За чистотой в деревне следят необыкновенно. Если кто-то грызёт семечки, уже смотрят косо, а если увидят брошенную бутылку из-под пива или воды или даже фантик от конфеты, нарушителя порядка вычисляют тут же и заставляют устранить безобразие.
Мария Сергеевна давно просила Андрея Платоновича выбросить старый холодильник, который не работал с тех пор, как его привезли сюда несколько лет назад. По дороге что-то сломалось. Видимо, вытек фреон, а починить — легче купить новый, что они и сделали. А старый — выполнял роль полок. Места он занимал много, да и надоел порядком.
— Андрюш, давай сегодня вывезем холодильник на свалку! За мостом вырыли новую яму, и, пока её не заполнили, мы с тобой избавимся от этой гробины. Да и от хлама, что в нём собрался, — в очередной раз просила Мария Сергеевна своего супруга.
Андрей Платонович сегодня был в хорошем настроении, да и созрел уже для такого ответственного поступка. И он согласился.
Они вывезли со двора тачку для перевозки тяжестей, погрузили холодильник и, поздоровавшись с соседями, которые убирали перед своими дома-ми сгнившие бревна и мусор, что скопился под ними, повезли холодильник на свалку. При этом сосед дед Василий проводил их неодобрительным взглядом. И тут надо заметить, что дед Василий очень ревностно следит за порядком той части деревни, что попадает в поле его зрения. Андрей Платонович, зная это, даже немного заволновался:
— Надо бросить его так, чтобы его не было видно, — имея в виду холодильник, произнес он, обращаясь к супруге. — А то Василий плешь проест, что мы холодильником заняли всю яму.
Так они и сделали. Разгребли от всяких пакетов часть ямы, аккуратно положили холодильник и забросали мусором. Все получилось как надо. Холодильник почти весь скрылся под пакетами. Разве что немного торчал угол. Но стоит ли говорить о таком пустяке?
Тем не менее Андрею Платоновичу помнился случай, когда дед Василий увидел пакеты с банками и бутылками, которые кто-то, не донеся до ямы, выбросил на обочину дороги недалеко от его дома. Он провел собственное расследование. По маркам пива и сигарет докопался, кто же выбросил это в неположенном месте, устроил скандал и заставил все собрать и отнести куда следует. А следует — сюда, за мост через речку, что разделяет две деревни.
Андрей Платонович смеётся:
— Мусор-то мы возим в другую деревню!
И правда, за мостом начинаются поля Вишняков, хотя ямы, которые здесь роют для мусора, ближе к домам Борисово. И каково ребятам из Борисово донести свой мусор до ямы, когда они привыкли и окурки сигарет, и бутылки из-под воды выбрасывать из окон своих автомобилей (они работают шоферами), нисколько не задумываясь, что будет с пейзажем у дорог! Вот мы и видим, когда едем по дороге, свалки и оставленные на обочине мешки с мусором — плоды «деятельности» людей, подобных нашим молодым отдыхающим.
А дед Василий, оберегая природу, даже вырыл себе индивидуальную яму для повседневных отходов, но эта яма метров на сто дальше общей, в зарослях ольхи. Правда, сегодня он делает генеральную уборку своего двора, и, чтобы не засыпать свою небольшую ямку, которую рыл вручную, возит мусор в общую яму.
После обеда Андрей Платонович, выйдя на улицу, увидел, что дед Василий еще не ушел обедать и нагружает очередную телегу мусором. Он тщательно трамбует истлевшие листья и трухлявые обломки бревен и будто не замечает соседа. Приличия ради Андрей Платонович решил перекинуться с дедом Василием словцом:
— Ну что, Василий, заканчиваешь? Навел марафет — любо-дорого поглядеть!
Но вместо ответа в таком же доброжелательном тоне дед Василий сорвался:
— Я-то навел, а вот некоторые не могут донести до ямы свой мусор! Сил не хватает, а может, совести! — Дед Василий продолжал трамбовать мусор, даже не взглянув в сторону соседа.
На Андрея Платоновича будто вылили ушат холодной воды. Он не знал, что ответить, и решил не продолжать разговор, а тихонечко пойти по своим делам, хотя дел он никаких не намечал.
Вскоре Мария Сергеевна со старушкой деда Василия тётей Настей пошла в Вишняки за молоком. Вернувшись через час, она рассказала Андрею Платоновичу, что кто-то выволок их холодильник из ямы на дорогу и снял дверцу, а дед Василий, с которым они встретились у ямы, собирался забросать его листьями. Он очень ругался и никаких оправданий не слушал:
— А ещё культурными себя считаете! Научитесь сначала вытирать у себя под носом!
Мария Сергеевна от этих слов очень расстроилась:
— Что делать-то, Андрюш? Я ему объясняла, а он ничего знать не хочет. Хорошо, что хоть тётя Настя меня поняла, вроде.
— А что делать? Да ничего не делать! Пусть он его закопает и успокоится!
Дед Василий, может, и успокоился, когда закопал холодильник. Но вот к вечеру он повёз очередную тачку с мусором к яме и… увидел холодильник вновь у дороги. Дед Василий слегка ошалел и стал осматривать холодильник. Кто-то, по-видимому, пытался снять мотор и вырвать морозилку. Но ни того ни другого сделать тому не удалось.
— Сволочи, — процедил сквозь зубы дед Василий, — хотя бы бросили холодильник назад в яму! — И он опять отволок холодильник туда, но засы-пать его уже не было ни сил, ни желания.
Перед сном дед Василий любил прогуляться. В прохладной тишине летнего вечера, когда облака окрашиваются не поддающимися описанию цветами: красно-оранжевыми у горизонта, а выше — и зелёными, и фиолетовыми — в бирюзовых и голубых сумерках позднего часа, на стыке вечера с ночью он от-дыхал душой с чувством выполненного долга. Сегодня он избавился от гнилых брёвен и мусора, которые мешали его душе ощущать полное человеческое счастье. Теперь — дело сделано, и сердце его бьётся спокойно.
Он даже не заметил, как ноги сами принесли его к яме. В надвигающихся сумерках он увидел белеющий холодильник почти на дороге.
— Ё-моё! — чуть не выругался дед Василий. — Что же это такое?!! Что за люди?! Подонки! — прошипел он. — Никогда они не будут жить хорошо! Свиньям хорошо не жить! — философствовал дед Василий, у которого сразу испортилось настроение.
И он решил, что теперь отволочет холодильник в свою яму, хотя бы тот занял её всю.
Без дверцы, без мотора и морозилки бывший холодильник превратился в пустой жестяной ящик. Дед Василий тянул эту жестянку по мокрой от росы траве довольно легко. Высокая трава и опускающаяся ночь вскоре почти скрыли из виду его согнутую фигуру.
Следующее утро выдалось солнечным, настроение у деда Василия было хорошее, и он приветливо поздоровался с Андреем Платоновичем, который тоже был рад прекрасному утру.