''Записная книжка Паниковского''
Часть 27
***
''Паниковский смотрел в небо... не отвлекаясь на сопящего в усердии Балаганова.
Возникнув из ничего в черном пространстве появилась звезда… устремилась вниз и чуть-чуть наискосок... она не была похожа на обычную звезду и движение ее скорее было похоже на усилия Козлевича притормозить непокорную Антилопу Гну... она двигалась рваными скачками, от чего еще сильнее вспомнились перипетии легендарного автопробега и, наконец, совершив немыслимый зигзаг, звезда упала в море где-то в районе безымянного острова на горизонте.
-Вот и еще один сгорел на работе! - подумал Паниковский вслух и вздохнул.
- Что? - Балаганов прекратив свое занятие, повернул к нему испачканное маслом и железной пылью лицо, похожее в ночи на лик провинциального некроманта над могилой Гоголя.
Паниковский передернулся.
-Ничего, Шура.
-Как же ничего?!! – возмутился Балаганов громким шепотом. – Я устал… сейчас ваша очередь пилить.
Это было вполне справедливо – Шура действительно долгое время пилил единолично.
Паниковский вздохнул и, засучив рукава, стал примеряться к гире и ножовке… потом стал рассматривать щель, оставшуюся в наследство от Балаганова… просунул в нее полотно инструмента и стал осторожно водить взад и вперед копируя движения Шуры.
-Ну, быстрее же, Михаил Самуэлевич! – попросил Балаганов и Паниковский вызвал в своем мозгу картину того как из образованного пропила начинает сыпаться золотой песок.
Этого оказалось достаточным для того, чтобы Михаил Самуэлевич стал пилить вдвое активнее. Но, спустя уже минуту, ему представилось, как ножовка вылетает из щели и режет так дорогие его сердцу пальцы… он замедлился и отодвинул подальше левую руку придерживавшую до того гирю…
‘’А зачем ее придерживать? – подумал он. – Она и так тяжелая. Просто нужно пилить не торопясь и без резких движений’’.
Он спрятал левую руку за спину от греха подальше и отступил от гири на полшага продолжая пилить вытянутой рукой.
-Что вы делаете? – изумился Балаганов. – Кто же так пилит?
Он оттолкнул Паниковского и, схватив гирю своими ручищами, стал быстро и уверенно водить ножовкой… металл завизжал… осыпающаяся чугунная крошка стала быстро вырастать горкой.
Михаилу Самуэлевичу, наблюдающему за ним с нескрываемым ужасом, представилось вдруг, что Балаганов лежит в каком-то зале с колоннами, в открытом гробу под кумачовым транспарантом с надписью ‘’Погиб на работе’’, а стоящие рядом два пионера держат отрезанную ножовкой руку Шуры.
Он зажмурился и замотал головой.
-Что с вами? – заботливо и обеспокоенно спросил Шура.
‘’Это знамение! – подумалось Паниковскому. – Это видение неспроста’’!
-Так вы будете пилить? – сказал Шура и стукнул своим кулаком по прибрежному камню.
-Буду, - поспешно ответил Паниковский и взялся за ножовку двумя руками. – Придерживайте ее.
Шура, поколебавшись и подозревая подвох, все же обхватил гирю за бока обеими руками.
‘’Правильно! – подумал Паниковский, вспомнив видение. – Два пионера – значит две руки’’.
Закрыв глаза он стал двигать корпусом и вслушиваться в ночные звуки, ожидая что вот-вот сейчас прорежет ее пронзительный крик Балаганова… а потом бульканье крови и крики кровожадных чаек слетающихся на падаль. Он вздрогнул когда над ними действительно вскрикнула припозднившаяся чайка… и в тот же миг в новом видении Балаганов, распугивая пионеров, приподнялся в своем гробу и повернув мертвенное обескровленное лицо к нему произнес
-Почему, Михаил Самуэлевич. Я же так молод. Зачем нам эта гиря?
Паниковский взвизгнул от страха и отпустил ножовку.
-Зачем нам эта гиря? – закричал он и, кинувшись к Балаганову, обнял его. – Зачем нам она? Вы же погибнете!
Мозг Балаганова неспособен был обрабатывать сразу несколько вопросов и потому он ответил только на первый услышанный
-Как зачем? Вы же сами говорили, что там золото!
-Да – говорил! – продолжал рыдать Паниковский. – Но поймите, Шура… физический труд не присущ нам… он убьет нас. Черт с ней с гирей! Ну, сколько там может быть золота? Подумайте сами – чтобы заработать столько же нам всего – то и надо - несколько тысяч раз посетить базар во время ярмарки! Поймите – деньги не главное!
-Михаил Самуэлевич! – строго сказал Балаганов, отстраняя от себя Паниковского. – Пилите, я вам сказал! Сейчас ваша очередь! Вот до сюда!
Он стал пальцем показывать до каких пор справедливо пилить Паниковскому, и Михаил Самуэлевич поняв, что вот это и есть его неминуемая смерть, попытался убежать, но Шура был готов к такому развитию событий и кинул ему вслед камень. Кусок горной породы магматического происхождения после недолгого полета ткнул Паниковского в ягодичную мыщцу, и Михаил Самуэлевич упал от страшной боли.
Балаганов схватил его за ногу и притащил назад к месту распиливания….
Молча, грязными пальцами он открыл Паниковскому глаза и показал кулак.
-Пилите, я сказал. Так будет честно!
Паниковский поднялся, и, хромая, решительно подошел к гире… решительно взялся за ножовку и стал дергать ею взад – вперед.
Теперь видение его было наяву… связанный Шура Балаганов находился на самом верху огромной вязанки дров и стоящие по окружности пионеры с факелами в руках ждали его… Паниковского, команды. ‘’Жаль, что я не послушался вас!’’ – успел произнести Балаганов и в этот момент Михаил Самуэлевич махнул пионерам.
Он открыл глаза и поглядел в черное пространство ночи. Ему вспомнилась упавшая звезда, символизировавшая сгоревшего на работе бедолагу, который наверняка тоже пилил или строгал не покладая рук.
Вдали, в море, мигнул сигнальным огоньком заплутавший корабль.
-Это знак! – возликовал Паниковский и, бросив ножовку, заявил. – Я больше не буду пилить! Хотите – пилите сами! А мне моя жизнь еще дорога!
Шура, поняв, что если они хотят закончить работу до рассвета то пилить придется ему самому горестно вздохнул… поплевал на руки и присел перед гирей.
Паниковский своим внутренним взором увидел, как он стоит с плеткой и мимо него идут вереницей сотни Балагановых, сгорбясь под тяжестью корзин заполненных гирями. Он ухыльнулся и стал махать плеткой стараясь попасть Балагановым по тупой голове… но потом один из самых крупных Балагановых вдруг остановился и внимательно приглядевшись к своему грузу произнес
-Это же ведь не золото!
‘’Айяяй! – подумал Михаил Самуэлевич. – Если гиря не золотая, то лучше пусть уж Шура сгорит на работе. Как бы беды не вышло’’.
Он присел на холодный камень и стал глядеть в небо, разыскивая звезду хотя бы отдаленно похожую на Балаганова. Тело его пронзал холод, а разум туманился в ожидании чего-то страшного и неотвратимого.