* * *
Расставшись с Суровом, я подумал, что пора браться за решение проблемы собственного ближайшего будущего. И начинать ее решение я был намерен со встречи с Толстой.
– Ты сотворил чудо, великий повелитель: у Ясны и следа не осталось от недавней хандры и печали. Она вся расцвела и буквально светится счастьем! – радостно сообщила призванная в Большой дом старуха.
– Вот видишь! Я не обманул тебя!
– Да, повелитель! Ты оказался искусным лекарем. Кто бы мог подумать, что одна-единственная ночь, которую Ясна провела с тобой, стала для нее таким хорошим лекарством!
На это я не стал ничего отвечать, решив оставить без уточнений, с кем именно провела ночь Ясна. Зато слова старухи давали хороший повод продолжить разговор в нужном мне русле:
– Я думаю, мое лекарство могло бы неплохо помочь и тебе.
– Ты смеешься над старой Толстой, повелитель! То лекарство, которым ты вернул к жизни Ясну, на меня давно уже не действует. Да если бы и действовало, разве можно представить, что мой нынешний облик способен зажечь в тебе огонь страсти?
– Толста, это будет совсем другое лекарство…
– Так ты говоришь серьезно, повелитель?
– Абсолютно серьезно. Или ты не хочешь, чтобы тело твое снова стало гибким и стройным, кожа – гладкой и упругой, походка – легкой, чтобы тебя перестали мучить головные боли и одышка, а в глазах зажегся тот необыкновенный свет, который когда-то кружил голову молодому повелителю?
– И ты… сможешь все это сделать?
– Смогу! – уверенно сказал я.
Честно говоря, уверенность моего тона несколько превосходила тот лечебный эффект, которого я мог достичь, но даже если бы мне удалось выполнить обещанное хотя бы на четверть, Толста, конечно же, осталась бы весьма довольной результатом.
– А зачем тебе… лишние хлопоты, мой господин?
По тому, как старуха это сказала, я заключил, что она давно уже не видела ни от кого проявлений бескорыстной доброты, если вообще когда-нибудь в жизни их видела.
– Видишь ли, Толста, в тех землях, откуда я к вам прибыл, делать ближнему добро является одним из важнейших обычаев. И когда кому-то представляется такая возможность, он старается ее не упустить.
– В тех землях, наверно, очень хорошо жить… Однако, повелитель, прости глупую Толсту, но я не могу тебе поверить. Ты прав: уже давно ломит мои суставы и не гнется поясница, то и дело колет в боку и одолевают разные другие хвори. И я могу сказать, что лечилась едва ли не у всех знахарей и колдунов нашего племени, только ничего мне не помогает.
– Я думаю, что обучавшие меня искусству исцелять знахари и колдуны моей родины более сведущи в своем деле, чем здешние. Ты можешь спросить у Хитра, он сам был тому свидетелем: в деревне, где я жил до прихода в Большой дом, мальчишку едва не задрал шурк. Он был на волосок от того, чтобы уйти в страну теней и неминуемо отправился бы туда, но я сумел спасти его.
– Ты опять прав: я и сама частенько думаю, что наши знахари и колдуны никуда не годятся. Помню, я пожаловалась одному из них, что по утрам чувствую такую тяжесть в голове, что едва могу подняться со своего ложа. И знаешь, что он мне велел приготовить? Растолочь высушенные хвосты ночных кумпов, перемешать это с пометом трехдневной давности летучей нобы, полить свежей кровью рыжего снукра и принимать после еды по вечерам перед сном. Ну как тебе нравится такое снадобье? Ведь любой младенец знает, что с толчеными хвостами кумпов и пометом нобы надо смешивать кровь только черного снукра!
Наконец-то Толста разговорилась, удовлетворенно отметил я. Должно быть, окружающие крайне редко интересовались здоровьем главной смотрительницы гарема, и сейчас она, совсем как какая-нибудь земная бабушка, охотно воспользовалась возможностью просветить в этом плане меня. И в самом деле, хвостами кумпов и пометом нобы дело не ограничилось.
– А заклинания! – с энтузиазмом продолжала Толста. – Разве у них заклинания? Каждое слово понятно! Что можно такими заклинаниями вылечить? Как-то однажды, когда серьезно захворал повелитель, к нему привозили знаменитого колдуна с далеких островов. Я попросила разрешения, чтобы этот колдун полечил и меня – и повелитель позволил. Он ведь тоже еще не забыл, сколько блаженства я ему доставляла, когда была любимой женой. И тот колдун усадил меня напротив и прочитал заклинание. Вот это было заклинание! Я не поняла ни словечка – и мне сразу полегчало. Правда, ненадолго… Но ведь не будут же каждый раз привозить издалека такого искусного лекаря для кого-то кроме великого повелителя. Даже если этот кто-то – его бывшая любимая жена…
Пока Толста болтала, я включил свой медицинский комплекс и провел бесконтактную диагностику пациентки. Результаты показали, что с помощью моего оборудования довольно быстро можно будет добиться существенных успехов. Вот разве что с печенью придется немного повозиться.
– Я вылечу тебя от многих хворей, Толста. Только должен сказать: тебе следовало бы пореже искать утешения с помощью напитков, которые дарят боги веселья.
– Об этом мне не говорил ни один знахарь…
– Но мне по силам видеть и распознавать то, что скрыто от них.
– Теперь я и сама поняла это. Но чем же еще утешиться, когда вся жизнь уже позади, а впереди – лишь старость да болезни, и ты с каждым солнцеворотом все сильнее чувству-ешь, что никому не нужна… Покуда боги не призвали в страну теней властителя минувших дней, мы иногда еще вспоминаем с ним об утехах давних времен. Однако когда это случится, я останусь совсем одна, старая-старая безобразная Толста… Послушай, а как ты узнал про это мое пристрастие? Ведь никто и никогда не заставал меня наедине с дарами бога веселья.
– Я же сказал: мне по силам видеть то, что скрыто от других.
– Ты воистину мудр, повелитель. И я думаю, что ты действительно способен сделать то, что не под силу нашим колдунам. Только…
Лицо Толсты вдруг приняло совсем другое выражение.
Я весь внутренне напрягся. Сейчас, как я считал, должны были прозвучать слова, которые я очень хотел услышать именно от собеседницы, а не говорить их самому. Или опять случится какая-нибудь неожиданность? Рука автоматически дотронулась до щеки, которая еще очень хорошо помнила пощечину Ясны. Нет, на этот раз мой расчет оказался верным: Толста сказала то, что я и ожидал:
– Только… Разве ты не знаешь, что совсем скоро тебе предстоит быть уподобленным богам? И после этого ты ведь уже не сможешь меня лечить. А много ли ты успеешь в оставшееся время?
– Да, Толста, я знаю об этом. Но кое-что я все же успею сделать раньше. Хотя, конечно, было бы гораздо лучше, если бы у меня имелась возможность продолжить твое лечение дольше. Тем более, что я совсем не рвусь войти в число ваших богов…
– Прости, мой господин, но тогда нам надо заканчивать этот разговор. Толсте еще по силам кое-чего добиться от властителя вчерашних дней, когда ее просят об этом хорошие люди. Однако от чести быть уподобленным богам она избавить никого не может. И раньше не могла никогда – даже когда была любимой женой великого повелителя.
– И это я знаю, Толста. И я вовсе не прошу тебя избавить меня от подобной высокой чести. Я надеюсь, что мне и самому удастся, призвав на помощь того могучего и великого бога, которому я служу, умилостивить ваших богов настолько, что они смирятся с необходимостью оставить меня за пределами своего высокого сообщества. Но для этого мне может очень понадобиться твоя помощь. Я думаю, ты не откажешься выполнить некоторые мои просьбы – тем более, что это не составит для тебя никакого труда. Зато тогда я смогу довести до конца лечение – и ты убедишься, что называть Толсту старой и безобразной еще очень и очень рано…
– Конечно, мудрый повелитель. Я не откажу тебе – если эта помощь будет мне по силам.
– Что ж, тогда не будем тратить времени – приступим к лечению.
Я ввел в медицинский комплекс команду начать лечение с того, что могло дать положительный эффект, ощущаемый Толстой, уже в ближайшие часы, максимум на следующий день, и принялся старательно выполнять указания своего электронного эскулапа.
Однако прежде я позаботился о столь желанных сердцу Толсты непонятных заклинаниях. Переключив свой транслейтер в режим «плеер», я заставил его исполнять композиции из репертуара группы «Черная дыра». Группа эта, конечно, весьма популярная и вниманием фанатов она не обделена, но лично я с трудом понимаю, о чем поют ее вокалисты. Да и музыкальные достоинства опусов «Черной дыры», думается, оставляют желать лучшего – впрочем, это, разумеется, исключительно на мой непросвещенный и архаичный вкус.
Во всяком случае, чтобы быть воспринятыми аборигенкой другой планеты в качестве заклинаний колдунов-целителей, эти композиции подошли как нельзя лучше. Толста внимала им с отрешенным медитирующим видом, на ее губах застыла блаженная улыбка. Должно быть, против музыкальных пассажей группы "Черная дыра" были не в силах устоять даже самые непреклонные из злых духов, наславших на несчастную Толсту ее многочисленные хвори.
Почти загипнотизированная никогда ранее не слышанными звуками и непонятными словами, она, по-видимому, даже не чувствовала, как я делал ей инъекции, пичкал всевозможными снадобьями, закреплял на активных точках кожи какие-то электроды и разные другие штучки, назначение которых представлял весьма туманно, втирал в шею и плечи целебные гели, мази и эмульсии и тщательно выполнял все остальное, что велел мне этот ящик, владеющий всеми секретами восстановления и сохранения здоровья.
Наконец первый сеанс исцеления был закончен. Я отцепил от своей пациентки все проводки, выключил музыку.
– Все, Толста! Скоро ты почувствуешь себя значительно лучше.
– Так быстро? Жаль… Мне очень понравилось твое лечение, величайший из великих. Теперь я на себе ощутила, что твои познания в целительских делах не чета тем, которыми владеют колдуны и знахари нашего племени.
– Это хорошо, что тебе понравилось лечение. Значит, оно пойдет на пользу. И завтра мы его продолжим. А потом будем делать так каждый день, пока ты не почувствуешь себя совершенно здоровой и помолодевшей. Если, конечно, удастся склонить ваших богов к тому, чтобы они отказались от желания видеть меня уподобленным им.
– Я готова помогать тебе в этом всем чем смогу.
– Спасибо, Толста. Когда понадобится твоя помощь, я непременно скажу. А сейчас мне нужно, чтобы ты привела сюда из прекрасного цветника…
– Кого?
– Ясну.
– Опять Ясну?! Мой господин, я выполню все, что бы ты ни повелел, но все же позволь неразумной Толсте напомнить тебе, что в прекрасном цветнике много жен и наложниц, на которых ты еще даже не соизволил взглянуть. И каждая из них нет слов как истосковалась по любовным ласкам. Я вижу их каждый день и чувствую, что скоро все они впадут в смертную тоску наподобие той, в которой пребывала последние дни твоя ненаглядная Ясна. Так забудь ненадолго про Ясну. Верни к жизни еще хоть кого-нибудь из них так же, как ты вернул к жизни ее. Очень тебя прошу, повелитель!
– Толста, я ни разу ни в чем не обманул тебя. Все, что я говорил, было правдой. Хотя поначалу тебе не очень хотелось кое-чему верить. И я тебя очень прошу: пожалуйста, поверь мне еще раз. Я думаю, что совсем скоро твои прекрасные цветочки вспомнят, что идти в Большой дом по зову великого повелителя следует не только за тем, чтобы он на них посмотрел…
– Как! Ты способен вернуть властителю вчерашних дней мужскую силу?
Честно сказать, я имел в виду несколько иной вариант развития событий. Но не разочаровывать же Толсту… Мне вспомнились слова Ясны: «Говорят, это началось с тех самых пор, когда в прекрасном цветнике возроптали, что Толста, которая уже стала намного старше всех других, по-прежнему остается любимой женой повелителя – ибо не положено, чтобы любимой женой была та, которая старше всех…» Выходит, и тут не все так просто, как представлялось на первый взгляд…
– Да. Возможно, мне удастся сделать и это.
– В таком случае, конечно, лучше пусть они еще немного потерпят – зато тем сильнее будет блаженство, которое они доставят своему господину и испытают сами. Значит, повелитель, сейчас ты хочешь видеть Ясну?
(Продолжение http://www.proza.ru/2014/06/15/1479)