За последние три десятилетия немалая часть литературного наследия российского зарубежья вернулась на родину своих творцов, читающей публике достаточно широко стали известны имена поэтов и прозаиков, что были под запретом в Советской России долгие годы. Но в Сибири этот процесс «литературной реабилитации» идёт, к сожалению, весьма неспешно. К примеру, только в первые годы XXI века в Алтайском крае были впервые опубликованы книги крупнейшего нашего прозаика Георгия Гребенщикова, а в прошлом году (наконец-то) вышел в свет шеститомник этого замечательного писателя с добротными научными комментариями. Это показатель определённой декоммунизации умов «властей придержащих» на Алтае. Степень этого идеологического очищения не стоит преувеличивать. Благо, что Гребенщиков, хоть и умер в эмиграции в США, но никакого участия в гражданской войне не принимал, а в ходе Второй мировой войны даже сочувствовал СССР, радовался военным успехам Красной армии в 1943 – 1945 годах. А вот на «белогвардейцев», литераторов причастных к борьбе с большевизмом нынешняя российская власть до сих пор смотрит косо. Ну а как же? Они же категорически не признавали права на управление страной за кровавой и нахрапистой политической силой, непосредственным продолжением и наследницей «всего лучшего» в которой позиционирует себя нынешняя путинская «питерская команда». В перестроечно-пореформенные годы власть в Российской Федерации сменила окрас, но номенклатурная сущность её осталась прежней, а её главные представители, к тому же, легализовали своё эксклюзивное право обогащаться на разграблении природных ресурсов «одной седьмой части суши». Поэтому, хотя кому-то это может показаться странным, Белое движение в России до сих пор в общественном мнении воспринимается не просто как часть истории вековой давности, а как фактор современной политики и идеологической борьбы. Не нужно забывать, что немалая часть белой эмиграции принимала в той или иной степени участие и во Второй гражданской войне (она же русско-советская война 1941 – 1945 гг.), а этот факт сегодня для путинского режима, всё более определённо принимающего черты и перенимающего методы внутренней и внешней политики сталинской империи, - что красная тряпка для быка. Поэтому публикация творческого наследия «белых» писателей «свыше» не приветствуется. Однако пока, Слава Богу, такая возможность имеется, и ей нужно пользоваться.
Большинство этих стихотворений мало известны или совсем неизвестны современным любителям изящной словесности. По вышеизложенным политическим мотивам ряд стихов Арсения Несмелова и Юрия Сопова, например, не включались до сих пор даже в поэтические антологии, что изредка появляются на книжных прилавках. А имена Ривердатто и Зуйкова пребывали в полном забвении до недавнего времени. Этот искусственно созданный «пробел» в литературной истории Сибири необходимо заполнить.
Константин ФИЛАТОВ
Арсений НЕСМЕЛОВ
ПЕСНЯ ЮНКЕРОВ
Россия звала к отваге,
Звала в орудийный гром,
И вот мы скрестили шпаги
С кровавым её врагом.
Нас мало, но принят вызов.
Нас мало, но мы в бою!
Россия, отважный призван
Отдать тебе жизнь свою!
Мы – белые. Так впервые
Нас крестит российский люд.
Отважные и молодые
Винтовки сейчас берут.
Мы бьёмся в бою неравном,
Но тверд наш победный шаг,
И всюду бежит бесславно,
Везде отступает враг.
Мы натиском смелым давим
Испуганного врага,
И вехи победы ставим,
И жизнь нам недорога.
ТОЛЬКО ТАКИЕ
Воля к победе, воля к жизни,
Верное сердце и меткий глаз –
Только такие нужны Отчизне.
Нас выкликает суровый час!
Через засеки и волчьи ямы,
Спешенным строем иль на коне,
Бодры, напористы и упрямы, –
Только такие нужны стране!
Только таких не пугают бури –
Разве не бурей мы рождены?
Ангелов трубы звучат в лазури,
В битву зовут нас за честь страны!
Только такие, только такие
Вырвут из двери тюрьмы засов!
Нас призывает на бой Россия,
Нас поднимает священный зов!
РОССИЯ С НАМИ
Ну, соратник, руку! С новою весною,
С вербой опушившей русские поля!..
Ветер новой жизни взвился над страною,
Вздрогнула, проснулась Русская земля.
Ну, соратник, в ногу! И походным строем
По дорогам русским отобьём мы шаг…
Мы идем к победе, мы ряды утроим,
Будет нашей силой опрокинут враг.
В путь, соратник, к счастью, к Родине – России!
За огнём сражений близок звёздный час!
В бой несём знамёна и штыки стальные…
Коль Россия с нами, кто же против нас?!
***
Пели добровольцы. Пыльные теплушки
Ринулись на запад в стукоте колёс.
С бронзовой платформы выглянули пушки.
Натиск и победа! Или – под откос.
Вот и Камышлово. Красных отогнали.
К Екатеринбургу нас помчит заря:
Там наш Император. Мы уже мечтали
Об освобождении Русского Царя.
Сократились вёрсты, – меньше перегона
Оставалось мчаться до тебя, Урал.
На его предгорьях, на холмах зелёных
Молодой, успешный бой отгрохотал.
И опять победа. Загоняем туже
Красные отряды в тесное кольцо.
Почему ж нет песен, братья, почему же
У гонца из штаба мёртвое лицо?
Почему рыдает седоусый воин?
В каждом сердце – словно всех пожарищ гарь.
В Екатеринбурге, никни головою,
Мучеником умер кроткий Государь.
Замирают речи, замирает слово,
В ужасе бескрайнем поднялись глаза.
Это было, братья, как удар громовый,
Этого удара позабыть нельзя.
Вышел седоусый офицер. Большие
Поднял руки к небу, обратился к нам:
– Да, Царя не стало, но жива Россия,
Родина Россия остаётся нам.
И к победам новым он призвал солдата,
За хребтом Уральским вздыбилась война.
С каждой годовщиной удалённей дата;
Чем она далече, тем страшней она.
ДАУРСКИЙ БАРОН
Я слышал, что где-то монгольских улусах,
Ребёнка качая при дымном огне,
Раскосая женщина в кольцах и бусах
Поёт о бароне на чёрном коне.
И в час, когда воют в неистовой злобе
Песчаные бури бессонных ночей,
Проносится он над пустынею Гоби,
И ворон сидит у него на плече.
И стонут степные поджарые волки,
И гаснет за пыльной стеной небосклон...
Как идол, сидит на косматой монголке,
В монгольском халате Даурский барон.
И шорохам ночи ребёнок внимает,
А топот копытный уносится прочь…
И каркает вороном глухонемая,
Упавшая сзади, монгольская ночь.
Леонид ЕЩИН
СЛУЧАЙ В ПОХОДЕ
Из-за пазухи сереньких сопок
Солнце вылезло к нам, смеясь.
Мы, спустившись с высоких откосов,
Поползли через липкую грязь.
Мне казалось обидным, что солнце
Не ползёт вместе с нами в рядах,
Я тогда из винтовки японской
Взял по солнышку пулей: бабах!
У меня отобрали винтовку,
Тумаком охладивши мой пыл,
И мне было ужасно неловко,
Что фельдфебель мне морду набил.
Помешали мне, сволочи: жаль им
Пристрелить комиссара небес;
А потом про меня рассуждали:
– Где успел насосаться подлец?
ПРАЗДНИК
За счастье любимых пили,
Смешавши со спиртом снег,
И был мороз не в силе
Сковать всепобедный смех.
В трещанье костров меж сосен
Звенел о надеждах гимн,
О счастье грядущих вёсен,
Где будет любой любим.
– Пустяк, что зима сурова,
Пустяк, что в тайге ночлег;
Легко обойтись без крова,
Если в спирте растает снег!
– Враги! Морозы! Голод!
Мы стали сильней вас всех:
Вам слышно, как пьян и молод
Дрожит над кострами смех?!
ТАЁЖНЫЙ ПОХОД
Чугунным шагом шел февраль.
И где-то между льдами ныла
Моя всегдашняя печаль –
Она шла рядом и застыла.
И пешим идучи по льду
Упорно-гулкого Байкала,
Я знал, что если не дойду,
То горя, в общем, будет мало.
Меня потом произведут,
Быть может, орден даже будет,
Но лошади мне не дадут,
Чтоб выбраться, родные люди.
Трубач потом протрубит сбор,
И наспех перед всей колонной,
В рассвете напрягая взор,
Прочтут приказ угрюмо, сонно.
И если стынущий мороз
Не будет для оркестра сильным, –
То марш тогда «Принцесса Грёз»
Ударит в воздухе пустынном.
А я останусь замерзать
На голом льду, нагой перине,
И не узнает моя мать,
Что на Байкале сын застынет.
Тогда я всё-таки дошёл
И, не молясь, напился водки,
Потом слезами орошал
Свои таёжные обмотки.
Я это вспомнил потому,
Что и теперь я, пьяный, воя,
Иду в июне, как по льду,
Один или вдвоём с тоскою.
Я думал так: есть города,
Где бродит жизнь июньским зноем,
Но, видно, надо навсегда
Расстаться мне с моим покоем.
В бою, в походах, в городах,
Где улиц светы ярче лампы,
Где в буйном воздухе, в стенах
Звучат напевы «Сильвы», «Цампы»,
Я одиночество своё
Никак, наверно, не забуду,
И если в Царствие Твоё
Войду – и там печальным буду!
Юрий РЕВЕРДАТТО
ПЕСНЯ БАРНАУЛЬСКОГО ПОЛКА
Закат печальный догорает.
Покинув дом, семью, друзей,
В молчанье хмуро отступает,
Лихая горсть богатырей.
Через тайгу, по голым сопкам,
По тяжко стонущей реке,
То на санях, прильнув к винтовкам.
То на конях с клинком в руке.
С одной мечтой, с одним заветом
Спасти любимую страну
К борьбе готовы с целым светом;
Пусть лучше смерть, чем стыд в плену.
Не падай духом, прочь сомненье,
Придет, настанет светлый час,
Блеснет заря освобожденья,
Отчизна снова встретит нас.
***
Вереницей летят по ночам журавли.
Крик их тонет в полуночном небе...
О далеких полях, о неубранном хлебе,
По ночам, пролетая, кричат журавли.
Пролетая, кричат от зари до зари;
Крик их болью в душе отдается.
Вспомнишь поле, — и сердце сожмется.
Журавли, пролетая, кричат до зари.
Мрак в окопе, и холод, и стены кругом,
Как в тюрьме; только отблеск орудий,
Вздох тяжелый натруженных грудей...
Мрак в окопе, и холод, и стены кругом.
Вереницей летят по ночам журавли.
Крик их тонет в полуночном небе...
О далеких полях, о неубранном хлебе,
Пролетая, кричат по ночам журавли.
Александр ЗУЙКОВ
ВЕСНА НА ФРОНТЕ
Весна! Выставляется первая рама
Снарядом, упавшим под самым окном.
И дымкой закрылась полей панорама
От чада пожара за ближним леском....
Широкой волной разливается нега
По телу усталых стрелков на печи...
И тонут обозы в сугробине снега,
А в небе кричат и летают грачи.
Весна! Ее лаской природа согрета,
И тает на сердце мучительный лед,
И хочется воли, веселья, привета…
Но тут, как назло, затрещал пулемет.
Юрий СОПОВ
ЛЕБЕДИ БЕЛЫЕ
Сломлены крылья орлиные
В яростном, диком бою…
Грудь прокололи мою…
Песню свою лебединую
Я, умирая, пою…
Светлой тоской о несбывшемся,
Жаждой смертельного сна
Пусть заражает она,
Чтобы на смену разбившимся
Новая встала стена;
Чтобы бойцы оробелые,
В шаге от сумрачной мглы,
Были горды и смелы:
Чтобы все лебеди белые
Гибли в бою, как орлы…
ПРИЗЫВ
Время гнева исполнилось
В девятьсот девятнадцатый год.
Вижу на небе молнии.
Зову в Крестовый поход.
Придите, рыцари нежные,
Противники злобы слепой!
Божьим мечом на мятежников!
Божьим бичом над толпой!
Топчут светлые конники
Поволжских равнин траву...
Вас, в бессмертье влюбленные,
Зову в золотую Москву.
Время гнева исполнилось
В девятьсот девятнадцатый год.
Вижу на небе молнии.
Зову в Крестовый поход.
СИБИРСКИЙ ГИМН
Ветер шумит над урманами,
Стонет в бескрайней степи.
Выйдем лесными полянами -
Там, за ночными туманами,
Враг обозлённый не спит.
Стаями встанем крылатыми.
Буйно поднимется новь.
Зарево вспыхнет закатное.
Будет нам крепкими латами
Наша святая любовь.
Все мы, с сердцами калёными
В яростном диком бою,
С флагами бело-зелёными,
Будем безумно влюблёнными
В светлую вольность свою!
Борис ВОЛКОВ
ПУЛЕМЕТЧИК СИБИРСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА
I
Оставшимся спиртом грея
Пулемет, чтоб он не остыл,
Ты видишь: внизу батарея
Снялась и уходит в тыл.
А здесь, где нависли склоны
У скованной льдом реки,
Последние батальоны
Примкнули, гремя, штыки.
Простерлась Рука Господня
Над миллионом стран,
И над рекой сегодня
Развеет Господь туман.
Чтоб были виднее цели,
Чтоб, быстро поймав прицел,
На гладь снеговой постели
Ты смог бросить сотни тел.
Широкие коридоры
Зданья, что на Моховой, –
Привели тебя на просторы,
Где кипел долгожданный бой.
В двуколке, что там, в овражке, –
Шопенгауэр, Бокль и Кант…
Но на твоей фуражке
Голубой отцветает кант.
II
Небо из серых шкурок
В утренний этот час…
И, закурив окурок,
Подумал: «В последний раз!»
Надо беречь патроны
И терпеливо ждать,
Пока не покроют склоны,
Как муравьи, опять.
И только когда их лица
Ты различишь, пулемет,
Забившись в руках, как птица,
В последний их раз сметет.
А там – за наган… Пустое!
Лучше эмблемы нет:
Снег на горах и хвоя –
Бело зеленый цвет.
III
И совсем как тогда, под елью
(Над бровями лишь новый шрам),
Ты меришь ногами келью,
Что дали монахи нам.
Сегодня, мгновенно тая, –
Снежинки… О, в первый раз!..
И мы за стеной Китая
О прошлом ведем рассказ…
Обыденность буден сжала,
Как келья, былую ширь…
На стене – портрет Адмирала
Из книги: «Колчак, Сибирь».
И рядом с ним – твой Георгий,
Символ боев и ран…
– В городах выставляют в морге
Неопознанных горожан…
– Как сон, помню: шли без счета,
И в небе – горящий шар…
…И труп мой от пулемета
Отбросил в снег комиссар…
Алексей АЧАИР
В СТРАНАХ РАССЕЯНИЯ
(Эмигранты)
Дорогому моему отцу
Мы живали в суровой Неметчине,
Нам знаком и Алжир, и Сиам;
Мы ходили по дикой Туретчине
И по льдистым Небесным Горам.
Нам близки и Памир, и Америка,
И Багдад, и Лионский залив.
Наш казак у восточного берега
Упирался в Дежнёвский пролив.
Легче птиц и оленей проворнее,
Рассыпаясь по тысячам мест,
Доходил до границ Калифорнии
Одинокий казачий разъезд…
И теперь, когда черные веянья
Разметали в щепы корабли,
Снова двинулись в страны рассеянья
Мы от милой чумазой земли…
На плантациях, фармах, на фабриках,
Где ни встать, ни согнуться, ни лечь,
В Аргентинах, Канадах и Африках
Раздается московская речь.
Мы с упорством поистине рыцарским
Подавляем и слезы, и грусть,
По латинским глотая кухмистерским
Жидковатые щи a la russe.
И в театрах глядим с умилением
(Да, пожалуй, теперь поглядишь!)
На последнее наше творение —
На родную «Летучую мышь».
В академиях, в школах, на улицах,
Вспоминая Кавказ и Сибирь,
Каждый русский трепещет и хмурится,
Развевая печальную быль…
Не сломала судьба нас, не выгнула,
Хоть пригнула до самой земли.
И за то, что нас Родина выгнала, —
Мы по свету ее разнесли.
Поручик Арсений Иванович Митропольский (литературный псевдоним – Арсений Несмелов). Родился в Москве в дворянской семье 8 июня 1889 г. Учился во Втором Московском кадетском корпусе, откуда перевелся в Нижегородский Аракчеевский кадетский корпус, который окончил в 1908 г. Свои первые литературные произведения Арсений Митропольский начал публиковать в 1911 – 1912 гг. в приложениях к журналу «Нива». С началом Первой мировой войны был мобилизован, в чине прапорщика служил на Юго-Западном фронте, в составе 11-го Фанагорийского гренадёрского полка, позднее получил чин подпоручика, а закончил войну поручиком, кавалером четырёх орденов. Осенью 1917 г. вернулся в Москву, участвовал в восстании юнкеров, позже воевал в рядах Белой армии в Сибири и на Дальнем Востоке. Во Владивостоке издал первую книгу своих стихов, взяв в качестве литературного псевдонима фамилию своего товарища, погибшего на фронте под Тюменью. Зарабатывал на жизнь журналистикой. В мае 1924 г. с группой офицеров пешком (благодаря карте, данной ему во Владивостоке писателем В.К.Арсеньевым, выдающимся исследователем Дальнего Востока) перешел советско-китайскую границу. До 1945 г. проживал в Харбине, где в полной мере раскрылся его литературный талант. Там Арсений Несмелов стал одним из лучших поэтов русской дальневосточной эмиграции. Его стихи публиковались в эмигрантских газетах и журналах в Маньчжурии, в Европе, и даже в советском литературном журнале «Сибирские огни» в 1927 – 1929 гг. Был известен также как прозаик и публицист. В 1930-х гг. состоял членом Всероссийской фашистской партии, в первой половине 1940-х гг. сотрудничал с японской военной миссией в Харбине. После оккупации Маньчжурии Красной Армией, был арестован 23 августа 1945 г. и отправлен в Советский Союз. Умер от кровоизлияния в мозг в пересыльной тюрьме в дальневосточном посёлке Градеково 6 декабря 1945 г.
Поручик Леонид Евсеевич Ещин родился в 1897 г. в Нижнем Новгороде. Обучался на историко-филологическом факультете Московского университета, но, не кончив курса, ушёл на гражданскую войну. С 1919 г. служил адъютантом командира Ижевской стрелковой дивизии полковника В. Молчанова, получил чин поручика. Участвовал в Сибирском Ледяном походе, в боях с красными на Дальнем Востоке. В 1921 г. во Владивостоке опубликовал свой единственный прижизненный стихотворный сборник «Стихи таёжного похода». В 1922 г., после захвата большевиками Владивостока, переправился на японском судне в Корею, и там около года провёл в лагерях беженцев. В 1923 г. перебрался в Китай, где семь лет прожил в Харбине в беспросветной нужде. Публиковал свои стихи, рассказы, статьи и рецензии в харбинских периодических изданиях. Умер в 1930 г. от злоупотребления алкоголем и кокаином.
Капитан Юрий Владимирович Ревердатто. Родился 30 июля 1893 г. в семье служащего судебного ведомства в г. Ялуторовск Тобольской губернии. В 1915 г. окончил Томский университет, служил делопроизводителем канцелярии податного инспектора 2-го Бийского податного участка Томской казенной палаты. В феврале 1916 г. призван на военную службу. 1 декабря 1916 г. окончил Иркутское военное училище. В 1917 – 1918 гг. состоял в партии эсеров. Служил в Белой армии на нестроевых должностях. До 1 февраля 1919 г. помощник начальника административного отдела Управления начальника Барнаульского военного района, затем в резерве чинов при начальнике гарнизона Барнаула. В мае – августе 1919 г. редактор неофициального отдела газеты «Алтайский вестник». 5 августа 1919 г. назначен помощником начальника самоохраны Барнаула по строевой части. Поэт, публиковался в местных изданиях (журналах «Сибирский рассвет», «Алтайский крестьянин» и др.), секретарь журнала «Сибирский Рассвет». Участник Сибирского Ледяного похода в составе 3-го Барнаульского Сибирского стрелкового полка. В декабре 1920 г. служил в штабе генерала В.М.Молчанова. Застрелился 29 ноября 1921 г. во Владивостоке.
Штабс-капитан Александр Никитич Зуйков. Родился в семье псаломщика в 1892 г. в Томской губернии. Окончил 4-классную духовную семинарию. В Гражданскую войну служил офицером 3-го Барнаульского Сибирского стрелкового полка. Награжден орденами Св. Станислава 3 степени с мечами и бантом и Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом, Св. Анны 2-й степени с мечами. Участник похода в Якутию в составе Сибирской дружины генерала Пепеляева (1922 – 1923 гг). Взят в плен, осужден Военным трибуналом 5-й армии красных на 10 лет лишения свободы, отбыл 9 лет 8 месяцев. В 1937 г. работал старшим бухгалтером на Нижнепойменской ветке Красноярской железной дороги, проживал в с. Решоты Нижнеингашского района Красноярского края. 29 октября 1937 г. арестован органами НКВД, 7 декабря 1937 г. осужден по 58-й статье к 10 годам ИТЛ. В 1938 г. заключенный БАМлага. 14 мая 1938 г. тройкой УНКВД по Читинской области приговорён к расстрелу. Расстрелян 17 сентября 1938 г.
Прапорщик Пётр Иванович Сопов (литературный псевдоним – Юрий Сопов) родился в семье казака в селе Елизаветинское Черлакского района под Омском в 1895 году. В 1900 – начале 1910 гг. жил в Маньчжурии, где его отец служил на КВЖД. За несколько лет до Первой мировой войны вернулся в Омск, там получил среднее образование, а затем три года обучался на землемера. Некоторое время работал библиотекарем. Публиковал стихи в газетах и журналах Омска и других сибирских городов, в том числе в барнаульском журнале «Сибирский рассвет», увлекался шахматами, посещал литературно-художественный кружок «Единая Россия» при одноимённом журнале. В 1917 г. в Омске была опубликована его единственная книга стихов «Сказки прошлого лета». В 1918 г. Пётр Сопов был мобилизован в армию адмирала Колчака и направлен для обучения на краткосрочные юнкерские курсы, по окончании которых служил в чине прапорщика в составе конвоя Верховного правителя России. Был женат, но в браке успел прожить только полгода. Трагически погиб в Омске 25 августа 1919 г. во время взрыва ящика гранат во дворе дома Колчака.
Капитан Борис Николаевич Волков родился 17 мая 1894 г. в Екатеринославе. Учился в гимназии в Иркутске, затем в 1912 г. поступил на юридический факультет Московского университета. С началом Первой мировой войны обучался на курсах военных санитаров, а затем с 10 апреля 1915 г. до середины 1917 г. был на фронте, стал Георгиевским кавалером. В военные годы начал публиковать в газетах свои литературные произведения. В декабре 1917 г. участвовал в восстании белых в Иркутске, был агентом Сибирского правительства в Монголии во время гражданской войны. В 1919 г. после падения правительства Колчака перешел монгольскую границу. Был приговорен бароном Унгерном к смерти, но бежал с помощью монголов в Хайлар. Скитался по странам Азии. Побывал в Персии, на арабском Востоке. Жил в Японии и в Китае. В 1923 г. эмигрировал в США. Публиковался в эмигрантских газетах, альманахах и журналах Сан-Франциско, Чикаго, Харбина, Шанхая, Парижа и Праги. Сменил множество профессий. В 1929 г. стал американским гражданином, женился на американке. В 1934 г. вышла его единственная книга стихов «В пыли чужих дорог». Волков готовил на английском и на русском издание второй своей книги – автобиографического романа «Царство золотых будд», от которого сохранились только отрывки, опубликованные в периодике. Написал несколько других романов и повестей, все они не опубликованы. Умер Волков в Сан-Франциско 9 июня 1954 г. от травм, полученных в автомобильной катастрофе, в которой погибла его жена.
Хорунжий Алексей Алексеевич Грызов (литературный псевдоним - Алексей Ачаир) родился 23 августа 1896 г. в станице Ачаир близ Омска в семье казачьего полковника. Окончил кадетский корпус в 1914 г. в Омске, обучался в сельскохозяйственной лесной академии в Москве, окончил 3 курса. Во время Гражданской войны, в мае 1918 г. добровольцем вступил в партизанский отряд атамана Красильникова, воевал против красных рядовым в пулеметной команде. Был контужен, переболел тифом. С июня 1919 г. служил в штабе 1-й Сибирской казачьей дивизии, участвовал в Сибирском Ледяном походе. На станции Тайга отморозил ступню правой ноги. При отступлении дивизии из-под Красноярска, старший урядник Грызов с небольшой группой казаков вынес знамя дивизии, за что был награждён Георгиевским крестом 4-й степени в 1920 г. В одиночку пробрался к войскам атамана Г.М. Семенова в сентябре 1920 г., служил там в чине вахмистра, позже был произведён Семёновым в хорунжие. Воевал в Приморье в Гродековской группе войск с 1921 г. В феврале 1922 г., по результатам медицинского освидетельствования, был уволен в отставку. С 1918 г. публиковал свои стихи в сибирских газетах: «Дело Сибири», «Наша Заря», «Русский голос», «Копейка», «Вечер» и др. С февраля по октябрь 1922 г. работал редактором газеты «Последние известия» во Владивостоке. В октябре 1922 г. эмигрировал в Китай, жил в Харбине. Был одним из организаторов харбинского литературного объединения «Чураевка». Писал песни на свои стихи, исполнял их на концертах, аккомпанируя себе на рояле. Публиковал стихи в журналах «Рубеж» и «Луч Азии». В августе 1945 г. был арестован сотрудниками советской госбезопасности в Харбине и вывезен в СССР. Десять лет содержался в исправительно-трудовых лагерях и три года отбывал ссылку на севере Красноярского края в селе Байкит. После освобождения жил в Новосибирске с 1959 г., преподавал пение в школе №29, создал детский хор, вел кружок эстетического воспитания. Умер 16 декабря 1960 г. в Новосибирске, прямо на работе от сердечного приступа.