Правдоподобный рассказ
Газета «Известия» заказала политологу Миграняну статью. В ней надлежало обличить историка Зубова, сравнивающего присоединение Крыма с аннексией немецких Судет. Заодно следовало развенчать нападки на якобы усиливающееся в России давление на свободу слова, выразившееся, в частности, как утверждают некоторые СМИ, в увольнении профессора за его статьи.
Политолог, глава нью-йоркского представительства Института демократии и сотрудничества, писал нечасто, знал себе цену. Снисходить до обсуждения какого-то ничтожного историка ему претило, поскольку он не привык посвящать свои работы персонам ниже уровня Токвиля, Макиавелли, Платона, но заказ есть заказ, и он не мешкая, со свойственной ему добросовестностью и дотошностью принялся за дело.
Прохаживаясь по ковру кабинета, политолог обдумывал тезисы будущей статьи. Опускаться до разоблачения набивших оскомину стенаний демшизы, поднявшей шум об очередном факте нарушения свободы слова, конечно, не стоит. Сам факт публикации статей Зубова в СМИ — достаточное доказательство отсутствия каких-либо цензурных ущемлений. Следует лишь авторитетно подчеркнуть, что руководство МГИМО решило уволить историка вовсе не за его «крамольные» высказывания, а за публичное выступление, идущее вразрез с репутацией института, находяшегося в ведении МИД. И привести примеры увольнения сотрудников за, грубо говоря, нарушение корпоративной этики. Таких случаев в мире пруд пруди.
Взгляды этого историка были ему хорошо известны. Упёртый антисоветчик энтээсовского пошиба, да ещё и богослов, прости господи. Ну и пел бы на клиросе, нет, всюду суёт свой нос, выскочка, «протестант» паршивый. Давно пора дать ему по мозгам.
Присел на диван. Умиляют эти «инакомыслящие»! Чего бы вы, господа правдоискатели, хотели? Безнаказанно юродствовать в позе «все вокруг дураки, один я умный», «все не в ногу, один я в ногу»? Диссидентствовать без риска? Не получится! Любишь кататься... Кого вы сегодня хотите переубедить в отношении Крыма? Ну не Кремль же! Население? При его-то теперешнем фанатическом единении! Поражает полное отсутствие чувства реальности у этой братии. Вспомнили бы хоть о чувстве самосохранения, что ли... Возразят: принципы, совесть, зов души, всё такое...
Зов души... Политолог задумался. Чёрт... И он ведь когда-то следовал этому зову... Слыл свободомыслящим, чуть ли не мятежником и смутьяном. Пока не понял всей бессмысленности и бесплодности фрондёрства в России. Толку-то? Оппозиция в России перманентно пребывает в абсолютном меньшинстве, никогда ни на что не влияет. Семь августовских демонстрантов на Красной площади в многомиллионной Москве — вот истинная доля российского инакомыслия, пропорция на все времена. На что можно рассчитывать? На какие дивиденды? Жизнь-то одна... Роль Александра Матросова политолога не привлекала.
Постепенно в своих статьях он начал поддерживать власть, не в лоб, разумеется, а подпуская облачки либерально-критического флёра, чтобы всё выглядело так, будто пишется не по соцзаказу, а по чистому зову души. Идеи стал выражал не свои, конъюнктурные, но способ их выражения всегда должен был оставаться свой. Обнаружил в себе талант обострённого нюха, умения предугадывать желания начальства. Технику создания мнимой независимости, простодушно-взвешенной амбивалентности, иллюзии собственного, оригинального взгляда на вещи освоил блестяще. Она же помогала ему имитировать утраченное вдохновение.
Легко манипулируя скопившимся за долгие годы арсеналом клишированных аргументов, в зависимости от потребности мог одинаково убедительно обвинять и оправдывать, отвергать и утверждать, хвалить и осуждать. «Либерал-охранитель», завистливо ехидничали злопыхатели. Плевать! Где они, и где он! Кто знает, где бы он был сейчас, если бы не это высокое искусство мимикрии! Уж, во всяком случае, не распространял бы ценности российской демократии в самом логове заокеанского врага...
А эти небожители... Как дети, ей-богу... Говорят, что думают, пишут без оглядки на последствия. Хорошо им, чёрт побери, всегда, небось, в ладу с собой, со своей совестью... А ведь это дорогого стоит, чего уж там! К горлу подкатила болезненная горечь. Стоп! Это что ещё за чертовщина? Откуда? Уж не зависть ли? Встряхнулся, поднялся с дивана, пересел к компьютеру.
Злость на себя за мимолётную слабость вылилась в мстительные антизубовские инвективы, полные ярости и уничижительного пренебрежения. Имитировать ярость не было необходимости, она была искренней: политолог знал горе-профессора ещё с института и терпеть его не мог.
Этот тип просто грязь, — остервенело стучал он по клавишам, — до уровня которой приходится опускаться. Его мерзкие фальшивые и абсолютно невежественные утверждения зиждются на чудовищных искажениях, подтасовках и фальсификациях. Он проявляет себя абсолютно непрофессионально как историк, аморально как исследователь по отношению к своей стране. А уж о том, что он гадит там, где ему обеспечили возможности для получения хорошего образования и говорить нечего. Мелкий пачкун, яркий представитель бесноватой российской демшизы, ненавидящей собственную страну и ее историю.
Политолог закончил работу, скомпоновал фрагменты, подправил стиль, причесал текст. Славная получилась статья. Доказательная и эмоциональная одновременно. Начиналась она с экскурса в мировую историю собирания земель, с мысли о том, что собиратели земель — национальные герои, занимающие в памяти каждого народа почётное, важное место. Среди них Линкольн, Бисмарк, Коль...
Его так и подмывало упомянуть в перечне этих исторических имён ещё одну, мягко говоря, неоднозначную персону, тоже собирателя земель. Но он колебался. Наконец, взвесив все «за» и «против», отбросил сомнения и решил вставить в статью уже давно сидящий в голове кусок. Как говорится, была не была!
И застрочил...
Чтобы представить российские власти исчадием ада, — вдохновенно стучал он по клавишам, — Зубов пытается провести сомнительные параллели российских действий в Крыму с политикой Адольфа Гитлера накануне Второй мировой войны. Историку, да еще и обремененному степенями, следовало быть более аккуратным в своих оценках того, что на самом деле происходило в немецкой истории. Нужно отличать Гитлера до 1939 года и Гитлера после 1939 года и отделять мух от котлет. Дело в том, что пока Гитлер занимался собиранием земель, и если бы он, как признается сам Зубов, был бы славен только тем, что без единой капли крови объединил Германию с Австрией, Судеты с Германией, Мемель с Германией, фактически завершив то, что не удалось Бисмарку, и если Гитлер бы остановился на этом, то остался бы в истории своей страны выдающимся политиком.
Сентенция, как влитая, легла в текст. Да-а-а!.. Этот пассаж станет настоящим гвоздём статьи! Шокирующий, провокационный, он придаст ей особый колер и дерзкую, с перцем пикантность. Насколько знал политолог, до него так о фюрере ещё не говорил никто. Похвалил Гитлера? Нет, просто вспомнил о его полезной для нации деятельности в ту пору, когда он ещё не стал величайшим злодеем. Ну и мимоходом подпустил некий тонкий намёк, от которого, в случае чего, можно и откреститься...
Политолог перечитал текст, задумался на мгновение и заменил «выдающегося политика» на «политика высочайшего класса».
После публикации статьи реакция была молниеносной. Блогосфера закипела. Начисто забыв об основном сюжете — «гонениях» на якобы ни в чём не повинного Зубова, оголтелая демшиза в истерике обрушилась на высказывание о «хорошем» Гитлере. Ну ещё бы, такую кость бросили! Уж как только не изощрялись в нападках на автора все эти гозманы, пионтковские, мирские... Кто-то даже обратился в СК с просьбой проверить статью на экстремизм. Пустое всё это! Наскоки, угрозы со стороны «либеральной оппозиции» мало беспокоили политолога. Собака лает... Главное, чтобы ТАМ поняли всё правильно. А чутьё подсказывало, что так оно и будет. Он не помнил, чтобы чутьё когда-нибудь его подводило.
...Главному редактору «Известий» позвонил свой человек из Администрации. В голосе беспокойство.
— Хочу поставить тебя в известность. Видишь ли, здесь считают, что вы с американцем лажанулись со статьёй «Наши Передоновы».
— Из-за Гитлера, что-ли? Так это не новость, вся пятая колонна уже на ушах стоит.
— Погоди, не торопись, объясню. Ну, во-первых, они утверждают, что вы не справились с поставленной задачей — дать по мозгам Зубову с его претензиями.
— А разве не дали? Малоубедительно что-ли? Дело-то в чём?
— Может и вполне убедительно, но, думаю, статью-то вряд ли кто до конца дочитал.
— Это почему же?
— Да хотя бы потому, что она длинная, скучная, как канцелярский реестр. Неважно пишет Мигранян, чего уж там. Споткнувшись в самом её начале о горячий пассаж про Гитлера, кстати, довольно косноязычный, ошеломлённый читатель охладевает к дальнейшей антизубовской риторике.
— А во-вторых?
— Во-вторых, и это главное, дело собственно в этом экстравагантном пассаже. Проблема вовсе не в «хорошем Гитлере». Тут другое. Весь этот фрагмент, в сущности, прозрачная, как стекло, аллюзия. Видишь ли, как ни парадоксально, но с помощью несложной логики в нём можно легко обнаружить и фактическое подтверждение зубовских «сомнительных параллелей», существование которых надлежало отрицать, и, более того, прямое сравнение Путина с Гитлером. Всё просто. Аналогии возникают мгновенно. Вот смотри.
Гитлер славен тем, что без единой капли крови объединил Германию с Судетами. Кто у нас славен тем, что без единой капли крови объединил Россию с Крымом?
Гитлер — собиратель немецких земель. Кого у нас сегодня называют собирателем Земель Русских?
Собиратель земель остаётся в истории страны политиком высочайшего класса. У них это Гитлер (с формальными оговорками). А у нас кто? Всё как на ладони!
Намерение Миграняна вполне очевидно: подлизнуть Путину, включив его в число «политиков высочайшего класса». Вот только неизвестно, будет ли тот в большом восторге от вполне прозрачного сравнения его с Гитлером. Не далеко ли зашёл американец? Тебе ведь тоже может аукнуться, если что...
- Ещё вот что интересно. Похоже, что демшиза, за редким исключением, эти явные аналогии почему-то просмотрела! Не иначе, шок от «Гитлера в шоколаде» застил глаза этой публике. Но кто знает, глядишь, ещё очнутся! Так что, следи за прессой. От количества и качества шума может зависеть реакция наверху.
Между тем, наевшись по горло злобными откликами, политолог решил поставить на место умников. В голове уже созрела отповедь, полная презрительного яда. Сел за компьютер. Звонок. «Известия», главный редактор.
— Андраник Мовсесович! С отзывами познакомились? Как вам?
— Реакция абсолютно предсказуемая. Вот как раз сейчас собираюсь всыпать этой взбесившейся публике.
— Повремените чуток.
— А в чём дело?
— Видите ли, из хорошо информированного источника мне стало известно, что в Администрации неоднозначно отнеслись к «гитлеровскому пассажу». Кое-кто утверждает, что вы в подтексте сравниваете Путина с Гитлером и находите между ними сходство. Причём, считают они, намёк там настолько прозрачен, что и дедукции особой не требуется. Очевидно, полагают они, Мигранян решил польстить Самому, но выбрал для этого довольно рискованный способ. Кто знает, как отнесётся Сам к фимиаму такого рода. Понравится ли ему сравнение с Гитлером. Если, конечно, ему доложат.
— Послушайте, коллега, — слегка раздражённо протянул политолог. Да, я решил польстить Путину, и вы это прекрасно знаете. Так что, скорее уж нужно говорить не обо мне, а о нас. Должен сказать вам: все эти дедукции-шмедукции — химеры, чушь собачья. Человеческая природа — вот вечная константа. Покажите мне того, кто из каких-либо, пусть самых высокоморальных соображений откажется от возведения его в ранг политика высочайшего класса! Да хоть с дьяволом сравни! Я тёртый калач, правила игры с начальством знаю неплохо. Главное — уловить посыл, унюхать, если хотите, волю верхов. Успокойтесь, дружище, поверьте, всё будет ОК. То, что кроется за этим, кстати, не таким уж явным сравнением, непременно должно понравиться. Понравится, понравится, вот увидите!
—Вашими устами... И всё-таки, А.М., давайте пока не будем дразнить гусей. Как говорится, заляжем на дно. Думаю ненадолго. Хорошо?
— Ладно, возможно, в этом есть резон.
После разговора с редактором у Миграняна почему-то осталось некое досадное послевкусие. Высказанная им уверенность в предсказуемости ситуации была непритворной и твёрдой, тем более странным показалось родившееся сначала смутно, потом всё более ощутимо душевное беспокойство. Неужто переборщил с лестью? Потерял нюх, утратил хватку? А вдруг и правда не понравится рискованное сравнение? Что тогда?
А когда поднялась буря возмущения и раздражения российской власти после сравнения принцем Чарльзом Путина с Гитлером, и МИД потребовал объяснений, политологу стало попросту тревожно. Чарльза не достать, но Миграняна-то легко, вот он, под рукой! Политолог утешал себя: в конце концов, мало ли что кому показалось, ведь в злополучном пассаже нет прямых аналогий и упоминаний имени Путина, начавшего процесс собирания русских земель. Всё так, но имеющий глаза да прочтёт... Его мучили сомнения, чего раньше с ним никогда не бывало.
Ему приснился жуткий сон, будто какие-то безликие люди в чёрном молча надели ему на голову мешок, посадили сначала в самолёт, потом куда-то отвезли на машине, завели в гулкое здание, сняли молча мешок и исчезли. Мигранян стоял перед дешёвой пластиковой дверью с табличкой:
КРЫМСКОЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО ИНСТИТУТА ДЕМОКРАТИИ И СОТРУДНИЧЕСТВА
— Не-е-т! — в панике завопил политолог. Его выбросило из сна. Он сидел в кровати потный, с вытаращенными глазами и тремором во всём теле. «Твою мать»! — прошептал он по-армянски.
Дни шли, политолога съедала тоска. Перебирал бумажки, машинально отвечал на редкие звонки. Совсем перестал бриться. Жил в страхе рухнуть с высоты, достигнутой ценой невероятных усилий, перестать быть своим, кремлёвским, лишиться всего: этой восхитительной синекуры, этого заветного местопребывания, этого имиджа вальяжного мудреца- мэтра...
Прошло чуть ли не два месяца. Звонок из «Известий», главный редактор.
— Всё, А.М., отбой, можете выходить из подполья! — в голосе шутливые нотки. — Познакомили Хозяина с нашим пассажем.
— Ну и?
— Скажем так: неудовольствия не выказал.
— Значит, понравилось! Я и не сомневался. Почётное место в национальном пантеоне героев, как никак. Разумеется, понравилось.
— Похоже, что так. Ну что, А.М., а теперь, может быть, всё-таки всыпем умникам? Как считаете?
— Всыпем, конечно, всыпем. Поставим негодяев на место! Лучше поздно, чем никогда.
Закончив разговор, политолог отбросил трубку, издал победный клич и широко раскинув руки, закружился по мягкому ворсу огромного ковра.
— Понравилось, понравилось! —декламировал он. — Скушал, дарагой, скушал! А иначе и быть не могло! Я кто? Я Главный политолог, а не тыр-тыр-тыр! Списать хотели Миграняна? Как же! Мигранян вас всех купит и продаст!
Всходило солнце. Политолог стоял у окна, наслаждаясь охватившим его покоем. Перед ним открывался чудный, родной до боли нью-йоркский пейзаж.