих трех функций и выросло значение лорда канцлера. В качестве секретаря он вёл всю переписку от имени короля и был облечён особым доверием по делам светского управления. Как капеллан, он был советником короля в делах церкви. Как хранитель печати, он был необходимым участником всех формальных выражений королевской воли. Лорд-канцлер председательствовал в Палате лордов, входил в Кабинет, как Лорд-хранитель Большой печати хранил Большую печать и возглавлял судебную власть в Англии и Уэльсе.
Затем братья стали внимательно слушать, о чём вообще речь идёт на заседании. В тот момент лорд-канцлером в Палате Лордов был предводитель консервативной партии маркиз Salisbury, 50-летний Роберт Артур Тальбот Гасконь Сесиль.
В российско-европейских отношениях он сыграл не последнюю роль. В апреле 1878 г. он занял пост секретаря по иностранным делам; в том же году он вместе с Биконсфильдом представлял Англию на Берлинском конгрессе, где искусно противодействовал России, заставив фактически аннулировать договорённости Сан-Стефано. Эта нерешённая проблема очень волновала Великого Князя, поэтому «лорд Джордж Каннингем» особенно внимательно слушал докладчика и делал пометки в своём блокнотике. Разумеется, по-английски!
Вернувшись домой, Ася и Уильям долго хохотали над тем, что их маскарад удался! Было решено и в дальнейшем ходить вдвоём на заседания Парламента. Асе было очень важно послушать, что происходит, и узнать из первых рук все британские намерения относительно России. Она не распространялась мужу, зачем ей это надо. Пусть думает, что из чистого любопытства.
Сейчас объектом внимания было поражение Британии в Афганистане. А Россия, наоборот, завоёвывала на Востоке свои позиции. Российская империя мотивировала своё расширение на юг стремлением прекратить набеги местных народов на её владения, получить доступ к среднеазиатским товарам, в особенности к хлопку, открыть кратчайший путь для сбыта произведений Туркестана в европейскую часть России. Это не могло понравиться правительству Британии: страна сама была крупнейшим колонизатором. В Британии опасались возможной потери Индии и усиления Российской империи, если та выйдет к Индийскому океану через Персию и Афганистан, захватывая всё новые и новые территории, как она это делала до сих пор.
Лорд-канцлер, так и Гладстом с Гринвиллем, считали Российскую империю страной «неотёсанных русских медведей», и королева Виктория разделяла широко распространенные взгляды своих подданных. Об этом и шла речь на заседаниях Парламента. Асе было обидно слушать такие эпитеты, но она не подавала вида.
Она понимала, что Уильям потакает её «капризам», как он это видит. Ей было совестно как скрывать от него истинные цели стремления в Вестминстерский дворец, так и признаваться в них. Преданность Уильяма рождала светлые чувства. Любовь, любовь… Вопрос, который Ася задавала себе ещё в Москве: любит ли она Уильяма, – оставался туманным. Уильяма-то она любит, но Россию любит больше. Она всецело доверяла Великому Князю, его отношение ко всему, о чём они беседовали, принимала безоговорочно. Поэтому она продолжала свои поездки в Парламент и наблюдения над парламентариями.
***
В рождественские каникулы Ася с мужем съездили в Шотландию, навестили родовое поместье Каннингемов: род Каннингемов, вообще-то, шотландский. Она никогда не бывала ещё в подобных замках! Толстые коричневые стены, зубцы и башни, подъёмный мост через ров! В замке, казалось, бродят привидения, души предков. Каждый камень дышал историей.
Ася вспомнила Роберта Бёрнса – национального поэта Шотландии. Уильям подарил ей томик его стихов, и они читали их на английском.
(Не то что не было переводов Маршака на русский язык, - самого поэта ещё не было на свете!)
С каждым днём Ася всё совершеннее знала язык своей новой родины.
После каникул Уильям отправился снова в Турцию. Ася тоже хотела поехать вместе с ним, надеялась повидать и Мириам. Но лорд отказал ей: в Турции война, это опасно. Мужчины вечно воюют, а женщины должны ждать их! Ася попросила узнать хоть что-нибудь о подруге и с тяжёлым сердцем отпустила мужа.
Вернувшись, Каннингем сказал, что принцессы Мириам в Турции не видал, ничего о ней не слыхал. «Без меня принцесса, видно, пробежала, - как обидно!» - так отвечал каждый, кого лорд спрашивал о дочери Адиль-паши. И это было нехорошим знаком. Вернее, лучше бы Мириам быть не в Турции!
Пока лорда не было дома, Ася получила секретную телеграмму. Великий Князь выражал недоумение, почему Ася не посылает ему никаких сведений. Она написала латинскими буквами русские слова, оделась в русский костюм и пошла в русское посольство, притворившись русской крестьянкой, ничего не говорящей по-английски. Этот маскарад ещё больше смущал её, нежели необходимость переодеваться в мужской костюм. В посольстве она передала записку послу, повернулась и ушла.
В записке она написала об основных направлениях британской внешней политики относительно России, Болгарии и Турции. Ася написала, что англичане считают возможным нападение русских на Англию с моря, то есть на Индию, через неприступные Афганские горы. Ещё она написала, что английское правительство убеждало Австрию занять Константинополь, чтобы он не достался русским. Константинополь – ключ к проливам. Проливы, проливы Босфор и Дарданеллы – заветные цели европейской политики!
Приблизительно такими вещами и занималась Ася в Лондоне. Конечно, нам, не интересующимся той давней политикой, это не так интересно. А Ася видела себя вершительницей судеб России и Европы. Лорду она была нежной женой, достойной собеседницей, а России – преданным гражданином! Вот так она себя видела.
Не знаю, насколько это разрушительно или не разрушительно для психики. Я бы точно свихнулась. Но я - не Ася!
Знаете, ещё добавлю про Асю.
Когда ты находишься дома, когда ты ещё ученица, когда ты за спиной у Великого Князя, к которому можно в любой момент обратиться за помощью, с вопросом или за консультацией, когда за тебя отвечают родители, - то можно любить какого угодно лорда, сердиться, что родители не разрешают венчаться с ним и проч.
А когда ты вдали от Родины, когда всё чужое и незнакомое, когда Родина тебе дала задание, то тут вдруг встаёт перед тобой выбор: то ли любовь единственного здесь близкого тебе человека, то ли твоя страна и её интересы.