- Таак… - он обвёл взглядом огромную толпу собравшихся. – Вон нас сколько. Кворум есть. Сейчас мы и выясним. Решим уже всё, наконец.
Толпа задвигалась, заколыхалась – ещё несколько мгновений, и решение будет найдено.
Шла война, и каждая из сторон считала эту землю своей. Противоположную сторону – захватчиками.
Народ, измученный войной, хотел определённости.
Две стороны одного народа…
- Белые камни. Чёрные камни.
Он указал на две огромные кучи камней. Хватить должно было всем.
- Белые камни – мир. Чёрные – война. Продолжение войны. Подумайте, чего вы хотите. Хорошо подумайте, и будьте честны перед самими собой.
Толпа зашумела, потекла к двум каменным холмам – белому и чёрному.
- Складывать будете здесь, в центре, возле костра, - сказал он и отошёл в сторону. Наблюдать.
Их мысли – казалось, они были осязаемы, казалось, он считывал их на лету.
- Мир? После всех тех разрушенных домов, городов? После того единственного окна, возле которого стоял мой ребёнок, который погиб? После того блокпоста, где были убиты мой муж и брат? После того, как стёрли с лица земли мой город? ПРОСТИТЬ? ВРАГА? Пустить на МОЮ землю? Нет. Нет. Нет. Месть, месть, месть до смерти… Чёрный.
- Мир? А кому я буду продавать оружие? Куда я его дену, если будет мир? Только наладились поставки из соседней страны. Торговля идёт хорошо, можно нажить целое состояние. Надо продавать его больше, больше, больше, масштабнее, открывать ещё один фронт. Какой мир? Нет. Нет. Нет. Чёрный.
- Мир? А что я умею делать? Только воевать. Я пришёл с одной войны, и искал новую. Я ждал её, как пленник глотка свежего воздуха, как солнечного тепла. Воевать – это всё, что я умею делать хорошо. На кону моя земля, моя страна. Какой мир? Нет. Нет. Нет. Чёрный.
- Мир? Чтобы исчезла такая благодатная тема? Когда пьёшь новости, как водку, когда делишься фотографиями убитых и упиваешься страхом тех, кто их видит? А потом пишешь, пишешь, пишешь до одури, потому что кровь – лучшее вдохновение, самое живое, самое действенное… Нееет, мир так не вдохновляет. Зачем нам мир? Нет. Нет. Нет. Чёрный.
- Мир? А о чём говорить? О цветочках, птичках, собачках? Сериалы? Да сейчас разворачивается самый захватывающий сериал! Война! А всех тех, кто думает не так, как я, не так, как мы, кто не хочет крови, мы закидаем, забьём, не дадим сказать ни слова! Кого же мы будем звать убийцами? А на войне всегда есть кого так назвать, потому что убивают – все! Мы закидаем друг друга грязью, потому что у нас здесь, вдалеке от боевых действий, нет оружия! Но у нас есть грязь, много грязи! Мы все будем в грязи, потому что война не бывает чистой! Война всегда грубая и грязная, и вы почувствуете это, все, кто не ещё этого не испытал и не понял! Никакого мира! Нет. Нет. Нет. Чёрный.
Чёрный.
Чёрный.
Чёрный.
Он нахмурился. Мысли этих людей вились вокруг него огромной чёрной стаей ворон. Ни одной светлой мысли. Ни о прощении, ни о сочувствии. Только желание убивать, крушить, мстить, ненавидеть.
Белых камней набралось с горсть.
Толпа затихла. Из дымящегося дома в их сторону медленно плыло белое прозрачное облако. Ангел? Ребёнок. Маленькая девочка, крепко обнимавшая большую плюшевую игрушку, кажется, медведя.
- Возьми, - девочка подошла ближе, решительно протянув ему своего медведя.- У меня ничего нет, только он. Больше никого нет… Я хочу, чтобы все вернулись… чтобы не стреляли. Чтобы никогда не стреляли.
- Ты отдаёшь мне самое дорогое, дитя? Как и войне? Не надо. Посмотри хорошенько, что у тебя есть для меня.
Рука девочки утонула в кармане прозрачной рубашки и вытащила что-то, похожее на маленький камушек. Осталось только разжать ладонь…
Чаша весов склонилась в сторону Света.
Он вздохнул и улыбнулся. Обвёл взглядом толпу.
Тёмная масса вокруг безмолвствовала.
«Теперь-то они заплатят за газ…» - подумал он.