А время уходило.
Утекало сквозь пальцы, просыпалось песком, истекало мгновениями.
Все уже было, ничего уже не будет.
Только здесь и сейчас.
В эту минуту, в эту жизнь, в эту Вечность.
Целую вечность она вот так стояла у окна, перебирая увядающие цветы в руках, и ждала.
Ждала, даже когда уже стало понятно даже ей, что ждать бессмысленно.
Но именно это ожидание придавало смысл всей ее жизни.
Все лучшее было связано с ним.
Все надежды были отданы ему.
И как она могла не ждать того, кому клялась в верности на все времена?
Предать себя она не могла.
Забыть его она не умела.
Помнить прошлое у нее получалось лучше всего.
Тем и жила.
И каждое утро вставала к окну, словно эта привычка могла вернуть его к ней.
Напрасно.
Дни складывались в года.
Она становилась все старше.
И однажды не смогла встать.
И тихо угасла в своей постели.
И верные слуги отдали ей последние почести в фамильном склепе.
И стало сразу как-то пусто.
Как-будто вместе с ней умерла вся верность и любовь мира.
Слуги разошлись, оставив дом умирать одного.
И дом не выдержал.
Не смог примириться, не смог приспособиться.
Он ветшал, угасал, и наконец, от него и его прошлого счастья, остались одни развалины.
Потому что даже дому нужна надежда на чудо.
Иначе для чего мы все живем?