Кукушанс

Аллеф Лей
«КУКУШАНС»
               

С рождения до смерти кармой мы закрыты-
в зеркальном коконе своей мятущейся души…
Клянем других за то, что за свои грехи бываем биты,
И забываем, что и мыслью можно согрешить…

***


Птица  сразу поняла что этот, только что вылупившийся из яйца птенец - не ее ребенок. Но она была  очень хорошей мамой, и ее забота о малыше от этого не стала меньше. Птица носила подкидышу даже больше червячков, чем своим собственным детям. Птенец рос, смотря на окружающий его цветной мир своими серыми печальными глазами. Печальными, но очень хитрыми... Птенец неблагодарно клевал приносимых приемной матерью червяков и постоянно думал о чем-то своем. Думал. Думал. Думал…

Однажды в пригородный лес приехала на пикник городская братва. Громадные черные джипы, урча мощными моторами и разбрызгивая огромными колесами на придорожные цветы серую грязь, вкатились на тихую и солнечную лесную полянку. Программа отдыха приехавших братков не отличалась разнообразием и постоянно проходила по одному и тому же нехитрому сценарию: «шашлык - машлык», «коньячок - шампусик», «ой, мне - плохо...» Взятые из подопечного агентства на «бесплатный субботник» «девочки» невесело щебетали и изредка угодливо хихикали, а между поглощением «шампусика» и хихиканьем извращенно и весело отдавались братве...

Отягощенный «Абсолютом» Бригадир, осоловелыми глазами сканируя помехи «справа», «слева» и по «встречному курсу», продирался сквозь лес в надежде спокойно присесть и сделать в укромном месте «ой мне плохо» так, чтобы потом над ним не смеялась развлекающаяся на поляне компания. Бах! Молодое деревце, соприкоснувшись со ста двадцатью килограммами насыщенного белками и стероидами мяса, уронило в растопыренные человеческие пальцы маленькую и невзрачную птичью тушку.

-О, блин! Кукушан!- Бригадир забыл свою первоначальную цель и начал прокладывать
обратный путь к полянке, оставляя за собой  след из надломленных деревьев и вырванной с
корнем травы. Вот так Кукушан попал в мир людей…

-Дерьмо ты! Серое дерьмо! Никакого от тебя толку! Вот у Вована - какаду живет! Весь
такой разноцветный, как.…Как.…Как телевизор! И  разговаривает, «попка - дурак»
говорит... А ты... Тупой ты! Кормить тебя - беспонт! Клюешь все, клюешь.…Чтоб тебя разорвало!-

Трель мобильника прервала этот, ставший уже ежедневным, монолог...
-Да, понял! Понял! Еду, братан!-
Бригадир торопливо набросил на плечи кожаный пиджак, достал из-под подушки и спрятал в карман новенькую «ТТ-шку», плюнул в Кукушана и поехал по своим делам... Кукушан  клювом счистил с крыла плевок, печально посмотрел вслед уходящему из квартиры человеку и сказал вдруг свое Первое Слово: -«Ку!»

Пятьсот грамм тринитротолуола, сфокусированные умелой рукой киллера-подрывника в узконаправленный пучок смерти, вскрыли днище тяжелого джипа также легко, как армейский штык-нож вскрывает банку тушенки из сухого пайка…Перевернувшийся вверх шипованными колесами и  распустившийся «розочкой»  джип долго-долго горел. Горел дымным и чадным пламенем. Почти час  несколько пожарных расчетов не могли пропустить к месту происшествия следственную группу, сбивая неугасимое пламя   всеми, вплоть до специальной пены, спецсредствами.
 
Следствие пришло к выводу, что киллера наняли представители кавказского ОПС (организованного преступного сообщества). На этом поиски виновных и закончились. Что, впрочем, совсем не удивительно... А изначально оформленную «на подставную тетю Машу» квартиру -  братва подарила Барыге. Чтобы тот радовался,  богател и  рос. Рос «большим и толстым кабанчиком»... Не мелочась, братва подарила Барыге вместе с квартирой и  мебель, и аудиовидеотехнику, и Кукушана…

***

Барыга  тут же нанял бригаду бравых гастарбайтеров и сделал в подаренном жилье полный евроремонт. Поставил   одинарную бронированную дверь, двойную «джакузи» и  тройные металлопластиковые стеклопакеты... И  стал  жить-поживать, наличное и безналичное добро наживать…

А потом Барыга решил «уйти во Власть». Ведь деньги - это власть, а Власть - это большие деньги. Курирующая Барыгу братва, чем могла, поддержала такое прибыльное и перспективное начинание. Но даже сидя в «высоком» чиновничьем кресле, Барыга в душе так и остался Барыгой…

-Ха, денег им подавай! На учебу, на приют, на храм! Да чтоб у вас всех руки поотсыхали, тянете их в мой карман!- Постоянно причитал он. (То, что карман этот не его, а государства, Барыгу совсем не волновало, черпать оттуда бюджетные деньги он предпочитал только для себя, любимого).

А живущий у Барыги Кукушан учился Летать… Он кружился в вихревом вальсе под потолком огромного холла, выпущенный в очередной раз из клетки одной из сердобольных домработниц. Холл был с высоченными потолками и псевдоантичной колоннадой, так как благодаря удачной карьере чиновника Барыга к тому времени уже переехал из квартиры в элитный  служебный спецособняк.

Как-то вечером хозяин дома сидел в роскошном антикварном кресле, вытянув к потрескивающему березовыми искрами камину свои толстые ноги, и утешал свое уставшее от многочисленных просьб корыстолюбие восьмисотдолларовым коллекционным коньяком. Этот ритуал успокоения жадности проводился им после каждого «приемного дня», дня, когда его кабинет одолевали многочисленные просители. И тут, совершенно случайно, блуждающий взгляд Барыги сфокусировался на невзрачной птичьей тушке, сидящей высоко вверху, прямо на новой хрустальной люстре.

-Это что еще такое? А? Убрать немедленно! Вдруг оно мне на голову нагадит? Взлетело, понимаешь! Летун…Чтоб у него крылья отсохли!- Барыга неистово затопал ногами, подзывая прислугу.

Кукушан сверху вниз печально посмотрел на беснующегося в кресле человека и …
-Ку!- Сказал он вдруг во второй раз в жизни свое Первое Слово.
-Дзинь!!!- Неожиданно зазвенел мобильник.
-Да? Да, это я! Что? Не по телефону? Ну тогда как всегда, сегодня место встречи - минус три, а  время - плюс пять и пятнадцать… Да, понял!-

Последнее время Барыгу терзала навязчивая мания преследования... Ему порой  казалось, что за ним наблюдают даже откуда-то с геостационарной орбиты, со специально запущенного для слежки за ним спутника-шпиона... В условленном месте Барыгу встретил Чёрный Человек в длиннополом кожаном пальто. В руках Чёрный Человек  держал футуристического вида ноутбук. Гость элегантно и ловко забрался в бронированный «Мерседес» и растянул свои змеиные губы в лукавой усмешке.

-Ну здравствуй, здравствуй, крестничек!-
-Здоровее видали!-
-Ты «глушилку» то свою можешь выключить, - Черный Человек снова ехидно улыбнулся.
-Моя-то, она помощнее будет... Даже «астральные» маяки глушит, Боженька на небе тебя не услышит!-
Барыга зябко передернул плечами от Ледяной волны, пронесшейся по салону машины после слов гостя.

Однако все-таки выключил свою, встроенную в приборную панель «Мерседеса» последнюю модель генератора «Белого шума». Новинку, купленную Барыгой всего месяц назад, «по случаю», у знакомого ответственного чиновника из «Росвооружения». Эта экспериментальная разработка по методу «случайных чисел» генерировала радиопомехи на всех частотах, встречными вибрациями гасила колебания автомобильных стекол и умела также еще очень и очень многое... Но у Черного Человека и техника и возможности были вообще нечеловеческие…

-Ну что? Продолжим? «Прилип» ты, да... Говорил тебе, не «греби» по последнему валютному траншу всё в свой карман…-
-И...И что теперь мне делать?-
-Уже ничего... «Папа»  в курсе... Дело твое - «на контроле». Теперь действительно «уже ничего»… Уходи! Уходи туда, где тепло и откуда не выдают Интерполу... Денег у тебя в Германии да в Цюрихе на три поколения хватит... Да перестань ты так кукситься! А я тебя сам найду. Позже... Везде, понял, везде найду - мне это не трудно... -
Чёрный Человек выпрыгнул из машины уже на ходу, и невидимкой растворился в ночи...
      
Барыга гнал «Мерседес» по ленте мокрого асфальта курсом «в никуда»... На эту важную встречу он поехал один, без водителя и охраны. Потому что не доверял уже никому... Совсем никому, даже самому себе уже иногда не доверял. В «кильватере» замигали сполохи приближающегося ксенона. - Фары... Свет…Яркий... Следят! Уже следят! «На хвост» сели! - Подумал вдруг Барыга. Выскочив за крутой поворот шоссе, его машина, на какое-то время скрытая от воображаемой погони изгибом дороги,  притерлась к обочине. Из открывшейся водительской дверцы  вывалилась в кювет испуганная человеческая фигура.
 
Пачкаясь в грязи, до крови обдирая локти и колени, Барыга сломя голову бросился бежать. Бежать сквозь ночной лес... Он бежал, теряя по пути дорогое кашемировое пальто, бумажник с документами, пиджак и галстук, который зацепился за острый осиновый сучок и чуть было не задушил хозяина... Ободранная до лохмотьев серая непонятная масса в ужасе выпрыгнула на асфальт объездной дороги прямо под колеса огромного финского автопоезда, везущего в Россию гуманитарную помощь...

Добрый финский мужичок Койво, белобрысый и небоглазый, для которого длинная дорога из Суоми в Россию была короткой дорогой к Богу, собственноручно отцепил фуру и на одном тягаче, на максимальной скорости отвез мешкообразное тело в ближайшую сельскую больницу. После чего, как честный европейский человек, сразу же сдался властям, которые ничего не поняли, кроме того, что «бомж-самоубийца» остался жив. Поэтому Койво отпустили почти сразу же, даже не взяв с него подписку о невыезде...

Приходившие молиться в полуразрушенную сельскую церковь старушки, виновато крестясь, бросали в маленький алюминиевый половничек свои скудные одно, двух и реже - пятирублевые монетки... Этот половничек был примотан серым скотчем к расплющенному обрубку правой руки вечно улыбающегося нового сельского попрошайки, выписанного недавно из местной больницы с диагнозом «полная посттравматическая амнезия». Монетки начинали одиноко бренчать в половничке, и тогда убогий начинал радостно «гугукать»…

А иногда, ни с того ни с сего, убогий  поднимал к небу свои розовые культи, стряхивал ими с облысевшей головы невидимое птичье дерьмо и горько плакал... Хотя и не понимал, почему это он вдруг снова плачет.

***

А Кукушана забрала в свою тесную «хрущевку» сердобольная бывшая домработница Барыги, так как новому хозяину спецособняка не нужен был ни он в качестве интерьера, ни пожилая женщина в качестве прислуги.

У уволенной домработницы была дочка: «Девица-краса, длинная коса». Нет, коса у дочки на самом деле была короткая. Короче косы  у нее была только юбка, а короче юбки - дорога в постель Девицы. «Девица-краса » ненавидела свою мать, потому что та была простой домработницей. А Девице хотелось блистать на подиумах, жить на Рублевке и ничего не делать. Ну разве что «наставлять» будущему Богатому Мужу «золотые» ветвистые рога... Но вместо этого Девице-красе приходилось учиться в средней престижности институте (на заработанные мозолистыми мамиными руками деньги) и мечтать, мечтать, мечтать…

Кукушана она старалась вообще не замечать и «из принципа» не кормила. Девица-краса вообще никого никогда не собиралась кормить: она считала себя Избранной и любила, когда все любят только ее. И все мальчики в институте - действительно любили только ее. А Девица, инициировав у нового мальчика любовь к ней, сразу переставала его любить! «Зачем любить того, кто уже любит тебя?» - Думала Девица, хотя  и думать она особо не любила,- «Ведь это уже неинтересно, не заводит, азарта нет»...

Вот только один мальчик с параллельного курса не любил «девицу-красу», потому что он еще со школы любил неприметную «серую мышку», а неприметная «серая мышка» - любила его. И поэтому эти двое были абсолютно счастливы, и им не было никакого дела до того, что творится на любовном фронте института. Они, словно два лебедя, летали в своем астрально-виртуальном небе, и иногда - целовались в «общественных местах»... Девицу-красу это безобразие просто сводило с ума.

-Как так? - Думала она, - Я же в сто раз лучше этой уродины!- Но все провокационные попытки разрушить чужую любовь заканчивались для нее с нулевым успехом.
Однажды Девица-краса сидела у себя дома, возле зеркала, вернувшись под утро с очередной студенческой вечеринки. Сидела и злобно плакала от зависти, ненависти и бессилия... А притихший Кукушан печально смотрел на ее страдания из своей ржавой клетки.

И тут Девица вдруг обратила свой заплаканный и замызганный, потекший дешевой тушью взор на внимательно наблюдающую за ней невзрачную серенькую птицу.
-А, Серые! Серые! Серые! Серые! На меня, первую красавицу института, этот неудачник и не смотрит! А на нее, серую мышку, смотрит! С утра до вечера смотрит! Чтоб у него конец завял и детей никогда не было! И у тебя заодно, мерзкий комок серых перьев!- Забилась в истерике Девица-краса.

-Ку! - Сказал вдруг Кукушан в третий раз Свое Первое Слово...
-Эта гадость еще и говорящая! - Подумала Девица и пошла наконец спать. Она часто
приходила домой под утро и засыпала, когда все нормальные люди уже просыпаются.

-Мама, мама! А почему ты опять плачешь? А? И почему сок снова мне не тот принесла? Я же просила манго!- Ныла Девица-краса, ворочаясь на неудобной больничной койке, а старенькой маме-домработнице, от свалившегося на ее хрупкие плечи горя, уже все равно было, какой сок покупать…Потому что ее только что вызвали к заведующему отделением, на котором лежала ее «любимая доча», и старенький доктор в дешевых «роговых» очках и застиранном белом халате  сказал ей: «Держитесь, женщина! Надо смириться с этим… У вашей дочери рак шейки матки. Последняя стадия...»

Мама Девицы-красы очень любила своего единственного ребенка. Она умерла в церкви от инфаркта. Умерла, стоя на коленях перед иконой Божьей Матери. Умерла сама, но успела вымолить у Богоматери прощение для больной дочки…А Девица, именно после этого, выздоровела. Но уже никогда больше не могла иметь детей...

Вернувшись после многомесячного отсутствия домой из больницы, иссохшая телом и осунувшаяся когда-то красивым лицом, Девица печальными глазами посмотрела на забытого всеми Кукушана... Посмотрела - и молча открыла дверцу клетки. А потом распахнула створки окна... И долго постившийся, отощавший, но наоборот, только увеличивший от этого свою Силу Кукушан - улетел на волю.

***
В маленькой убогой комнате большой, но от этого ещё более убогой коммуналки - сидел за самодельным деревянным столом Человек. Человек улыбался, что-то напевая «про себя», и лепил из глины фигурки веселых животных: слоников, динозавриков, собачек, кошечек.

Почему-то у него очень хорошо это получалось - творить из глины забавных зверюшек. Иногда, когда Человеку становилось совсем грустно и одиноко, он брал еще не высохшие фигурки животных, и лепил из них Женщину... Не то, чтобы очень красивую, не то чтобы очень голую... Но у Женщины почему-то всегда получались огромные добрые глаза. И когда Человек «тонул» в них, он улыбался...

А иногда Человек плакал... Тогда он доставал из древнего, как мир, холодильника початую бутылку русской водки, и садился в одиночестве за свой самодельный стол... Наверное, Человек имел право иногда плакать: несколько лет назад он вернулся с Войны. Вернулся с  двумя орденами Мужества, и с одной ногой... А всех своих друзей Человек потерял в своем последнем бою. В бою, в котором горстка спецназовцев долго-долго сдерживала многократно превосходящий их силой отряд боевиков, идущих на прорыв блокпоста...
 
Уже в самом конце отбитой атаки Человек был контужен гранатой от «Мухи», которая ударила в нависающую над ним каменную глыбу укрытия. Он потерял сознание, и поэтому выжил. Вместе с сознанием пропала и память, и из-за этого Человек не выплакал все слезы по погибшим друзьям сразу... Потом, со временем,  память вернулась к нему, а друзья – нет…

И иногда, когда Человек не мог противостоять своим воспоминаниям, он открывал старенький холодильник, наливал до краев граненый стакан водки и пошатываясь на одной ноге и одном самодельном костыле, поднимал за своих погибших друзей «третий тост». И молча пил…

Именно в один из таких моментов Человек однажды увидел Кукушана, сидящего на подоконнике раскрытого окна. У Человека всегда было раскрыто единственное в комнате окно... Даже зимой... Но в помещении почему-то всегда было тепло... И всегда горел свет...

Человек изумленно посмотрел на маленького серого Кукушана, улыбнулся сквозь слезы и перестал плакать. А потом отставил в сторону стакан, ловко потянулся к дивану и взял в руки старенькую, потертую годами и километрами дорог гитару. После этого снова улыбнулся и запел. Человек никогда раньше не знал аккордов и слов этой песни, но мелодия сама вела его крепкие пальцы и сокращала голосовые связки:

«Полмгновенья, ползимы, полсрока –
Провишу, распятый на Кресте...
А потом изменится Дорога:
«Принесла сорока на хвосте!»
Говорила, что она совсем забыла:
«Было еще что-то, про Любовь,
Жаль, не помнит про кого, но точно было!»
И   смеялась звонко, вновь и вновь…
И в её рассказы я поверю,
Стал такой – не Верить не могу!
И в свой дом заржавленные двери – 
Распахну и другу и врагу....
Потому что в темень, дождь и стужу –
Одинаково им зябко и темно!
Потому что и врагу, и другу нужен –
Тёплый свет в зовущее окно...»

И стали они жить вместе - Человек и Кукушан. Клетки у Человека не было, а окно он никогда не закрывал. Но Кукушан оборудовал себе гнездышко на оконном карнизе и сидел там сутки напролет, иногда спускаясь вниз, на стол, для того, чтобы посмотреть как Человек - Творит...

Кукушану очень нравилось наблюдать за этим процессом, потому что из бесформенной глины у Человека получались красивые фигурки с прекрасными и добрыми глазами...
 
Но однажды Кукушан вдруг заболел и слег... Он перестал не только летать, но и шевелиться, а его невидящие глаза подернулись какой-то мутной пленкой…Человек сильно испугался за своего нового друга, потому что успел очень привязаться к Кукушану. Хромая на одной ноге и неловко стуча костылями по скрипучим половицам, Человек побежал за помощью к соседям по коммуналке....

В одной из многочисленных комнат коммунальной квартиры жила со своей мамой маленькая-маленькая девочка, у которой был большой-большой котенок... Он убежал в коридор и девочка, сама не зная почему, вышла в этот самый момент навстречу Человеку.

И, сама не зная почему, вдруг сказала ему: «Дядя Ваня! А у меня котенок вчера чуть не умер! Объелся всякой дряни и чуть не умер, ведь у него желудок - меньше наперстка! А мама его в больницу возила, в айболитную! Туда, где зверюшек лечат. Котеночку животик вылечили, а добрая тетя «зверюшный доктор»   оставила нам свой номер телефона. Сказала, что на всякий случай... Позвоните ей, она вам обязательно поможет!»

Девочка, открыв « коммунальную дверь» тете доктору, убежала к себе в комнату смотреть цветные мультфильмы по старенькому черно-белому телевизору... А приехавшая женщина-ветеринар, зайдя в маленькую комнатку Человека, вдруг удивленно и радостно обомлела...

На нее отовсюду, со старенького серванта, с подоконника, с многочисленных книжных и цветочных полок смотрела она сама... Везде стояли маленькие и большие фигурки, с лицом, очень похожим на то, которое она каждое утро видела в зеркале. С большими и очень добрыми глазами...

А  посередине комнаты, за самодельным резным столом, сидел симпатичный молодой мужчина, с тревогой смотрящий то на неподвижно лежащего в его руках Кукушана, то на свою материализовавшуюся на пороге Мечту....

Женщина подошла к столу и нежно провела рукой  по серым невзрачным перьям. А Мужчину   погладила по серо-серебристому ежику рано поседевших волос....
-Я... Я... Я люблю тебя!- Сказал вдруг Мужчина Женщине....
-И я тебя люблю!- Сказала вдруг Женщина ему в ответ...
 
А потом, соприкоснувшись руками и переплетя пальцы, они вдвоем печально посмотрели на мертвого Кукушана... Их ладони вдруг окутались ярким золотистым сиянием, которое струясь и переливаясь всеми цветами радуги, плавно перетекло на серенькую птичью тушку.

-И тебя мы тоже очень любим!- Печально сказал в два голоса Объединившийся Человек своему новому другу, другу, которого он не смог сберечь.

Но тут Кукушан вдруг взял и открыл свои хитрые глаза, внимательно посмотрел на склонившихся над ним людей и начал куковать... Долго-долго куковать. Почти бесконечно... А потом стал расти, все больше и больше увеличиваясь в размерах и превращаясь во что-то гораздо более древнее и могущественное, чем простая кукушка…

Огромное белокрылое существо, в одночасье вдруг ставшее взрослым, отливая в свете Солнца Радужными Зеркальными Перьями, полетело в утреннее ультрафиолетовое небо искать своих родных Братьев и Сестер...
Кукушан вдруг понял, что его давно уже ждут родные Братья и Сестры... И что где-то ждет его Половинка, которая никогда не будет подбрасывать своих детей в чужие гнезда...

Эпилог:
Открыли утром люди свои окна, посмотрели на улицу… Ночь была дурацкая, без Любви… Как в бульварной песенке про слесаря: «Пива кружка, жена-дурнушка, перед сном - порнушка». Соседи мерзкие до утра музыку свою глупую слушали, аж весь дом трясся! Внизу, на остановке трамвайной, люди как муравьишки копошатся... Солнышка опять нет, слякотно и серо...
-Эх! - В полный голос...
-Твою мать, твою мать, ТВОЮ МАТЬ! - Привычно откликнулось эхо. Эхо большого
города...
А вы никогда не видели на своем подоконнике маленького серого Кукушана? Нет? Жаль...

А ОН - ЕСТЬ!!!

г. Санкт-Петербург, 2005г.

МОЛИТВА О ДУШЕВНОМ ПОКОЕ.

Господи,
Помоги мне смиренно принять то, что я не в силах изменить,
Даруй мне мужество изменить то, что могу,
И мудрость, чтобы отличить одно от другого.
Помоги мне жить заботами дня сегодняшнего,
Радоваться каждой минуте, осознавая её быстротечность,
В невзгодах видеть путь, ведущий к душевному равновесию и покою.
Принимать, как Иисус, этот грешный мир таким, какой
он есть, а не таким, каким бы я его хотел видеть.
Верить, что моя жизнь преобразится во благо Твоей волей,
если я перепоручу себя ей.
Этим смогу я обрести пребывание с Тобой в Вечности.