«Велика, велика земля апачей! Высоко, высоко стоит солнце над пустыней Чиуауа! Тот, кто скакал по ней на заре, тот, кто скакал вечером, уже не скачет больше. Но велика, земля апачей…. Солнце продолжает свой путь. Кто, кто может задержать его путь, кто!? Высоко стоит солнце над пустыней Чиуауа…».
Всякого, кто смотрел и полюбил старый добрый фильм «Апачи» с Гойко Митичем в главной роли невольно завораживал вышеназванный закадровый текст, вещающий о бескрайней и суровой стране на юго-западе США.
Суровая страна Апачерия – земля народа апачи. Раскаленные скалы, бескрайние пустыни, степи – все это земля апачи. Каждый куст угрожал ядовитыми шипами, каждая змея была готова пронзить своими клыками, любое насекомое имело жало подобное скорпиону. Природа Апачерии говорила о том, что эта земля недружелюбна.
Тем, кто населял эту землю, приходилось постоянно бороться за выживание, противостоять самой природе. Апачи жили в горах и на равнинах, страдали от зноя летом и холодных зим, но при этом они не жаловались на судьбу и любили эту землю. В каждом пришельце, волей- неволей забредшем сюда они видели врага. И даже между их племенами возникали конфликты за право обладания той или иной частью Апачерии.
В глазах испанцев вошедших впервые в ХVI веке в Апачерию, последняя предстала огромным пространством песчаных равнин и скалистых хребтов, раскинувшихся от Калифорнии до Техаса и от Колорадо до старой Мексики. Большая часть этой местности была бесплодной пустыней. В бесконечном пространстве засушливой страны вздымались ввысь горные пики, покрытые соснами и увлажненные потоками ручьев и рек, предоставлявшими убежище дикому зверю. Зимы на нагорьях были холодными, и покрытые шкурами жилища индейцев не всегда спасали от холода. У подножия гор, пустыня, словно огнедышащий дракон наполняла воздух удушьем и сухостью, что создавала дискомфорт обитателю этой местности, но племена апачи находили кров повсюду. Пустыня была их матерью, а они ее брошенные дети.
Исследователь С. Сонничсен сообщал в отношении апачи: «Место его рождения довершило формирование его характера. Его постоянная борьба за суровое существование с природой, сделала его свирепым, упорным и настойчивым. Он имел глаз змеи, ухо кошки, хитрость лисы, смелость и неутомимость волка. По скалистым отрогам засушливой местности, он мог пройти в течение дня намного дальше, чем чемпион мира в ходьбе на длинные дистанции. В общем, апачи был способен полностью извести и лишить сил своих преследователей. Голод, удваивавший эти мучения, а жажда, учетверявшая его, были лучшими союзниками апачи».
Апачи проходили жестокую школу выживания. Растения, животные – все вокруг дышало враждебностью. Жизнь человека ничего не стоила, если рядом не оказывалось другого человека. Добродетели считались непозволительной роскошью, ибо пустыня была безжалостна к слабым.
Мужчины апачи, как правило, выглядели поджарыми, жилистыми среднего роста, с ярко выраженной мускулатурой. Их тела были приспособлены для выживания в условиях пустыни. Массивные черные густые волосы обрамляла налобная повязка, при ее отсутствии некоторые из мужчин, делали обручи из сплетенной травы нечто наподобие налобной повязки и закрепили у себя на голове, для того чтобы волосы ниспадали на глаза. Сплетение волос в косы было характерным способом для племен, впитавших культуру народов Равнин. Лица мужчин апачи были широкими, с массивными челюстями, тонкими губами, высокими скулами с бронзовым отливом, цвета насыщенного шоколада.
Женщины апачи были не высокими, но крепкими носили черный прямой длинный волос. Иногда женщины заплетали волосы в косу. Молодые женщины апачи внешне выказывали некоторую привлекательность, но после тридцати их природа начинала увядать и признаки старения вскоре полностью овладевали ими. Пустыня делала свое дело, сморщивая лица и груди апачских женщин.
Начало переселение предков этого народа с территории северо-запада на юго-запад североамериканского континента принято относить к периоду 850 –1000 года н.э., далее к ХIV– ХV векам апачи мигрировали из бассейна реки Макензи на Юг и достигли районов современного юго-запада США и севера Мексики, где заселили пустынные районы нынешних мексиканских штатов Сонора и Чиуауа. В начале же ХVIII века произошел процесс их этнического разделения на племена и племенные группы.
Морфологически и лингвистически апачи относятся к атабаской (атапаской) группе индейских языков и диалектов в ходящей в языковую семью «на-дене», которая включает в себя около 40 языков. Сами же апачи себя называли «ндее», «дене», что означало «люди».
Атабаски (атапаски) группа коренных народов Америки, которая расселялась на огромной территории от Аляски до Мексики, как на побережье Тихого океана, так и во внутренних районах. На севере их ареал доходит до Северного полярного круга, где с ними соседствовали эскимосы, а на юге достигала зоны степей. Апачи же и их соседи навахо относятся к группе южных атабасков.
Апачи делятся на шесть региональных групп согласно ареолам (местам) обитания:
Западные апачи (койотеро, тонто и др.) – населявшие восток современного штата Аризона; центральные апачи (чирикауа: чоконен, чихине, недни, бедонкоэ) – проживавшие на юго-востоке современных штатов Аризоны, Нью-Мексико (США) и на севере смежных с ними мексиканских штатов Сонора и Чиуауа; восточные апачи: (мескалеро или фараон) – кочевали на юге современного штата Нью-Мекско и на востоке от реки Рио-Гранде до реки Пекос; (хикарилья (хикарилла) или тинде) – населяли юго-восток американских штатов Колорадо, север Нью-Мексико и северо-запад Техаса; (липан – самоназвание нанжан) – кочевали на востоке штата Техаса; (кайова апачи или гатака) – равнинное племя, кочевавшее по южным территориям штатов Колорадо, Оклахомы и Техаса.
Все кто хоть немного интересовался североамериканскими индейцами, и имеет какое-то представление об их культуре, должны знать, что апачи довольно-таки воинственный кочевой народ американского юго-запада.
Апач – это в первую очередь свирепый воин, странствующий сын природы. Слово «апач» происходит из языка «юма» (юмано) относящегося к ветви семьи на-дене атабаских языков и переводится как «сражающийся человек». По другой версии, специалистов в области атабаских языков, это слово на языке зуни означает «враг».
Земледельческие племена (пуэбло, навахо) соседствующие с апачи считали их дикарями.
Административное управление в племенах апачи осуществляли, лидеры-вожди (нантан) малосемейных и большесемейных общин, так как апачи не имели ни общих племенных вождей, ни племенных правительств. Власть нантана была ограниченной и распространялась только на период проведения охоты, организации сбора дикорастущих овощей и фруктов, заготовки провизии. Все лидеры (вожди) локальных групп у апачи считались равными между собой, и возвышение одних над другими было возможным лишь при стечении обстоятельств (межплеменные войны).
Основной базовой единицей в племенном устройстве апачи являлась, конечно же, малая семейная община (локальная группа) состоявшая из четырех-пяти родственных семей, связанных между собой экономическим и военными узами. Каждая такая группа имела своего главу – старшего, наиболее опытного и авторитетного мужчину из числа глав семейств, которые входили в группу, и в руках которого находились бразды правления этой группой.
Лидер большесемейной общины (клана, бэнда) состоявшей из десяти-тридцати домохозяйств в отличие от лидером малосемейной, мог сохранять наследственность своего статуса. Как правило, лидерами (вождями) таких общин становились мужчины, проявившиеся себя на тропе войны и эффективном управлении малосемейной общиной, а также завоевавшие среди соплеменников непререкаемый авторитет. Но лидер большесемейной общины не обладал правом принудительного подчинения себе лидеров малосемейных общин. Если кто-либо из лидеров малосемейной общины не был с ним согласен, то был вправе поступать по своей воле.
Взаимопомощь и взаимовыручка всех членов общины стояли на первом месте. Мужчинам в одиночку весьма сложно был охотиться, а женщинам заниматься собирательством, поэтому традиционно апачи практиковали коллективный труд.
Известный американский антрополог Моррис Оплер исследователь апачи писал: «Жизнь каждого члена апачского общества неразрывно связана с родственным кланом. Дети апачи не обделены вниманием, как собственных родителей, так и близких родственников всей локальной группы. Родственники апачской группы обязаны проявлять внимание к нуждам и проблемам друг друга на протяжении всей своей жизни».
Год у апачи делился на шесть сезонов в зависимости от их наблюдений за изменениями в живой и неживой природе.
Мало орлов – сезон характерный для ранней весны, в это время апачи видимо не наблюдали в небе орлов (март, апрель).
Множество листочков – сезон поздней весны начало лета (май, июнь).
Крупные листья – летний сезон (июль, август).
Зрелые плоды – сезон начала осени (сентябрь, октябрь).
Красно-коричневая земля – сезон поздней осени связанный с опавшей листвой (ноябрь, начало декабря).
Бледные лица или призрачные лица – сезон зимы (конец декабря, январь и февраль).
Апачский год соответствовал одному урожаю. Апачи не говорили как мы, например: «два года тому назад», а «два урожая тому назад». Одному урожаю соответствовало тринадцать лун, то есть, год они не дели на месяцы, а соотносили с лунными циклами.
Одним из видов деятельности любого кочевого народа является собирательство. Собирательством занимались преимущественно женщины весной, летом, и осенью. Оставляя детей на попечение старших членом семьи – бабушек и дедушек, женщины апачи, как и мужчины для охоты, в поисках дикорастущих плодов уходили далеко за пределы стойбища (лагеря). Иногда для сбора урожая женщины брали с собой и детей. Прекрасно ориентируясь на местности, зная в совершенстве флору и фауну своего края, апачи всегда могли выжить, найдя что-нибудь съедобное.
Занимаясь собирательством, апачи разделялись на группы, состоящие из нескольких семейств, которые время от времени перемещались с места на место. Такой способ добывания хлеба насущного позволял племенам обеспечивать себя всем необходимым, не посягая на личную свободу каждой семьи.
Период сбора урожая считался у апачи периодом семейных встреч. Год за годом бродячие племенные группы раз от раза собирались в местах сбора урожая того или иного вида растений и наслаждались общением с родственниками. Заготовка растений впрок собирала порой до пятидесяти семей в одном месте. В местах сбора урожая женщины строили временные жилища. Для того чтобы собрать урожай требовалось не менее двух недель. По вечерам в местах этих скопления временных бивуаков царили праздник и веселье. Мужчины и юноши устраивали соревнования, меряясь ловкостью и силой друг с другом, играли в азартные игры. Женщины и девушки же украдкой наблюдали за ними. Это было время встреч после долгой зимы.
Продукты, заготовленные впрок, апачи складывали в парфлеши и корзины, и хранили в специальных ямах-секретах. Например, в скальных проемах апачи вырывали ему, прятали там провизию и закладывали ее камнями, исключая, доступ к ней даже случайному зверю. Места хранения неприкосновенного запаса были известны только нантану и нескольким мужчинам общины. Продукты в таких ямах-секретах могли храниться более года. При необходимости секрет вскрывали, извлекали часть н\з и снова маскировали яму, придавая месту первозданный вид. Если лагерь снимался с места и перекочевывал, то нантан к месту секрета посылал двух воинов, которые периодически извлекали оттуда продукты и доставляли к новому месту лагеря.
В начале весны апачи собирали стебли узколистной юкки. Это растение часто называют «свечей пустыни». Существует много видов и подвидов юкки. В верхней части стебля, например, Большой Белой юкки в период созревания образуются белый цвет, который выглядит как свеча.
Стебли юкки – первая и весьма полезная для истощенного в зимний период апачского организма зелень.
Апачи знали множество рецептов приготовления блюд из стеблей юкки. Например, толстые стебли растения готовили в четырех футовой в длину и трех футовой в ширину паровой яме. Мужчины разводили в яме огонь, после на угли апачи клали камни, а на них разрезанные вдоль стебли юкки. Сверху юкку покрывали влажной травой и присыпали землей. К вечеру, слой земли и травы удалялся, и сочные стебли были готовы к употреблению.
Сушеную юкку апачи зимой готовили с мясом. Из цветков Белой юкки женщины готовили отвары наподобие наших морсов или компотов, так как цветки имели сладкий привкус.
Еще одним сезонным растением, являвшимся традиционным в культуре апачи был, конечно же, мескаль – вид агавы. Мескаль произрастал в засушливой местности и наиболее пригодным для переработки и употребления его в пищу считались весенние месяцы. Для сбора урожая мескаля в местах его произрастания часто собирались все группы племени.
Сбор мескаля считался весьма трудоемким видом деятельности и требовал значительного людского ресурса. Порой, чтобы доставить в лагерь весь собранный урожай мескаля женщинам апачи приходилось по нескольку раз проделывать путь от места его складирования к лагерю.
К лету апачи, как правило, заканчивали впрок заготавливать основные дикорастущие растения и приступали к сбору земляных стеблей – туле. Иногда это растение называют «картофелем апачей». Далее приходило время сбора дикого лука. Апачи очень любили этот клубень и ели его как в сыром, так и вареном, и запеченном виде.
Из ягод апачи делали соки, путем прямого отжима, сливая его в замшевые бурдюки, и потом охлаждали. Остатки от отжима высушивали, добиваясь сахаристости. После эту массу добавляли в сок, придавая его консервации.
У индейцев ничего не пропадало – все находило себе применение, поэтому апачи слыли весьма рациональным народом.
В пищу апачи употребляли много семян и орехов. Наиболее любимы видом семян, были семена мескита – кустарники которого произрастали в засушливых областях юго-запада. На вкус они напоминают бобы. При переработке семян мескита апачи получали муку, из которой пекли тартильетки. Также семена мескита готовились с мясом.
Из орехов и желудей, которые апачи собирали в конце осени, женщины готовили превосходные супы и тушеные блюда. Сладкий орех пинон, апачи весьма почитали, он и по сей день является лакомством для детей.
Из особого вида папоротника апачи делали своего рода чай. Этот напиток считался целебным и имел тонизирующие свойства.
Из кукурузы дела тисвин – слабоалкогольный напиток или как часто называется в литературе – апачское пиво.
Как правило, апачи питались один раз в день в первой половине дня или вечером. Уходя на охоту мужчины, размещались около костра и трапезничали сушеным мясом и сушеными фруктами. По возвращению мужчин с охоты женщины готовили праздничный ужин – рагу.
В растянутый на колышках кусок прочной кожи заливалась вода, которая доводилась до кипения путем добавления в нее раскаленных камней. Потом туда засыпались ягоды, дикие овощи, добытое на охоте и порезанное на кусочки мясо. С развитием товарообмена с белым человеком апачи повсеместно для приготовления пищи начали использовать металлические котлы. Сковородками им часто служили обыкновенные, раскаленные на огне плоские камни. Иногда большие куски мяса апачи разрезали вдоль волокон и насаживали на палочки, которые устанавливали возле огня на вбитых в землю опорах. Таким образом, мясо хорошо пропекалось, сохраняя сочность. Особенно апачи любили лакомиться мясом оленей, антилоп, лосей и бизонов.
Озера и реки Апачерии изобиловали рыбой, но большинство племен апачей в пищу рыбу не употребляло. Старики апачи говорили, что от запаха рыбы начинаются головные боли. Стоит отметить, что апачи (койотеро, тонто, чирикауа) никогда не употребляли в пищу, мясо медведей, и индеек, ибо на этих тварей существовало строгое табу.
В случае крайней необходимости в пищу шло мясо ящериц, полевых мышей, крыс, луговых собак, белок, кроликов, содержащие необходимый для человека белок.
Как только мальчики апачей овладевали навыками обращения с луком, сразу же начинали приобретать охотничий опыт, охотясь на мелкую дичь в окрестностях стойбища. Мелких животных, которых они добывали, доставляли в общий семейный котел. Приготовление мяса добытых мальчиками животных происходило особым образом. Тушка потрошеного животного прямо с мехом запекалась в горячей золе. После кожу легко отделяли от мяса, и разрезали его на порционные куски. Апачи любили мясо с жирком. Жир, по их мнению, придавал мужчине силу. Апачи втирали жир в кожу на ногах, для того чтобы придать мышцам эластичность при дальних переходах. Жир применяли в качестве защитного средства от солнечных ожогов, пропитывая им кожу лица и тела. Для защиты от холода и стужи апачи натирали жиром тела, защищаясь, таким образом, от обморожений.
Для консервации апачи порезали мясо, на длинные полоски, высушивая его на открытом воздухе. Часть сушеного мяса дробилась в порошок, деревянными и каменными колотушками, и смешивалось с сушеными ягодами, потом все это апачи заливали жиром и остужали. Получались своего рода консервы, которые индейцы использовали в голодное время, а также и период длительных переходов, и во время военных походов.
Хотя мясо и являлось основным продуктом питания, кроме него апачи потребляли множество овощей, ягод, орехов и фруктов.
Полуоседлые группы западных апачи вели примитивное земледелие, обрабатывая посевы кукурузы, бобов и тыквы. Высушенные овощи заготавливались впрок, из них готовили различные виды каш с мясом.
Из кукурузной муки апачи делали тартильетки – пресный хлеб. Встряхивая над горячим воздухом специальную корзинку с помещенными в нее зернами кукурузы, апачи получали, таким образом, известный нам попкорн, который являлся лакомством для них, особенно в долгие зимние вечера.
В зимнее время апачи не вели праздный образ жизни. Мужчины охотились в любую погоду, занимались починкой снаряжения и оружия. Женщины шили и ремонтировали одежду и обувь. Мальчики помогали отцам: делали тетивы для луков, полировали стрелы и рукояти ножей. Девочки сортировали сухожилия, помогая матерям и сестрам изготавливать нити. Зима была добрым временем, когда молодежь наслаждалась общением со стариками. Вечерами, кто-либо из стариков сказителей собирал у себя в викиюпе детей, рассаживал их около очага, угощал орехами пинон и сушеным мясом и начинал рассказывать разные истории, сказания, легенды народа апачи.
Вступив в брак, мужчина апачи переходил жить в локальную группу своей жены, но это вовсе не означало, что он разрывал отношения со своей родственной группой или бэндом. Родители невесты всегда радовались приходу в семью нового члена. Зятя родители жены называли «тот, кто заботиться обо мне», что в прямом смысле этих слов указывало на его функцию добытчика, помощника в семье супруги. Молодой зять всегда должен был выказывать уважение членам семьи своей жены, в особенности своей теще. Как и у многих племен североамериканских индейцев, у апачи существовал обычай (табу) на прямые взаимоотношения зятя с тещей. Общение с последней зять осуществлял опосредованно, через жену, и в обратном порядке. Если хотя бы на секунду взгляд тещи пересекался со взглядом зятя по причине беспечности последнего, молодой человек сгорал от стыда и должен был как можно быстрее отвернуть свой взгляд, почитая себя недостойным. Если подобный инцидент выходил за пределы семьи и становился предметом обсуждений членов общины, то этого молодого человека его друзья осыпали насмешками. Сердиться на подколки друзей молодой воин не имел права, но если невинные подшучивания обретали рамки оскорблений и издевок, то тогда он должен был реагировать на них соответственно, как и подобает гордому воину апачи.
Такие же шутки в адрес молодой жены могли отпускать ее сестры и подруги, когда замечали допущенные ею ошибки в обращении с мужем в приготовлении пищи и т.п.
Зачастую уважаемый и почитаемый воин апачи мог иметь и вторую жену, которая, как правило, приходилась сестрой его первой жены.
Для второй жены и ее детей строилось отдельное жилище, но жены при этом вели совместное домохозяйство и воспитывали общих детей. Молодоженам родственники невесты: сестры и матери строили отдельное жилье. Не женатые и незамужние члены малосемейной группы проживали в жилище совместно с родителями.
Свои лагеря апачи формировали из нескольких малосемейных общин, которые периодические собирались в одном месте и образовывали большие ранчерии, где мужчины принимали решения о проведении коллективной охоты или о выступления в набег или военный поход. Когда мужчины уходили в поход на длительное время, то своих домочадцев всегда оставляли со значительным запасом продовольствия.
Местность, которую апачи выбирали для лагерей, окружали водные источники, она изобиловала пригодной для использования дикой растительностью и богатым животным миром. Обязанность в сооружении жилища (викиюпа) по традиции возлагалась на женщин.
Равнинные группы апачи: часть хикарилья, равнинные мескалеро, липан, гатака использовали в качестве жилища переносную коническую палатку – типи.
Лучшее место для установки жилища в центре лагеря женщины выбирали для главы семейства – нантана и его семьи. Это делалось для того, чтобы всем членам общины было удобно приходить к нему за советом или разрешать с его помощью злободневные проблемы. После того, когда место для викиюпа нантана было выбрано, каждая женщины начинала строительство викиюпа для своей семьи.
Мать и дочь обычно сооружали викиюп за короткое время. Сначала на земле рисовали круг размеров восемь футов, затем по кругу выкапывали не большие траншеи, в которые вертикально вставляли изогнутые жерди из ивы или дуба на расстоянии фута друг от друга. Таким образом, появлялся полукруглый каркас по всей окружности. Концы изогнутых жердей связывались в центре волокнами юкки. По горизонтали, начиная от крыши между установленными вертикально жердями, пропускались другие жерди, которые образовывали остов стен, создавая, таким образом, прочную основу. Кровлю апачи делали из медвежьей травы – вид юкки. Эту траву апачи связывали в пучки (снопы), и укладывали сверху вниз в два слоя, закрепляя на каркасе волокнами из листьев той же юкки. Вверху купола викиюпа оставляли отверстие для выхода дыма от очага, которое на случай осадков закрывалось куском кожи. В центре жилища разбивали небольшой очаг для обогрева жилища, и приготовления в нем пищи в непогоду. Пол внутри викиюпа также покрывали несколькими слоями травы, за исключением места в центре, где формировался очаг. Стены внутри викиюпа покрывались травой и для комфортабельности увешивались шкурами. Каждый член семьи у стен викиюпа имел свое спальное место, которое поверх травяного пола застилалось шкурами. Викиюп, несмотря на свою кажущуюся простату в конструкции, считался самым комфортным жилищем, даже в зимний период.
Викиюп был рассчитан для проживания одной средней семьи – родителей и двух-трех детей.
Возле каждого викиюпа сооружался очаг, где семья обычно готовила и принимала пищу. В непогоду апачи ели внутри викиюпа, пища расставлялась на подносе, вокруг которого размещались члены семьи и руками, обмакивая кусочки мяса в соус поданный чашках из тыквы, аккуратно пальцами вкладывали его себе в рот. В качестве столового прибора апачи использовали ложки из твердых листьев юкки.
Вся домашняя утварь (иглы, шила, гребни для расчесывания волос изготовленные из тонких костей животных, зернотерки и др.) считалась принадлежностью хранительницы очага – женщины. Домашнюю утварь апачские женщины, как правило, хранили вне жилища. Для перемола семян использовались каменные зернотерки. Становясь на колени женщины, бросали в зернотерку горсть семян и круглым шлифованным камнем, движением взад-вперед перетирали зерно в муку. Для дробления орехов использовались не только каменные, но и деревянные клубы (орудия наподобие молотков).
Веревки апачи плели из конского волоса, а ремешки из бычьих шкур. Ножи делали из кремня. Посуду из тыквы, ложки из твердых листьев юкки.
Мужчинам принадлежало гораздо меньше вещей, чем женщинам. Каждый мужчина имел небольшой по размерам лук, колчан для стрел из оленьей кожи, украшенный орнаментом, кожаный щит, кремневый нож и копье. Кроме того он владел небольшими кожаными чехлами, в которых каждый воин апачи хранил походную провизию (запасные мокасины, сухой паек, лекарственные травы и др.) воина апачи для запасов пищи. Все эти вещи мужчина апачи в отличие от женщины хранил в викиюпе.
Убийство соплеменника взывало любого члена апачского общества к мести. Если же убийство совершалось внутри племени, то родственники по линии матери убитого также были обязаны мстить соплеменнику. По отношению к англо-американцам или испано-мексиканцам, действовал все тот же закон мести. Если пришельцы (в смысле колонизаторы европейцы, а впоследствии американцы) убивали кого-либо из апачи или посягали на их имущество в виде лошадей, мулов, скота, то лидер-вождь (нантан) малосемейной (локальной группы) или большесемейной общины (бэнда) был обязан собрать военный отряд мстителей и наказать обидчиков. Если в ходе рейда (налета) лишить жизни обидчика не удавалось, то удовлетворить месть могло убийство любого, кто причислялся к вражеской стороне. В случае пленения обидчика (если тот являлся мужчиной) апачи доставляли его в свой лагерь и отдавали на произвол женщинам – родственницам того кого он убил. Это была своего рода компенсация за потерю. Женщины же могли подвергнуть пленника жестоким пыткам, после чего могли лишить его жизни, но зачастую пленник оставался в семье в качестве рабсилы.
Воспитанию детей апачи уделяли большое внимание.
Мальчиков как будущих воинов закаляли с раннего детства. С восходом солнца они должны были купаться в холодной воде, несмотря на время года. Если по близости не было водоема, то ни растирались снегом и по команде, набрав рот воды, бегом бежали на вершину холма, тренируя дыхание.
К слову, апачские девушки были отнюдь не неженки, и ничуть не уступали парням. Они с чувством некоторой брезгливости относились к растительности на теле и поэтому охотно принимали процедуры закаливания, что и мальчишки, так как в их среде бытовала страшилка, будто бы волосы у них будут расти на видных местах, если они не будут по утрам купаться.
Апачи, как и всякие язычники, считались весьма суеверным народом и причину любой болезни видели в нарушении какого-либо табу. Например, контакт с совой, змеей, или койотом, мог вызвать панику у любого из апачи. Присутствие совы в окрестностях апачского селения считалось дурным знаком. В это время обитатели селения прекращали всякие рассказы, шутки и упоминания связанные с этой птицей.
Шаманы апачи четко различали симптоматику болезней в результате нарушения табу и, подбирая терапию, руководствовались, прежде всего, знаниями и откровениями, полученными от духов-покровителей олицетворявшихся с существами, на которых табу распространялось.
Апачи верили, что призраки мертвецов воплощается в этих птицах. Уханье совы по убеждениям апачи – голос восставшего из могилы призрака, не предвещающий ничего хорошего для того, кто его слышит.
Упоминание имен мертвых соплеменников также являлось табу у апачи. Констатируя смерть ближнего, апачи говорили просто: «Он ушел»,– не называя его имени. Если все же по неосторожности имя покойника упоминалось кем-то в процессе ритуального танца, то воины, исполнявшие танец, прекращали сие священнодействие. Если танец смерти исполнялся во время военного похода, и было допущено нарушение с произнесением имени покойного, то воины могли даже отказаться от дальнейшего участия в походе и покинуть отряд, будучи уверенны, что он будет уничтожен противником.
Хоронить мертвых, скончавшихся в результате болезни, апачи старались как можно быстрей, не затягивая процесс, так как считали, что чем быстрее захоронить тело, тем больше шансов уберечься от распространения болезни. После похорон, родственники покойного также быстро избавлялись от личных вещей и предметов, с которыми тот и члены его семьи соприкасались. Если этого не сделать, то призрак покойного по поверьям апачи мог вернуться из загробного мира и принести с собой болезнь, а возможно и смерть кого-либо из родственников. Жилище, в котором жил покойный, предавали огню, а его семейство строило себе новой бивуак. Место могилы известно было лишь самым близким родственникам и тем, кто помогал погребать тело. После окончания погребения, соплеменники, оказывая честь покойному, ритуально сжигали свои одежды, шкуры, одеяла, после чего проводился обряд окуривания. На поминках говоря о покойном, родичи упоминали, о «том кто был», опять же опасаясь произносить его имя. Произнесение имени покойного кем-либо из соплеменников целенаправленно, при родственниках считалось оскорблением, не уважением, издевательством. Последствия такого действия могли привести к очень серьезным проблемам вплоть до вендетты.
Если в семье покойного были дети, то их обычно переименовывали, по причине того, что покойный при жизни знал их имена и называл их, поэтому болезнь, как считали апачи, которой страдал покойный, могла запросто овладеть и детьми. Изменение имени ребенку вследствие кончины родственника являлось своего рода оберегом.
Огромное значение в жизни воина апачи имело общение с духом-покровителем – сверхъестественной силой, к помощи которой всегда прибегали апачи на тропе войны. Известный в 1880-е годы лидер чирикауа апачи Джеронимо постоянно пользовался силой защищавшей его от пуль и стрел врагов и предвещавшей то или иное событие. Также сестра не менее известного лидера чирикауа Викторио воительница Лозен на расстоянии по покалываниям в ладонях безошибочно определяла направление приближения противника. Для военных отрядов характерным являлось присутствие в числе воинов человека способного, например, вызывать ветер, дождь, поднимать пыль, укрощать лошадей или становиться невидимым для противника.
Каждый апач был рожден для войны. Начиная с пятилетнего возраста мальчиков, мало-помалу начинали готовить к войне, воспитывая в нем дух воина. К 14-15 годам юношам уже предоставлялась возможность проявлять себя в военных походах и рейдах, где в условия суровой практики они перенимали опыт и воинское мастерство у старших. Если кандидат в воины (дикохе) зарекомендовал себя с положительной стороны в ходе четырех походов, то он получал статус воина. Пройти путь дикохе удавалось не всем юношам. Апачи весьма щепетильно относились к подготовке кадров для войны, и поэтому проводили тщательный отбор кандидатов в воины.
Тех юношей, которые сломались и не смогли выстоять на пути дикохе по каким-либо причинам (трусость, малодушие, чревоугодие и др.) забраковывали как неспособных, после чего их не уважал никто. Но тот, кто заслужил право называться воином и подтверждал свой статус на деле, пользовался огромном уважением у соплеменников.
Действительно, воины апачи были великолепными бойцами и являли собой безжалостных противников. Они были искусными следопытами, мастерами по устройству засад, блестящими тактиками партизанского боя.
Ветеран войны с апачи полковник Антонио Кордеро так отзывался о них: «Они весьма выносливы и приспособлены к любым капризам погоды. В поисках пищи они преодолевают огромные расстояния пешком по пересеченной местности с завидной скоростью. Голод и жажду переносят стойко с легкостью. Живут эти люди в суровых горах и ценят свою свободу Их викиюпы (жилища) каркасные, полукруглые, покрытые ветками деревьев и шкурами. На головах они носят кожаные шапки, иногда украшенные перьями, а одежду прошивают иглами дикобраза. Несмотря на постоянные переходы и бродячий образ жизни в обширных пустынных районах, они легко находят друг друга, когда хотят что-либо узнать или передать. Это целая наука, но они так хорошо ее постигли, что никогда не ошибаются при передаче своих сообщений. Дымовой сигнал на склоне горы говорит о том, что они ищут кого-то из своих людей. Сигнал с вершины горы, или с самой высокой точки местности, указывает на подготовку к встрече противника. В их арсенале сообщений имеется универсальных сигналов, известных всем их группам, но некоторые из них имеют свои собственные специальные сигналы. Апачи всегда имеют при себе кремень и огниво, или две готовых палки, приспособленных для добывания огня путем трения. С помощью дымовых сигналов они способны быстро отправлять сообщения в любое время, на расстояние даже в 200-300 миль в течение нескольких часов. Сигналы позволяют за короткое время собраться в одном месте нескольким разбросанных на местности их лагерей. Апачи превосходные охотники и обладают тонкими знаниями в области повадок любого зверя или птицы. Они великолепные следопыты. Четко знают, кем и когда оставлен тот или иной след. В общем, они – это целая энциклопедия натуралиста».
Выносливость воина апачи была невероятной. Под палящим солнцем и по пересеченной местности воин апачи мог пешком проследовать порядка 70 миль (около 113 км) за один день. Апачи (опять же только западные и центральные) в отличие от равнинных сородичей, презирали показную храбрость. Племена апачи, проживающие на равнинах (липан, хикарилья, гатака) впитали в себя большей степени культуру индейцев прерий, где личная храбрость воина и практика «ку» («ку» – удар, франц., когда воин, демонстрируя свою отвагу, касался противника специальным жезлом или оружием, но не убивал его – авт.) считались потолком воинской доблести.
Воины апачи никогда не подвергали свою жизнь напрасному риску. Если в ходе боя апачи теряли преимущество, то они отступали, но при необходимости сражались до конца, особенно тогда, когда приходилось прикрывать отступление в безопасное место стариков, женщин и детей. Из опыта столкновений и сражений с апачи, мексиканцы и американцы сделали вывод, что раненый апачи гораздо опаснее и свирепее боеспособного воина. В бою апачи не теряли и чувство юмора. Находясь на безопасном расстоянии от выстрела, они могли выражать противнику свое презрение и насмешку, оголив ягодицы и похлопав руками по ним.
Джон Кремони в своих мемуарах неоднократно называл апачей «дикарями и варварами», но при этом не переставал восхищаться ими: «Проницательностью, мгновенным восприятием окружающего и животным инстинктом апачи превосходят любое другое индейское племя. Если они грабят, то не позволяют быть ограбленными, если они убивают, то не дают убивать себя, пленяя кого-либо, не допускают, чтобы пленили и их. В безрассудной храбрости они не видят ничего хорошего, напротив, ими она вообще не приветствуется, хотя они далеко не трусы, но весьма осторожны. Не при каких обстоятельствах они не станут напрасно рисковать жизнями, если не будут уверены в своем преимуществе, либо добыча не будет столь заманчива, чтобы ради нее стоило бы подвергать себя риску».
Воины апачи обладали превосходным навыком выживания в пустыне, они находили воду там, где абсолютно не было признаков ее присутствия. Воин апачи мог выжить в условиях, в которых обыкновенный бы человек давно бы погиб.
Для набегов апачи не собирали большие отряды, а их мародерствующие группы составляли от 4 до 12 воинов. В до лошадиный период воины апачи, отправлявшиеся в набег, передвигались пешком, умело скрываясь от предполагаемых жертв под сенью ландшафта. В ходе таких вылазок апачи старались избегать боестолкновений, потому что их целью были скот, а позднее и лошади. Апачи настолько искусно овладели навыками воровства скота, что обнаружить пропажу доводилось не сразу, порой через несколько часом или дней. Если же преследователи настигали их, то апачи убивали скот и прятали туши, возвращаясь за мясом позже, после того, когда опасность миновала.
Часто расстояние от поселений, которые грабили апачи, до их лагерей и ранчерий измерялась сотнями миль, по этой причине организовать преследование, и отбить скот у апачи было делом весьма хлопотным и малоперспективным.
Грабительский набег отличался от военных кампаний, которые организовывали апачи с целью отмщения. Как правило, в набеги апачи уходили тогда, когда в лагере заканчивались запасы продовольствия. Внимая ропоту женщин, сетовавших на скудность запасов, кто-либо из опытных воинов объявлял о намерении возглавить набег и призывал других поддержать его. После выбора объекта и целей посягательства, на заре группа налетчиков выступал в путь. Набег длился в течение нескольких дней, на протяжении которых участники группы не знали отдыха. Добычу (украденный скот) распределяли равными долями среди всех семейств, находившихся в лагере.
Жены воинов, часто сопровождали своих мужей в набегах. Немногие из них вообще вставали на путь воина и отходили от женских дел. Одной из них была сестра легендарного вождя мимбреньо Викторио по имени Лозен. Она мастерски уводила лошадей и виртуозно обращалась с оружием. Кремони также сообщал о некой женщине апачи подобной Лозен: «Еще одна женщина подобная ей (Лозен – авт.) которую почитали апачи, но я забыл ее имя, была знаменита тем, что лучше всех воровала лошадей, и редко какой рейд обходился без нее. На языке апачи ее имя означало «Ловкий Конокрад».
Если в набегах принимали участие воины одной локальной группы, то в военных походах участвовали воины бэнда или родственных бэндов племени. Военный поход целью, которого являлась месть за смерть погибшего родственника, организовывался родственниками погибшего по линии матери. Лидер (вождь) локальной группы, к которой принадлежал погибший посылал вестовых (гонцов) к лидерам других локальных групп, приглашая их принять участие в Совете. Все кто прибывал к месту Совета и давал согласие принять участие в походе, с целью поднятия боевого духа толкали емкие, эмоциональные речи, после чего проводили церемониальную пляску.
Отряды мстителей составляли до двух сотен воинов. Присутствие шамана-провидца в числе воинов отряда считалось обязательным, так как от него зависел исход предстоящего похода.
Захваченные пленники доставлялись в лагерь. Женщин и детей апачи принимали в свои семьи, мужчин как указывалось выше, отдавали женщинам для пыток, после чего убивали, либо делали рабами.