События на Украине навевают беспросветную грусть. Телеканалы с ума посходили от ежеминутных повторений, что наши олигархи не смогли договориться с украинскими властями о цене на нефть. Нашей власти стыдно признать, что Яйценюх с Турчиновым поставили их на колени и заломили руки за спину, как это недавно проделали с нашими корреспондентами, и диктуют свои условия.
Мне стыдно за наших жадных олигархов, которые не могут отстоять свою российскую честь, то ли потому что её никогда не было, нечего отстаивать, за лишнюю сотню долларов и Россию на колени поставят перед Парашенко, который уже обстреливает Славянск фосфорными бомбами, запрещёнными международной конвекцией, но Параша об этом не знает. Надеется, что и суда сможет избежать, или же вовремя сбежит вслед за своими капиталами.
Прочитал электронные газеты, новостей почти никаких, праздник как-никак. Заглянул в газету «Российский писатель» сплошь состоящую из членов Пятой колонны. Вот где клоповник!
Узнал, что Николай Сванидзе выпустил в Литве Полное собрание сочинений в 28 томах, где напечатаны все его речи на телевидении. Мы, здешние писатели на Проза Ру, должны локти кусать от зависти. Вероятно, издано на мелованной бумаге с большими полями в полтора интервала крупным шрифтом. Но зависти почему-то нет, он же не писатель. Но слушать было интересно, особенно на фоне замшелого Кургиняна, впрочем, иногда выдававшего вполне здравые мысли.
На НТВ закрыли «Школу злословия». Признаюсь честно, как-то пытался прослушать хотя бы одну передачу, но самоуверенный, напыщенный вид Татьяны Толстой сразу настроил против, появилось предубеждение, да и последующее обсуждение с явным превосходством в голосе, тайной издёвкой над приглашённым, отвратило, и я больше не пытался включать: мнение я уже составил, что собой представляет собой эта Школа. Да и само слово — Злословие — отвращает. С какой стати над человеком нужно злословить?
Да, если он того заслуживает. А если нет? И кто должен решать, злословить над гостем или нет? Эти две немолодые тётки? Им дали это право. И вот, сейчас это право отняли, думаю, из-за низкого рейтинга.
Точно такой же рейтинг был в женском «Перисхилтон», где молодые особы пытались показать, что у них юмор не хуже, чем у мужской четвёрки. Оказалось, намного хуже, зрителей у них почти было, недолго продержались.
И сейчас, узнав, что «Школу» закрывают, решил посмотреть, может быть, для того, чтобы убедиться, утвердиться в своём решении, или пожалеть о хорошем проекте. Выбрал Михалкова. Дата, к сожалению, изначально не видна, включился ролик десятилетней давности. Две кумушки готовятся к передаче и, словно у себя на кухне, обсуждают характер Михалкова, и потом в течение передачи пытались его подкалывать, но он моментально поставил их на место, присмирели, потекла ровная беседа о Толстом, Достоевском, Бунине.
Спросили Никиту, есть ли у него любимые книги?
— Да есть.
— Какие?
— Не скажу.
— Жаль, мог бы получиться интересный диалог.
Вполне возможно, что из-за одного внешнего вида Татьяны Толстой, весьма антипатичного, харизма там не ночевала, я даже ради любопытства не пытался читать её. Конечно, попадались в библиотеке её книги, брал в руки, перелистывал «Кысь» и другие вещи, вчитывался в текст, и смертной скукой несло от написанных слов.
Как-то, пересилив себя, пытался читать Петрушевскую, от которой все в восторге. И не смог. Мизантропия чистейше воды. Ядовитая желчь струится сквозь абзацы. А Улицкую даже не пробовал читать, тоже отвратил внешний вид. Не может сухопарая дама выдавать на гора качественную прозу. Если бы это было, то все писатели кричали от восторга и радости жития в одну эпоху с нею, но этого нет. Да, пишет хорошо, но всё на любителя, точно так же, как и остальные дамы.
Хороша проза у Виктории Токаревой. Дина Рубина в молодости писала отличные вещи. Нынешние произведения навевают скуку, не впадает в мой резонанс, у меня другие предпочтения. Конечно же, в этом она не виновата, да и я себя не виню. В библиотеку перестал ходить: с грустью лишь обводил взглядом полки: всё это уже читано, известно, перечитывать нет смысла, люблю всё новое. А новых поступлений нет. Власти экономят на квартальных библиотеках, в которых читателей почти не осталось: иногда приходят старички, вроде меня.
Вчера выдалось свободное время, снял с полки «Трудно быть богом». Казалось бы, весь сюжет в памяти резцом вырезан, нет смысла читать. Но застрял на первом же абзаце из нескольких строчек: четыре раза написано — «было», «был». Понимаешь, автор спешил писать, «блох» не вылавливал. А уж, напечатанный текст — это птица, вылетевшая из гнезда, пёрышко на ней не поправишь.
Кстати, с интересом просмотрел эту «Школу» с Гариком Мартиросяном, который был на голову интеллектуальнее многомнящих о себе дам. Впрочем, Татьяна Толстая с нескрываемой любовью взирала на Гарика, и это тоже было забавно.
Отчебучил Николай Фоменко, который сразу же сел перед дамами с глубокой миской похлёбки и тремя ломтями хлеба на подносе с чашкой компота, мол, за весь день некогда было пообедать, и когда Дуня Смирнова, жена Чубайса, начала говорить, то Николай приступил к трапезе и лишь угукал, поощряя говорение, чтобы почаще похлебать ложкой, но недолго музыка играла, отвлекли его от обеда, заставили рассказывать байки, лицедействовать.
Подколол всех литераторов, которые годами пишут одну и ту же книжку, и, обращаясь к Татьяне, сказал: Это касается и вас с вашим фантастическим героем.
Рассказывал о начале музыкальной карьеры, когда Эдуард Хиль советовал ему играть на огромной балалайке, о Думе, которая предлагала сажать граждан за неявку на избирательный участок.
Мне сразу же вспомнился Шойгу 1996 года, который на полном серьёзе предлагал таких граждан лишать гражданства. Сейчас о его словах никто не вспоминает. Почему? Потому что он стал министром обороны, поумнел вдруг?
Ставрополь-на-Волге