Татьяна рассердилась – она носится по всему двору, отыскивая сына, а он, оказывается. сидит себе спокойно на краю песочницы, беседует с каким-то мальчиком.
Она постаралась, чтобы голос звучал очень строго, но не раздражённо: «Артём, ещё немного, и тебе придётся ночевать на улице».
Артём неожиданно обрадовался: «А можно?»
Слегка ошарашенная, Татьяна всё же среагировала быстро: «А что, есть необходимость?»
«Ну, я бы с Мишкой, а то ему же страшно одному…»
Так, ясно, Мишка – это тот, что сидит рядышком, скромно опустив голову.
«А что же случилось у Мишки с домом, что ему вдруг стало негде ночевать?»
«Мам, у него ничего не случилось, просто он живёт на заводском повороте, а автобусы уже не ходят», - стал объяснять Артём.
«Может быть, надо было просто раньше закончить вашу игру, пока автобусы ещё ходили? И вообще, почему ты говоришь за Мишку? У Мишки что, языка нет?»
Мишка хихикнул, но промолчал.
«Ну, мама, я тебе сейчас всё объясню», - зашептал сын. – «Мишка поругался с мамой и ушёл из дома. Теперь ему негде жить».
Татьянино воображение быстро нарисовало ей картинку, как рыдающая Мишкина мама мечется по городу в поисках своего непослушного ребёнка.
«Маленькие дети не могут жить на улице. Мама его уже, наверное, обыскалась, а он тут вредничает сидит. Оба шагайте за мной, дома поговорим», - решительно сказала Татьяна.
При ближайшем рассмотрении Мишка оказался рыжим и веснушчатым мальчишкой с хитрющими глазами. Выяснилось, что того, к кому он направлялся после конфликта с матерью, дома не оказалось, но он встретил во дворе Артёма, знакомого ему по школе, так как учатся они в параллельных классах, и потому застрял в нашем дворе, заигравшись допоздна. Артём, всегда всех жалевший и опекавший, не смог оставить знакомца одного в тёмном дворе и был готов даже заночевать с ним за компанию на улице.
Пока умытые и довольные мальчишки ужинали, Татьяна позвонила в милицию и с удивлением узнала, что никто Мишку не ищет, что милиционерам совершенно наплевать и на Мишку, и на его маму, и везти его так поздно на заводской поворот никто не собирается.
Отдавать таким заботливым милиционерам ребёнка Татьяна не рискнула, только сообщила свои координаты на случай появления Мишкиной мамы. Татьяна решила, что Мишка останется ночевать у них, а утром они уже решат, что делать дальше.
Спала Татьяна плохо, озаботившись душевными страданиями Мишкиной мамы, проснулась рано и снова начала звонить в милицию. Не добившись от дежурного сколько-нибудь вразумительного ответа, решила накормить завтраком подскочивших ни свет ни заря мальчишек. Пока накормленные и весёлые приятели играли в детской, Татьяна сообразила, что можно позвонить учительнице Артёма, и через неё предупредить Мишкину учительницу, а потом уже и маму, которая наверняка не находит себе места от беспокойства.
Извинившись за ранний звонок, Татьяна поведала учительнице трогательную историю о мальчике, которого они с Артёмом приютили на ночь. Попросила предупредить Мишкину учительницу, чтобы не ругала ребёнка за невыполненные задания и как-то сообщила его маме, что мальчик жив и здоров.
Замечательная учительница Артёма, очень душевная и обожавшая своих маленьких учеников, спросила фамилию Мишки и ахнула: «Этот мальчик, Миша – очень нехороший мальчик, поверьте. Вы зря беспокоитесь за его маму – ей давно наплевать на своего ребёнка, искать она его и не думает. Побеги из дому он совершает очень часто, привык ночевать где угодно, даже на улице. Этот неблагополучный ребёнок уже где только не стоит на учёте. Конечно, я передам всё его учительнице, но, насколько я могу судить, он ещё ни разу за всю учёбу домашних заданий не выполнял. Пожалуйста, послушайте меня - я советую Вам держать вашего сына подальше от этого мальчика. Вы напрасно пустили его к себе домой. Настоятельно рекомендую после его ухода хорошенько проверить деньги и ценности».
Ошарашенная и растерявшаяся, Татьяна что-то ещё промямлила на прощание и повесила трубку.
Надо было уйти в другую комнату, успокоиться, а потом вернуться к детям, но она не сообразила сразу, и, не сдержавшись, резко сказала весело хохочущим мальчишкам: «Пора в школу собираться – опоздаете! Артём, собирайте игрушки. Да смотрите – я всё проверю», и запнулась...
Зачем, зачем она это сказала! Ведь она совсем не думала так, и говорить не собиралась – словно злые слова самопроизвольно вырвались и прозвучали отголоском телефонного разговора.
Татьяна поспешно попыталась исправить, что можно, и продолжила: «Проверю, чтобы всё было аккуратно сложено, а не валялось под ногами», но было поздно, Мишка всё понял.
Татьяна даже представить себе не могла, что очень быстро, за одно мгновение, может так измениться лицо человека. Только что сиявшее каждой своей конопушкой счастливое Мишкино лицо вдруг словно потускнело, словно выключилась освещавшая его изнутри лампочка. Мишка сжался, как от удара, и стал складывать игрушки. Притихший и ничего не понимающий Артём присоединился к нему.
Уже в дверях, перед самым выходом, Татьяна протянула Мишке тетрадку и ручку: «Вот, возьми, будешь записывать сегодняшние уроки».
Мишка кивнул, не поднимая головы.
Мальчики ушли, а Татьяна всё ходила и ходила по квартире, пытаясь успокоиться. Она ругала себя последними словами. Наверное, было бы легче, если бы этот Мишка их, действительно, обокрал, чем испытывать это гадкое чувство вины перед напрасно обиженным ребёнком.
Со временем история эта как-то потускнела. Артём с Мишкой близко не подружились (наверное, к счастью), а потом Мишку и вовсе перевели в другую школу.
Когда однажды Татьяна встретила Мишку в автобусе, она даже не сразу сообразила, почему вихрастый рыжий мальчишка показался ей знакомым. Она вспомнила его, когда тот попросил остановить автобус на заводском повороте. Поймав Мишкин косой взгляд, она попыталась дружески ему улыбнуться, но повзрослевший и очень изменившийся не в лучшую сторону Мишка отвернулся. То ли не узнал её, то ли сделал вид, что не узнал.
А Татьяна опять подумала, что лучше сто раз ошибиться и быть обманутой, чем один раз незаслуженно обидеть человека недоверием.